Diamond

Чанбин всей душой любил Джисона. Несмотря на то, что их отношения начались с контракта, предоставляемого всем желающим найти сахарную детку – Со всё ещё не помнит, как вообще согласился на уговоры друга обратиться в подобное агенство, но по итогу нисколько не жалел об этом – всё свелось к романтике и желанию попробовать нечто большее, чем просто секс. Позднее, необходимость в бумажках пропала и они начали встречаться вне контракта, хотя бурная постельная жизнь никуда не делась. Джисон любил Чанбина также, как и тот его, всё было взаимно и ежедневный секс только добавлял страсти, совершенно не портя чувство искренней влюблённости, коей были наполнены глаза каждого из них, когда они смотрели друг на друга. Но временами... Джисон был невыносим: срывал важные встречи – на которых Со, впрочем, и не любил сидеть, отсчитывая минуты до конца установленного времени – просто потому что ему хотелось потрахаться, специально выводил Чанбина из себя, нарываясь на порку в наказание за это, и постоянно норовил достать чужой член из штанов и неважно, были они дома или в лифте с камерами видеонаблюдения. И делал он это всё весьма креативно. То юбку короткую с кружевными чулками наденет и встретит так старшего, раздвигая ноги как можно шире, когда его усадят на один из комодов в коридоре; то позвонит посреди ночи, когда у Со командировка на другом конце мира, и предложит заняться сексом по телефону, заведомо и выбора не давая толком; то видео из туалета чанбинового офиса отправит, где трахает себя пробкой и стонет громко так, словно вовсе не в общественном месте находится. Он был невыносим и Чанбину это нравилось. В этом была часть завораживающей прелести Джисона, которая проявлялась во многих вещах, излюбленных парнем. В крайнем же случае, они могли сказать друг другу «нет» в чём-либо в любой момент, если происходящее было действительно неуместно или им самим не хотелось, но в этом просто не было необходимости, учитывая то, что им хотелось всегда. Сегодня Джисон встретил Чанбина не в коридоре, как обычно, а в спальне, сидя на небольшом диванчике у туалетного столика. Старший мог отчётливо увидеть чёрные капроновые чулки на его ногах, одна из которых была видна из-под ткани больше необходимого, показывая ещё и кружевную подвязку, от взгляда на которую у Чанбина почти слюни потекли. Что же с ним будет, когда Джисон приступит к делу? Всё остальное тело, желая оттянуть сюрприз, юноша скрыл за коротким шёлковым халатом с леопардовым принтом – на любом другом человеке, которого Чанбин знал, это смотрелось вульгарно и довольно смешно, но не на Джисоне. Он выглядел великолепно, попутно отпивая из бокала что-то, похожее по цвету на дорогое вино – зная нелюбовь юноши к данному напитку там наверняка был гранатовый сок, создающий видимость чрезмерной роскоши, которая, по скромному мнению Чанбина, шла ему. — Неужели папочка вернулся с работы так рано? — Наигранно хлопает глазами Джисон, делая вид, что он здесь не причём и действительно удивлён раннему приходу Чанбина, когда как расписание у него было заполнено ещё часа на четыре в лучшем случае – если некоторые встречи не затянутся, а иностранные партнёры не захотят отметить удачную сделку между компаниями в каком-нибудь ресторане. И как здесь не вернуться раньше, если Джисон за полчаса до этого прислал с десяток голосовых, где он, наверняка, дрочит, стоня и описывая то, что Чанбин мог бы сделать с ним, будучи прямо сейчас рядом. В красноречии Хану не было равных – его слова больше походили на пересказ какого-нибудь порнографического романа, в малейших деталях и ярких красках повествующий о самых грязных желаниях их двоих. Оставив за главного своего помощника – и пообещав ему довольно крупную премию в конце недели соответственно, компенсируя предоставленные