══════ஜ▲ஜ══════
А это самый лучший помощник человека — Смит энд Вессон сорок пять. Основа основ. Художественный фильм «Быстрый и мёртвый»
Мюнстер, Республика Ирландия. 1 сентября, 1988 год
Тьма… Ни звуков. Ни людей. Ни ощущений. Лишь он в этом безграничном ничто. Это прекрасно… Словно лежащий спрут на дне безмятежного океана, он находился наедине сам с собой. Никаких забот, они остались где-то там, вдалеке… Покой… — Ади! — крикнул Даррен, хлопая дверьми трейлера. Он прервал его прекрасный сон… — Ади, пздючёныш ты эдакий! Э… Де ты? Снова реальный мир. Такой убогий и раздражающий… — Чего тебе… — недовольно и вяло протянул Адриан, сидя в шкафу. Дверцы резко распахнули. Глаза тут же порезались о невыносимо яркий свет, отравляющий его жалкую жизнь. Он никогда не видел ничего прекрасного в лучах солнца. Ни закатного, ни рассветного, ни дневного. — Ты хуль тут забыл, Ади? — он пробежался по нему взглядом. — Ёпт… Тя закпать иль сжечь? Он промолчал, лишь кинул недовольный взгляд на раздражитель. Но потом всё-таки смягчился, ибо перед ним был ценный источник информации. — Так чё? — спросил Даррен, смотря на потягивающегося Адриана, который нашёл в себе силы выползти из своего убежища. — Не важно… — не станет же он говорить ему, что какое-то чувство заставило его вновь вернуться в прежнюю обстановку, а так как здесь чулана не наблюдалось, пришлось довольствоваться шкафом. — Ты что-то хотел? Лучше бы это было что-то важное. Ему и так уже осточертело заниматься ни пойми чем. — Глядь! — он вынул из-за пояса какой-то свёрток и развернул его, удерживая одной рукой длинное изделие из кожи. Адриан, ради приличия, обратил внимание на вещицу. Ничего необычного, похоже на скрутку для ножей — когда-то он хотел себе такую. Только если в его мечтах в секциях находились привлекательные смертоносные изделия различной формы и длины, то здесь вместо них расположились какие-то указки или палочки. Палочки… Его глаза широко распахнулись от осознания. — Волшебные палочки… — тихо, словно боясь спугнуть Даррена с такими ценными вещами в распоряжении, проговорил он. — Точняк! — он двинулся к столу. Адриан, словно заговорённый, проследовал за ним. — Пора б те уж выдать интрмент. Он слушал его в пол уха: всё внимание было приковано к деревянным изделиям. Адриан уже протянул руку, чтобы взять одну из палочек, но Даррен тут же шлёпнул по ней. — Э! — недовольно прикрикнул он. Пришлось повернуться к нарушившему момент пэйви. — Куд культяпки тянешь?! — Ты же сам сказал… — начал было раздражённый Адриан, облизнув клык, но его мигом прервали: — Фокин… Да не десь ж! — Даррен резко обвёл рукой пространство. — Мня эт корыто ещ дорого! А что во взятии в руки палочки может быть такого опасного? Адриан заторможено кивнул и накинул на себя родную джинсовку. Последним штрихом стали уже изрядно полюбившиеся очки. Они вышли на улицу и зашагали в сторону небольшого леса, в противоположном направлении от той самой реки. Оба сохраняли молчание, ибо пока говорить не о чём: Адриан понимал, что ему всё объяснят на месте. Так что пока что их занимали сигареты, хоть курить и на ходу считается дурным тоном, как оказалось: в трейлере оказалось несколько мужских журналов, а деятельность приходилось менять хоть иногда. Но компания не та, чтобы соблюдать все приличия, да и он не такой человек. Неужели этот момент настанет… Его первая волшебная палочка, его оружие. Такая мощь… И с этой мощью можно сотворить многое. Это не пистолет, который посылает в тебя раскалённый металл, это намного интересней. Их смерть будет мучительной… Как только Даррена удовлетворила местность, он кивнул сам себе и положил скрутку с палочками на близлежащий поваленный ствол дерева. — Погди, — Даррен отбежал подальше и спрятался за одним из деревьев. — Можшь начнать! — крикнул он. Адриан находился в ступоре. Это настолько опасно? Но… Даррен же не желает ему смерти? Правда? Смахнув наваждение подставы, он двинулся в сторону оружия. Он не умрёт! Не должен! Ещё не время… Он ещё не отомстил! Его жажда мести… То единственное, что добавляет красок в его жизнь. Это тёмное стремление побуждает действовать, развиваться, влачить существование на сером свете. Отбросив сомнения, Адриан протянул руку к палочкам…══════ஜ▲ஜ══════
Мюнстер, Республика Ирландия. 1 сентября, 1988 год
Рон лениво смотрел в сторону уходящих в сторону леса Даррена и Адриана. Ему жутко хотелось спать: его обезболивающее имело побочный эффект. Но действовало эффективно, болей он больше не ощущал. Сова действительно оказалась мастером своего дела. Они, через посредников, уже заключили соглашение о поставках лекарства. И, что странно, Фрэнки вызвался оплатить заказы на пару месяцев вперёд. Необычайная щедрость… Теперь ему нужно учиться быстро приводить себя в более бодрое состояние в случае чего, иначе это, однажды, может привести к печальным последствиям. Напряжно… Но чего уж, привыкнет, адаптируется, разработает стратегию. Всё сделает, лишь бы нормально функционировать. А сейчас можно и подремать… — Ронни! — окрикнул его Фрэнки. «Да чтоб тебя оборотень в дышло…» — Меня нет… — сонно ответил он и смачно зевнул. — Да-д, — отмахнулся Фрэнки и положил на стол несколько тетрадей, — тя всегда «нет»! А фокин цифряки сами ся не сложут! — Что ж ты меня так дрочишь, я же не твой хер… — Рон поднял голову с рук и выпрямился, поелозив по скамейке. — Фрэнки, ты… — из его рта вырвался ещё один протяжный зевок. — Ты какого рожна на меня так присел? Откуда вообще взялось столько отчётов? — Да каже… — он задумчиво почесал затылок под шляпой и отвёл взгляд. — Продажи вросли, во! Маржа-хуяржа, се дела. — Откуда слово-то такое только знаешь, — Рон раскрыл одну из тетрадей. — Я в ма такой начтанный! — с гордостью ответил Фрэнки, присаживаясь напротив. — Да-да… — его глаза бегали по неровным строчкам кривого почерка пэйви. И приходится прилагать немалые усилия, чтобы не закрыть свои зенки. Частью своего естества он разговаривал с Фрэнки ни о чём, а более важной другой частью был занят бухгалтерией, засунув подальше позывы ко сну. Всё-таки, за эту работу он получит деньги, которые после перекочуют в его личное хранилище. Сарай отлично подошёл под эти нужды: отец совсем там не бывает, лишь закидывает туда очередную маггловскую вещь или хрень. С чего вообще его так напрягают по бухгалтерии? Это же пейви. Они толкают всё, до чего только могут дотянуться, да у них в головах постоянно крутятся мысли о деньгах и их подсчёте. Но нет же, Фрэнки перекидывает всю работу на Рона, словно готовит к чему-то. Звучит, как претензия на параноидальное расстройство. Ему вообще много чего позволяют. Рон тут словно свой человек, никто на него косо не смотрит. По крайней мере, не так явно, как пялятся на Адриана, кривя при этом лицо и шепчась между собой. Складывается ощущение, что парня тут недолюбливают, но из-за чего? Он же здесь недавно. Возможно, дело в его родственниках: Рон слышал, что двоюродная бабушка Адриана по материнской линии — Горман. Хотя… Ему лень думать об этом, это не его дело. «Так, а это что…» Рон начал более внимательно изучать вторую тетрадь. Что-то не сходится… — Фрэнки, кто у вас занимается продажей наркотиков? — Ась? Эрни эт. А чё? — А то, — Рон перевёл взгляд на приятеля, — что здесь написана только выручка. При чём немалая. — Так заебсь же, не? — не