Сердечный резонанс

      Почему-то, когда рука Странника, шаловливая и ловкая, так дерзко жамкает грудь Люмин, девушку это совсем не напрягает. Даже не смущает, более того. Пфф, подумаешь, какая обыденность, что в этом странного? – Хм, а я думал, сейчас ты будешь такая типа "yamete kudasai"! – парень изобразил настолько дебильный писклявый голос, что сам же рассмеялся. – Нет, серьезно, тебе настолько плевать? – Я сама предложила, так что радуйся пока можешь. – отмахнулась путешественница. – Но пытаться сжимать сильнее не нужно. Это может быть достаточно больно. – Вот как… – интересу Странника не было предела, но его слова противоречили. – Ваша женская физиология намного скучнее, чем я ожидал. – Если бы грудь действительно была чувствительной, мы бы стонали просто от ношения бюстгальтера. Понятное дело, что это было бы крайне неудобно. Однако этот факт - не повод нас недооценивать. В частности меня. Уже было не особо понятно, когда это вечерние посиделки в чайнике безмятежности превратились в лапанье с согласием. После того, как Скарамучча получил глаз бога и именовал себя Странником, а еще позднее Люмин предложила ему имя Дэйчи, все как-то резко поменялось. По крайней мере то, что появилась возможность общаться с ним. Он был открыт для разговоров с путешественницей, поскольку она обладала силой скрытой за хрупким на вид телом, и этой силой она повалила его во всех смыслах. Чайник безмятежности встретил Странника приветливо, что было для парня большим удивлением. Здесь даже воздух был теплее, чем снаружи. Над бесконечно свободным пространством нависал купол безопасности, и он ощущался всем телом. Всюду было так красиво, что интерес к Люмин возрос еще больше, и теперь он продолжает это делать в геометрической прогрессии, когда глаза девушки, цвета то-ли настоявшегося в пиале чая, то-ли янтаря, прибившегося к берегам бурного моря, смотрят на Дэйчи так безукоризненно и даже с усмешкой. Она ничего не говорила из того, что думала в данный момент. Даже не улыбалась. Улыбка читается лишь в ее выразительных глазах. Они говорили удивленно: "Хах, как же этот парень заинтригован. Его серьезно так будоражит простая грудь?" Очи же Странника как-то по-особенному гармонировали с глазами его приятельницы: если у нее глаза цвета янтаря, то у него цвет того самого моря. Дикого, необузданного и бездонного, что пожирал в своих глубинах корабли отчаянных мореплавателей, пытавшихся через "зеркало" пробраться в саму душу. А Люмин это море по колено. Она и не плывет, и не тонет: спокойно идет в душу с непоказанной улыбкой. Если бы глаза Странника действительно стали морем, то путешественница была бы в нем Иисусом. Как же странно припоминать Иисуса Христа в порно фанфике. Да простит он меня, атеиста треклятого. И вот бывший предвестник понимает, неожиданно для себя, что смотрит в глаза Люмин непозволительно долго. Ей наверняка не впервой, она у нас дама общительная, экстравертная. Долгие взгляды и долгие паузы - все равно что короткие разговоры и шустрые прощания, - для нее просто особенности контакта с разными людьми разных характеров. А вот Странника это сбивало с ног. Он смотрел на нее и не мог налюбоваться. Как столь прекрасное создание могло родиться просто по законам Вселенским, а может воле Божьей? И сколь милостив Бог был на ее родной планете, а может их было сразу сто? Не важно. Главное, что красота ее несравненна с Афродитой, а душа несравненна с глубинами Разлома. За эту красоту каждый бы поборолся, и даже насмерть, а Страннику она досталась просто так. Обнять и плакать. – Ты так мной любуешься, что аж неловко становится. – голос Люмин понизила, и это было самое заметное подтверждение ее слов. Парень просчитался с ее