неудобства, к которым Сынмин, впрочем, привык, уже отправляя своему парню сообщение о том, что скоро они смогут позволить себе поездку на Мальдивы – Чанбин помчался на улицу, вызывая такси, дабы не приходилось вырывать личного водителя с перерыва. Труднее всего было ждать, пока лифт поднимется на нужный этаж. Казалось, что он нарочито едет медленнее, чем обычно, и Со был готов вот-вот остановить его, дабы добраться до пентхауса пешком по лестнице, несмотря на то, что это было бы безрассудно. Джисон его буквально с ума сводил своими выходками, не оставляя и намёка на здравый смысл. — Да, и этому кое-кто поспособствовал, — нотки несерьёзной злости в его словах были совершенно не наиграны, заставляя всё тело младшего дрожать от одного лишь тона, предвкушающего отличный вечер. — Один непослушный малыш, который сейчас нарывается на наказание, — Чанбин наблюдает за ухмыльнувшимся Джисоном и решает дополнить. — И это будет совсем не приятное наказание, Джисон. — И что же он может сделать, чтобы искупить свою вину? — Судя по произношению полного имени, Чанбин был настроен более чем серьёзно. Мысль об этом кружит юноше голову, когда он привстаёт, слизывая остатки напитка с губ и отставляя бокал на туалетный столик. Всем своим видом пытается не показывать, что уже плывёт, тратя последние силы на то, чтобы собрать остатки здравого ума в кучку, которая совсем скоро вовсе испарится, оставив место лишь чрезмерному возбуждению и мыслям об огромном члене внутри себя. Джисон мог выделить два вида наказаний от Чанбина, исход которых был практически одинаковым – юноша получал несоизмеримое удовольствие, как, собственно, и Со. В первом случае старший делал что-либо, что могло заставить Хана кончить в любой момент, но на практике считалось наказанием: порка, приковывание наручниками к спинке кровати или стулу, принуждение к мольбам и, самое главное – удушье, заставляющее глаза младшего закатываться, а его рот раскрываться в удовольствии. Чаще всего именно этого наказания Джисон и добивался, желая получить всё вышеперечисленное, желательно, за один вечер. Во втором же случае Джисон был лишён возможности кончить по собственному желанию. Он должен был заслужить это, а воля Чанбина могла быть такова, что в её результате младший почти плакал от перевозбуждения, несмотря на то, что и близко не находился к грани, знаменующей произношение стоп-слова. В этом варианте развития событий оргазм был просто невообразимым – однажды это заставило Джисона даже потерять сознание на несколько минут, что, впрочем, нисколько не сказалось на его приятных впечатлениях от секса. Но это немного не то, чего он добивался сегодня, предпочитая чуть менее безумную ночь, поэтому юноша поспешил исправиться, не доводя старшего до крайнего состояния. И, хоть он в любой момент мог высказать своё желание, к которому Чанбин бы в обязательном порядке прислушался, словами, выходить из роли было не так интересно. Джисон действительно хотел заслужить этого. — Для начала – снять халат и показать то, ради чего я отложил все свои дела, — Чанбин отходит, садясь на диван в противоположной стороне комнаты и тем самым давая младшему больше пространства для продолжения шоу, — а дальше я уже решу, какое наказание ты должен получить. Джисон послушно кивает – в такие моменты, когда он был действительно послушным, Со волком выть готов от беспрекословности младшего – и становится чётко напротив парня. Румянец уже покрыл его щёки, отчего он выглядел слегка пьяным, а пальцы слишком медленно развязывали незамысловатый узел на поясе халата. Чанбин не уверен, специально ли это Джисон оттягивал самое сладкое, раздразнивая парня, или его руки в самом деле дрожали, не давая сделать это сразу, но в конечном итоге они оба рвано выдыхают, стоит шёлковой ткани упасть на