Не надо (не думай)

Крик. Просьба, в которую нужно было вложить больше. Выразить все эмоции и страх, отбросив в сторону достоинство. Но он не дожал. Не смог единственное, на что ему дали свободу. Прокричать правду. ТВ Хэд продолжал сидеть под светом ламп, мерцающих, пережигая бесконечное заколдованое топливо, пытаясь переварить... случившееся. Его... нет? Где он теперь? Что ему делать одному, без своего создателя? Те, другие тысячи и тысячи Родфоров из своих вселенных - сколько их может оказаться тут, на академии? Может же хоть один. Плитка перетирала оттенки серого, до которых могла достать в полной темноте. По рассказам она была обжигающе холодной - и плитка, и темнота - но корпус телевизоров не оснащён осязанием или шокирующими мурашками, поэтому проверить наврядли получится. - не думай об этом -об этом - эхом отразилось от стенок коридора. От наушника, выпавшего из чужой ушной раковины. Пусть окажется ещё один Родфор. Пусть это будет кто-нибудь, даже совсем не похожий на родного себя. И он найдёт его, "своего" чужого сына, наконец унесёт отсюда. Пусть кто-нибудь унесёт его отсюда. Пожалуйста, кто-нибудь спасите меня. Всё ещё открыт дискорд. Он в войсе абсолютно один и страшно не хочется выходить. Страшно и не хочется. Потому что вдруг и его разнесёт ВКЛЮЧИТЬ ЮТУБ на маленькие кусочки, по всем вселенным МУЗЫКУ, ПОДКАСТ, АНИМЕ каждой версии по частичке ЗАКРОЙ ДИСКОРД по пальцу НЕ ДУМАЙ ОБ ЭТОМ -этом Потолок чёрного цвета подпирался сводками из когда-то густого тёмного дуба срубленного ради этого места в постройке по схематике длясерверамайншилдакадемиянакоторомиграютмножествоигроковкристонантисабфереденнордвейнсмэшкэтринкакихмного На полу лежит чужой плащ тёмно-фиолетового цвета, складываясь в странное месиво, хаос из ткани. Как их много, и некому повесить его на стул или вешалку. Никто и не остановил Родфора, от того, чтобы его снять. Никому нет дела, кроме собранного вручную (средних размеров) творения. Одинокий учёный и его сын. Никто не придёт. На чердаке, когда забывали на ночь, не было так страшно. Тогда тени играли по полу, превращаясь в что-то жуткое каждое мгновение - было совсем не так. Ещё свет от экрана телевизора перебивал последний дневной. Сейчас свет только один - от огромной пентаграмы Почему всем так всё равно. Тут полная жесть, чёртов ужас и караул, как тут может быть всё равно. Он просто хочет к Родфору. Он хочет к папе. Пожалуйста, он хочет к своему папе, а не к одному из тысячи сотен миллионов. Но как он встанет? Разве он может что-то, кроме как говорить? -рить Боже. Это был наушник? Это точно был наушник? Он уже готов на всё, чтобы не слышать эхо своих мыслей. Только не оно. Только не думай. Не думай, не думай не думай не думай -то было. Дикт- Что? -одфор! Это он? -то ест- Но он же молчит. Так не может быть! -дфоо- Кричи. Я здесь!! Я тут! Пожалуйста, помогите, что угодно, только помогите!! От крика срываются электрические связки. Дёргаются, дребезжат, просятся помиловать их перед страшным воплем несчастного. Телевизоры могут плакать? Крик на последней гласной срывается, заикаясь повторяет действие и снова обрывается. Зауныльный вой держится на одной ноте, мажет по ней и берёт другую, но никак не получается остановиться. Пытаешься перестать, остановить рвущийся из микросхем звук, как мысли снова накатывают, выбивая себе контроль. Звук окутывает сознание, лишь сердце отбивает повторяющийся ритм великолепным метрономом. Бьёт по стенкам черепа, будто от удара колокола расходится боль, выбивая последний рассудок. И так пару минут, пока глухой стук не сменяется блаженным дребезжанием железа, прохладной жидкостью разливающейся по мозгу - Найсвяцейшай Саурон! Господи! Нордвейн в спешке неловко переступает через чужой плащ и уже тянет к руки к заплаканому, бедному телевизору. Его вечно вредная моська поплыла по экрану помехами, а сам ТВ Хэд никак не мог успокоиться: - Что случилось? Что-то произошло с Родфором? Новый всплеск помех, а громкость зауныльного пения продолжала повышаться. Никакие вопросы не помогали. Ох - похватив на руки телик, Нордвейн приметил, что раньше ТВ Хэд (или известный ему доселе мальчик) точно такого бы не позволил - только не плач, всё будет хорошо! Мы найдём Родфора и распросим, что случилось, а потом, уверен, всё исправим. При желании же можно всё решить?!- кружась по комнате тараторил тот. Родфор явно сделал своё творение безумно человечным