Healer

Вечером Бесс пыталась как могла накормить Криса свежеприготовленным бульоном и, на всякий случай, рядом с кроватью поставила небольшой тазик, если Криса снова начнет выворачивать. Но, к счастью, эта мера была совершенно напрасной: каким-то удивительным образом все съеденное надежно закрепилось в нем и это вселило хрупкую веру в Бесс о том, что завтра все будет лучше. Ударные дозы жаропонижающего в сочетании с обильным кисловатым питьем и цитрусами может и могли бы кому-то помочь, но, видимо, не Крису. Температура держалась и не падала, но, что радовало Бесс — она и не росла, что было уже хоть каким-то прогрессом. Ночь прошла сносно: Крис спал, хоть и храпел как настоящий паровоз из-за заложенного носа. Но утром все надежды на поправку лопнули аки мыльный пузырь и Бесс сразу взяла на работе недельный отпуск за собственный счет, объяснив ситуацию своему начальству — температура Криса поднялась до 39,3. Бесс страшно нервничала и была словно на иголках, понимая, что ситуация медленно но верно становится патовой: 39,3 это большая температура, которая выросла слишком быстро. Сам Крис жаловался только на боль в теле, голове и горле. Особенно в голове: он говорил, что невозможно повернуться так, чтобы не испытывать остро-режущей боли в извилинах. Даже поворачиваясь всем корпусом он испытывал сильную боль в голове. Наблюдая за тем, как Крис поглощает свой скромный завтрак, сидя в постели, Бесс молча сидела напротив него и слушала его вяло текущую речь: -… Еще и бодный гаг згодина, — ворчал он, — Я дак хочу бомыдьзя, гозбоди боже... — Нельзя пока что, — покачала головой она, — Если ты так переживаешь об этом — ты воняешь не больше, чем обычно. — Я воняю?.. — В том-то и дело, что нет, — устало вздохнула Бесс, — Не переживай. Все у тебя нормально с запахами. Думай об этом так, будто бы ты пахнешь собой, как мужчина. — Не змежно, — проворчал он, — Я зальный и взе у меня болид. А как ды себя чувздвуежь? Ды не начинаешь заболевадь? — Нет, — покачала головой девушка, — Со мной все хорошо, я профилактические меры и на себя тоже применяю. Мы не можем заболеть одновременно. — Да и со мной доже все будет ок г вечеру уже. Бесс ничего ему на это не ответила — ей было не понятно, Крис таким образом старается их обоих подбодрить или же он действительно не понимает всей сути происходящего. Ожидание спустилось на плечи Бесс тяжелыми камнями. Все, что она могла сделать — это лишь ждать и ухаживать за Крисом по мере надобности. Она была достаточно терпеливой, но явно не сейчас, когда с каждой минутой ожидания ситуация накалялась. Иногда Крису удавалось заснуть ненадолго, но это скорее было больше дремой, чем полноценным сном, что было не так хорошо, как должно было бы быть, но лучше так, чем совсем никак. К середине дня Крис начал по-настоящему уставать: от постоянной боли он начал капризничать и отказываться не только от еды, но уже и от лекарств, вдруг взяв позицию зожника, который орет о том, что организм должен справляться с заразой сам. Бесс методично разъясняла ему, что каждому, конечно, свое, но так рисковать они не могут, поэтому надо помочь организму справиться с инфекцией. Эванс ныл, что ему плохо, и от лекарств становится еще хуже, что ему жарко, что ему холодно, что его тошнит, что он голодный, что он не может есть, и так по кругу, с переменой настроения ровно раз в десять минут. Бесс очень терпеливо делала ему холодные компрессы на лоб и пыталась впихнуть в него хоть что-то из еды, но все, что в него попадало — оказывалось тут же в тазике, в переработанном виде. Когда он начал мокро подкашливать к вечеру, Бесс, обеспокоенно сидя около его кровати и дожидаясь очередных результатов работы градусника, сказала: — Давай вызовем врача. Или сами поедем в госпиталь. — Чего? Зачем эдо? — прогнусавил Крис, с трудом сдерживая свой кашель. — Потому что ты болеешь, и болеешь, судя по всему, серьезно, — ответила она, усилием воли стараясь держать себя в руках, — Мы тут занимаемся самолечением, а это плохо. Мы даже не знаем с чем конкретно мы боремся, Крис. — З обычной броздудой, — закатил глаза он и тут же поморщился от боли, — Я нигуда не боеду, эдо болный бред. — Это твое здоровье! — Бесс слегка повысила голос и Крис сморщился еще сильнее, — Ты неужели не понимаешь, насколько