безукоризненностью: оно и впрямь не вечно. – Значит, моих прикосновений ты не смущаешься, а взгляда - да? – Дэйчи ухмыльнулся в своей почти лисьей манере, довольно наблюдая за постепенно краснеющими щеками девушки. – Иногда это действительно смущает больше! – эмоции вспыхнули на ее лице, а руки втиснулись в мягкий диван, потому что скрестить их не получилось бы. Вторая рука присоединилась к жамканью, когда Странник спросил и получил положительный ответ одним только взглядом. Ему безумно нравилось, что Люмин такая податливая, и эта ходьба по тонкому канату между границами дозволенного сводила его с ума. Девушка медленно, но верно становилась напряженнее. Скорее всего, она постепенно возбуждалась, причем не от ощущений, а от самого факта, что Странник делает такие вещи с супер-спокойным лицом истинного похуиста. Он это почувствовал. Есть такие вещи, которые вызывают что-то физическое из ничего. Что-то вроде ритуала призыва дождя, и приходящий дождь становится для шаманов подтверждением их веры. – А тебе, я погляжу, тоже нравится. – парень улыбнулся снова, и Люмин вздохнула с надутыми щеками. – Верно, ведь ты бы не соглашалась, если бы не хотела~ – Ты мне симпатичен, поэтому я согласилась. – Охо-хо-о! Вот это поворот, Лю-ю-юми! – он сразу же взбодрился. – Ты сейчас серьезно? Типа, я тебе настолько нравлюсь? – Ой, не зазнавайся. – Да ну? – руки Дэйчи проскользнули по бокам и оказались на спине. Он стал ближе, но ему было этого мало. Теперь он шептал на ухо. – Твои глаза ничего не способны скрыть. Ты меня любишь, так? Скажи, что я не прав. Люмин задрожала. Даже глаза стали метаться из стороны в сторону, будто в поисках поддержки. Ничего ею сказано не было. Только руки обхватили Дэйчи и прижали к себе. Этого жеста стало достаточно, чтобы насытиться немым ответом. – Сначала я злилась на тебя, – наконец призналась Люмин. – но я не способна на долгую злобу: отпускается быстро. Потом как-то постепенно стала к тебе привыкать, вот и… Она запнулась, когда Странник тихо посмеялся ей на ушко, опаляя его горячим дыханием. – Я не посмею не оправдать твоих чувств и ожиданий. – путешественнице было грех не признать, что Странник очень сладко шепчет. Он делает это так великолепно и так горячо, что одних его шептаний хватит по горло, чтобы возбудиться еще сильнее. – Можно я покажу тебе все, что во мне накопилось? – Можно, конечно можно. Этот исход можно было предугадать. Между Странником, - еще пока он был Скарамуччей, - и Люмин постоянно происходили какие-то интрижки. Вот это странное чувство тяжелого воздуха, которое мы называем "электричеством". Им много чего хотелось друг-другу сказать, но это именно те люди, которые находят успокоение в действиях бессловных, ведь они могут оказаться самыми сильными. Сильнее слов "я тебя люблю". И вот сейчас, когда бывшие враги сидят вот так в обнимку на диване у камина, это можно было бы назвать действом более интимным, чем секс. Да вот только горячее дыхание в нежное ушко говорило о том, что вряд ли на этом все закончится. Дэйчи целует в щеку. Медленно, неторопливо, словно только-только пробуя. Сорви его с цепи - и он истерзает несчастную путешественницу целиком. Контроль, возможно стеснение. Постепенная и больно медлительная нехватка пространства в штанах. Люмин частенько менялась в лице и поведении, это было за ней замечено уже очень давно. В битве она шустрая, ловкая, очень громкая, не стесняется кричать, бьет со всей дури и выглядит как Богиня, даже несмотря на раны и потрепанные волосы. А вот дома она тише воды. Чуть свет - она спатеньки. Движения легкие, неторопливые, шаги размеренные и зачастую даже босиком, потому что изношенная обувь порядком мучила ноги. Даже сейчас она сидит на диване в одних