Корусантское Бюро Контроля

      — …аж на тридцать метров!       — Ерунда.       — Джен видела записи с камер!       — Говорю тебе, были годы контролируемых стрессовых испытаний объекта. Не больше семи.       Энакин вряд ли что-то контролировал с тех пор, как попал в Старейший Дом. Он прозаически швырял чем придется в зараженных. Потому что хотелось жить и — совсем немножко — разобраться в происходящем. Так что от экзальтированного восхищения в частной беседе проходивший мимо Скайуокер втянул голову в плечи, тщетно маскируясь под гармонизатор точки контроля.       — Хорошо. Хорошо! Какое растояние, по-твоему, от кафетерия до уборной?       — Я отвечу, если сначала ты вспомнишь происшествие с нитратом аммония. Уверен, твой глазомер в порядке. Мы два дня рубили лианы.       — …там точно не меньше тридцати. Учитывая, что при этом стул размазал заражённый объект по стенке, потенциально это куда больше тридцати. И надо было уточнять, что это американская пинта!       — А я говорю тебе, что восемь, а то и девять метров… Директор! -– воскликнул парень в бронежилете поверх белого халата.       Сделал он это с удивительным воодушевлением для пойманного на сплетнях вместо отладки оборудования.       Энакин неловко помахал в ответ.       — Чем мы можем помочь, сэр?       — М-м, я хотел поговорить с Падме.       — Агент Амидала ждет Вас в конференц-зале, сэр.       — Ага.       — Что-то еще?       — О, нет, спасибо.       — Дайте знать, если потребуется наша помощь!       — Непременно, — пробормотал Скайоукер, прыгая через три ступеньки за раз.       И все равно не успел покинуть зону слышимости до того, как младшие научные сотрудники вернулись к обсуждению. Ну, ребята из отдела исследований хотя бы отдавали предпочтение его параутилитарным способностям. А не цвету глаз, волевому подбородку и прочему, кхм.       Не то что он был против — его люди (не его, нет, Энакин, перестань!) противостояли вторжению. Если сплетни позволяют им почувствовать твердую почву под ногами, пусть так.       — Энакин, — поприветствовала Падме.       Она зарылась в папки с файлами и не переставала что-то писать. Только кинула на него цепкий взгляд в поисках изменений, как делала всякий раз после экспедиций Скайуокера в глубины Старейшего Дома.       — Я подготовила описание новых видов ииссов и рекомендации по тактике. Основанные на записях с тех немногих камер, которые не пострадали из-за ваших экспериментов с телекинезом, Директор.       Прозвучало благожелательно. Энакин сглотнул. По его спине пробежал холодок.       — Ознакомьтесь и внесите дополнения, если они будут. Мы должны отправить информацию Винду и всем вышедшим на связь оперативникам.       Энакин рассеянно смотрел сквозь бумаги, пока его правая рука споро царапала второй абзац пометок на полях. Мысли разбегались по темным углам.       Последняя оценка протеза показывала ошибки обратной связи. Как и много раз до этого. Энакин бился с проблемой последний семестр и почти впал в отчаяние. Однако теперь протез слушался беспрекословно. Скайуокер не успевал сформулировать предложения, как они уже гладко ложилось на бумагу.       Энакин положил перьевую ручку на стол, прихлопнув ее ладонью с металлическим лязгом. Это привлекло внимание Амидалы, вынырнувшей из пучин многостраничного отчета.       — Спрашивайте, — кивнула она, готовая погрузить новоиспеченного директора Корусантского Бюро Контроля во все тонкости работы, истории, протоколов и регламентов учреждения, которое Энакин феерически возглавил, когда подобрал пистолет около тела предыдущего Директора. Как будто не смотрел ни одного детективного процедурала в своей жизни.       Скайуокер прочистил горло, чувствуя сухость во рту.       — Мне нужно личное дело сотрудника. Кеноби. Четырнадцать лет назад он был агентом. Может быть, у вас есть база данных персонала? Или архив.       Брови Падме изогнулись. Совсем как у специалиста архивов Корусантского Бюро Расследований, когда Энакин заявился с вопросами. В закрытое для посетителей помещение. Во время школьной экскурсии.       — Кеноби? — повторила она.       В девять Энакин был самостоятельным ребенком. После того, как требовательный стук повторился, он подтащил стул к двери и посмотрел в глазок       — Кто там?       Мужчина за дверью удивленно моргнул, и его снулое лицо смягчилось.       — Агент Кеноби, КБК. Позови кого-нибудь из взрослых.       