***
В середине вечера Олег завис в телефоне, но это заметила только Нарочинская. — Все в порядке? — А то, — мужчина поднял на нее глаза и улыбнулся. — Я это, покурить сгоняю. Я быстро. Марина усмехнулась: — Только не потеряйся. — Постараюсь. Через двадцать минут Брагин не вернулся и Нарочинская начала беспокоиться. Тогда же отсутствие Олега заметили и остальные. — А где Михалыч-то? — именинница посмотрела на Марину. «А почему именно ко мне вопрос?» — Нарочинская заметила в глазах Нины хитринку и заподозрила, что Дубровская знает больше, чем говорит. Может, не только Лариса догадалась?.. Впрочем, это все равно никого не касается. — Не знаю, — Марина качнула головой и услышала шум. — Идет, кажется. — Что-то он слон совсем, — усмехнулся Неклюдов. — Тяжелое что тащит? И действительно — шагал Брагин как-то слишком громко. И часто. — Может, елку где стащил? — предположил Костик. Получил многочисленные взгляды разной степени удивления и пожал плечами. — А че, он может. Олег же, не подозревая об ущербе, который пытался нанести его репутации Лазарев, заглянул в комнату: — Нинель, — елки при нем не было. Других вещей тоже. — Помнишь, я говорил, что сюрпризы не заканчиваются? Дубровской захотелось перекреститься — от количества неожиданностей, пусть и приятных, у нее голова шла кругом. Или это от выпитого? — Ну помню. — ЛарисНиколавна, — переключился на начальницу Брагин. — А ты премию обещала, помнишь? — Когда это? — Сегодня, — с готовностью подсказал он, — за опоздание. Я понял, за опоздание не хочешь, привожу еще довод, — мужчина появился полностью. — Точнее два, так что с тебя точно премия, — и обернулся назад. — Заходите. Лариса, на самом деле, ожидала всего: от Деда Мороза до розовых пони. Но только не того, что в помещении появятся Сергей и Никита. Никита и Сергей. Сергей. Ее муж, пусть и бывший. Человек, с которым они прожили пятнадцать лет и которого она не видела фактически год. Мужчина, потерять которого — буквально, а не фигурально, — Лариса не могла. Худой как шпала, уже обросший, но седой, из-за чего выглядящий старше своих лет. Смутившийся от пристального внимания, но радостный от встречи. Абсолютно родной ей человек. Живой. — Здрасьте, — вперед отца отреагировал Никита. — Нина Дмитриевна, с днем рождения. Мам, привет. — Всем привет, — отозвался Сергей. На коллег он не смотрел — только на Лару. Почти не моргая. Она всегда была сильной — и он это знал. Но даже не подозревал, что настолько. Больше Ларисы для него никогда никто не делал. И никогда никто не сделает — Сергей это понимал. И от того ценил жену — язык не поворачивался назвать ее бывшей, — еще больше. Вообще он ценил ее не из-за поступков, конечно. Ценил, потому что любил. А любил — потому что так и не разлюбил. Хотя казалось… Да, он ошибся. Он несколько раз очень сильно и непозволительно ошибся. Обоснования тому не было, хотя сначала мужчина пытался его найти: и чтобы оправдаться в глазах других, и чтобы себе самому оправдаться. Не получилось. А потом его настигла мощная ответочка, да не одна. Но если сейчас он, Сергей Куликов, все-таки жив, и Лара с Никитой его простили, — значит, у него есть шанс? Значит, у них есть шанс?.. Народ зашумел, а Лариса не знала, что сказать. Сергей обещал вернуться только через три дня — как раз на Новый год. И Никиты здесь тоже быть не должно. — Ты же у Славика собирался остаться с ночевой, — обратилась она к сыну. — Я тебе наврал, — парень буднично пожал плечами. — Папу встретил, потом поехали. Нас Олег Михайлович координировал, — доложился он. Народ зашумел еще активнее и одобрительнее. — Ну вы даете! — Костя хлопнул Брагина по плечу. Нина показала большой палец. Таня похлопала в ладоши. Марина улыбнулась. Лариса медленно подошла к Куликовым, перевела взгляд со старшего на младшего, затем снова на старшего: — Сережа. — Это я, — нерешительно отозвался Сергей. — Я тебя убью. — Нельзя, — он неуверенно улыбнулся. — Я теперь дорого стою. Окружающие засмеялись, Лариса попыталась улыбнуться, но вместо этого расплакалась. Сергей и Никита обняли ее с двух сторон и стали успокаивать.***
Когда Куликовы немного пришли в себя и Сергея обняли те желающие, которые имелись, все снова расселись. Олег вручил Никите сок, а остальным начал разливать новые порции алкоголя. — Тебе пить-то можно? — уточнил у Куликова-старшего. — Можно, — Сергей хмыкнул. — Таблетки. И сок. Брагин сочувствующе покачал головой: — Пропащий ты человек. — Сам такой, — по привычке огрызнулся Куликов. За столом повисла неловкость, которую почти сразу прервал Никита: — Пап, а расскажи о Германии? Ты же там не только лечился. Сергей принял предложение с благодарностью.***