пол, словно она не была куплена в одном из самых дорогих магазинов города – а, зная Хана, он точно купил её в подобном месте и, если понадобится, купит ещё с десяток штук. Папочка за всё заплатит. — Ох, — перед Чанбином предстаёт невероятная картина, которую он в ближайшее время вряд ли забудет. А если и забудет, то Джисон напомнит ему вновь, хоть сотню раз. Первое, что привлекает внимание Со – кружевной корсет на и так невероятно узкой талии юноши. Материал выглядел настолько тонким, что он мог запросто порвать его голыми руками, добираясь до чувствительной кожи младшего и сводя этим его с ума. Кинк Джисона на силу был настолько очевидным, что, кажется, все окружающие видели, как он пускает слюни на напряжённые мышцы своего парня. Дальше взгляд Чанбина падает на кружевные трусики, совершенно не скрывающие истекающий естественной смазкой член младшего, наверняка требующий внимания. Он видит как подрагивают пальцы Джисона, находящиеся довольно близко к почти болезненному возбуждению – весь его внешний вид кричит о том, что он хочет прикоснуться к себе, но при этом не хочет портить шоу, старательно приготовленное для возлюбленного. Чанбин пожирал его взглядом так, словно готов в любую секунду наброситься и выебать прямо на чёртовом туалетном столике позади юноши, не удосужившись дойти до кровати в нескольких шагах от них. И Джисон был бы не против, даже не учитывая то, насколько он сейчас возбуждён – с Чанбином хотелось везде и всегда и он не особо то и противостоял греху похоти, помутнившему его разум. Со хочет внести в книгу запрещённых приёмов то, как Джисон выгибает спину, акцентируя внимание на своей невообразимой заднице, когда будто невзначай тянется в один из ящиков столика за смазкой, медленно доставая ту и демонстративно вертя небольшую бутылочку в руках. Только лишь после всех этих, заставляющих Чанбина терять рассудок, махинаций он грациозно и неспеша, подобно коту, подходит к старшему, протягивая тому ладошку. Парень мог бы запросто притянуть Джисона к себе, усадить на колени и трахнуть прямо на диване, но сдерживается, позволяя повести себя в сторону всё ещё не заправленной с утра кровати – то, как они часто трахались, не давало смысла делать что-либо с постелью, которую меняют каждые два дня. Это было не совсем по-богатому, но их всё устраивало. Постель, как и ожидалось, за весь день стала до мурашек на коже холодной, отчего Джисон вздрагивает, ложась на спину и раскинув руки. Всем своим видом он показывал, что открыт, что Со может делать с ним что угодно, хоть как секс-куклу использовать или достать наручники и играться с младшим с помощью вибраторов, не давая притронуться к себе – да, Хан не этого добивался, но был готов принять всё, что даст ему папочка. Но у Чанбина были немного другие планы. — Не так, малыш, — он хлопает по бедру, давая понять, что хочет видеть Джисона на своих коленях, и тот слушается, укладываясь на них животом. В такой позе юноша не имел возможности подрочить себе, но зато мог тереться о чанбиновы бёдра, доводя себя до оргазма, если всё же разрешат получить. Технически, это не было запрещено, пусть и считалось за своевольность, но Джисон умел слишком хорошо просить, дабы Со закрыл на это глаза. Работало безотказно. — Ты подготавливал себя? — Старший оттягивает ткань кружевного белья в сторону, дабы получить доступ к чужому колечку мышц. Два пальца слишком легко проникают внутрь и Чанбин не может сказать – Джисон растягивал себя или это последствия их утреннего секса. Это было не принципиально и никаких похвалы или наказания младший бы не получил, но ему хотелось точно знать, чем именно тот занимался во время записи злосчастных голосовых сообщений, вынудивших Чанбина уехать практически посреди рабочего дня и оставить все дела на помощника. — Нет, я сегодня