носочках с лунами. Кажется, какой-то швейный цех Ли Юэ снабдил ее такой милотой в честь праздника Морских Фонарей. Машина для убийств, а не борец. Чудо, а не девушка. – О стоп-слове не переживай, я знаю о таком. – тут же шепчет Дэйчи, как бы извиняясь за легкий укус на мочке уха. – Просто скажи мне, если вдруг я позволю себе слишком сильно развязать руки. – Ты волен, Странник. – Люмин любовно гладит его по голове, пропуская слегка жестковатые волосы сквозь пальцы. – С тобой я могу не переживать, если все пойдет немного не туда. – Немного не туда - это куда? – хитрая улыбка отняла у путешественницы землю под ногами. – Меня так забавляет, что ты не можешь просто сказать: "Я не боюсь, если ты меня трахнешь"~ – Эй! Я сейчас обижусь и уйду отсюда! – ее лицо было похоже на помидор. Странник прыснул от смеха. – Пха-ха-ха, малыш, малыш, ну стой! Я не хотел тебя пугать. – И обижать. – И обижать тоже не хотел. – извиняющийся поцелуй в мягкую горячую щечку. Своими действиями он слишком много извинялся. Даже хотелось сказать, что Люмин сделала из него подкаблучника, но было решено не произносить столь колкие слова в ее адрес. – Ты… – Что я? – в ответ на вопрос Дэйчи были лишь блестящие янтарные глаза, которые то и дело метались вниз. – А, ты об этом… Твою ж мать, ужас какой, а нельзя как-нибудь представить, что все нормально? – Все и так нормально, меня не особо удивляет твой сто-... – Цыц! Пц-ц-ц, – к губам Люмин резко прижали указательный палец, призывая помолчать. – как бы не хотелось признавать, но я…я сте… – Стесняешься собственного тела? И Люмин попала в яблочко. Действительно за пятьсот лет дите считалось дитем, а предательства, подстроенные Дотторе, породили ненависть к людям. К их физиологии и утехам уж подавно. А когда самого себя терпеть не можешь, о каком таком опыте изучении хотя бы собственного тела может идти речь? – Ты слишком храбрая, чтобы так спокойно давать себя трогать… – он уперся лбом девушке в плечо, принимая свое поражение. – По сравнению с тобой я просто слабак. Внутри зародилось пока еще маленькое ощущение безопасности. Пускай и неуверенно, но Странник уже доверял Люмин свои слабости, понемногу привыкая к этому чувству. Такое облегчение, когда снимаешь свою маску сильного, жесткого и независимого человека, оголяя старые раны, страх и стыд. Вроде позорище, зато настолько становится проще жить. – Ну не говори так, конечно не слабак. Хочешь, чтобы я тебя потрогала? – и Люмин снова делает хэдшот. Пришло время Дэйчи сидеть и гореть в огне смущения. – Н-ну… – Как же ты быстро переобулся. Ощущение руки путешественницы на своем торсе стало спусковым крючком к открытию странных звуков, которые раньше использовались лишь в изображении боли. Оказалось, что так тоже было можно. Теплая ладонь поползла вниз, вторая уже трогала и гладила спину, на ощупь пытаясь разобраться в незамысловатом механизме пояса. Люмин, все же, очень смышленая, даже слишком смышленая. На решение этой загадки ей не потребовалось и нескольких секунд, хотя она, конечно, не скажет, что утром спросонья ругается матом в бесплодных попытках застегнуть собственный бюстгальтер. Дэйчи легонько вздрогнул, успокаивая себя только тем, что он хотя бы ничего не видит. Как, в принципе, и Люмин. Ощущения другие, и для привыкания их вполне хватит. Вздох. Мычание. Хочется сильнее прижаться лицом к приятно пахнущей девушке, когда член с особой осторожностью вынимают из шорт и теперь гладят по всей длине. – Чш-ш-ш… Мой милый Дэйчи, все хорошо. – Люмин тоже умела шептать очень сладко. Почти что та самая заботливая мама. – Говори мне, когда что-то тебе не понравится, хорошо? – Мне не нравится чувствовать стыд. – Это нормально, я ощущаю примерно то же самое. Все