Новогодняя ночь

      За окном шёл снег. Снежные хлопья, красиво кружась в причудливом танце, тихо опускались на землю, увеличивая высоту сугробов. Отвернувшись от окна, Сюэ Ян перевёл взгляд на своих сожителей по похоронному дому. Даочжан лепил из рисовой муки няньгао, а сидящая рядом Слепышка не столько помогала в готовке (этой пигалице вообще готовку доверять не стоит: её стряпня либо сгорит, либо будет с таким количеством соли, что есть невозможно), сколько заполняла тишину своей болтовнёй.       — Эй, докука, не хочешь помочь даочжану?       Сюэ Ян с усмешкой посмотрел на неё. Вот же маленькая засранка: вечно придумывает ему какие-то прозвища. И фантазия у девчонки, как на зло, богатая.       — Если даочжан попросит, то, конечно, помогу, — лениво ответил Ян.       — Не будешь помогать — не будешь есть, — возмущённо откликнулась Слепышка. — И вообще…       — Не нужно ссориться с нашим дорогим другом, А-Цин, — с мягкой улыбкой сказал Сяо Синчэнь. — Помощь мне пока не нужна. Вот когда будем запекать мясо…       — Как же давно мы не ели мяса… — мечтательно вздохнула Слепышка, мигом выбрасывая из головы то, что хотела сказать. — Хорошо, что докука принёс. И от него порой польза есть.       — Ну, не тебя же за ним было в лес посылать, — откликнулся Ян.       За два года проживания в похоронном доме Сюэ Ян уяснил, что говорить «спасибо» Слепышка в общем-то умеет, вот только делает это она весьма своеобразно. По крайней мере, в его случае.       К тому же Ян и сам соскучился по мясу. Но поскольку на их гроши особо не разбежишься, пришлось идти в лес и самолично подстреливать двух рябчиков.       — …а потом будем запускать фейерверки, — мечтательно закончила свою мысль А-Цин, большую часть монолога которой Ян благополучно прослушал. — Ведь какой Новый год без фейерверков?       Фейерверки. Ещё будучи бездомным мальчишкой в Куйчжоу, Сюэ Ян очень любил смотреть, как в небе разгораются разноцветные огни. В такие моменты он ощущал невероятный восторг. На время этих мгновений, пока в небе существовала эта красота, можно было нырнуть в сладкие детские мечты о том, что и у него есть семья. Он такой же, как и другие домашние дети, а вовсе не маленький голодранец с вечно пустым желудком.       И даже став старше, Ян продолжил любить красоту салютов. Вот только мечты стали совсем другими.       — И тебя не смущает, что ты ничего не увидишь, Слепышка? — беззлобно поддразнил её Сюэ Ян.       — Но услышать-то я могу! — сердито фыркнула в ответ А-Цин.       — Да, мы можем только услышать, — поддержал девочку Сяо Синчэнь. — Но ты ведь опишешь для нас, как будет смотреться фейерверк в небе. Ведь правда, друг мой? — в голосе даочжана прозвучала надежда.       — Куда я денусь, — лениво ответил Ян. — Но чур мне печенья больше достанется.       Он рассмеялся, слушая возмущение Слепышки и прекрасно понимая, что описал бы всё и без оплаты печеньем просто потому, что ему это нравилось. Но признать это? К такому Сюэ Ян был ещё не готов.       И позже, стоя на крыльце похоронного дома, касаясь плечом плеча даочжана и глядя в небо, описывая разгорающееся множество огней (ведь запускали салют не только они), Ян чувствовал всё тот же мальчишеский восторг и не до конца сформировавшееся осознание: семья у него всё же есть.

***

      — Ну что, Ян-Ян, готов?       — Да, А-Чэнь.       Стоя на крыше высотки, Сюэ Ян и Сяо Синчэнь, запалив фитили, отбежали подальше и, обнявшись, с одинаковым восторгом посмотрели в небо, где разгорались и гасли сотни разноцветных огней (ведь не только они в новогоднюю ночь решили запустить салют). При этом Ян чувствовал, что их с Синчэнем сердца бьются в одном ритме. Сейчас им не нужны были слова, чтобы понять друг друга.       Ведь самое лучшее в жизни просто обязано повториться. Даже тысячелетие спустя.