Happy new death

Тридцать первое декабря, совсем недавно был полдень, и во всю идёт подготовка к празднику. Открылась дверь в квартиру, в которую зашёл Дэйв. Он отряхивал волосы и одежду от снегопада, и сделал несколько постукиваний, только, что принесённым деревцем. — А вот и ёлка пришла. — Негромко сказал Мастейн глядя в даль кухни, в квартире ещё было совсем пусто и тихо, и только там горел свет. Из светящийся комнаты выбежал Дэвид, весь тоже светящийся от радости. Парень уже был во всю в работе, на нём уже были нацеплены фартук и аккуратно в хвост убраны волосы, а из кухни доносился лёгкий приятный аромат. Эллефсон первым делом принялся обнимать и нюхать ёлку, вдыхать свежий аромат шишек, и со всех сторон, как новенькую игрушку, рассматривать. Дэйв же стоял в стороне, и создавалось впечатление, что он был лишний в этой идиллии между Дэвидом и деревом. Рыжий издал характерный кашель. — Да, спасибо Дэйв, что принёс ёлку. — Эллефсон подошёл и легонько поцеловал Мастейна в висок. Тот чуть порозовел, приподнимая уголки губ. — Рад, что ты заметил кого-то кроме ели. — Дэвид искренне усмехнулся. — Поставь её в гостиную и иди ко мне на кухню, будешь помогать с готовкой. Скоро должны прийти Марти с Ником, будут помогать украшать квартиру. — Младший на секунду задумался, всё ли он сказал, что хотел. — Точно, к нам придут отмечать Новый Год металликовцы, так что приготовить нужно будет побольше. — Дэвид, закончив речь, постучал Мастейна по плечу и развернулся обратно на кухню. С лица Дэйва сразу спала улыбка. Сказать, что его лицо выражало злость и удивление — это не сказать ничего, от слова совсем. Только он собирался раскрыть рот для эмоционального матерного монолога, как его перебил Дэвид. — Дэйвии пожалуйста, поторопись и помоги мне. — исходил крик из другой комнаты. Мастейн нервно выдохнул и принялся раздеваться. Ладно, Джуниору то он сейчас поможет, а что будет дальше посмотрим потом. Дэйв повесил одежду и стремительно пошёл на кухню. Парень старался сдерживать свою злость, что у него получалось очень… не очень. Мастейн взял в руки нож и начал нарезать овощи. Агрессивные быстрые удары ножом и разлетавшиеся неаккуратные куски, а тот кто сие действие выполнял будто на столько был сосредоточен на своих эмоциях, что не замечал происходящего. — Дэйв, Дэйв, остановись. — Звал его Эллефсон. — Для начала нужно собрать волосы, чтобы не лезли и надеть фартук. — Объяснял Дэвид, параллельно выполняя описанные им действия. Он аккуратно взял в руки рыжие кудри и собрал их в хвост, так же надел фартук на гитариста, закрепив лёгким бантом сзади на талии. Мастейн в свою очередь стоял абсолютно не двигаясь. — Хорошо, так гораздо лучше. И нарезать нужно внимательно и не спеша, вот так. — Дэвид подошёл со спины и положил свои руки на кисти Дэйва. Осторожно брав его руки в свои и аккуратно показывая движения нарезки. — Всё верно, молодец, справишься? — Джуниор посмотрел в глаза, находившиеся так рядом с ним и чуть вспыхнул румянцем. Похоже, буря в Дэйве чуть поутихла, он неловко кивнул и слегка улыбнулся Эллефсону, что и смотрелось немного натянуто, и принялся более спокойно нарезать ингредиенты. Послышался стук в дверь, а затем и попытки открыть замок. У группы было два ключа от квартиры где проходило празднование, но кто-то походу не особо умел ими пользоваться. После пары минут гости всё же вошли в дверь. — С наступающим, Дэйвы! — Раздался крик Ника на всю квартиру. Марти тоже зашёл и поздоровался с встречающим их Дэвидом, пожав тому руку. По тому было видно, что он уже весь в готовке и в предвкушении праздника. — Сейчас что-то блять наступит на тебя, Ник! — Агрессивно рявкнул Мастейн с кухни. Вскоре в проёме в прихожую оказался его силуэт. Ухоженный с виду Дэйв, в фартуке, держащий остриём в верх нож и с не самым радостным выражением лица. Интересное зрелище, не правда ли? Ник наигранно спрятался от испуга за Марти, но было видно немного его недопонимание. — И тебе привет Марти. — Сказал Дэйв, опустив нож и с равнодушным лицом ушёл обратно на кухню. Парни переглянулись друг с другом и уставились на Дэвида, ждав объяснений. — Ну… Дэйв так сказать немного расстроен… С нами будет Новый Год отмечать Металлика и Дэйв не совсем был морально готов узнать об этом сегодня. — Добавил Эллефсон уже шёпотом. У Марти с Ником отвисла чёлюсть. — Что?! — Ожидаемый вопрос и их удивление. Ребята сами по себе ничего против металликовцев не имели, они больше переживали за то, что против них сегодня будет иметь Дэйв. А плохое настроение у Дэйва — плохое настроение у всей группы, это понимал и осознавал каждый. Марти и Ник также продолжали молча смотреть на Джуниора, будто ждав ответ на то, что им со всем этим делать. — Вы главное не переживайте так, Дэйв справиться, я уверен. Новый год же — время чудес. А вы пока нарядите всё и украсьте ёлку, всё стоит в гостиной, я уверен у вас хорошо получится. — Дэвид читает мысли? И что значит Дэйв справится? Ах, конечно, объяснение «новогоднее чудо» всегда подходило к Эллефсону, он почему-то всегда верил в такие вещи. Ну, можно поразвлекаться хотя бы во время наряжения праздничного дерева, пока не пришли остальные. Ник кивнул Дэвиду и потащил Марти за собой, Фридман успел пересекнуться взглядом с младшим мол «всё будет хорошо», а тот доверительно кивнул