же, я обещала о тебе позаботиться. Постарайся сконцентрироваться только на собственных ощущениях, ладненько? – Я…я попробую. – Ты молодец, Дэйчи. Люмин почувствовала, как Странник на секунду перестал дышать от этих слов, и сразу же прихватила этот козырь в свой рукав, намереваясь пользоваться им чаще. Появилась довольно жуткая мысль: а что, если бы тот эксперимент с механической махиной Секи но Ками не провалился? Это чудо полу-человеческой природы осталось бы запертым внутри автобота и все? Дотторе нагло пользовался доставленной Скарамучче болью, которая превратилась в слова "хуже уже не будет". На душе стало так тоскливо, что рука сама сжалась сильнее, выдавливая из Дэйчи смущенный стон: – Л-люми-ин…пожалуйста, н-не так сильно… – Извини, я просто задумалась. – Так, ну-ка. – собрав волю в кулак, парень взял девушку за щеки и, проследив за ее глазами, строго сказал: – Вниз не смотреть. – Когда ты пытаешься включать властный тон с красным лицом, это выглядит так мило. Странник тяжело вздохнул, понимая всю абсурдность создавшейся ситуации, но все же продолжил: – Люмин, сейчас не самое подходящее время, но, все же, если ты думаешь о какой-то депрессивной хуйне, мы "сворачиваем лавочку" и занимаемся исключительно проблемой твоих переживаний. – Нет-нет, все хорошо, правда! – нервно посмеялась путешественница. – Тебя не так-то трудно провести, даже в таком положении, но будь уверен, это не более, чем мимолетная мысль. – Тогда смотри мне в глаза. Все время, ясно? – О вау, ты серьезно не хочешь больше прятать лицо? – Плевать, рано или поздно ты бы все равно увидела его в таком возбужденном состоянии. Теперь смотри только мне в глаза, хорошо? – Хорошо, Дэйчи. – Вот так. – когда его глаза смотрели глубоко внутрь, уже было ощущение наиболее близкого контакта. – Можешь…вернуть руку? Люмин молча исполнила просьбу, все еще пытаясь не отводить глаза. Это было неплохое испытание даже для него самого. Рука уже легко двигалась вверх-вниз из-за выделяющейся смазки, так что стоило уже дать человеку разрядку. – Я сейчас ржать начну, – призналась путешественница, едва сдерживая улыбку. – ты так смешно пытаешься сделать нормальное лицо, хотя вполне мог бы состряпать ахегао. – Ты вообще от смеха сдохнешь, если я хотя бы попытаюсь его сделать. Да и легко тебе говорить, хах? А если так? – ожидаемо было почувствовать чужую руку, проезжающую от колена до бедра, и тут же пискнуть от ее положения между ног. – Что, теперь лучше меня понимаешь? Люмин нравилось, что все происходит именно так. Может, она и любила совместное времяпрепровождение в тишине, но более интимное "знакомство" в ее представлении точно не должно было пройти безмолвно. Изучение друг-друга и самих себя предполагает вопросы: "Так тебе хорошо? А так? Нет - то я прекращаю. Если ты чего-то хочешь, скажи мне сейчас". – Боже, я больше не могу смотреть тебе прямо в глаза, как ты просил… – Бля, может это смешно, но я сейчас кончу нахрен. – эти слова Странника стали для путешественницы последней каплей, и она рассмеялась, тут же меняясь в лице, чуть только рот оказывается заткнут чужими губами, а ловкие прохладные пальцы уже напрямую массируют клитор. Его руки воистину божественны. Приученные к тонкому мастерству ковки искусного инадзумского оружия, они может и были малость жестковаты, но движения выполняли столь мягкие и аккуратные, что доводило до мурашек. Подумать только, эти руки, пальцы, наверняка столько дел натворили, а сейчас они… – Такое ощущение, будто ты параллельно с наяриванием моего члена еще и сама мастурбировала. – голос Дэйчи звучал даже несколько недовольным, пока движение руки Люмин не ускорилось и он едва находил воздух на слова. – Я т-только….