это все серьезно? Ты хоть знаешь, что существует в мире пневмония, которая протекает практически как ОРЗ, только с высокой температурой?! А потом бамс, отек легких и склеенные ласты! Что если у тебя начинается что-то такое же? Как ты можешь так рисковать собой? — Дише, бога ради, — взмолился мужчина и отдал ей градусник, — Ды броздо нагнедаешь, я в норме, нигагой бневмонии, эдо брозто змежно. — Не смешно это, Крис, — сказала Бесс, смотря на градусник, — 39,8 у тебя, ты это понимаешь? А ты еще отказываешься делать, что тебе говорят! — Да бодому чдо не могу я! Мне больно! — вдруг взорвался он и закричал чуть приподнявшись, мгновенно закашлявшись, — Ды доже меня доздала, гудахдадь и мельгать без гонца бередо мной, у меня од дебя голова уже болид! Бесс хорошо понимала, что в нем это говорит усталость на фоне температуры и сам он так не думает, потому что обычно ему это "мелькание" не то, чтобы нравилось, обычно его это просто как-то успокаивало. Она сидела рядом с ним, опустив голову, и слушала, как он чуть ли не впервые в жизни всерьез орет на нее, обвиняя во всех смертных грехах, и думала лишь о том, что ей нужно попытаться уговорить его еще раз. — Не кричи, у тебя так еще больше поднимется температура и голова разболится, — попросила она, положив свою руку на его, но он тут же убрал свои руки подальше. — Броздо уйди и оздавь меня в богое, Без. Ды реально доздала меня, — проворчал он и, надев на себя капюшон от худи, отвернулся от девушки, укрывшись одеялом. *** Капризный Крис выматывал похуже, чем Крис игривый. Сейчас он вообще перестал разговаривать с Бесс, только лишь обиженно дул губы и отказывался от еды и лекарств. Она медленно сходила с ума от беспокойства, думая каждую минуту лишь о нем одном, а Крис упрямо не хотел признавать того, что ему становится все хуже и хуже с каждым часом. Ночью Бесс не спала ни минуты — Криса лихорадило, его температура держалась все также высоко и плюс ко всему добавились еще и хрипы. Он беспокойно ворочался во сне (или же его подобии) и мокрые пятна на подмышках и груди становились все больше и темнее. Смотря на него и вытирая пот с разгоряченного лба, Бесс мечтала о том, чтобы он, снова будучи в своем здоровом и игривом состоянии просто доставал бы ее смсками по полдня, мешая работать. Это было в сто раз лучше, чем то, как он ворочался и выгибался прямо сейчас. За этот вечер он так и не сказал Бесс ни слова, лишь дополнив свой протест фразой о том, чтобы она и думать не смела о том, чтобы ставить в известность его мать и семью в целом о том, что он заболел. Но с каждой минутой нервы ее сдавали все больше и больше, а кашель Криса и его болезненные стоны становились все громче и громче. Страх — лучший двигатель прогресса. Как только Криса снова вывернуло наизнанку тем, чем он успел скудно поужинать — Бесс в слезах вышла на кухню и дрожащими пальцами набрала Скотта. Он поднял трубку практически сразу, несмотря на то, что на часах была глубокая ночь, но Бесс показалось это целой вечностью. — Скотт, — всхлипывая позвала Бесс, как только он снял трубку, — Помоги нам! У Криса температура почти сорок, я не знаю, что делать! — Господи, — послышался хриплый ото сна голос, — Почему ты раньше... — Это все Крис и я… Я.. Я просто испугалась! — она рыдала, глотая слезы, и все никак не могла успокоиться. — Все Бесс, не плачь, все будет хорошо. Я сейчас наберу нашему врачу, мы вместе приедем, все будет хорошо, держи себя в руках, ладно? — он все еще спал, это было слышно по голосу, но даже Скотт понимал, что Бесс не стала бы звонить ему просто так посреди ночи и в слезах. — Приезжай скорее, — взмолилась она и отключилась. Как только она закончила говорить со Скоттом — почувствовала некое облегчение от того, что эту плотину эмоций прорвало. Она, в отчаянии сев на полу посреди кухни, просто закрыла лицо руками и горько заплакала от страха: после произошедшего звонка и озвучивания их проблемы, к ней пришло осознание того, что она сделала все это слишком поздно. Возможно промедление, которое произошло потому что Бесс пошла на поводу у Криса, могло стать фатальным и ее трясло от этого страшного осознания. Она рыдала, захлебываясь слезами и обвиняя себя в том, что она послушала его и теперь она могла тем самым угробить любимого