понял Фрэнки. — Ты издеваешься? Не мне тебе объяснять, откуда берётся наркота. Так ответь-ка мне: если не записано ни единого расхода на товар, но есть результат его продажи, откуда он взялся? — Спиздили, чё ж ещё т, — пожал плечами Фрэнки. — И ты так просто об этом говоришь? — Рон от удивления даже взбодрился. — Я тя не пнимаю, Ронни. — Эрни выручил с продажи травы столько, словно ограбил целую ферму. Это, блядь, не подозрительно? Ты много знаешь дельцов, кто оперирует такими объёмами? — Опе… Чё? — Фрэнки, бля! Не беси меня. Ваш Эрни своей выходкой может загнать весь лагерь в такую глубокую жопу, что даже курить не получится, потому что вы, сука, полностью окажетесь в ней. Нужно выяснить, кого он нагрел, и срочно. — Да чё ты так завёлся, — скептически хмыкнул Фрэнки. — Спиздил и спиздил, делов-то… — Фрэнки! — к ним подбежал молодой парень, которого Рон видел лишь мельком. Он склонился над Фрэнки, и они зашептались на шелта. Рону было напряжно учить их язык, поэтому не понял ни слова, лишь напряжённые лица выдавали их беспокойство. Их разговор закончился, и парень ушёл по своим делам. — Над найти Эрни… — мрачно изрёк приятель.══════ஜ▲ஜ══════
Мюнстер, Республика Ирландия. 1 сентября, 1988 год
— Опездал, бля! — крикнул Фрэнки, пытаясь схватить одного недалёкого индивида. — Натуралист хуев! — Да какого хрена, Фрэнки?! — кричал в ответ Эрни, убегая от него. Удивительная картина. Рон так и не смог понять, как он умудряется избежать гнева распалённого ирландца в таком небольшом помещении, как дом на колёсах. Удивительная картина… И он наблюдает её уже несколько минут. Нет, это было очевидно, что Эрни по головке не погладят, но когда Фрэнки с ноги вынес дверь его трейлера, то всем, и виновному, и Рону, стало ясно, что запахло кровью. Перефразируя на общепринятый в этих кругах язык: ему пизда. — Ебанутый Гэндальф! Все, ска, мозги прошмалил! — и вот тут пейви с опасным прозвищем, прямо на бегу, засунул руку внутрь своей кожаной куртки… — Стоять! — резко выдал Рон, отогнав сонный настрой. Ему прекрасно известно, где его приятель хранит палочку, так что организм резко перешёл в бодрый режим. Помогло ещё то, что Фрэнки, оказывается, знаком с произведением Толкина… — Вот только не надо устраивать бойню! Несмотря на его возраст, оба взрослых лба прислушались к этому кличу здравого смысла. И, наконец-то, остановились, подальше друг от друга. — Я тя убью… — Да чё я сделал-т?! — не понимал паникующий Эрни, который даже при беге смог удержать косяк в зубах. Талантище… — Ты охуел, во чё! Да ты хоть знашь, чью траву спёр, педрила?! — Лоха какого-т! — он резко сделал затяг. — Даж охраны малясь всего было! — Гандон… — Фрэнки снова хотел наброситься на этого идиота, но в последний момент удержался. — Ты, кусок ганджубасного дерьма, обокрал Микки, мать твою, Пирсона! — Ма не трожь! — Я тя щас трону! Ты хоть знашь, кто ткой Микки Пирсон?! — Да я в душе не ебу, кто ткой Микки Пирсон! — Ронни, — еле сдерживаясь, обратился к нему Фрэнки, — кто ткой Микки Пирсон? — Напряжно… — обстановка потеряла в накале, поэтому сонливость от лекарства опять взяла своё. — Микки Пирсон — живая легенда наркобизнеса. Он промышляет лучшей травкой во всём Королевстве и всей Северной Ирландии, и под ним, можно сказать, находится весь бизнес этой весёлой зеленухи. Он не трогает лишь мелких барыг, которые работают с отбросами общества. Этим он занимается всю свою сознательную жизнь и порешал уже кучу неугодных ему людишек. Причём, большинство самолично и жестоко. — Во! Тперь ты, ска, понял, кто ткой Микки Пирсон?! — Твою мать… — Эрни изрядно начало потряхивать, от чего его затяги стали ещё более глубже, словно он старался утопить свой невроз в шмальном дыме. — Ма не трожь! — теперь уже и Фрэнки начал нервничать, шагая из стороны в сторону. Прежнего гнева как и не бывало. — Ёптить… Кму ты продал кусты? — Кму, кму… Рори Ломщику… — Кму, кму? Рори Ломщику? — судя по голосу, Фрэнки был в шаге от новой вспышки праведной ярости. — Рори Ломщику… — Тму самому Рори Ломщику, кторый поджгает людей бз охуенной причины? Тму самому Рори Ломщику, кторый наглухо отбитый черномазый с дбильной причёской афро? Эрни лишь кивнул и медленно, словно боясь резких движений, попятился назад. — Какая ж ты залупа конская… — застонал Фрэнки, пряча лицо в ладонях. Рон понятия не имел, кто такой этот Рори, но такая реакция даёт поистине красочный портрет. Он — охуенно опасный человек. — Втяни сопли поглубже, Фрэнки, — решил подбодрить его Рон, — и подумай, как можно решить эту проблему. Ты сам на себя не похож, чес слово. — Нам пизда! — взорвался он, активно размахивая руками. — Пизда, пизда, пизда, пизда! Пиздецкая пизда! Рори, этот штрих, он же, ска, сраз б учуял товар Пирсона! Бля, бля, бля… Что делать?! Что делать?! Он в первый раз видит его таким. Фрэнки никогда так не фонтанировал паникой, как сейчас. Всегда улыбка на лице, пульс шестьдесят пять. Улыбка не всегда, правда, но это не отменяет факта несгибаемости Фрэнки. Он же Фрэнки Железная Челюсть, как он может так сильно стрессовать? Обычно это происходит лишь тогда, когда дело касается Рона… Хм… Этого, кстати, он тоже пока не мог понять. Почему? Внезапно, поток мата и проклятий в сторону Эрни, бога и ещё кучи народа и сущностей прекратился, и Фрэнки радостно выдал: — Ебанутый русский! — А? — одновременно удивились оба других присутствующих здесь. — Нам нужен тот ебанутый русский! — Они все ебанутые, утчняй! — Эрни настолько обнаглел, что решил включить недовольного, но Фрэнки на это даже не обратил внимания. — Константинов! — Фрэнки… — Ёпить! — воскликнул Фрэнки от неожиданности, встав в боевую стойку. — … я сморю, ты не в курсах, да? — Даррен, бля! — испуганно огрызнулся этот нервный сыч. — Ты чё ткой резкий?! О чём ты? Эрни было наплевать на появление в дверном проёме ещё одного человека, ведь он был уже укуренный в хламину: сидел на диване и смотрел в одну точку. А Рон не настолько ослаблял своё внимание, чтобы не заметить Даррена. — Константинов прпал давно, свалил куда-т в ебеня. — Фок! Вртлявый хуй… Тода я в душе не еб, чё делть! — Обртись к Шелби, — предложил Даррен. Ещё одно незнакомое ему имя. И вновь Фрэнки разразился панической тирадой: — К Шелби?! К Шелби?! Ты, бля, воще думашь башкой своей?! Чё я му скажу?! «Звиняй, у нас тут один трчок опркинул Микки Пирсона, вырчай». Так, бля?! Он мня на хуй пшлёт! Да ещ и приебашит проценты к долгу! За тупость и наглсть! — Так ты ж… — Завлись! — неожиданно для Рона, Фрэнки стремительно подбежал к брату и начал что-то яростно ему нашёптывать. Даррен изменился в лице, бросил мимолётный взгляд на Рона и перешёл на шелта для секретных семейных переговоров. Выглядели эти двое подозрительней некуда, словно была какая-то тайна, которая касалась личного его. Вообще братец выглядит каким-то помятым и уставшим, поэтому и, скорее всего, ляпнул сверх меры: в таком состоянии легко сболтнуть лишнего. Занятия с Адрианом настолько выматывающие? Странно… Даррен до этого спокойно натаскивал всех, от беспросветных тупиц до непонятых гениев. Он даже Рону давал пару уроков основ. А здесь такое… Нет, тут дело в чём-то ином. Неспроста же эти косые взгляды от остальных местных. — Как мне эт сё остопиздело… — Фрэнки, лихо матерясь, быстрым шагом вышел из трейлера. Рон уставился на Даррена, задавая