тебя коснулся, а ты уже почти в экстазе, пха-ха.. – Твои пальцы - просто чудо… Люмин поднимает глаза обратно на лицо Странника, которое уже изнемогало от оверстимуляции и немо молило об оргазме. Может он и стесняется себя, вряд ли знает всех подробностей своих эрогенных зон, но при этом однозначно понимает чего хочет и как это называется. Даже в самом начале ненароком изъявил свое желание "трахнуть" Люмин. Именно это слово используют те, кто не может выдавить из себя что-то более мягкое, потому что со стороны может прозвучать неловко, "кринжово". Ровно по той же причине мы говорим слова "жопа" и "срать" вместо других более мягких синонимов с одним простым объяснением, что произносить их стыдно. Со стыдобой пора кончать. – Ты умничка, Дэйчи. – шепчет на ухо Люмин. – Не сдерживайся больше, солнышко. – А…ах…а ты? – Одновременно все равно не выйдет, не мучай себя. Закрой глаза и сосредоточься только на себе. Темнота встретила уставшие глаза, и теперь стало проще чувствовать присоединение второй руки. Что-то здесь, что-то еще чуть-чуть, что-то… Дэйчи закусил губу, дабы не шуметь, но Люмин надавила сильнее, вызвав только тихий скулеж. Она продолжала движение до тех пор, пока дрожь в измученном теле не утихла. Теперь энергетика злого буки окончательно спала, мир в его голове перезагрузился после резкого скачка гормонов, и при попытке его поцеловать получается очень мягко, блаженно и тихо. Люмин медленно отстранилась, сжав руку в кулак, дабы точно не испачкать ничего более. Ей так нравилось, как освободившееся от напряжения тело медленно упало на спинку дивана, как милый животик поднимался и опускался при дыхании, как это дыхание постепенно восстанавливалось, и глаза оставались наполовину закрытыми от блаженства. – Ты такой милый, я не могу. – шепотом восторгалась Люмин, сдерживаясь, дабы не запищать. – Сочту это за комплимент… – Это и есть комплимент. – с этими словами девушка поднялась с дивана, но ее крепко схватили за запястье, не давая уйти. – Ты куда? – Привести себя в порядок и лапку помыть. Я ненадолго, обещаю. Дэйчи кивнул, отпустил руку и, как только девушка пропала в дверном проеме, оглядел себя. Удивляясь тому, какой он весь мятый и пожамканный, смог только усмехнуться: теперь пришлось бы перевязывать кимоно заново, но вот только оно уже вряд ли пригодится. Пояс уже давно покоился на полу неподалеку. Туда же полетели и мешающие шорты. И пока руки расправлялись с несколькими слоями длиннорукавной рубахи, для Странника стало открытием, что пальцы правой ладони уж больно быстро высохли. Получается, мало того, что у девушек грудь не такая чувствительная, как все рассказывали, так еще и их естественная смазка испаряется на раз-два, оставляя после себя только запах. Больше ничего. Внутри что-то екнуло, когда послышались шаги, а на теле не осталось практически ничего. Была принята попытка наскоро прикрыться длинным рукавом кимоно, но было слишком поздно: изящная женская фигура в одном халате и белом нижнем белье прошагала с лестницы на пол большой залы, забитой всякой всячиной: сувенирами, трофеями и книжками, что были собраны в течение стольких лет нескончаемого путешествия под лживым небом. Вокруг Люмин столько всего, а на ней самой - почти ничего. Это возбуждало заново. – Ты… – Дэйчи еле находил слова для описания бушующих в груди чувств. – Ты…такая…красивая… – Хи-хи~ Благодарю, милый Дэйчи~ Странник поджал губы, отведя взгляд в сторону: – Я вообще хотел сказать, что ненавижу тебя, так что окстись. – А я тебя терпеть не могу. – Люмин уперлась коленом в диван и стала угрожающе нависать сверху с улыбкой от уха до уха, сужая пространство из-за поставленных на спинке дивана рук по обе стороны от головы. – Сил моих больше нет, ты такой