человека. Бесс винила себя в промедлении и нерешительности в том, что касалось здоровья Криса, ругая себя за то, что не была слишком настойчивой там, где это действительно было важно. Она никак не могла успокоиться, и чтобы хоть как-то отвлечься — позвонила Джейн и, с трудом выговаривая отдельные слова из-за непрекращающегося потока слез, все ей рассказала. Пожалуй, это был первый раз в ее жизни, когда она так резко скатилась в нервный срыв. Джейн старалась успокоить подругу как могла, пытаясь с ней поговорить, но Бесс было так плохо и страшно, что ее просто начало колотить от эмоционального перенапряжения. Они говорили вплоть до самого звонка в дверь, который случился через рекордные сорок минут и Бесс, толком не попрощавшись с Джейн, побежала открывать дверь. На пороге стоял Скотт, все еще слегка помятый ото сна, и еще более помятый мужчина зрелых уже лет, который сжимал в руках чемоданчик. Бесс сразу поняла, что это врач, и молча пропустила всех внутрь, провожая мед работника в спальню Криса. Пока проходила диагностика, Скотт, приобняв Бесс за плечи повел ее на кухню, чтобы не мешать процессу. Каждый раз, когда они виделись — Бесс выглядела так, что все тайно или явно, но начинали завидовать Крису. Но сейчас она была невероятно убитой: от бесконечных слез ее лицо опухло и покраснело, а глаза стали маленькими из-за отека. Она выглядела измученной и обеспокоенной, всеми силами стараясь успокоиться, ухватиться как за соломинку за мнимое состояние душевного штиля. Когда она стала варить кофе, Скотт уселся за стол позади нее: — Давно он так? — тихо спросил он. — Два дня, кажется, — гнусаво сказала Бесс, — Сначала просто был вялым и уставшим. А потом ему начало хуевиться и он позвал меня, мне пришлось уйти с работы, а потом взять отпуск за свой счет, потому что температура так быстро начала расти.. — она варила кофе и всхлипывала, глотая слезы, — И он такой упрямый, не хочет ни лечиться, ни врача вызывать, ничего не хочет! — Так похоже на братика, — согласился Скотт, — Я привез нашего семейного врача, он посмотрит, что с ним, первую помощь окажет. Все будет хорошо, он привыкший к такому, не переживай. — Не говори мне ничего, про «не переживай», — попросила его Бесс сердито, ставя перед ним чашку кофе и тарелку с печеньем, — Я не сплю и не ем нормально примерно столько же, сколько он болеет и не могу взять себя в руки, потому что я боюсь за этого кабана. Я не буду в порядке, пока у не будет 36,6! А он запретил мне обращаться к кому-то за помощью и ставить в известность Лизу или хоть кого-то из семьи. Так что нас ждет скандал еще и на эту тему, когда он поправится. Но лучше пусть он нудит мне прямо на ухо о том, что я его не уважаю, чем натурально умирает в постели! — Ладно, — кивнул Скотт сочувственно глядя на Бесс, — Сейчас нам скажут насколько все паршиво. Думаю, что поставят укол и до утра он сможет спокойно поспать, а потом... — Останься на ночь, — попросила Бесс, — Я сама не смогу физически его дотащить до больницы. Загрузить в машину, отвезти, вытащить из машины и потом… — Думаешь придется ехать в госпиталь? — обеспокоенно спросил младший брат. — Я не.. Их разговор прервал мягкий стук в стенку у кухни: приглашенный врач интеллигентно дал знать о своем присутствии. Тихо и спокойно разговаривая, четко выговаривая и поясняя каждое свое слово, он сказал, что врача вызывать следовало несколько раньше, в таком случае удалось бы избежать большинства проблем. Сейчас Крис продолжал все также спать, но, чтобы выровнять действительно высокие температурные показатели — пришлось поставить ему мощный укол, который в итоге позволит сегодня поспать всем: и Крис сможет отдохнуть от удушливого жара горячки, и Бесс сможет подремать хотя бы несколько часов, не дежуря постоянно у кровати своего парня, проверяя рост температуры. Первичный осмотр не показал ничего конкретного, поскольку по-хорошему ему все равно нужно было показаться в больнице, где есть соответствующее оборудование. Однако то, как он хрипел и кашлял во сне — уверенности в завтрашнем дне не прибавляло. Скотт и Бесс, сосредоточенно кивая, впитывали всю информацию и Бесс продолжала задавать самые разнообразные вопросы врачу, чтобы внести ясность хотя бы для себя относительно того, что вообще происходит. По