не трогал себя там, — почти мурлычет Джисон, чувствуя, как чужие пальцы задевают его простату. Он млел, почти растаяв в горячих сильных руках, которые делали всё до звёзд перед глазами умело и опытно. Со всегда знал как, где и сколько нравилось юноше, поэтому старался двигаться как можно более правильно. — Я же знаю, насколько папочка любит меня подготавливать. Джисон не может не хихикнуть, охая, когда Чанбин одаривает его шлепком по заднице. Вполне заслуженно. — А ещё папочке нравится смотреть на то, как его малыш выпрашивает разрешение кончить, — напоминает парень, заставив младшего быть менее дерзким сегодня – с игривостью он ничего не мог поделать, ведь та была слишком привычной в их общении, за что Чанбин, впрочем, его и не ругает – лишь указывает, что нужно знать меру, если Хан хочет кончить сегодня больше одного раза. Джисон громко всхлипывает, когда чувствует, что парень ускорился, не давая младшему сдвинуться с места благодаря крепкой хватке на талии, подталкивающей лишь ближе к грани. Это было слишком – всё разом с эффектом неожиданности впридачу, ибо юноша даже не задумывался о том, что его захотят заставить кончить прямо во время растяжки. Чанбин удовлетворённо хмыкает, смотря на разбитого оргазмом Джисона. Тот выглядел таким нуждающимся, разомлевшим и до непривычного притихшим, то ли от стыда, то ли от упадка сил, что в ближайшие пару минут, по опыту старшего, вернутся к нему в стопроцентном количестве. Младший хнычет, когда Со вынимает пальцы, заставляя дырочку сжиматься вокруг слегка прохладного воздуха. Пустота внутри невыносима и Джисон хочет, чтобы его поскорее заполнили вновь, желательно чем-то большим, твёрдым и что могло бы в последствии кончить в него. Чанбин, несомненно, тоже желал как можно быстрее приступить к самому основному, поэтому дождавшись, когда юноша точно придёт в себя, ставит того в коленно-локтевую позу, подкладывая под живот подушки на случай, если руки Джисона всё же не выдержат. Со снимает с него кружево, даже не стараясь сделать это аккуратно – испачканная спермой ткань, судя по треску, где-то рвётся, но на это никто из них не обращает внимание. Чанбин может позволить купить ещё несколько сотен таких пар нижнего белья, совершенно не беспокоясь об их цене, и отчего-то эта мысль возбуждает Джисона сильнее собственных голосовых, отправленных парню накануне. — Малыш, ты готов? — Младший одобрительно кивает, выгибаясь в спине и призывно вертя задницей. Он всем своим видом показывал, что да, чёрт возьми, готов, и с нетерпением ждал следующих действий. Чанбина каждый раз поражало то, с какой скоростью его силы восстанавливались после оргазма, и всё же, зная, что всё в порядке, он не может не подразнить юношу. — Джисон, нужно отвечать, когда папочка задаёт вопрос. Со вновь ударяет его по заднице, привлекая внимание и заставляя почти упасть на постель – Хан почти кончает от одного блядского шлепка, который и приблизительно нельзя было сравнить с поркой. Вероятно, здесь сыграла и его послеоргазменная чувствительность, но то, что творил с ним Чанбин, умея мастерски обращаться с его телом, нельзя было списать на что-то одно. Джисон мог лишь сказать, что вытолкнуло его за грань окончательно и бесповоротно, и сильная рука на его заднице была довольно мощной кандидатурой на эту роль. — Да, да, папочка, пожалуйста, блять, трахни меня уже... Ох, — юноша рвано выдыхает, закатывая глаза, стоит старшему одним движением войти в него. У Джисона колени сводит от переизбытка ощущений – Чанбин заполняет его так идеально, двигаясь пока неспешно, ноги дрожат, корсет не даёт сделать глубокий вдох, а удерживающее его вес предплечье на талии даёт расслабиться полностью. Он млеет, позволяя старшему трахать его до звёзд перед глазами и тумана в голове. Совсем скоро движения