жалкий. Грязная. Маленькая. Куколка~ – …О-ох… – зрачки Дэйчи стали шире то ли от тени Люмин, то ли от пронзительных слов, которые зашли ему даже больше, чем нежнятина. – Что? Тебе так больше нравится? – Нет, хуйня полная, давай по новой. Отношение Люмин к Страннику скакало точно табун лошадей по горным степям. Зная его первозданную форму, владельца этого альтер-эго Дэйчи, а уж тем более зная, сколько было у этого владельца имен под разные стадии развития, по естественным причинам понимаешь, что его язвительное поведение - своего рода норма, пришитая к сознанию намертво. Даже отказавшись от всех предыдущих имен, Дэйчи, альтер-эго, все равно будет на них переключаться: В гостях он Куникудзуши. Снимает свою шляпу презрения, дабы не отстранять от себя хозяина. Вежлив. Порой его даже можно смутить; Сказитель. Скарамучча. Последняя тварь, пожирающая гнев из чужой груди, буквально слизывающая эмоции с лица и жадно требующая еще, разжигая гнев заново. Версия, вглубь которой можно копать и копать, и все равно не найти дна, какого-либо предела этому голодному существу. Естество, бессердечное, насмехающееся и жадное; Странник. Поиск. Открытие нового. Попытка создать себя заново, но при этом пользуясь теми же инструментами. Он все равно будет мил в гостях, и все равно будет рваться за корону, властно и бессердечно. Только улыбка у него немного другая. Не милая, не жадная…заинтересованная. – Да пошел ты нахуй. – надула щеки Люмин, сев на него сверху так, что он произнес лишь сдавленное "ыъй". – Буду я еще играть с тобой в кукольные игры. – Ну солнце, ну я не хо- а-ах~... – Дэйчи запнулся на последнем слове, тут же запрокидывая голову от ерзанья девушки. – Н-не надо… – Что не надо? – теперь уже Люмин хитро улыбалась, зная, что Странник больше не в силах терпеть, но она все равно заставит его это делать. Кукольные формы стали приобретать очертания. Тело мало поддавалось разуму, который стремился к человечности, и теперь оно бесконтрольно ее теряет, оголяя контуры шарниров. Выемки под ребрами стали наиболее заметны. Глубоко в них потихоньку горела жизнь. Пальцы, с теперь уже очень четкими полосами сгибов, впились в чужие плечи, пытаясь дать возможность понять, насколько сейчас Страннику тяжело себя контролировать. – Ух ты, какое зрелище. – Люмин осторожно взяла в руки его ладонь и поднесла к губам. На ощупь она точно такая же, как и обычная кожа, хотя ее белесый вид наверняка предполагал холод фарфора. Это давало небольшую надежду на то, что его член не будет казаться внутри слишком жестким. – Я может и не все твои мысли слышу, но это не значит, что я совсем глухой. – сказал нахмурившийся и покрасневший Дэйчи. – Потерял половинку? Хе-хе, ты у нас, конечно, парень острый, на тебя можно спокойно насадить и пропихнуть кого-нибудь даже словесно… – Люмин опасно приблизилась к лицу. – Но я все еще планирую проверить тебя на мягкость~ Странник хотел было ляпнуть что-то колкое, но у него получилось лишь приоткрыть рот, что позволило девушке взять его без особых усилий. Взять за шиворот, взять за душу, взять губы в губы. Резко и дерзко. Дэйчи стеснялся как нефиг делать. Особенно это чувствовалось в паху. Он ерзал бедрами от давления сверху, ибо чувствительность после оргазма была крайне высока, и томно мычал в поцелуй, только сейчас осознавая, что упустил момент своего первого. Да и ладно, сейчас первым будет не только поцелуй. – Ха-ах… Мх-м-м… Гхк… – Какие милые звуки ты издаешь, Дэйчи. – улыбалась Люмин, любуясь своей работой. – П-послушай... – парень попытался ее остановить, что получилось только благодаря блестящим глазкам. Руки для нее уже не работали. – Я лично не боюсь боли, но меня все еще напрягает один вопрос… – Да чего же