первоначальным предположениям это мог быть ковид в тяжелой форме с одним из ныне бушующих штаммов. Но все это, разумеется, требовало своего подтверждения. Когда все распрощались и Скотт устраивался в гостевой спальне в то время как Бесс выдавала ему чистое постельное белье, они тихо обсуждали эту насыщенную ночь. Бесс продолжала нервничать и это было видно невооруженным взглядом. — Переживаешь, что он будет ругаться? — Пусть ругается, — ответила она, — Это намного лучше, чем, когда он валяется в температурном угаре и не может ни говорить, ни есть, ни даже спать толком. — Охренеет завтра, когда меня увидит. Сразу все поймет, — фыркнул Скотт. — Ваш местный волшебный целитель сказал, что укол болезненный был и поставили его традиционно в зад. Так что, когда он проснется, он и так почувствует неладное по тому, как сильно у него будет болеть кардан и по тому, насколько хорошо он себя чувствует. Думаю, он сможет завтра даже поесть. — Сможет. Мы вдвоем его заставим, потому что я почти уверен в том, что он может заговниться, даже если будет чувствовать себя замечательно. Ты не знаешь почему в этот раз он был против того, чтобы хоть кто-то еще ему пришел на помощь? — Понятия не имею, — устало потерла ладонью глаза Бесс, — Возможно не хотел просто никого заражать, кто его знает вообще… Он мне не рассказал, как пришел к этой идее. — На самом деле, ты можешь, если хочешь, — начал было осторожно Скотт, смотря в сонные глаза напротив, — Поехать домой. Я тебя сменю, подстрахую и все будет ок. Я, в общем-то, смогу и сам справиться дальше. — Нет, ты что, — вяло удивилась Бесс, — Я его не оставлю. По крайней мере пока кризис еще тут. — Ну смотри, — покачал головой Скотт, — Завтра братец будет вонять так, что проветривание помещений слабо поможет исправить ситуацию. Я его лучше знаю. Бесс на это лишь пожала плечами: она не спорила с тем, что Скотт знает своего брата намного лучше, это было правдой. Однако и она была с Крисом знакома не со вчерашнего дня и предполагала, что он так просто этого не оставит. Почему конкретно он был против того, чтобы приезжал кто-то ещё кроме Бесс — было не ясно. Никому и в голову не пришло, что Крис просто стыдился того, что так расклеился и не хотел, чтобы это видел кто-то еще кроме Бесс, которой он доверял полностью и безусловно. *** Утро наступило как всегда быстро и не вовремя. Бесс в итоге уснула на диване в гостиной, укрывшись пледом, обнимаясь с Доджером, который все эти дни вел себя максимально тихо и незаметно. С трудом разлепила глаза она только тогда, когда услышала в ванной звук работающего слива туалета. Шаркая ногами, Крис потихоньку вышел из ванной и направился в спальню, краем глаза увидев, как Бесс красными полузакрытыми глазами за ним наблюдает. — Зби. Я броздо ходил одлидь, — проворчал он и зашел в дверной проем, держась за стены руками, чтобы не потерять равновесие. — Как дела? — хрипло спросила Бесс, применяя недюжинные силы для того чтобы подняться и проследовать в комнату за Крисом. Крис лишь пожал плечами и устало забрался под одеяло. По его внешнему виду казалось, что этот короткий поход до туалета забрал все его жизненные силы и теперь Крису нужно восстанавливаться посредством глубокого несколько часового сна. — Я в беженздве, — пробурчал он, прикрыв глаза, — Жоба болид, мне делали угол, и вряд ли эдо была ды. Ды вызывала врача? — Конечно я его вызывала, — она села на краешек его кровати, медленно моргая глазами, — Это вполне себе логично при сложившейся ситуации. Скотт сказал, что.. — Сгодд? — Эванс тут же оживился и в одно мгновение пришел уже в действительно настоящее бешенство, переходя на повышенные тона, — А гагого хрена он здезь делаед, бозволь зброзить?! Я же говорил дебе, чдо не хочу, чтобы гдо-до знал, чдо я болею! Неужели дебе даже в даких мелочах доверять нельзя?! — Это мне нельзя доверять? — вскинула Бесс, находясь в подвешенном состоянии из-за этих нескольких тяжелых дней, — А ничего, что у тебя была высокая температура и ты не ел ничего настолько, что успел похудеть?! — Бред! — рявкнул он так, что Бесс вздрогнула от неожиданности, — Я бы збравился и сам, без врачей и родственников, годорые долько и будуд деладь, чдо кудахдать надо мной! Но нед, ды знова зделала бо-звоему и зозвала взех, бозмодредь на