немой вопрос. — А хуль ты на мня-т пыришься? Пшёл твой Фрэнки в дерьмо окнаться, — раздражённо ответил он. — Пошли подышим, а то ты сам не свой, — предложил Рон, поднимаясь с такого уютного и насиженного места. Даррен не стал возражать. А на идиота Эрни забили большой и толстый… Детородный орган. Едва выйдя за пределы чужого дома, пришибленный маг тут же закурил. — Ебалайка полная… — Даррен сделал пару сильных затяжек. — Ебчий Эрни, ебчий шкет… — А кто такой этот Шелби? — решил немного разгрузить его Рон. И заодно раскрутить на какую-никакую информацию. — Очередной авторитет? — Рано те знать ещ, Ронни. Достатчно т, чё Фрэнки крупно задлжал этму… Дьямони, — он скривился и сплюнул под ноги. — Нич нового, бля… — Говоришь так, словно Фрэнки всем вокруг должен, как Иисус господень. — Да не т слово! — воскликнул Даррен, сотрясая сигаретой. — Прощ скзать, склько народу ему длжны. Ноль! Ни-ко-го. — Прямо таки никто не задолжал ему? Ни разу? — удивился Рон. Очень сильно удивился. «Он мне должен» «И ты вот так просто готов потратить этот долг на меня?» — Ато, — Даррен испустил хриплый из-за сигаретного дыма смешок. — Он ж ещ тот хуила, каких поискть. Жульё конкртное. — Ты точно в этом уверен? — решил убедиться Рон. Что-то тут не так... — Иссусиной матрью, бля, клянусь! Заебал! — недовольно проворчал он в ответ. — Ладно-ладно, верю… — Рон на секунду прикрыл глаза, чтобы выстроить план действий. Фрэнки… Если он… — Задолбали вы меня, опя-я-я-я-я-я… — он издал зевок, который даже имитировать не пришлось. — Опять меня в сон клонит. Пойду-ка, что ли, дам храпака в трейлере Фрэнки. — Ага, пздуй-бороздуй, — шутливо попрощался с ним Даррен, отщёлкивая бычок в сторону. Но как только Рон уже сделал несколько шагов, то что-то внутри дёрнуло его остановиться. Какая-то часть, неуправляемая трезвым рассудком. Он развернулся и сказал: — Обращайся-ка ты со своим учеником получше, у него и так никого не осталось из родных. Почти, — припомнил он Клариссу. — Вот эт тя точ не касается… — мрачно ответили ему. «Он отвёл взгляд и поджал губы. Какая-то тема, связанная с прошлым?» — Согласен, — тем не менее, ответил Рон с ленцой в голосе. — Но тем не менее… Лучше прислушайся к моей просьбе, иначе Фрэнки наконец узнает, кто похерил ему подставной бой с семейкой Ли. — Ты… — лицо Даррена надо было видеть: дикая смесь шока, неверия и страха, а азиаты позавидовали бы таким настолько широко открытым шарам. — Откда… — Поверь, он уж точно уверует в цепь моих рассуждений, а также в мои доказательства. Я ведь сраный малолетний гений, — пожал он плечами. Рон поставил этим точку и развернулся в нужную ему сторону. Угроза точно подействует, он в этом не сомневался. — Пздюк, бля… — донеслось ему в спину. «Шах и мат». Рон, в какой-то мере, понимал Адриана. Если тот был одинок, потому что стал сиротой, то он страдал от одиночества среди родных. И лишь его любимая сестрёнка не давала погрузиться ему в отчаяние. Всё-таки, сложно адекватно вынести это в таком малом возрасте. Ребёнку нужны родные, нужны такие важные слова о любви и заботе, о похвале и о сопереживании. Он усмехнулся про себя. И давно его тянет на помощь абсолютно посторонним людям? Войдя в трейлер, Рон первым делом осмотрелся, отмечая про себя предполагаемые места обыска. Что он знает о Фрэнки? Этот криворучка всегда, когда хочет написать письмо, делает несколько попыток, потому как руки не из того места. То зачёркиваний слишком много, то бумага порвётся, то ещё что. Один раз он даже прожёг лист нечаянно уроненным окурком. Мог ли он связаться с Шоном иначе? Возможно, но всё равно нужно проверить. Первым делом Рон принялся за очевидные места: те углы, куда Фрэнки закидывает мусор, чтобы потом забыть его выкинуть и получить из-за этого нагоняй от остальных. «Пусто. Хитрожопый уёбок…» Рон стал думать. Рон представил себя на месте Фрэнки. «Так, я — туповатый, рукожопый, ленивый и шуганный пэйви. Куда я бы запрятал свои неудачные писульки? Напряжно…» Глаза в ускоренном темпе начали заново просматривать интерьер. Для начала, тело потянулось к дивану, точнее к полу рядом с ним. И… «Вот же ш гандон… Хоть бы постарался спрятать. Он совсем меня за идиота держит?» Несколько скомканных листов, вот что удалось найти под диваном. Рон, не вставая с пола, тут же развернул их. Чернила давно высохшие. Много пыли. Листам точно может быть больше недели. «И что тут у нас?» Рон вдумчиво вчитался в каждую криво написанную букву. А затем ещё раз. И ещё. Он не мог поверить своим глазам. «Какого…»══════ஜ▲ஜ══════
Мюнстер, Республика Ирландия. 1 сентября, 1988 год
— Люмос, — прошептал Адриан, и на конце палочки зажёгся шарик света. Итак, он опытным путём выяснил, что громкость, с который ты произносишь заклинание, никак не влияет на результат. В принципе, это было очевидно, раз Даррен смог даже без слов использовать что-то из своего запаса. Но стоило удостовериться. Лично. Его язык привычно облизнул клык. Этот пэйви… Он оставил ему лишь список заклинаний с кратким описанием к каждому и палочку. Всё. Это раздражало. Это образовывало мерзкий ком внутри, который так и просился наружу. Ему хотелось выплеснуть все эти эмоции, но… Он не мог. Это непривычно для него. Это раздражало… Что ещё выяснилось? Недостаточно знать слова и конечный результат. Важен сам процесс, что именно ты хочешь сделать. По заклинанию освещения была дано это: «Люмос — световые чары. При использовании зажигает огонёк на конце волшебной палочки, который используется для освещения, но не для согрева или поджигания чего либо. Маг, при этом, должен мысленно представить небольшой источник белого света на конце своего концентратора магии». Кратко и по делу. Автор брошюры явно работает или работал учителем. Адриан изучал это заклинание четвёртым, после чар левитации, поэтому решил сначала просто произнести Люмос, зная о конечном результате. Но ничего не вышло. Он делал несколько попыток, но не было даже намёка на малейший огонёк. И только потом, после прочтения всех условий, у него вышло. Что из этого выходит? Заклинания имеют чёткие рамки: конкретные условия и конкретный результат. Они сродни… Они похожи на что-то, связанное с компьютерами. Как-то он слышал, как один одноклассник хвастается перед всеми новым устройством у себя дома. Нечто схожее есть, хоть он и смутно помнит: это совсем не то, что он готов держать в своей голове долго. Как там было… «Он может умножать цифры! Большие! Только… Если ему объяснить как» Да, что-то на подобие этого. Хоть какой-то прок от раздражающего лепета отвратительной человеческой массы вокруг. Вывод? Пока ты сам себе не объяснишь, что у тебя должно получиться, и как это делать — ничего не выйдет, даже если ты и так знаешь, что должно выйти. Это ещё, конечно же, не всё. Отдача. Он чувствует, что множественное использование заклинаний без перерыва изматывает. Общее утомление, головная боль, тяжесть, как при физических тренировках. Используется ли здесь правило: «чем больше нагрузок, тем больше устойчивость»? Или всё определяется с рождения? Или есть какой-то поворотный момент, разделяющий силу мага на до и после? Вопросы, вопросы… И таких моментов может быть ещё больше, он это понимает. Магия не может быть бесплатной, такая сила должна иметь высокую цену. Но он готов платить… Здоровье, психика, да что угодно. Он готов