Энакин оглянулся и напряженно прислушался к происходящему в ванной. Мама всегда плакала бесшумно, и он не собирался ее тревожить. Особенно если этот мужчина тоже собирался ей навредить.       — Покажите значок, — бескомпромиссно потребовал мальчик.       Агент моргнул еще раз и неожиданно рассмеялся. Он поднял значок с удостоверением и держал достаточно долго.       — Похож на настоящий, — неуверенно сказал мальчик, пытаясь тянуть время. — Но я первый раз слышу про КБК.       Мама вышла из ванной. Она нежно взъерошила его волосы, когда помогла спуститься со стула и щелкнула замком.       — Здравствуйте, чем можем вам помочь? — спросила спокойным голосом, приоткрыв дверь на цепочке.       Энакину выглянул из-за ног Шми. Цепкий взгляд агента скользнул с изможденного лица женщины по запястью, обхваченному кольцом синяков. И останавливается на ребенке с опухшей правой стороной лица и разбитой губой.       — Я хотел бы расспросить вас про жильцов сто седьмой квартиры, мэм, в связи с недавним взрывом газа. Мы можем поговорить внутри?       Мама сжала накинутую на плечи шаль в кулаке.       — Мы совсем недавно переехали, никого не знаем.       Мужчина приподнял рыжеватые брови, мягко настаивая.       Шми пригласила агента на кухню. У них была совсем маленькая квартирка, в единственной комнате Уотто в очередной раз выплеснул свое разочарование неудачными ставками сначала на мебели, а потом на них с мамой.       Довольно быстро стало ясно, что Скайуокеры и правда не обладают никакой полезной информацией, но агент Кеноби все равно допил чашку чая, сделанную дрожащей маминой рукой.       — Вы считаете, что это не несчастный случай? — спросил Энакин.       — Просто проверяем на всякий случай.       Энакин булькнул чаем.       — У нас в доме даже нет газа.       И не то чтобы для расследования утечки нужен целый федеральный агент в блестящих ботинках.       — Энакин, — предупредила Шми, и ребенок виновато отставил кружку. Агент на это только деликатно улыбнулся и встал из-за стола, придерживая полу пиджака, чтобы не сверкать наплечной кобурой.       Точно так же деликатно он улыбнулся Уотто позже вечером, когда выбил дверь плечом и отшвырнул отчима от матери Энакина.       Отчим кричал и угрожал вызвать полицию. Говорил, что отыграется на суке и ее щенке.       Агент Кеноби сделал шаг ближе, заставляя Уотто вжаться в стену, а потом сказал:       — Ты не причинишь вреда Энакину и Шми. Ты уйдешь и больше никогда их не побеспокоишь.       — Я никогда их не побеспокою, — покорно повторил отчим. Обогнул агента и, вышел из квартиры.       Загрохотал лифт. Где-то внизу хлопнула тяжелая дверь. Агент Кеноби шумно выдохнул, запуская руку в волосы.       — Что?.. –- начала Шми.       — Все в порядке, — отозвался агент КБК и обернулся.       Посмотрел в глаза Шми, потом заглянул в лицо Энакина, ероша волосы на его запрокинутой голове.       — Ничего странного, просто поговорили по-мужски. Мэм, вам нужно в больницу.       — Да, — растерянно проговорила мама. — Мне нужно в больницу.       — Я вас отвезу.       Энакин цеплялся за мамино бедро, когда они вышли на улицу. А потом пялился на их спасителя всю дорогу.       Уотто и в самом деле не вернулся.       Когда Энакин повзрослел, они с мамой открыто обсудили многое. И почему Шми терпела, почему сама не обратилась в полицию, чувство вины Энакина, его гнев. Потребовалось много времени и сил, чтобы окончательно избавиться от гнилостного следа, оставленного Уотто на их жизнях. Единственное, чего Энакин так и не смог добиться — это признания, что произошедшее было на самом деле мало похоже на «ничего странного». Но мама всегда только пожимала плечами. Со временем начала понимающе улыбаться.       — Не пойдешь к Дейдре на День Рождения? -– спросила она, когда Энакину было тринадцать. –- Тебе же нравятся рыженькие.       Энакин тогда протестующе завопил и впоследствии избегал упоминания слов «рыжий», «странно» и «агент» с очевидным старанием аж до пятнадцати лет.       Энакин закусил губу и посмотрел на Падме с надеждой. В любых архивах ему давали отворот-поворот. Он интересовался личным делом агента из секретного отдела, раз уж о существовании Бюро Контроля не было ни следа в интернете. Но теперь-то Скайуокер был там, где надо.       — Кеноби? — переспросила Амидала.       Учитывая методы охраны труда в Бюро и их рабочие инструменты (пневмопочта, господи Боже), он ожидал получить направление к огромной пыльной картотеке. Но Падме продолжила:       — Ты имеешь в виду руководителя отдела содержания Оби-Вана Кеноби?