в ответ. Вот она — красавица и виновница торжества. Ник восхищённо смотрел на ель, искря глазами как малое дитя. Он сразу загорелся новогодним настроением и принялся рыться в коробках, доставая яркую блестящую мишуру и самые различные разноцветные ёлочные игрушки. Марти еле поспевал за Менцой, но также сиял предвкушением Нового Года и заражался от ударника детской игривостью. Квартира быстро засияла огоньками гирлянд, а ёлка стала главным достоянием красоты. Осталось только поставить верхушку. Ник взял в руки увесистую красную звезду и потянулся на носках к самой макушке ёлки. Кто же мог помнить сейчас про проблемы Менца с балансом. Чуть пошатнувшись, Ник был готов смести и себя, и красавицу, и Фридмана, благо у Марти зато было хорошо с реакцией. Парень схватил падающую неваляшку за руку и талию, успев прижать к себе, не допустив катастрофы. Только звезда упала, чуть треснув. Ник сразу упал к ней в ноги, принявшись ломать трагикомедию и чуть ли не рыдать. А из него ведь и правда чудесный актёр. Фридман улыбнулся и поднял украшение. Ставить на вершину ёлки звезду похоже ему. Марти спокойно украсил верхушку и поднял Ника с колен, вытерев, когда-то успевшие намокнуть глаза. — Посмотри вокруг Ник, видишь, какую красоту мы смогли навести. — Марти потрепал Ника по голове, а тот всё же улыбнулся в ответ своей лучезарной улыбкой. Фридман мог спокойно думать, что всё в порядке. Без пятнадцати шесть. Скоро должны приехать главные гости, но смогут ли они приехать во время это ещё тот вопрос. Машина, на которой ехали металликовцы, очень замедляла свой ход из-за сугробов и того, что по вине вьюги практически ничего не было видно. — Дальше поворот на лево. — Да где блять? — Ну вот же, — указывал Кирк рукой, направляя Ларса. — Десять метров и надо будет завернуть за тот дом.- Ульрих был за рулём, а Хэммет их навигатором, а также следил за мирной обстановкой в группе. Хоть и машина Джеймса, ему в таком бурно-эмоциональном скажем состоянии, вождение доверить было нельзя. Поэтому Хэт сидел на заднем сидении вместе с Джейсоном и с равнодушным взглядом смотрел в окно. У него не было настроения как-то возникать, ведь он сам был не против как можно позже приехать к Мегадэт. Джейсон же с тоской наблюдал за активным обсуждением Кирка и Ларса, о том куда нужно ехать, хотя их разговор постоянно метался из одной степи в другую. Ньюстед часто завидовал как эти двое могут непринуждённо общаться друг с другом. Могут спорить на любые темы, а потом быстро мириться и находить компромисс. Могут говорить о чём угодно или просто вместе комфортно молчать. Непринуждённо джемить друг с другом, выпивать, смеяться с любых мелочей. А самое главное — проявлять чувства друг к другу. Да, именно чувства. Джейсон всегда с досадой и с завистью, хоть и доброй, наблюдал как Ларс и Кирк проявляют свои чувства. Заигрывают друг с другом, касаются определённых мест дольше, чем остальные люди, путают свои руки в чужих волосах, с нежностью смотрят в глаза напротив, целуются, причём и робко, и страстно. Они ведь явно не просто товарищи по группе или друзья. Они явно что-то большее друг для друга, роднее и дороже. Джейсон всегда хотел разделять свои чувства с дорогим для него человеком. Но этот человек — заядлый, не контролирующий свои негативные сейчас эмоции, самый главный гомофоб и обидчик Ньюстеда. Всё верно, Джеймс Алан Хэтфилд. Что поделать, если он овладел сердцем нашего мальчика. Всё, что может ожидать Джейсон от Хэтфилда — это получение пизды, и ещё получение пизды, только новогодней. Парень поглядывал то в окно, то на Ларса с Кирком, то на Джеймса. На Хэтфилда он стал поглядывать чаще всего, хоть старался это делать быстро и незаметно. Когда Джеймс был спокоен и статично смотрел в окно, он был по особенному красив. Будто специально позировал, чтобы на него любовались. Светлые пшеничные волосы аккуратно спадали на плечи, голубые, отливавшие серым от непогоды глаза уставились в даль, чуть розоватые от мороза щёки, смотрелись шершавыми, но их почему-то так хотелось коснуться ладонью и сделать мягче. — Хули пялишься, Ньюкид? — Хэт вывел Джейсона из своих мыслей. Он походу слишком задумался, раз Хэтфилд заметил его взгляд. — Ммм… А, извини Джеймс, просто смотришься хорошо. — Ньюстед неловко усмехнулся, стараясь перевести ситуацию в шутку, что походу получалось плохо. Он завёл руку за голову, нервно поправляя непослушные кудри. — Давай только без пидорства, окей? — Что-то кольнуло в сердце гомофоба-Хэтфилда. То ли мороз, то ли плохое настроение, то ли новогоднее чудо? Но злиться почему-то на Ньюкида сейчас не хотелось. Джеймс был какой-то более спокойный и скорее даже равнодушный. Джейсон не казался сейчас чем-то раздражающим. Просто милый кудрявый парень, сидящий рядом с ним. Такой неловкий и искренний, от чего-то смущается и по-детски улыбается, отводя глаза в сторону. Роется в своих беспорядочных кудрях, в которые тоже хочется пустить свои руки, крепко прижать к себе и от чего-то утешить. Ну и какое же блядство творится у Хэтфилда сейчас в голове. Резко начать с теплотой думать о Ньюкиде? По моему этот день уже хуже не станет. Или… — Хватит прибедняться, ты тоже нормально выглядишь. — Закончил так разговор Джеймс. Джейсон удивленно посмотрел на собеседника, но вскоре постарался отвести взгляд. Что это