Салам наигрывал на гитаре известный мотив и тихо пел: — Изгиб гитары желтой ты обнимаешь нежно, Струна осколком эха пронзит тугую высь. Качнется купол неба — большой и звездно-снежный, Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались. Качнется купол неба — большой и звездно-снежный, Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!.. Ему было радостно. За Нину, которая помирилась с Женей. За Женю и Олега Михайловича, которые придумали этот праздник. За Катю, потому что у нее есть такая сестра как Нина. За Марину Владимировну, которая тяжело вливалась в коллектив, но все-таки влилась. За Таню и Яна, у которых отношения. За Костю, потому что тот оправился от расставания с Ксюшей и стал прежним — веселым и добрым. И, само собой, за Сергея Анатольевича, Ларису Николаевну и Никиту. Гафурову было хорошо, потому что он любил этих людей. И видел, что взаимно. «Надо почаще так собираться» — думал Саламчик.***
Стало душно — то ли от алкоголя, то ли потому, что надышали. Марина выскользнула в прихожую, а затем, надев куртку с шапкой, и во двор. Вдохнула морозный воздух и почувствовала, что ей хорошо. Здесь и сейчас. Хотя умения жить моментом у Нарочинской никогда не было. Раньше не было…. Брагин появился на крыльце, спустился к женщине и обнял со спины: — Прячешься? — хриплым шепотом спросил. — Угу, — накрыла его руки ладонями. — А я все равно нашел, — прижался губами к щеке. Целовать Марину, прикасаться к ней стало для него чем-то совершенно необходимым. Она потерлась лицом о его губы: — Ты молодец. И с Куликовыми молодец. — Да это Серегина идея, я только подсобил, — Олег поставил подбородок Нарочинской на плечо. — Кажется, он в прошлой жизни уезжал, так давно это все было. — Мне тоже так кажется, — согласилась Марина. — Год почти прошел, представляешь? — повернулась к мужчине. — Скоро новый начнется. Брагин и тут не упустил возможности поцеловать: — Зачем новый? — пробормотал в перерыве. — Я еще старый не доносил…. — Нарочинская тихо засмеялась, и он, довольный реакцией, продолжил. — Тебя так долго не было… я уж подумал, может ты тоже гостей приведешь. Она фыркнула: — Я — не ты, я так не умею. — Да, я уникальный, — гордо согласился Олег — А ты меня не ценишь. Марина вскинула брови и слегка отстранилась: — Что, прости? — То, — стоял он на своем. — Нет у тебя сердца, — предъявил на серьезных щах. — Нам из-за твоей скрытности придется раздельно спать. А я же не усну, — трагично констатировал. — Ты меня это… к рукам приручила, во. Или околдовала. Нарочинская хмыкнула и вскинула голову к ночному небу: — Зато я высплюсь, а то ты храпишь. — Храплю, — подтвердил Брагин. И пообещал. — Я тебе беруши куплю. — Ну сейчас же не купил. — Не купил, — вздохнул он. — Но это слишком жестокое наказание. И ты жестокая. — Другой не будет. Олег поцеловал ее в нос: — А другой и не надо. Знаешь чего, Нарочинская… — замолчал, борясь с самим собой. Было страшно, хотя понимал, что не сдержится. Тем более в голову ударило выпитое. — Чего? — Я тебя люблю. Вот чего. Брагин не умел признаваться в таких вещах, особенно красиво признаваться. А еще помнил, что они с Мариной совсем недолго вместе. Но был уверен в том, что говорит. Хотел быть с Нарочинской всегда. Она осознала услышанное и посмотрела Олегу в лицо. Мужчину хватило секунды на три — потом он поднял глаза к звездам: — О, смотри, — указал на какую-то большую загогулину, — это Эридан. А это, — ткнул в созвездие, похожее на зигзаг, — Кассиопея. Я даже не знал, что ее можно зимой увидеть. А вот еще смотри… — Брагин. — Ась? — Я тоже. — Чего? — Олег, кажется, искренне не врубился. — Люблю. Марина не знала, могло ли наступить именно это чувство так быстро, но как еще назвать весь спектр эмоций, который вызывал у нее Брагин, — тоже не знала. И понимала, что хочет быть с ним как можно дольше. Теперь он допер: — Кого? — аж глаза заблестели. — Я тебе сейчас нос откушу, — Нарочинская многозначительно сощурилась. Олег счастливо рассмеялся, поднял Марину и закружил. — Ты сумасшедший, — она тоже засмеялась и обняла его за шею. — Ага. — Отпусти меня. — Неа, — для убедительности помотал головой. — Брагин, мы же упадем, — продолжила уговаривать Нарочинская. Но у него на все был аргумент: — А потом друг друга поднимем. Мгновение — и они потянулись друг к другу и начали целоваться.И даже не заметили, как пошел снег.