платить… Свет от заклинания стал ощутимо неприятно ярче. Не успел Адриан как следует удивиться и поразмыслить над этим явлением, как сзади его окликнули: — Чё как, Ади? — «учитель» как всегда приходит тогда, когда в нём и нужды-то нет. — Чего тебе… — недовольно проговорил Адриан, поворачиваюсь к раздражителю. Предварительно он погасил заклинание, произнеся: «Нокс». И ему абсолютно всё равно, что огонёк стал ещё более ярким после прихода Даррена. — Чё ткой не ласковый? Еэх, а я т хотел тя научить кой-чему… — С чего такая щедрость? — с подозрением спросил Адриан, ища подоплёку в намерении пэйви. — Дбрый я! — огрызнулся тот в ответ. — Коммникабельный! — … — где-то с минуту он вглядывался в Даррена, не отводя взгляда. — Показывай, — произнёс он ровным, спокойным и, на его взгляд, дружелюбным тоном. — Ну и двуличная ж ты сволчь, Ади, — усмехнулся он со странным и нечитаемым выражением лица. — Пказывай, пказывай… Смори тода. Они встали в нескольких шагах напротив случайно выбранного дерева. Даррен достал из куртки палочку, направил вперёд и чётко произнёс: — Диффиндо, — сопровождаемая незамысловатым зигзагообразным движением, палочка испустила из себя бледно-красный луч. Адриан с явным интересом снаружи и трепетом внутри наблюдал, как луч врезается в кору дерева, образуя довольно глубокий порез, словно воображаемый маньяк-дровосек решил вспороть этому брусу воображаемое горло. Режущее заклинание, значит. Это… Может оказаться крайне полезным. Да… Он подошёл к дереву и медленно провёл ладонью по свежему увечью. В уме уже вовсю разгулялись непрошеные мысли об экспериментах на более подвижных и сопротивляющихся объектах… — Его можно использовать… — он не смог договорить, но его и так прекрасно поняли. — Нет, херов ты мсник Билл, — с издёвкой протянул Даррен. — Эт ток на нежвое. — Но дерево же живое, — возразил Адриан, поворачиваясь обратно. Глаза увидели зависшего Даррена, который что-то обдумывал про себя. Долго. Невыносимо долго. — Не умничай, бля! — крикнул он, после… Двух… Нет, трёх минут ступора. — Не хватало ещ однво, ска, умника! Рон, да? А ведь он так и не поговорил с этим парнем… А надо ли? Зачем? Чтобы завести новое знакомство? Убожество. — Расскажи мне об этом заклинании, покажи движение палочкой и можешь идти, сам потренируюсь. — Э? — Даррен опешил от такого. — Ты… Что? Он сказал что-то не то? И… Почему ему, внезапно, стало страшно… Страх облепил его, как чёрный пластиковый мешок облепляет собой труп. Почему? Дело в изменившемся лице Даррена? Оно стало таким… Отторгающим. Адриан видел подобное выражение часто. Слишком часто. У своей матери, когда она на него кричала… Или ругалась с отцом. Даррен сделал пару глубоких вдохов и выдохов. К непомерному облегчению, его лицо изменилось в прежнюю сторону. — Слух и запминай…══════ஜ▲ஜ══════
Мюнстер, Республика Ирландия. 1 сентября, 1988 год
Рон быстрым шагом преодолевал нужное расстояние от лагеря. Нужно было выйти за самые границы, никто не должен его видеть и ощущать… То, что он собирается сделать, карается с особой жестокостью. А он ещё и чужак. Не-не-не, тут нужен трепетный подход… Он давно прикинул в уме, на какое расстояние распространяется сеть Королевы, поэтому ему оставалось лишь отсчитывать шаги. Всё просто и понятно, как отсчитать каждому причитающуюся ему долю. И вот он на месте. Пришлось изрядно пройтись, но чего только не сделаешь ради безопасности. Осталось лишь позвать его. Рон достал из кармана визитку Шона Ренара. «Обращайся, если симптомы проявятся опять. Только денег не забудь заиметь при себе» Этот недочеловек-недогуль, конечно, не соизволил объяснить механизм вызова, и что вообще нужно делать. Но Рон не был бы собой, если бы не смог разобраться сам. Мудрёные Протеевы чары, только и всего. Осталось лишь пусть магию в визитку и… Ждать. Ждать. Ждать. Напряжно… Ждал он долго. Время, казалось, растянулось на долгие часы. Ему захотелось стать деревом. Пустил корни и стоишь себе, растёшь, крепнешь. И никуда не надо тебе идти. Все суетятся, а ты — славное деревце, тебе всё побоку. Мечта… Раздался хлопок аппарации. Бросив взгляд на прибывшего утырка, Рон невольно задумался, будет ли их разговор продуктивным… При таких обстоятельствах. — Шон, вместо приветствия я задам тебе два вопроса… Первый, это у тебя кровь из носа идёт? И второй… Ты что, сейчас дрочишь? — Даров, — и утырок погрузился в молчание. — Ты не ответил. — Это не кровь! — резко воскликнул он. — А на второй не хочешь ответить? — Да. — Не хочешь ответить? — Дрочу. — Ты можешь… Прекратить? — за что ему всё это, он же ничего плохого ещё не успел натворить в жизни. — Тебя это огорчает? — заинтересованно и слегка заторможено спросил Шон. — Злит? Возбуждает? — Просто, сука, вынь хер из руки и натяни штаны. Я тебя не за этим позвал, — может, в прошлой жизни он был кем-то плохим, и судьба направила в его жизнь таких вот утырков, как Шон и Фрэнки? — Желание клиента — закон, — Ренар кое-как заставил себя отлипнуть от своего мужского начала и с нескольких попыток натянул штаны. — А? — внезапно, он начал озираться по сторонам. И когда его взгляд наткнулся на Рона, то… — А-а-а-а-а! Мандавошки не должны были выжить! Кто ты?! А-а-а-а-а! — истеричные выкрики начали сопровождаться катанием по траве в позе бревна. — Завязывал бы ты с грибами… — как же напряжно с такими дуриками… — Карлито, не хочешь остановить своего идиота-дружка? — обратился Рон к таракану у своей стопы. Тот, естественно, отмалчивался, поэтому в дело пошли старые добрые методы, по достоинству оценёнными целыми поколениями. Рука выхватила взятый с собой бурдюк с водой. — Нападение! — истошно выкрикнул Шон, когда на него обрушилась вся мощь бодрящей прохлады живительной влаги. — Шон, тварина ты эдакая! Вертайся назад уже из своего трипа! — сейчас бы тихий домик на берегу моря, а не вот это всё… — Что… — утырок наконец-то начал что-то осознавать. — Куп Вэсли? — Рон Уизли. — Рон Уизли… Ходячий трупик, мясо на ножках… — пробормотал Ренард. И… Он что, блядь, начал «плавать» на месте? — Да хоть леди Джиневра. Мне нужны ответы. — Всем нам нужны ответы, леди Джиневра… Мы — всего лишь имитация жизни, не способная до конца понять, для чего нас породила вселенная. Бесконечноконечные фигуры пляшут вокруг нас свою дьявольскую тарантеллу, мир хочет нашей смерти… А там далеко, далеко-далеко… Они воют, они утробно взывают к нам, они хотят наши души… И все хотят быть прологом, но никто не хочет быть эпилогом… Бессвязный бред мог ещё продолжаться и продолжаться, но Рон совершил ход конём. Из кармана были вынуты монеты, и в этот же момент раздалось заветное… *Дзынь**Дзынь*Дзынь* Шон оборвал себя на полуслове, мигом оцепенев. Магия денег прекрасна. Она намного хуже всех Непростительных вместе взятых, но, в отличие от них, легальна. — Я надеюсь, — начал вещать протрезвевший Шон, — у тебя были веские причины оборвать моё важное занятие. — Более чем. Тот недовольно зыркнул и, используя гибкость и ловкость, встал на ноги без помощи рук. — Это были последние грибы из моих запасов, так что если я протрезвел зазря, то… Рон молча протянул ему ебучий черновик письма, который так и прожигал его карман огнём предательства. Это неприятно... Шону даже не требовалось вчитываться в строчки. Лишь развернув его, он всё понял. Всё понял и даже не изменился в лице. Но Рон не