сейчас было? Звучало конечно грубовато и как на отрез, но, Джеймс пытался сделать комплимент? Джеймс Хэтфилд впервые сказал что-то хорошее Ньюстеду? Без намерений оскорбить? Уже этого было достаточно, чтобы подарить новогоднее настроение и осчастливить Джейсона. Он заливался краской и прикрывал рукой широкую улыбку. От услышанного диалога Ларс хотел развернуться и посмотреть на это зрелище, от чего его еле успел уберечь Кирк. Во-первых, если как-то обратить на это внимание, Джеймса настроение станет только хуже, и его отношение более близкие с Джейсоном станут практически невозможными, а во-вторых, ёбаный Ларс Ульрих, смотри за дорогой! Хэммет успел в последнюю секунду исправить ситуацию, а ведь они могли врезаться буквально в любой столб. Но Кирк не обделил ударника тёплой хитрой улыбкой, говорящей, что он тоже слышал этот разговор, и приятно им удивлён. Гитарист с этой же улыбкой повернулся к сидящим сзади. — Вот мы и приехали, вылезайте. — После этих слов, машина была припаркована, а металликовцы выгружались из неё, собирая все вещи с собой. Поход по сугробам и метели не обошёлся без ругани. Дойдя до нужного этажа, Ларс позвонил в дверь, стрелка часов была уже на половине седьмого, и им сразу открыл дверь тёпло улыбающийся Эллефсон, давно ждущий гостей. — Пошли все нахуй отсюда! — Сразу раздалось с другого конца квартиры. Довольно гостеприимный и тёплый приём. — Иди на хуй сам, паскуда рыжая! — Ответ от Хэтфилда был незамедлительным. Дэвид разочарованно закатил глаза. Он с извинениями всё же подошёл к каждому и поздоровался, пожав руку и приобняв. Остальные тоже приветливо ответили Эллефсону, даже Джеймс пытался унять своё состояние. Вскоре из-за угла показались и Марти с Ником, их лучезарное настроение перепалки Дэйва пока не портили, какой никакой иммунитет к этому да был. Радостное настроение успело передаться и остальных, после крепких объятий, кроме Джеймса. Через несколько мгновений в коридоре показался Мастейн. Он подошёл к Хэтфилду и со всей злостью ударил в рукопожатие, расплёскивая красную жидкость, на фартук и одежду стоящего напротив. — Пока это сок от томатов, но скоро будет твоя ёбаная кровь — свирепо и злобно прошептал Дэйв. — Это ещё чья кровь будет размазана по полу. После недолгого разговора последовал удал по лицу, а в ответ ещё один, и ещё. Не прошло и десяти минут как эти двое уже дерутся, причём не на шутку. Остальные сразу принялись разнимать. — Прошу, Дэйв, Джеймс, хватит! — Пытался успокоить Эллефсон. Почему же их злости не было придела. — Всё, Дэйв, успокойся. — Ларс накинулся на Мастейн, то ли крепко обнимая, то ли пытался задушить. Датчанин был приставучим, его так просто не скинешь, и Дэйву пришлось остановиться. Ульрих продолжал крепко обнимать в надежде что, что-то вспыхнет в сердце рыжего. А ведь и правда, в Дэйве смогла проснуться давняя теплота к старому другу. Он слегка приобнял Ларса и похлопал того по спине. Ударник отпустил Дэйва, стараясь как можно искренней улыбнуться. — Кхм, извини, Джуниор, я постараюсь не повторять. — Тихо сказал Мастейн и развернулся назад на кухню. Дэвид смог с облегчением выдохнуть. Была заметна какая-то особенная химия между этими двумя. — Что Дэйв, тебя успели пристроить как послушную домохозяйку? — Иди на хер, Ларс. Как раз такой возле тебя стоит. — Намекал Дэйв на Кирка, рядом с Ульрихом. Хоть Мастейна давно нет в Металлике, но это не значит, что он не в курсе местных интрижек. Подкол звучал уже по-доброму, без злобы. Кирк заливался смехом, а Ларс чуть смущённо покраснел. Дэйв отошёл в одну из комнат квартиры, чтобы наконец таки снять уже с себя фартук, распустить волосы и переодеться. Рыжий надел просто чёрную кофту. А что? Удобно, комфортно и на любой случай в жизни Мастейна, да и не хотелось как-то сейчас запариваться над своим внешним видом. Выйдя в главную комнату — зал, все гости успели уже рассесться за большим столом. С одной стороны сидели Джемс, Ларс и Кирк, практически весь состав Металлики, а по другую — Марти с Ником, и Джейсон, чтобы по обе стороны было одинаковое количество человек, да и Джеймс лишний раз не придирался к Джейсону. Места же в центре стола достались Дэйвам. Мастейн сел с одной из сторон, правда увы никто не предусмотрел, что рядом будет сидеть Хэтфилд, но деваться уже некуда. Весь стол заставлен традиционными угощениями, а комната уже была поглощена каким-то обсуждениями, правда каждый обсуждал что-то своё. Не хватало только Дэвида. Хотя через пару мгновений он вышел ко всем собственной персоной. Попросил тихо Джейсона открыть шампанское и разлить каждому, взял в руки бокал и постучал по нему вилкой, чтобы привлечь внимание остальных. Именно он собрал здесь всех вместе. Без него бы ещё лет пять ближайших минимум этот балаган не собрался бы. Было не удивительно, что именно он решил прочитать поздравительную речь, словно является президентом данной компании. Что с другой стороны было сложно отрицать. Но внимание Дэйва, Эллефсон смог привлечь уже только своим приходом. Он чёрт возьми выглядел ахуенно, лучше всех них вместе взятых. На сколько же ему был важен этот праздник и как он ответственно ко всему подошёл. Дэвид был одет в тёмно-красную шёлковую рубашку, сверху достаточно расстёгнутую, что можно было увидеть блестящую кожу и очертания груди. А на ногах