Чанбина становятся всё быстрее и резче, отчего Джисон даже стонать не успевает – лишь что-то неразборчиво хнычет и скулит, невольно подаваясь назад и на долю секунды захлёбываясь собственной слюной, когда крупная головка попадает по простате. Он на грани каждую секунду и даже не хочет предполагать, что именно заставит его кончить на этот раз, отдаваясь удовольствию с головой. Чанбин почти рычит от горячей узости, обволакивающей его член с каждым толчком. Мышцы раздвигаются так легко, а небольшое, по сравнению с ним, тело так податливо, что он на мгновение сомневается, в сознании ли юноша вообще, что, благо, так. Это заставляет его задуматься: был бы Джисон против того, чтобы Со трахал его, пока тот в отключке? Что, если бы он проснулся от того, как Чанбин в очередной раз толкается в него, задевая простату? Хотел ли бы он попробовать такое во сне? Теперь Со просто обязан спросить его об этом. Но позже. Если у него будет время обдумать это, учитывая гиперсексуальность Джисона, что, вероятно, не даст ему завершить этот вечер в здравом уме и полном сознании. И у Чанбина в ответ тоже были свои приёмы, которые он не стеснялся использовать каждый раз, дабы удовлетворить все желания юноши. Чувствуя, что уже близко, он решает прибегнуть к одному методу, безотказно работающем на младшем, дабы заставить его подойти к краю как можно ближе. Джисон откидывает голову на чужое плечо, даже не имея сил на то, чтобы закатить глаза, когда Чанбин, чёрт возьми, сжимает его шею своей блядски сильной рукой. Другой он всё ещё придерживает его безвольное тело, отчего юноша теряется в ощущениях окончательно – кончает с хриплым криком, сжимая парня в себе и видя лишь темноту на мгновение, проходящееся по коже мурашками. Со требуются лишь вид затраханного им же Джисона и пара толчков, чтобы излиться внутрь, заполняя младшего приятным теплом. Уж слишком тот любил ходить со спермой парня в своей заднице, подолгу держа ту в себе с помощью пробок и расстроенно хныча, когда на замену ей приходила тоскливая пустота. — Всё хорошо? — Отдышавшись, спрашивает Чанбин, имея ввиду как и состояние младшего, так и его удовлетворение произошедшим. Он предполагает, что прошло около пары минут прежде, чем он пришел в себя, но, судя по относительно нормальному внешнему виду Хана, прошло немногим больше времени. — Более чем, — отвечает Джисон лениво улыбаясь. Он был доволен, как, собственно, и его парень, поэтому, пожалуй, они могли бы отдохнуть в объятиях друг друга, продолжая наслаждаться послеоргазменной негой. Только вот внезапно юношу озаряет одна шаловливая идея, а искры в его глазах не предвещали для наученного опытом Чанбина ничего хорошего. — Но, знаешь, я был бы не против десерта... Он кладёт ладонь на сильную грудь, скользя всё ниже, пока его рука не оказывается в опасной близости к чужому члену. И всё-таки Джисон был ненасытным до тела Чанбина, несмотря на то, что они буквально трахались минутами ранее. И, пожалуй, никто из них не был против. — Никогда не понимал, откуда в тебе столько энергии, — несерьёзно жалуется старший и громко стонет, когда юноша начинает бесстыдно ему надрачивать. — Боже, Джисон, ты только что кончил дважды. — Я могу оседлать тебя, если ты не хочешь двигаться, — Джисон всё ещё выглядел слишком затраханным, но это не помешало ему, в подтверждение своим словам, перебраться на Чанбина, седлая бёдра и укладывая подбородок на его грудь. Младший смотрел на него таким милым и невинным взглядом, словно игрушку выпрашивал, а не член. У Со нет и малейшего желания отказывать ему ни в том, ни в другом. — Но учти, что темп я буду задавать сам. Если, конечно, ты не захочешь помочь. И Чанбин поможет. Обязательно схватит эти шикарные бёдра и трахнет так хорошо, как им обоим нравится, потому что Джисон был невыносим.