осуждает его, он лишь исполнитель. — И что ты хочешь узнать? — Ренар с намёком посмотрел на другую ладонь. Деньги вперёд, да? Бросок, и тридцать сиклей полетели в сторону целителя, который тут же их поймал, не пропустив ни одной из шести монет. — Мой диагноз… Я ничем не болен? Шон смерил его нечитаемым взглядом, а затем и вовсе отвернул глаза, словно не желая говорить прямо в лицо. — Болен, — ровно проговорил он. — Фрэнки и вправду заплатил мне, чтобы я якобы обнаружил у тебя что-то неизлечимое. Но жизнь оказалась хитрее его планов. Сам знаешь, как это бывает: решаешь не касаться дерьма, но оно само оказывается у тебя во рту независимо от наших хотелок. — Понятно… Он не питал лишних надежд, но… Было бы всё же неплохо… И если бы… Нет, лучше об этом не думать, это пустое. Здесь и сейчас он — Рональд Билиус Уизли. Простой парень, которому суждено подохнуть. Простой парень, который мечтал о беззаботной жизни. Простой парень… — Ты это, кхм… — с долей неловкости подал голос Шон. — Если хочешь забыться, то у меня найдётся немного, кхм… Ну, не сейчас, но… Неужели в нём проснулось сострадание? Можно было согласиться, ведь перед ним стоит прямо таки эксперт в заглушении собственных демонов внутри себя. Самый лёгкий путь. Самый доступный, здесь и сейчас. Просто забыться в коктейле из галлюциногенов, стимуляторов и эйфоретиков. Может, даже, смешивая это всё с литрами алкоголя. Но… — Обойдусь, — лениво ответил Рон, приходя в себя. Это не его путь. Смирение? Нет, это тоже не для него. Он перероет всю нужную литературу, но что-то да найдёт. Он опросит всех компетентных личностей в этом вопросе. Да, Фрэнки и тут поднасрал… Почему Рон сразу же внял словам Шона и даже не задумался о других целителях? Значит, придётся ещё и начать изучать защиту разума. Эх, а он надеялся повременить с этим… Даже если он и подохнет, то остаток жизни нужно пожить не зазря. Его близкие не должны ни в чём нуждаться, даже если он не переваривает многих из них. Он обязательно поможет им, и сейчас, и после своей смерти. Всё же, без денег в нынешнее время никуда, если хочешь жить беззаботно. А его потерю они переживут… Он развернулся в сторону лагеря и, перед тем, как начать путь назад, обронил, не оборачиваясь: — Напряжно, знаешь ли, избегать своих проблем с помощью веществ. Не ровняй меня с собой. «Три, два, один…» — Пиздюк, бля…══════ஜ▲ஜ══════
Мерсисайд, Англия. 1 сентября, 1988 год
— Брюс. — Чего тебе? — недовольно проворчал выходящий из дома напарник, держась одной рукой за живот. — В обществе это считается не этичным, — равнодушно заметил Джон, указывая взглядом на вторую руку. Лицемерие? Возможно. — Я не успел ещё сегодня позавтракать, умник! — указал на него Рипли сделанным сэндвичем. — Меня уже прям тошнит от голода… Хочешь насладится моими страданиями? — Джон уже хотел было ответить, но вовремя остановил себя. Риторический вопрос… Напарник тем временем уже вовсю жевал чужую еду, не забывая при этом ворчать с набитым ртом: — И вобпфе… Ты сам всю дорогу… До мефта пыталфя завязать фо мной… Разговор сам-знаешь-о-чём… — Не понимаю, о чём, — также равнодушно ответил Джон, при этом внутренне смутившись. — А… — он отвлёкся от добычи. — То есть, мне объедать трупы нельзя, а тебе на вызове поболтать со мной по душам можно? Так что ли? Это так что ли?! — Я тебя понял, — нет. — Ты закончил? — Да, я собрал все материалы, — он пожал плечом с висевшей на нём сумкой. — Дело оформлю уже в отделе. А ты как? Тебе сразу высказать свои умозаключения? Я тут обнаружил кое-что интересное. — Для начала мне нужно осмотреть всё самому, — решил Джон. Это его метод. Он так привык. Только он и место преступления. Лишние люди вокруг — лишние мысли в голове. — Как скажешь, приятель, — не стал возражать Рипли. Как только рука Джона коснулась ручки двери, ему в спину тихо, совсем на грани слышимости, донеслось: — И Джон… Ты не виноват, держи это у себя в голове. Почему он должен чувствовать себя виноватым? Но, тем не менее, сказанное врезалось в память и осталось там надолго вместе со всем остальным, важным и не важным. Это его привычка. Он так привык. Внутри дом походил на типичное двухэтажное семейноё гнёздышко, в котором когда-то разливались тепло и уют, создаваемые членами никому не навредившей семьи. Супругами Фостер, Патриком и Маргарет, и их восьмилетней дочерью Джоанной. Взгляд проанализировал пол. «Их выволокли из спален и потащили в гостиную. Как и при прошлых случаях». Внимание переключилось на ближайшую стену. «ТЕБЯ РАЗЫГРАЛИ, ДЖОН ДЖОНС! ХА-ХА-ХА!» Аккуратно выведенная кровавая надпись, которая должна была задеть его. Это из-за неё Рипли решил высказать слова поддержки. Но что чувствует Джон, глядя на неё? Он прислушался к себе. Да, осадок был. Было неприятно от того, что они до сих пор на свободе. Эта семья — не особенная, на её месте могла быть любая другая. Так что надпись является банальной провокацией, направленной на моральное давление. Не сработало. Неспешные шаги привели его в гостиную. Вот оно, место основного действия. Инсталляция, адресованная лично ему? Ещё одна провокация? Первое, что он отметил для себя, был масштаб. Братья не скупились и воспользовались каждым квадратным футом помещения: место напоминало разграбленную мясницкую лавку. Интерьер разрисован литрами крови, вокруг раскиданы куски мяса и внутренних органов. Судя по общему виду, они с Рипли прибыли сюда раньше обычного. Значит, Брюс действительно мог обнаружить нечто, представляющее особый интерес. Джон решил начать с переднего плана этого произведения больного искусства, расположенного в центре комнаты. На грязном полу лежали голые и мёртвые супруги Фостер. Объекты главного художника, который в этот раз взял на себя второстепенную роль. «Теодор занялся ими здесь». Он опустился ниже, внимательно разглядывая пол. «Их больше не перемещали. Он расправился с ними в своём стиле: огромное количество ножевых порезов, игнорирующих жизненно важные области. Их лица, когда они ещё дышали, были направлены в сторону камина. Он заставлял их смотреть. Смотреть, не отрываясь, не упуская ни единой детали. Их дочь». На смерти их судьба ещё не закончилась. «Из них были вынуты внутренние органы и вырваны куски мяса. Теодор не стал бы такого делать. Его брат был в гневе, он хотел выплеснуть весь накопившийся негатив. Он не придумал ничего лучше, чем искромсать трупы супругов и раскидать их ошмётки по комнате, как конфетти на празднике». Взгляд переместился вперёд. Вот оно. Сольный перформанс Джеффри Волкера. Этой ночью он стал главным художником. Это была его, авторская инсталляция, брат лишь наводил последние штрихи, параллельно развлекаясь с родителями Джоанны. Джоанна… Совпадение ли? Джон поднялся и подошёл ближе к камину, на ходу вынимая палочку. «Голова покоилась в камине, лицо находилось прямо на истлевших за ночь поленьях. Поза — неестественная, колени упираются в пол, таз приподнят. Он хотел её изнасиловать». Невербальное заклинание, и детский труп плавно поднимается в воздух. Её изуродованное от ожогов лицо направлено прямо на Джона, а кровавые провалы вдавленных глазных яблок незримо прикованы к его глазам. Странное ощущение. «На теле ни единого клочка одежды. Множество гематом. Отрублена правая рука. Следы удушья. Он пытался изнасиловать её ещё тогда, когда на ней было ни единого следа