красовались чёрные обтягивающие мать его кожаные брюки, которые к низу расширялись. Этот наряд идеально подчёркивал все достоинства басиста и словно только вырисовывал новые. На одном из запястий Джуниора блестел позолоченный браслет, а распущенные волосы красиво струились по плечам. Это добавляло… изящества? Дэйв не знал, что творилось в его голове, он никогда не подбирал такие эпитеты к парню, но так же и не видел никогда на столько красиво одетого Эллефсона, хоть и просто. Это не было важно. Мастейн залпом выпил налитый бокал шампанского и заполнил его снова, на трезвую голову думать о таком было невозможно. Глаза рыжего бегали туда сюда, желая зацепиться за каждую деталь и рассматривать её как можно дольше. — Кхм… — Прокашлял Дэвид, ещё раз постучав вилкой по бокалу, стараясь обратить внимание на себя. — Итак, дорогие друзья, кем мы стали друг для друга хотя бы на сегодняшний праздник… — Парень волновался, голос чуть дрожал, так как сложно говорить перед двумя группами, чьи фронтмены готовы сгрызть друг друга за живо. Но с другой стороны, он же выступал перед сотнями тысяч людей?! Должно всё получится, даже обязано, просто нужно быть уверенным в этом. — Я понимаю, что собраться здесь, все вместе, вызвало у нас достаточно сложностей. Но мы всё же сделали это. А значит не смотря ни на что, не на какие год нам преподносил трудности, мы будет с ними справляться, будь то написание нового альбома или борьба с зависимостью, личными проблемами. У вас, у друг друга есть мы. Так что… Я надеюсь, что уходящий и наступающий год, послужат нам жизненными уроками, из которых мы выйдем может и не сухими, но выйдем из воды обязательно. А потом заставим потонуть в нас весь мир. — Дэвид поднял бокал и с надеждой посмотрел на других. Кирк внимал каждому слову, да, речь могла показаться слегка банальной, но было видно как искренне Дэвид её говорил, хотелось согласиться со всеми его словами. Ларс и Джейсон также были внимательны, даже Джеймс вслушался, хоть и не хотел подтверждать какую либо выгоду с этого собрания, но ведь сказано и правда не плохо. Только Мастейн чуть подтупив поднял бокал позже остальных. Нет, конечно он слушал Дэвида, тот всегда хорошо говорит, но… всматриваться в его губы, жесты, эмоции казалось сейчас гораздо интересней. — С новым годом! — Было сказано всеми хором и звон ударов бакалов заполнил ближайшие мгновения. Все дружно выпили за сказанную речь, и Дэвид присел к остальным за стол, принимаясь спрашивать у кого какие пожелания и кому стоил ли положить каких салатов. Дэйв уставился на Эллефсона, этот чёртов модный объект красоты сидел прям на против него. Мастейн успел чуть порозовёть, когда поймал на себе взгляд Дэвида, смотрящий прям ему в глаза. — Ууу что за пидарский взгляд Мастейн? — Послышалось за столом. Уже нас всех ждёт весёленькое начало праздника. Дэйв даже не спрашивая кто мог спиздануть такое, поднялся со своего места и запустил руку в ближайший салат. Жертвой оказалась селёдка под шубкой, над которой, как и над остальным скрупулёзно работал Джуниор. — Смотри не подавись Хэт, — салат полетел прямо в лицо фронтмену Металлики, и не просто полетел, а был жёстко размазан по всему лицу. — С новым годом, новым чудом! — Ехидно добавил Дэйв. Мастейну же в ротик молча полетел гвоздь всех традиций — оливье, только с двойной силой. Ну-с, войну едой уже было не остановить. Вскоре кудри Дэйва украшала красная икра, так подходящая по цвету. Почти вся еда была затронута и отдавала свою невинность беспощадный металлистам. Кирк под тихую стал доставать камеру, чтобы заснять этот цирк, а Ларс его только подначивал. Заметив это, еда полетела в его сторону тоже. Но успев увернуться за спину Хэммета, кусочек Клеопатры полетел в чёрные кудри. Крабовые палочки размазались по всем волосам и лицу, что особенно было неприятно нашему вегетарианцу, и забавляющаяся улыбка тут же сменилась серьёзным выражением лица, камера была отстранена, а съёмка остановлена. Затих и Ларс. Перестали смеяться и Марти с Ником, а Джейсон нервно допивал который бокал шампанского. Эллефсон встал и снова подошёл к этим двоим. Он облокотил руки на плечи парней, отделив их друг от друга и чуть ли не впиваясь в плечи. Взгляд его был прикован к Мастейну. — Дэйв… — прозвучало тихо и огорчённо. Рыжего как пробило током. Снова встреча с этими глазами, снова этот взгляд, с которым Дэйв уже пересекался, только теперь он был разочарованным и готовым заплакать. Последнее чего хотелось это довести Дэвида в столь дорогой для него день. Тишина, длившаяся какие-то несколько секунд щемила в груди. — Ты же обещал… Прошу, почему ты так остро реагируешь на слова Джеймса, я понимаю вашу вражду, но хотя бы один, один день, ты можешь ничего не портить. — Последние слова были произнесены хрипло, почти слёзно. Мастейн опустил голову. Боже, он чуть не заставил Эллефсона плакать, так ещё и не сдержал обещание, снова и снова, Дэйв что-то обещает и в очередной раз нихуя не делает, в особенности для близких ему людей. «Он портит» неужели всегда? На столько часто? Когда Мастейн перестал это замечать за собой? Он аккуратно положил свою ладонь на руку Эллефсона, слегка поглаживая. — Джуни, я… — Как же тяжело даются эти слова. Их формулировка. — Я сожалению, что снова вспылил… Я, не хочу портить праздник, я… — Данное