psychosophy.

Так не хватает простого спасибо. Он и вправду не мог выдавить из себя нечто большее чем благодарную улыбку, стараясь закрыть свои эмоции чем-то поплотнее и стать непроницаемым. Он не из тех, из кого можно ждать похвалы. Или, может, благодарности. Это все равно, что резать собственную грудную клетку заточенным ножом, в надежде что тебе станет легче. Так и с ним. В ожидании благодарности работать в ущерб себе. Какой здравый человек без надобности будет отбирать работу у человека, что просто обязан высиживать часы в своей пропахшей спиртом лаборатории? Быть может, он хотел сделать лишь хуже. Ведь если его вдруг засекут - пеняй на себя, ты сам виноват в том, что не занимаешься своей работой тогда, когда должен. Но любой засомневается, ведь Беннетт вряд ли думал об этом. Он вообще думал? Не то, что Беннетт был не способен на худшие умыслы. Просто в это слабо верилось. А Феликс, в свою очередь, как придурок — купился на это и с легкой душой свалил с рабочего места. Пока не хватятся, время есть! Но если отключить абстрактное мышление и немногим схватиться за ум, то дурные мысли отцепятся подобно клещам. Работёнка трудная, да и к тому же загруженная. Ну его к черту! Он хочет возиться — пусть возится. В помещении было по странному сыро, каждый вздох давался с большим трудом и желанием выплюнуть легкие — желательно побыстрее. Вы не хотите знать, чем пахло. Но это было отвратительно и в коем-то веке странно, раньше на это вообще никто не жаловался. Должно быть, время года сменилось.. Оно вообще меняется во Внутреннем Мире? Внешние не хотят знать. Да и Внутренних это не особо колышет. Все вокруг было помещено во мрак. Свет с окон сочился чем-то красным и отражался на полу. Ещё один круг по коридорам убежища и на плечо Феликса ложится чья-то рука. Слишком холодная, чтобы быть человечной. Тяжелая и одновременно легкая. Тяжелая она тем, что Феликс знает чья она. И прекрасно знает о том, что последует после этого движения. — Отлыниваешь, Хонникер? — в голосе слышится намек на легкое раздражение, но звучит он холодно и ровно. — Нет, мистер Хаксли. В плане.. — Я понял, — Генри медленно кивает, убирая руку с плеча Феликса, — В любом случае, меня это не волнует. Хочешь поработать? Замечая неуверенный взгляд Феликса Хаксли немного хмурится. — Работа серьезная, — подчеркивает Доктор и скрещивает руки на груди, склоняя голову в бок, — проверь воспоминания Шарлотты после перемещения в другой сосуд. Я сомневаюсь, что все по прежнему. Есть легкие подозрения на утечки. — Ладно. Что нужно делать? — Помести ее тело в «E—A578», там и подсчитается. В моей лаборатории, — мгновенно выпаливает Генри, увидев то, что Феликс уж было открыл рот дабы спросить. глаза Ученого распахиваются, но он мотает головой и быстро кивает, поворачиваясь в сторону лаборатории Доктора. Его серьезно пустили туда? Это больше было похоже на неудавшуюся шутку. Ему даже не напомнили о работе, которую он должен был выполнить. Чертовски странно. Парень переступает порог и оглядывается, закрывая за собой дверь. Ладно, тут пахло куда лучше чем у него. Слишком волнующий момент. Его сюда пустили почти без причины, почему? Он открывает выпуклую дверь капсулы и подходит к телу девочки, пребывающему в сидячем положении. Она почти обессилена. Что же, постоянно перерождаться не выйдет. Феликс хмурится и отводит голову в сторону, цокая. — Пожалуйста, избавь меня от сомнительного удовольствия выслушивать твои недовольства. Я знаю, что ты устала. Потерпи немного, отдохнешь чуть позже. — Пожалуйста.. Хониккер закатывает глаза и с усилием поднимает Вайлтшайр на руки, погружая в устройство. Он с силой захлопывает дверь, уставившись на экран, мерцающий разноцветными цветами. Проценты, проценты.. А что там с процентами? Счетчик показывает почти что сразу. Девяносто пять. Не то, чтобы критично, но неприятно. Ученый через пару мгновений открывает дверь сканера и отходит, окидывая бандуру брезгливым взглядом. Там не хочется оказаться. Абсолютно. По крайней мере, что произойдет дальше — не его забота. — Отдыхай, Марионетка. Парень разворачивается и на минуту останавливается, вновь оглядывая комнату. Черт с ним. Потом. И с чего бы работа была серьезной? Может, Хаксли просто решил дать ему шанс побывать в части его убежища? Это уже не важно.