избиения. Она кричала, сопротивлялась. Он сжал её горло, выдавил ей глаза, затем попытался сделать своё извращённое дело». Джон внимательно осмотрел промежность. «У него не получилось. Импотенция? Да, соотносится с его приёмом наркотических средств. Далее непонимание, осознание и гнев. Много гнева, выливающегося в исступлённое избиение беспомощного ребёнка. Затем разворот, он нагибает её и опускает лицо прямо в горящий камин. Пробует ещё раз, но его половой орган не наполняется кровью. Бьёт несколько раз головой о поленья. Девочка умирает». Тело аккуратно спущено на пол. Палочка убрана. Занавес. Веки сомкнулись, даря глазам приятную темноту, а разуму полное сосредоточение. «Джеффри был очень зол. Наше столкновение недельной давности породило страх в сердце Волкера, отчего он начал ещё больше злоупотреблять веществами? Возможно. Вяжется с внезапно возникшей импотенцией. Что из этого следует? Теодор действительно оказывает на брата огромное психологическое влияние, направляя всё его естество на совершение зверских убийств. Конкретно этот случай стал серьёзной отдушиной для Джеффри. Он вдоволь насладился своим делом, выпустил пар и теперь вновь находится в боевой готовности. Следующее убийство будет в самом, что ни на есть, скором времени». Мысли вернулись к надписи и имени девочки. «Три провокации. Две явных, одна неподтверждённая. Что может следовать из цельного послания Теодора, адресованного лично мне?» Разум породил примерный портрет младшего Волкера. «Это ты! Ты, Джон Джонс, ты-ты-ты виновен в их смерти! Ха-ха-ха! Смотри. Видишь? Смотри же! Это представление специально для тебя! Сожри себя полностью! А малышка Джоанна… Твоя судьба будет незавидней! Жди и содрогайся в страхе!» Наваждение отступило. «Им известно моё имя, но не психологический портрет. Они хотят сломать меня, но у них не вышло. Как быстро они об этом узнают? Есть ли в Аврорате крот? Должен быть, я в этом уверен. Нужно поговорить со Скримджером». Веки размыкаются. Он не заметил больше ничего особенного. Нужно выслушать Рипли, его догадки должны прийтись кстати. Вдруг они оставили после себя что-то, что красной нитью приведёт прямо к ним. Невольно он вспомнил встречу с инспектором…══════ஜ▲ஜ══════
Лондон, Англия. 28 августа, 1988 год
Ожидание — вещь неприятная. Неприятная потому, что результат сегодняшнего разговора невозможно просчитать даже ему. Джон мог бы, но он в первый раз сталкивается с этой структурой и лишь мельком слышал об этих не-магах. Они с Рипли уже десять минут и тридцать одну секунду сидят в допросной напротив гостя Министерства. За это время не было сказано ни единого слова, не поймано ни одного взгляда. Напарники даже друг с другом не переглядывались, и всё их отдельное внимание было уделено мужчине в серовато-зелёном костюме тройке, лениво листающим папки. Пять минут и двадцать четыре секунды назад он добавил к этому действию ещё и курение трубки, которую он также лениво и неспешно набил привычными для себя движениями. К сожалению, Джон не может проанализировать подобное поведение. В их отряде этим, обычно, занимался Уолтер: вёл допросы, связывался с нужными людьми и всё в таком духе. Джон же может лишь сделать вывод по внешним деталям, и, иногда, проводя параллели из личного опыта. «Расчётливый, придирчивый, уверенный в себе. Одежда опрятная, строгая, официальная, привычна к телу». Использовать же легиллименцию для определения эмоций не имеет смысла. Во-первых, хоть это и не-маг, но он точно обучен вести дела с ними. Во-вторых, неизвестно, какие при себе он имеет артефакты. В-третьих, это может спровоцировать конфликт, что сведёт мирный результат к минимуму. В-четвёртых… — Гутен таг, герр Джонс, герр Рипли! — неожиданно воскликнул гость, откладывая трубку и обнажая свой хищный янтарный взгляд. Его губы растянулись в приветливой улыбке, даже мышцы вокруг глаз были напряжены. Но нельзя поддаваться этому наваждению дружелюбия. — Кристоф Ланда, к вашим услугам. Спросите, какая у меня должность? — напарники не проронили ни слова. — Какой славный, а главное правильный вопрос! Инспектор, — Ланда встал и поклонился, приложив правую руку к сердцу. Даже на взгляд Джона это выглядело скорее, как издевательство. — Так что можете обращаться ко мне «инспектор Ланда». Спросите, зачем вы здесь? — задал он очередной вопрос, когда вернулся на место. Они до сих пор молча смотрели на инспектора. — Вундеба, вы прямо таки складываете бинго! — Ланда лучился детской радостью, но вмиг уголки его губ опустились, а тон сменился на обеспокоенный. — Я же правильно сказал? Так ведь говорят: «складывать бинго»? — он переводил взгляд то на Джона, то на Рипли. — Вы ведь понимаете английский, йа? — Бинго, — едко протянул Рипли без привычной непосредственности. — Мы же находимся на родине этого языка. — Вундеба! — Ланда захлопал в ладоши, сверкая белыми и ровными зубами. — А то, знаете ли, у меня уже начинали появляться вопросы к вашему непосредственному руководителю. М-да, не очень бы вышло… Для вас. Итак, — оттенок карих глаз инспектора не создавал ощущение теплоты, как у Рипли, он наводил на мысли о маньяке, выбирающем жертву, — возвращаясь к моему второму вопросу. Вы зна-е-те, за-чем вы здесь? — он медленно проговорил каждое слово. — Лучше услышать вашу точку зрения, инспектор Ланда, — рассудил Джон. — Ох, герр Джонс! Вы не подвели меня! — он всплеснул руками. — Правильно мыслите. Знаете, что вы двое, — его палец попеременно указал на них, — натворили? Нет? — они молчали. — О! Я знаю ответ! Можно я, можно я?! — его рука тянулась так, словно он находился в школе. Не получив ответа, он продолжил: — Ну, раз вы не возражаете… — Ланда взял в руки одну из папок и начал делать вид, что читает. — Ваша выходка стоила нескольких жизней нашего прекрасного не-магического населения мира из-за ваших отвратительных магических разборок. Что вы можете сказать в ваше оправдание? — Много чего, инспектор, — сразу же начал Рипли, чтобы его не опередил Ланда. — Начать хотя бы с того, что стычку затеяли не мы, а преступник. — Которого вы не можете поймать уже несколько месяцев, йа? — его улыбка на этот раз оказалась слишком искусственной, он даже не старался. — Точнее, его и его брата. Йа, я прочитал ваш рапорт по недавнему событию. Вы предполагаете, что столкнулись с Джеффри Волкером. Так почему же герр Волкер свободно разгуливает по улицам Англии и творит со своим компаньоном всё, что вздумается? — Мы не проявляли признаки агрессии, — сдержанно ответил Рипли, — и с его стороны также не было замечено враждебности. Мы даже не знали, что он является одним из наших маньяков. — Найн, найн, найн! — агрессивно и стуча ладонью по столу, прокричал Ланда. — Вы совсем отбились от рук! Шайзе, а не полицай! — его гнев сошёл на нет так же быстро, как и возник. Он виновато развёл руками. — Извиняюсь за свою несдержанность. Видите ли, не только моё начальство недовольно вами. Догадываетесь, к чему я клоню? — Да, — кивнул Джон, вспоминая о письме с крестом на столе у Скримджера. И он слышал достаточно красноречивые описания почерка расправы этих людей над тёмными тварями. Но расправа, иногда, происходит и над магами в том числе. — Хоть это и вне их юрисдикции, но они могут пойти на довольно радикальный ответ, сами понимаете. Поэтому в наших же с вами интересах как можно быстрее