зрелище похоже на картину «пьяный муж пришёл домой, очередной раз извиняться за измену». Дэйв поднял голову и снова заглянул в те глаза, он пытался смотреть в них с максимальным раскаянием, как только умел. Дэвид понимал, что Мастейн не со зла, но его глаза уже не выражали той радости, ему было сложно всё это терпеть. Он просто попытался улыбнуться, максимально печальная улыбка, и отошёл к своему месту за столом. Залпом был выпит бокал шампанского. — Подай мне всю бутылку, Джейсон, — слова сказанные с максимальной решительностью. Дэвид залпом пил шампанское прямо из горла, затем вытер рот тыльной стороной руки и отдышался. — Кирк, Ларс, принесите с кладовой коньяка, побольше, и колы к нему. Будем развлекаться по крупному. — Грусть со злостью, перерастали в азарт, и желание заглушить боль, не унывать же во время праздника. Все немного боялись когда Дэвид был в таком состоянии. Он обычно душа компании, самый добрый человек, который и мухи не обидит. Но если Эллефсона разозлить… Фридман и Менца лучше остальных знали чем такое заканчивается. Ларс же с Кирком встали из-за стола, и молча отправились к кладовой. Только эти двое отошли от зала сразу послышался задорный смех, разряжающий напряжённую тишину. В огромной квартире было нелегко в считанные минуты отыскать кладовку, но вскоре заветная комната была найдена. Она представляла из себя небольшое помещение, практически не освещённое, но умещающее в себе безумное количество вещей. Здесь и запас различного алкоголя, и древние пластинки, какие-то наряды пятидесятых, старый акустический бас, практически развалившийся и готовый идти в топку, но видимо слишком памятный, чтобы выкидывать, или просто не доходили до этого руки. А так же залежи кассет с фильмами, в том числе и ужасов. Это было приятной неожиданностью для Хэммета. Как он понимал, квартирой в обыденности не пользовались, только по случаю таких мероприятий, так что любой её уголок, мог таить в себе всё, что угодно. Ларс же не так быстро привыкал к темноте, и сосредоточено пытался найти нужные бутылки с жидкостями. Воспоминания о фильме натолкнули Кирка на интересные мысли. Тишина абсолютная. Ни шороху. Только внезапный тихий тихий скрип, будто кто-то елозит рукой по окну. Снова тишина. И через пару мгновений писк. Такой противный, похожий даже на визг, а затем глухие шебуршания. — Кирк, ты тоже это слышишь? — Ты о чём? — Словно ни в чём не бывало отвечает Хэммет. И продолжает делать вид, что помогает в поисках. — Не прикидывайся, противный скрип и шорох, я уверен ты его тоже слышал, блин, прям чувство, что тут ещё кто-то есть. — пошутил Ларс. Кирк просто пожал плечами, тоже усмехнувшись. Тишина, глаза уже чуть привыкают, но всё равно с трудом удаётся передвижение. Ульрих щуриться, пытаясь разобрать надпись на бутылке, по форме напоминавшую ёмкость с коньяком. Резкий выдох в затылок. Шумный и неожиданный. Разрушающий покой, хотя так какового уже и не было. Ларсу сразу стало понятно, что это Кирк. Грёбаный Кирк Хэммет решил пошутить на датчанином. Очень смешно. Ульрих, чуть вздрогнув, оборачивается назад. И… никого? Там действительно темнота и нет ни души. Ларс даже нелепо провёл рукой в воздухе, но так и не нащупал ни одно тело. А разве такое возможно? Они же вдвоём в тесной кладовой и стоит гробовая тишина. Ни шороху. Драмер пытается разобраться с мыслями, что происходит и что чёртов Хэммет задумал. Касание. Через несколько мгновений Ульрих почувствовал на шее лёгкое касание влажных губ. Его как парализовало. К прохладной коже касались вроде таких родные губы, но сейчас они казались совсем чужие. Движения становились постепенно глубже, причём кроме них, Ларс не чувствовал ничего: ни дыхания, ни присутствия Кирка. Затем впивающиеся зубы, будто из него хотели выпить не только кровь, но и жизненную всю энергию. Посасывающие движения и ощущение влажного языка. Когда губы закончили свою работу, они отстранились с громким причмокиванием, и снова, только уже холодный выдох на свежий укус. — Блять! Кёрки, ёбанный в рот! — возмущался эмоционально Ларс, резко развернувшись, и ухватившись за помеченное место. Он ведь в прямом смысле сейчас действительно был «ёбанный в рот». Зелёные глаза были округлены и с лёгким шоком смотрели на гитариста. Да, теперь Кирк стоял перед ним, причём задорно смеясь. И как это у него всё получается? — Ну как, страшно? — Кирк приблизился близко к лицу Ульриха. — Почувствовал себя в фильме ужасов про вампиров? — Добавил он уже шёпотом, счастливо улыбаясь и пытаясь успокоить свой смех. — Ага, ещё как блять. — Ларс пытался толи показать равнодушие, толи свой реальный испуг, он испытывал смешанные чувства после произошедшего. — А можно какую-нибудь новогоднюю версию фильма? Менее травматичную. — Можно, — усмехнулся Хэммет и нежно поцеловал в место укуса. — Пойдём уже. — Кирк встал с пола, на котором они сидели на корточках и приоткрыл дверь кладовой. Ульрих увидел, что в его руках уже откуда-то были бутылки коньяка и колы. Удивлённый до сих пор Ларс поднялся с пола, всё также касаясь места укуса и пошёл в след за гитаристом. Заходя в зал, перед ними демонстрированно сидел скучающий Эллефсон, перебирая в тарелке единственную нетронутую во время битвы Мимозу. — Ну и где вы так долго были? — Заметив пришедших парней, Дэвид немного