Неприлично!

Конец концерта, но не конец шоу. Полуофициальная часть подчас давалась с куда большим трудом… Музыкантов можно понять: во-первых и так выкладываются на площадке, не оставляя ни капли физических и душевных сил. Во-вторых, действия незнакомых людей никаким прогнозам не поддаются. Да что там незнакомых? Иногда даже родной басист решает вместо 0--0--0--0 5--5--5--5 5-5-5-5 8-8-8-8-8-8-8-8 7--7--7--7 7--7--7--7 ебашит какое-то соло, думая, что его всё равно не слышно. «Чёртов Поль…» — подумал барабанщик, сбившись один раз. Незначительно, лишь райд/крэш, но всё равно, неприятно. Надо в доли попадать, а тут этот 14-16-12-14-14-11-12-12-12… Что за пиздострадания? * Вспышка. Быстрая речь. Девица в лифчике и с маркером в руке. Вы серьёзно?.. А мордашка такая, что хочется напоить какао с маршмэллоу и поцеловать в лобик на прощание… Но никак не пробовать себя в росписи по телу. И плевать, что корячится уверенный тридцатник. Он, может, человек высоких моральных качеств? Да. Да. Да. Да, что написать? Хелла? Hella good. «Да, мне плевать на твой возраст. У тебя обалденная задница, сиськи тоже». «Поэтому не вижу препятствий. Языковой барьер? С твоего языка он быстро слетит, обещаю». «Мфа-а-а… Да, увидишь высоту и стойкость моих принципов, только до номера дойдём. И глубоко в себе ощутишь, гарантирую». Они пошли на выход, к недалеко припаркованному матово-белому лимузину, видневшемуся с большого рассттояния. Внешне своего удивления от такого зрелища мужчина не выдал, комментариев тоже не последовало — смысл? Вокруг него всё вилась ужом эта самая Хелла. «Тарахтелла…» Как могла привлекала внимание, напоминала о своём существовании, дотрагивалась, будто не веря реальности «охотничьего трофея» и силе собственного животного магнетизма. Словом, высасывала последнее со дна рюмки терпения. Что могло удивить — так почтительное поведение группки здесь собравшихся. Они отходили, уступали дорогу и натягивали улыбки. В большинстве своем то были гримасы почти суеверного страха. Девушке было кому посвятить всё своё внимание, он же, музыкант, был слишком уставшим. Обмахнуть испарину с лысины платочком с инициалами сил не было, что там до толпы? Вот и он, лимузин с красивыми номерами. Водитель впустил их, согнувшись в полупоклоне, и парочка расположилась со всеми удобствами, шампанское в ведёрке со льдом прилагалось. Стоял и ящик местного пива, но он почёл за лучшее его не заметить. На дороге и водители будто спешили пропустить их так сказать, вне очереди. Несколько светофоров было проигнорировано. Он поймал себя на мысли о том, что и полицейские на дороге отдавали бы честь, встреться им произведение автомобильного искусства по долгу службы. Поворот, поворот, остановка перед фешенебельным отелем, на голову превосходящий его. Нет. Нет. Нет. Нет, я только рад такому «похищению». Нет, меня не хватятся. Нет, детка, не останавливайся. Тебе шампанское пить к лицу. Из горла особенно. «Странный здесь, конечно, персонал. Я вроде не чёрт страшный, да и ты, признаться, тоже ничего себе. Особенно твои г… лаза четвёртого… размера… Но только все чуть не падают ниц с распятиями наперевес…» Они шли по широкому коридору к лифту. Гобелены не были вычурными или излишне кричавшими. Так же, как ковры: скромное богатство пронизывало дизайн отеля. Лифтёр, похожий на лакея своей формой и ужимками. Вахтёры, словно тени. Какие-то серые постояльцы. Точно отель — съёмочная площадка ужастика категории «Фу, бля, неприлично!» Какой этаж, дюжинный? Чëртово-дюжинный. «О да, сделай так ещё, ещё, сильнее, да… Спасибо, кошечка, сильно лопатка чесалась…» «Что, уже приехали и даже пришли? Отлично, а то притомился за весь день. На кухню? Отлично, хотя я б отлил сначала, ну да ладно». — Пол или Поль? — уточнила бомбита и любовница мэра. — Или Олли, милашка Хелла, или Олли, — и положил руку на… комод. А вы о чём подумали? Неприлично!