разобраться с этим бардаком, который вы до сих пор не разгребли. Особенно в ваших, потому что хоть их начальство и давит на моё, но на вас будут давить обе наши организации. Я ясно вы-ра-жа-юсь, герр Джонс, герр Рипли? — Да, — не сговариваясь, ответили оба напарника хором. — Вундеба! — Ланда ещё раз сверкнул белозубой улыбкой и начал подниматься. — Раз мы достигли консенсуса, то не буду вас более задерживать. От вашей продуктивности зависит многое… — добавил он многозначительным тоном, который нельзя было точно расшифровать. — И это всё? Даже не будете пытать? — съязвил Рипли. — У-у-у, какие дюстере мыслишки копошатся в этой светлой голове! Что же вас натолкнуло на них, герр Рипли? — Упивающийся властью фриц напротив меня, — без тени сомнения ответил напарник. — О! — Ланда натурально удивился. — Даже так… Эх, вот взяли и заставили меня вспомнить моего покойного отца, герр Рипли, — а теперь он вновь обратился в фальшь, даже театрально смахнул несуществующую слезу. — Майн фатер был настоящим героем и оказал посильное содействие победе над Гитлером во Второй мировой войне. Он даже удостаивался чести носить на себе Железный Крест. — За убийство евреев, — с ядом высказался Рипли. — За. Доблесть… — чётко и медленно ответил Ланда. — Ну да ладно, пора заканчивать весь этот федамте фарс. Вам, герр Рипли, пора бы уже прекратить отыгрывать свою бездарно сыгранную роль — язвительность вам не к лицу. — О-о-о, меня раскрыли, хе-хе-хе! — не стал отнекиваться Рипли и перешёл на свой привычный позитивно-приветливый тон. — Я настолько плохо играю, инспектор Ланда? — Слишком непривычные для вас эмоции, — усмехнулся он, собирая папки со стола. — Я полагаю, что вы также хотите спросить меня, почему наш разговор был таким скоротечным? Я уже осведомлён обо всех деталях, поэтому искать в вас виновных не имеет смысла. Я лишь хотел увидеть двух несомненно знаменитых специалистов своего дела в живую, — Джон понимал, о какой его известности говорит Ланда, но Рипли… Чем знаменит его напарник? Странно, он даже не слышал об этом. — И, к моему глубочайшему сожалению… Вы соответствуете вашей оценке. Хранители могут положиться на вас, — он направился к выходу. — Ауф видерзеен! — помахал Ланда на прощание и вышел из допросной. Напарники молча смотрели на дверь. Визит Хранителя оставил после себя подвешенное в воздухе нечто, похожее на недомолвку. Причина прихода сюда, озвученная инспектором, звучит неубедительно. Разве что… Ланда привык держать всё под собственным контролем, поэтому решил лично посмотреть в лицо каждому из них. И, по всей видимости, он нашёл то, что искал. Личные дела всегда могут быть приукрашены, но они полностью соответствовали напарникам, судя по «удовлетворению» инспектора. Джон уже было приготовился словесно защищаться от Рипли и его разговоров по душам, но этого и не потребовалось. Он встал и также, как и инспектор, направился к выходу, не проронив не слова. Лишь тепло улыбнулся на прощание. Джон вновь удивился напарнику и его поведению. Даже не обиделся, когда нормальный человек давно бы хоть как-то высказался насчёт холода между ними. Его рука потянулась за карманными часами, но сначала он наткнулся на неизвестный ему предмет из бумаги. Вытащив наружу конверт, он прочитал текст на лицевой части: «Я знаю, что ты не захочешь говорить со мной по душам, поэтому написал тебе письмо. Надеюсь, что ты достаточно умён, чтобы открыть и прочесть его, так как сам понимаешь важность нашего взаимопонимания». Джон проверил находку на наличие чар, но ничего не обнаружил. «Изворотливый, стремится добиться своего». Рипли… Каким-то образом у него получилось незаметно подложить конверт к нему в пальто. Напарник не перестаёт удивлять…══════ஜ▲ஜ══════
Мерсисайд, Англия. 1 сентября, 1988 год
— Я, буквально, учуял улику! — воскликнул Брюс, с радостной улыбкой на лице указывая на свой нос. «Да, не перестаёт удивлять…» — Что ты обнаружил? — спросил только вышедший из дома Джон. Он удовлетворён тем, что напарник не стал размениваться на пустые слова, а перешёл сразу к делу. — Пока я обнюхивал трупы, то смог уловить еле знакомый аромат. Самые-самые распоследние его нотки, готовые вот-вот улетучиться. И знаешь что это? — Корень Воров, — уже догадываясь, к чему он клонит, ответил Джон. — Как же с тобой ску-у-у-учно, — скорчил он кислую мину. — Весь кайф обломал. И даже не спросишь, зачем я обнюхивал трупы? — Учитывая необычность твоего обоняния, я могу предположить, что ты пытался уловить отпечаток ауры. — И тебя это совсем не удивляет? — удивился Рипли. — Мне не важно, что ты имеешь какую-то связь с тёмными тварями. — Ага! — вдруг обрадованный, он указал на него пальцем. — А вот и нет! Я просто это умею и практикую, вот и всё. Стопроцентный человек. Это для меня, как дышать и говорить, хе-хе. — Ладно, — ничего не выказав, ответил Джон. Его считали непонятным взглядом, и вновь раздалось раздосадованное… — Как же с тобой ску-у-у-учно… — Нужно найти выход на чёрный рынок и… — хотел было продолжить расследование Джон, но его прервали: — Не-не-не! — замахал руками Рипли. — Нам туда путь закрыт. — Почему? — Туда не стоит соваться аврорам, — Брюс тяжело выдохнул. — Его держит маг по имени Лао. А ещё, по совместительству, он работает информатором. Один из лучших в этом деле. И с Министерством этот тигр не связывается, ни при каких обстоятельствах. — Я могу… — Нет, не можешь, — опередил его Рипли. — Твоё лицо уже, наверняка, знают все его люди, как и отпечаток ауры. — Я могу, — заявил Джон, полностью уверенный в своих силах. — Ну-ка, удиви, — усмехнулся Рипли. — Если только ты не… Джон, не дожидаясь конца предложения, изменил своё лицо. — … метаморф, — закончил фразу напарник, округлив от удивления глаза. — Один-Один, ковбой, — присвистнул он. — А если… — Джона тут же начали обнюхивать. — Да… Да, ты это можешь, — их лица слишком близко… — Но это всё ещё ты, — качая головой, Рипли отдалился. — Это читается по всему. Нам предстоит основательно над тобой поработать. — Это настолько важно? — скорее для поддержания беседы спросил Джон, возвращая себе прежнюю внешность. Всё же, о внедрениях он знает, но лишь в теории. У него всегда была другая задача, связанная с его ментальными способностями, поэтому на метаморфизм не обращали особого внимания. Один из их команды мог одними лишь простыми не-магическими средствами слегка изменить свой облик, как тут же его поведение, его манеры, его язык тела кардинально преображались. Настоящий талант. — А ты как думал, хах. Янки не может так просто взять и стать настоящим англичанином. Мы должны подобрать тебе правильный акцент, правильные черты лица и всё такое. Ты не должен выделятся, но и не должен теряться в толпе. Да я из тебя шедевр вылеплю! — громко заявил он, подняв указательный палец вверх. — Мы закончили здесь? — равнодушно спросил Джон. — Ага, — на его лице вдруг возникла ехидная и премерзкая ухмылка. — Знаешь… А ты смотрелся эффектно. — Зачем ты подсматривал за мной? — его ритуал… Он всё видел... — Захотел, — ухмылка стала ещё шире. — Ты же простишь мою маленькую шалость? М? М? — … — Джон отвернулся, и зашагал прочь от дома. — Да. — Йиху-ху! — звонко раздалось из-за спины. Какое же ребячество, но… Ему можно. То письмо… И они до сих пор… Но… Готов ли Джон сейчас? Он не знает. Не знает…══════ஜ▲ஜ══════