оживился. — И что у тебя случилось с шеей Ларс? — Звучало как-то обеспокоенно, хотя и отстранëнно. Кирк усмехнулся. — Кхм… Вампиры покусали, — сказал краснеющий Ульрих, на ответ которого Джуниор никак не отреагировал, словно каждый день у них какая-то нечисть случается. Парень взял у датчанина бутылки с коньяком и колой и смешал у себя в бокале с пропорцией два к одному, и больше было не колы. Залпом была выпита внушительная треть содержимого. Все замирая смотрели на Эллефсона. — Будем играть в конкурс фигур, — еле проговорил заплетающийся язык. Хотелось чего-то странного, на столько несуразного для обычного проведения времени, чтобы точно забыться. — Что? — Хором прозвучал ожидаемый вопрос, с виду только Ник хотя бы немного понимал и пытался вникнуть в тему. — Детская игра… Я говорю слова, досчитывая до трëх, а затем вы должны замереть. У кого лучше фигура тот… Победил. — речь была пьяная, но еë всë таки можно было ещё как-то разобрать. Парни переглянулись между собой, но делать нечего. Лучшего не отказывать Дэвиду сейчас в его затеях, да и игра может оказаться вполне весёлой. Первыми инициаторами в центр зала вышли Менца и Фридман. У ребят было всё такое же добродушное настроение, они хотели как можно лучше поддержать Джуниора, ну и от возможности поразвлекаться грех отказываться. Следующими встали из-за стола Кирк, Ларс и Джейсон, только Мастейн и Хэтфилд остались неподвижно сидеть на своих местах. Дэвид встал в из-за стола, и осмотрел каждого, стоящего в своеобразном круге. На лодырей на диване он даже не обратил внимания. — И так… — Начал парень, с искрой в глазах поглядывая на остальный. — Раз. Два. Три… Новогодняя фигура на месте замри! Тишина. Секундное молчание. И тут уже понеслось своеобразное шоу: кто, что только не выдумывал. Ларс с Кирком собрали из себя своеобразные качели и усадили на них Джейсона, было видно как их руки забавно дрожат и еле выдерживают парня, но при этом не смотря ни на что, строго замерли. Марти же с Ником стояли в позе сердца. Но конструкция была не самой банальной для обывателей. Нет. Парни чуть ли не повторяли сложнейшее упражнение из йоги: скрещивали ноги друг друга, переплетали руки, смотрели пристально друг другу в глаза и идеально держали баланс. А это ведь была ещё только разминка. Эллефсон довольно расставил руки по бокам и кивнул, после рассмотрения, в знак одобрения фигур. Но тут раздался знакомый, через чур довольный собой голос с дивана: — Ну что, я победил? — Дэвид обратил внимание на Дэйва, повернув к тому голову. Сначала пришла стадия непонимания. — И что это такое? — В смысле? Фигура морского огурца. — Пояснил рыжий, ухмылясь, вовсю разлёгшись на диване, и подпирая рукой голову. Эллефсона распёрло на смех, причём неконтролируемый. Из-за такого избытка алкоголя было трудно сдержать эмоции. Парень пару минут просмеялся, державшись за живот, и отвернувшись от Мастейна. — Никому поза твоего морского хуя не нужна. Либо играй нормально, либо вы, Дэвид Скотт Мастейн диск… дисквалифицированы. — Не с первого раза, смог произнести Младший. Дэйв сел обратно за стол и насупился, но пока ничего предпринимать не стал. Настал второй раунд игры. Команда «Металлика без Хэтфилда» приняла позу, по словам участником, костра. Парни объединяли свои ноги, высоко их подняв, и скрещивали вместе руки, в этот раз они держались весьма уверенней. Фридман же с Менцой опять поражали своими трюками. Сначала они составили квадрат, а потом плавно переместились в перевёрнутую позу лотоса, стоя так, что совмещались будто в одного человека. И их баланс и правда просто поражал. То как эти двое слаженно работали друг с другом действительно говорит о многом. Дэвид даже прослезился. Он был доволен как и парнями, так и собой за проведённый конкурс. Эллефсон похвалил всех участников и вручил призы — шоколадки, а также поглаживание по голове и поцелуй в лоб. Марти и Ник особенно радостно запрыгали, как малые дети, на месте и стали поедать свой шоколад. Видели бы вы реакцию Дэйва на это. Ладно его прекрасную позу огурца не оценили, но когда другие получили награду, получи тот мягкий тёплый взгляд, который в особенности получал Дэйв, Мастейн почувствовал себя особенно униженным. — Я тоже участвую в конкурсе фигур. — Серьёзно рыжий поднялся из-за стола и даже стукнул рукой. — Хорошо. — Холодно прозвучало в ответ. Дэйв принялся как можно скорей перешёптываться с Джеймсов, умоляя принять того участия, и рассказывая какую они примут фигуру. — Раз, два, три. Фигура на месте замри. — Слова звучали быстрее и более чётко, будто нарочно торопили. Появилась следующая картина: Дэйв всё также сидит, только теперь облокотившись на Хэтфилда, стоящего на четвереньках, с задумчивым умным видом, и держит руку в воздухе будто в ней что-то есть. — И что же это? — С усмешкой спрашивает Эллефсон. — Задумчивая шахматистка. — С уверенностью отвечает Мастейн. Остальные в свою очередь еле сдерживают смех, особенно дуэт Кирка и Ларса. Не понятно, какая картина столь комичней: фигуры Дэйва, или его попытки помериться с Джуниором. — Нет. — Строго-настрого отрезано. — Да почему? — Вскакивает уже через чур эмоциональный и непонимающий Мастейн. — Просто нет. — Дэвид спокойно вздыхает и подходит к этим двоим. Он вручает шоколадку Джеймсу и также трепет и целует в лоб, Дэйв же получает