меня! Чдобы взе знали, чдо я дуд валяюзь грязный, бодный и больной! — Эванс, ты тупой блять? — прямо спросила Бесс, — У тебя температура была почти что сорок! Ты вообще в курсе, что при 42-х градусах начинаются необратимые изменения в мозге человека, ты в курсе, что это блять смертельно?! Уже при 40-ка белок в клетках распадается! Но видимо зря я переживала, чему претерпевать необратимые изменения, если у тебя в башке пусто блять! Дебила кусок! — Эдо я дубой? Эдо ды дура издеричная! Врачиха недоделаная! — он кричал на нее так, что даже послышалось, как Скотт завозился где-то в доме, — Вечно блядь ды раздуешь из мухи злона и зидишь ззыжь гибядком! Брижала бы жобу и взе было бы нормально, я бы зам збравился! А в идоге зря я вообще дебя бозвал, лучше бы один сбравился, ходь одхнул бы и од дебя и од двоих издериг, заебала блядь уже, невозможно броздо! — Дебил конченный, пошел нахуй, — она швырнула ему в лицо свежей толстовкой, которую успела достать из шкафа, — Переоденься, теперь от тебя реально воняет! — Можед быдь эдо бодому чдо ды не разрешала мне мыдься? — А может быть это потому что у тебя болела голова, горло, сопли до колена и температура тела почти сорок, тупое ты создание?! — она изрыгала проклятия в его сторону, и он совершенно от нее не отставал, — Значит так, ты сейчас будешь делать то, что я тебе скажу, ты понял?! — Пошла нахуй, — пробубнил он злобно и тут же получил упаковкой бумажных полотенец прям по морде, — Эй! — Сейчас мы все вместе позавтракаем, а потом Скотт поможет отвезти тебя в госпиталь. Мы там все сделаем, послушаем, что нам скажут умные люди, раз мы оба с тобой тупорылые.. — Не мы оба, а долько ды, — пробухтел он и словил уничтожающий взгляд двух злых глаз с темными кругами под ними. — Хорошо, — согласилась она, яростно выговаривая каждую букву, — Раз я такая тупорылая — я послушаю умных людей о том, в каком месте я была не права. Потом мы со Скоттом отвезем тебя обратно домой и можешь делать тут что хочешь, усрись, блять, лечись, бесись, закопайся в собственном дерьме — мне вообще похуй! У меня тоже есть дела и своя личная жизнь! — Вот и замечательно, поскорее бы уже! — также сердито говорил Эванс, — Заебали, блять, паникеры херовы! У меня только насморк начался, она уже мне похоронку заказывает и брата вызывает, чтобы гроб подбирать!.. — Дебилоид блять, вот как есть конченный придурок, тупой сука, все мозги в спортзале своем оставил, дебил, — она ворча собирала вокруг его тумбочки многочисленные мятые салфетки и, расхаживая туда-сюда, поставила ему чистый стакан и налила кислого питья, к которому он сразу присосался, — Нет, у тебя все мозги в жопу ушли, чтобы хоть где-то было что-то выдающееся.. — У тебя, зато вообще мозги все через уши вытекли видимо, — они ругались как старые женатики и даже не заметили, как резко Крис перестал разговаривать настолько сильно в нос, — Зад и тот плоский, даже разделочная доска будет более рельефной чем твоя жопа. — Пошел нахуй, — привычно парировала Бесс, укрывая его одеялом поплотнее и меряя температуру ладошкой, — Тебе завтрак сюда принести или сам выйдешь, богатырь недоделанный? — Бесс, съеби уже, — он грубо скинул ее руку и легко оттолкнул от себя, на что она просто махнула рукой и вышла из комнаты. Конечно, ей было очень обидно за такое к себе отношение. Но Крис совершенно не понимал, что уже произошло и происходило сейчас. С его стороны все было вполовину не так серьезно, и он искренне не понимал, по какой такой причине Бесс подняла кипишь. Но Бесс уже устала быть понимающей и эти несколько дней ее по-настоящему вымотали. Когда она вышла на кухню — встретилась с сочувственным взглядом Скотта и просто покачала головой, без слов прося ничего ей не говорить. Собирая бутерброды и поджаривая яйца на сковороде, Бесс подумала о том, что воспользуется предложением брата своего парня и после того, как они все вместе послушают врача в госпитале — она передаст Эванса в надежные руки его брата, а сама поедет домой, отдохнет и после этого попытается вернуться к работе, оставляя в покое Криса, как он того и хотел. В конце концов, когда на тебя спускают всех собак и прямым текстом говорят тебе, что ты дура — находиться дальше с таким человеком под одной крышей и заботиться о нем хочется все меньше и меньше.