Мюнстер, Республика Ирландия. 1 сентября, 1988 год
Рон курил на улице, сидя в кресле на лужайке мудака Фрэнки. Да, никотиновый нимб из колец дыма оказался и над ним. Слишком много тревожных мыслей за сегодня… Поэтому, купленная у местной шпаны пачка была опустошена уже… На три сигареты. Первые две попытки были ужасными: много кашля, мата, втаптывания омерзительных скруток в землю. А третья ничего, хорошо пошла. Как надо… Он выпустил отраву в воздух. Время близится к полуночи, а он всё ждёт Фрэнки, который должен переместить его домой. Эх, он не успел почитать Джинни сказку на ночь… Что за тревожные мысли? Всё это время Рон размышлял, что замыслил с ним сделать один очень наглый и хитрый пэйви. Вариантов было неисчислимое множество: начиная продажей его бренного и девственного тела на органы, заканчивая продажей его бренного и девственного тела в бордель. Всё по итогу сводилось к продаже. Товар. Ебучий рыжеволосый товар, который и жизни-то хлебнуть не успел. Хотя нет, успел. Всосал небольшую лужицу, а уже готов выблевать эту мерзость без остатка. Фрэнки… Этот сукин сын… Падла втёрлась в доверие, чтобы по итогу предать наивного шкета. Наивный, наивный идиот… Но есть один из вариантов, который удовлетворил бы и самого Рона. Это было то, что подходило ему лучше всего, что приблизило бы к будущему замыслу. Да он прыгал бы от счастья от такого подгона! Нет… Если это случится, то нельзя показывать свою радость. Нужно всем своим видом выказать, что он делает этому ублюдку сраное одолжение. Да… Теперь нужно быть аккуратней. Нужно быть хитрее. Нужно быть более придирчивым и критичным. Рон ни за что не проиграет этой заднице, по ошибке именуемой Фрэнки. Вдох. Затяжка. Выдох. «Напряжно… Надо быть спокойней, нужен холодный разум». Он, скорее всего, поспешил. Фрэнки точно не станет продавать ему каким-то извращенцам, нет. Он же обучал его, доверял тёмные делишки всего населения этого лагеря. Если бы он бы сделал то, что не понравится Рону, то весь их бизнес может потонуть под огроменным слоем дерьма, а их жизни будут оцениваться в ничто. Оставалось только ждать… «Ну наконец-то». В поле зрения появился виновник новой привычки у совсем ещё юного и невинного мальчика. — Чё как, Фрэнки? — лениво окликнул его Рон, выкидывая окурок куда подальше. Тот молчал. Это… Необычно. Он лишь молча протянул ему руку. Пожав плечами, Рон подошёл к нему, ухватился, и они мягко переместились к окрестностям Оттери-Сент-Кэчпоул. При этом краем зрения он успел заметить уходящего в лес Адриана. Опять бессонница у парня. Бедолага… Сон — самое прекрасное, что существует в жизни. Он посмотрел в сторону дома. Фрэнки же до сих пор не проронил ни слова, а по лицу гуляет мрачная тень скрытых в нём эмоций, которые так и просятся наружу. — Эм… — Рон даже как-то подрастерялся. — Спасибо. Как всегда, да… Кстати, как там с Эрни дела? Ты перетёр с Шелби насчёт него? — Можшь забыть об Эрни, — убито и глухо отозвался Фрэнки, перемещаясь назад в лагерь. «Теперь понятно… Мда уж… Надо бы не трогать его пару дней, пока не очухается. Допрос может подождать». Рон взглянул на темнеющее небо. Пора домой. И нужно не забыть поцеловать спящую сестрёнку. Хотя, кого он обманывает, он точно это не забудет. Ступни стали нащупывать привычный путь, руки покоятся затылком на замке, а мысли потихоньку гаснут, отдаваясь сладкой лени. — Прощай, Эрни…══════ஜ▲ஜ══════
Мюнстер, Республика Ирландия. 1 сентября, 1988 год
Налившиеся свинцом ноги отдавали болью при быстром шаге. Дыхание становилось всё более прерывистым. Внутри нарастал пульсирующий ком, превращающий его нутро в подобие уродливого гнойника, который вот-вот лопнет. Глаза нервно оглядывали местность. Особенно часто ему приходилось оборачиваться, резко и стремительно… Адриан не понимал, что с ним. Три часа назад он вернулся со своего «полигона». Всё тело так и ломило от нагрузок. Он только и делал, что отрабатывал заклинания, почти без отдыха. А потом… Потом пытался заснуть. Никак не получалось. А дальше? Что было дальше… Ему стало жутко не по себе. Его накрыло хладной волной страха. Ему надо было подышать… Он всё шёл и шёл, шаги становились всё быстрее и быстрее. Он бежал. Бежал и бежал... Бежал, не зная от чего. Неосознанно он вернулся на полигон. Сердце яростно стучало, больно отзываясь в груди. Лёгкие горели от напряжения. Ноги стали совсем ватными. Он упал… Он начал ползти, ползти, ползти, пока не наткнулся на дерево. Его лоб уткнулся в сухую кору. Он зажмурился. Зажмурился так сильно, что в его личной тьме начали появляться белые круги от напряжения. Ему страшно. Хотелось выть, но он не мог… Что с ним происходит? Помогите… Может, это всё не по-настоящему? Может, он умер в том доме вместе с родителями? Может, он всего лишь отголосок своей никчёмной утраченной жизни? Как… Как проверить?! На смену страху пришла паника. Он жив или мёртв?! Как… Боль! Он должен чувствовать боль, если земля до сих пор носит его. Голова отклонилась назад и… *Удар* Он не чувствует… *Удар* Нет… Нет-нет-нет, нет! *Удар* Он не может быть мёртвым! *Удар**Удар**Удар* Он должен жить! Должен жить! *Удар*Удар*Удар* Живи, мелкий ублюдок! Ты должен жить! Живи! *Удар**Удар*Удар*Удар*Удар* Новый замах, но… Он почувствовал тёплую жидкость, медленно стекающую с его лба. Капли попали на губы. Кровь… А вместе с этим пришла боль. Она всё нарастала и нарастала, пока не заполонила всё его сознание. Руки обхватили голову, словно это поможет облегчить состояние. Боль пульсировала в такт его сердцебиению. Ему дурно… Но главное… Он жив… Он жив… Его тело грубыми и рваными движениями сменило позу. Он сидел под деревом, поджав под себя ноги. Взгляд бездумно устремился вникуда. Он не может сфокусироваться… Его веки тяжелеют… Он, невольно, вспоминает свой сон. И погружается в него вновь… Да… Тьма… Ни звуков. Ни людей. Ни ощущений. Лишь он в этом безграничном ничто. Это прекрасно… Словно лежащий спрут на дне безмятежного океана, он находился наедине сам с собой. Никаких забот, они остались где-то там, вдалеке… Покой… Дрожь медленно проходила. Сердце постепенно восстанавливало свой ритм. Дыхание замедлялось. Он уходит. Уходит в сон. В последний момент губы беззвучно произносят его непрошеные мысли: — Ненавижу эту жизнь…══════ஜ▲ஜ══════
Инишерин, Республика Ирландия. 1 сентября, 1988 год
— Обожаю эту жизнь! Король должен быть прекрасен. Он — король. Он прекрасен. Это аксиома. Зачем довольствоваться малым, если можно взять всего да побольше? Почему король должен отказывать себе в удовольствиях? К чёрту все запреты! По крайней мере, для него. Он же король, ему позволено наслаждаться каждой минутой своего величия. Он так и делает, а небольшие шалости лишь добавляют ярких красок, придают пикантности моменту. Руки потянулись к висевшему на стуле пиджаку прекрасного пурпурного цвета. На воле оказался золотой портсигар, а внутри… Ой, это всё ему? Конечно ему! Отборные вишнёвые сигариллы прямиком из солнечной Кубы! Чирк колеса золотой зиппо, и во рту распускается чудесный букет криолло и корохо с чудесными ягодными нотками из фильтра. Блаженство… — Мой король… — раздался за спиной чарующий голос одной из его сегодняшних наложниц. — Нам так холодно… Согрейте нас, наш король. Его губы растягиваются в широкой белозубой улыбке. Он милостиво провозгласил: — Да прибудет с нами блуд! Я сказал…