в руки только шоколад. Все. Все кроме него. Мастейн понимает, что это заслуженно, но а его глазах всё равно чувствуется гниющая боль и обида. Время близиться к двенадцати. На часах уже половина и вот вот завершиться уходящий год. Игры приняли свою паузу. Металлисты начали занимать обратно свои места. Как тут стук. Внезапный стук в дверь. Все одновременно принялись пялиться на дверь и прожигать её своим взглядом, а Дэвид пошёл собственно смотреть кого могло занести в такое время, ведь все ожидаемые гости были давно на месте. Или почти все. Не задолго до праздника, Кирк провёл в группе «тайного санту». Хотя это событие сложно так назвать. Суть заключалась в том, что все пишут свои пожелания и отдают Хэммету, а тот уже разбирается, что с этим делать. С одной стороны вроде и очевидно, что для кого адресовано, но с другой, так всё же интересней, и может кому-то поможет быть честнее и смелее с желаниями. А раз есть запрошенные подарки, то значит, что их должен кто-то доставить. Скрип заветной двери. Перед глазами Дэвида стоит Дед Мороз. — Хо хо хо, здравствуй мальчик мой. Чувствую хорошо ты себя вёл в этом году, пускай дедушку за порог. — Глаза Эллефсона были готовы вылететь из орбит. Он не понимал толи он на столько пьян, толи это реально Дед Мороз пришёл к ним на праздник, но старика всё-таки впустил. Дед прошёл, как к себе домой, и встал в центр, осматривая детишек. Небольшую красную сумочку, находившаяся у него в руке, сложно назвать тем самым красным мешком. Все достанные подарки представляли из себя подписанные конверты. Подарком для Мегадэт был внушительный денежный эквивалент, увидев который, Дэйв поблагодарил Деда, взглянул с кивком на Кирка, и удалился на один из балконов покурить, он не чувствовал, что ему сейчас здесь есть место. Дед Мороз быстро тоже ушёл, Эллефсон успел только глазом моргнуть. Следующими на подходе открывание подарков были Кирк и Ларс. Парни сели напротив друг друга. Они не могли сдерживать улыбки, в ожидании елозили на месте и переводили взгляд то на друг друга, то на заветный конверт в руках. — Ну, открывай Кёрки, — Подначивал того Ульрих. — Сначала ты, — не унимался Хэммет, и искрил тёплым взглядом. — Кирк, открой всё же ты сначала. — Ларс будто стал чуть задумчивей. И Кирку ведь не терпелось узнать, что там. Когда они писали желания «тайному санте», Кирк написал: «Всё на твоё усмотрение.» Он знал, что Ульриху то он точно может довериться, но его так распирало нетерпение. Заветное отклеивание бумаги и… — Билеты на самый известный фестиваль ужасов?! — Кирк был слишком громкий и не мог сдержать эмоций. — Ларс, но, у нас же туры… Я не ожидал, что ты пойдёшь на это. — Эмоции парня были не передаваемы. Он то и дело, поправлял не послушные кудри, очаровывающе улыбался и смотрел на драммера. — Теперь ты открывай мой. Ларс с интересом развернул свой конверт. В нём его ожидали два билета, в Данию, и подписано: «Два, на случай, если хочешь чтобы я поехал с тобой». И по дате ровным счётом через пару дней, как заканчивается фестиваль ужасов. Даже слишком идеальное совпадение, на столько Ларс с Кирком хорошо знают друг друга. — А я думал нас ожидают туры, — пытался, смеясь, передразнить Ульрих Хэммета. Тот толкнул его в бок и крепко обнял. — Видимо, Хэту придётся ещё месяц побыть в отпуске. А ты как раз сможешь навестить родных. — Прошептал гитарист. — А главное вместе, Кёрки, главное вместе. — Незамедлительно нашёптанный ответ. Парни сидели так пару минут, умиротворённо перебирая волосы друг друга, так, будто никого вокруг больше нет. Сейчас, самым близким и тёплым, это были они друг у друга. Отстраняясь, Кирк мягко поцеловал Ульриха в щёку, хотя может и хотел в эту секунду чуть большего. В этой всей сахарной атмосфере, раскрывал свой конверт Хэтфилд. Пройдясь по утолщённой бумаге шершавой кожей руки, были обнаружены не один, а целых два. Один предназначен для Джеймса, а другой… Он был из более дешёвого материала, как раз из того, в какие они клали пожелания «тайному санте», а в одном из уголков были подписаны скромные инициалы «Д.Н.». Было не сложно догадаться кому они принадлежат, но Хэт всё же открыл. По середине небольшого листа, была ещё меньше говорящая надпись «Поцелуй от Джеймса Хэтфилда.», она была нервно зачёркнута, но разбираема, а затем крупными буквами «НИЧЕГО». Хэтфилд усмехнулся, покачав головой. Нет. Серьёзно. Чего ожидает чёртов Хэммет? Что Джеймс просто возьмёт и поцелует Джейсона? Потому что… Новый год? Кто-кто, а он не из этих, чтобы целоваться с другим парнем. Да и откуда у того такие желания? Фронтмен что-то пробурчал себе под нос и вышел из-за стола, отправившись в сторону одной из лоджий. В комнате уже было гораздо меньше человек. Добравшись до тихого морозного места, Хэтфилд успел заметить Джейсона, державшего в руках бокал шампанского. Ну конечно, Джеймс хотел отвлечься, как тут, объект его мыслей стоит перед ним. Хэт облокотился на бортик и принялся смотреть в даль. Темнота и мороз, в далеке слышен похрустывающий снег, метель уже успокоилась. Холод заставлял щёки быстро покрываться румянцем и жжёг как не в себя. Казалось бы, что нужно ещё для хорошей зимы. Только помутневшие мысли и рассудок никак не дают расслабиться. — Что делаешь здесь? — Небрежно прозвучало от Джеймса, спустя пару минут молчания. Джейсон покрутил бокал в руке, так, что заставлял содержимое его извиваться под тем направлением, каким он захочет, опустив взгляд вниз и неловко усмехаясь. — Да просто… Решил проветриться. Душно и напряжно как-то стало в зале, после ваших ссор. Звучало довольно откровенно. Ньюстед не привык вот так высказывать что-то Джеймсу, но тот на удивление ничего не отвечал. Ему было просто нечего ответить. Нет, на самом деле он бы нашёл слов так пару тысяч точно на свой монолог, но сейчас просто не хотелось. Хотелось побыть в тишине. Вот так. И не нарушать эту идиллию хаоса. — До Нового Года осталось пара минут. Ты не пойдёшь к… остальным? Джейсон просто отрицательно кивнул. Его абсолютно устраивало стоять тут с Хэтфилдом, особенно в такие тихие минуты уходящего года, которые пролетали слишком быстро. Первый удар курантов. Из гостинной слышны звон бокалов и возгласы поздравлений. Как в фильме, в ту же минуту на улицах были запущены фейерверки. Джейсон даже не отворачивался от Джеймса, он пересекался с ним взглядом буквально моменты назад, а тут… его губы накрывают другие. Глаза поначалу широко от удивления открываются, а затем приятно щурятся. Потрескавшиеся от мороза, немного холодные губы, со временем согреваются и начинают приятно гореть. Особенно греет теплота в сердце. Ньюстед чувствует в своих запутанных кудрях, перебирающую их руку, и только поддаётся вперёд. А Джеймс и не отстраняется, он только углубляет поцелуй, покусывая верхнюю губу, щекочет своими ресницами. Двенадцатый заветный удар. Хэтфилд отдаляется и осматривает Джейсона с ног до головы. «Он буквально смущённый милый ребёнок. Так невинно отводит свой взгляд. Краснеет, даже на морозе. Хотя минуту назад затягивал меня в страстный поцелуй. Будь проклят ебучий Хэммет.» — Беззлобно звучало в мыслях Хэта, отчасти, он даже и благодарен Кирку, но точно не станет этого признавать, как минимум вслух. Хотя умный чёрт и так наверняка, как всегда по одному лишь взгляду всё поймёт. — С Новым Годом, Джейсон. — Сказал Хэт, глядя тому в глаза, похлопал по плечу и пошёл в сторону зала. — И тебя с Новым Годом, Джеймс. — Прозвучало тихо в след, но Джейсон чувствовал, что Джеймс точно услышал. Для Ньюстеда и правда случилось Новогоднее чудо. Он был готов и прыгать от радости, и благодарить и целовать абсолютно каждого, что ему не свойственно, особенно Джемса. Может его сердце всё-таки оттает и Джейсону выпадет ещё шанс. Прошло минут пять от наступившего года, закончившиеся сигареты и хоть какие-то эмоции дали понять Дэйву, что пора возвращаться. Парень стянул рукава чёрной кофты, и обтирающими движениями пытался себя согреть. Зайдя в зал, веселье казалось бы уже было на стадии расхождения. Парни активно обсуждали что-то, на сколько им позволял это пьяный язык, поздравляли друг друга и доедали остатки праздничного стола. Дэвид же, уже будучи на столько невменяемо пьяным, сразу после курантов заснул, сложив руки под голову на столе, вместо мягкой подушки. Мастейн подошёл и тихо сел рядом на корточки. Дэйв осторожно перебирал свисающий пряди, и подождав пару минут, сверля тёплым взглядом, поцеловал того в щёку. — Ты то уж точно заслуживаешь все поцелуи мира. — Прошептал рыжий прямо на ухо, чуть потрепав за плечо Дэвида. — Вставай спящая красавица, мне ещё тебе подарок вручать. Эллефсон неохотно расклеил глаза. Еле как встал со стула и поплёлся в след за Дэйвом, который буквально держал его на руках, чтобы тот не рухнул на пол. Джуниора привели в другую комнату и протянули огромную увесистую коробку, завёрнутую в яркую подарочную упаковку. — Давай, открывай, — довольно подгонял Мастейн. Дэвид небрежно разорвал упаковку и открыл коробку. От удивления парень протёр глаза руками и даже, по ощущениям, стал абсолютно трезв. — Дэйв, я уже словил белку? — Нет, глупенький, всё так как ты видишь, — Утешал того Дэйв. Перед Эллефсоном лежала последняя модель, одной из самых дорогих бас гитар. Дэвид знал каких это стоит денег, он долго и упорно старался откладывать на неё, но с не самыми рациональными расходами группы… Это было практически невозможно, они и так были почти на мели. А тут последняя модель, о которой так сильно мечтал Эллефсон. Откуда у Дэйва столько денег? Как? Почему? Сейчас правда не хочется задумываться об этих всех вопросах. — Теперь, ты простишь меня? — Тихо, с грустно-серьёзным тоном спросил Дэйв. — Боже, Дэйв, самый огромный дурак здесь это ты. — Дэвид, кинулся на Мастейна со слезами и объятиями, тот просто принялся поглаживать по спине и перебирать мягкие волосы. — Дэйв, я и так тебя безумно люблю, не смотря ни на какие подарки, ни на какие твои поступки, я прощаю тебя, даже когда мне что-то разбивает сердце, потому что я не могу на тебе долго злиться. — Значит, я буду стараться причинять тебе как можно меньше боли. — Дэйв подхватил Дэвида себе на руки и заглянул в родные ему глаза. Наконец-то он снова видит тот самый тёплый взгляд, которым его одаривал Эллефсон, буквально каждый день их встречи. Только за этот взгляд, Дэйв готов отдать всё, что угодно. Нежный, такой искренний и невинный поцелуй касается его губ. Дэвид гладит его по щекам, а затем пускает руки в золотые кудри. Ещё несколько мимолётных поцелуев, и тихий игривый смешок прямо в шею. — С Новым Годом, Дэйви. — И тебя с Новым Годом, любимый мой Джуни.