врать? Еще как боишься, но бить я тебя не собираюсь. – Тебе самой…не будет слишком больно? Странник неосознанно давал Люмин картинки. Она их видела. Его переживания о том, что еще будучи Скарамуччей и Секи Но Ками он причинил ей достаточно боли, и что вряд ли бы она его любила так же сильно, если бы он не стер себя из Ирминсуля. Картинки Люмин в ответ всплывали яркими красными пятнами. Некое изображение старых чувств в абстракции, когда огромная робо-тварь то и дело лупила ее кулаками. Кажется, девушка не на шутку разозлилась: – Плевать. Я хочу боль только от твоих прикосновений. Я хочу боль только от ощущения крови на искусанных губах. Я хочу, чтобы ты вылил всю эту ебучую боль на меня. Она крепко вцепилась в диван, не давая Дэйчи выхода из границ ее обзора с ближайшего расстояния. Она была чертовски близко и чертовски возбуждена. – Мне не похуй на тебя и то, что ты чувствуешь. И я знаю сколько раз за день ты можешь варить эти мысли в своей голове. Я готова принять их все и впитать в себя, оставив тебя опустошенного до капли, бессознательно утопающего в блаженстве. Вымести на мне все, что у тебя есть. Отдай мне… – янтарь плавился в костре ярости, отражаясь в глубине ранее незаметными алыми огоньками. Ее голос дьявольски сказал: – …ВСЕ. "Да, вот так! Дай гневу наполнить себя…" – Ч-черт… Давка в поцелуе возмещалась чувством ходьбы, только теперь уже не по каналу границ, а по канату безопасности. Люмин крайне сильна. Своими руками она побеждала, обращала в бегство, а порой и бросала в лапы смерти. Навстречу тьме и бездне, в которую она так стремится, несмотря на внутренние противоречия. Она тысячи раз чувствовала боль. Она познала ее всю, и лишь потому не желает причинять ее даже дрожащей фарфоровой кукле, которую так просто сломать. Оказывала лишь давление, прижимала к светящейся в стихии свободы груди и не давала уйти. На секунду Страннику подумалось, что она уже поглотила в себя Скарамуччу, давая его голоду выход наружу, только чтобы впитать в себя размазанное по стенкам души то, что было дано Страннику не ей. Боль. Но ведь он сам подал ей эту идею. Теперь все его существо сотрясалось от чувства предвкушения сладкого плода, даруемого то ли ангелом с небес, то ли змеем-искусителем, спрятанным в глубине. Это все была Люмин. И она… – Я собираюсь впустить тебя глубже. – Ты блять се…н-нгх…серьезно..!? – его снова заткнули, не давая времени обкашлять вопрос, и Люмин уже успела снять с себя все ныне лишнее. Она ждала этого мучительно долго. Странника даже пугало с каким рвением Люмин набирает обороты и держит свою позицию без какого-либо страха и стеснения. Ощущение хватки на члене и какое-то резкое горячее давление на головке заставляют запрокинуть голову в немом стоне и понять, что за считанные секунды воительница Тейвата действительно впускает его в себя. Постепенно, но нетерпеливо. – С-стой… тебе же… – сдавленно хрипит Странник, красный, как солнце на горизонте Инадзумы. – Течешь как сука… – то ли усмехается девушка, то ли реально констатирует факт того, что тут даже смазка больше не нужна. Странник все больше щурится, сжимая зубы. Мимические мышцы дрожали больше, чем телесные, и Люмин это забавляло. Ровно до тех пор, пока она не села до упора, вогнав в себя член на всю длину, и ее лицо не исказилось в сдавленной улыбке. – Т-тесно… – видно, что Дэйчи так и хочется поерзать на месте, но он не смеет, ибо сейчас лишнее телодвижение может причинить его солнышку боль. А ей и без того больно. – Это что, кровь? Стоп, так ты девственница!? – А ты - нет, что ли? – С твоим опытом можно подумать, что ты уже знатно так натрахалась. – Нет, но могу натрахать тебя, если хочешь~ Имитация толчка, когда Люмин резко приподнялась и села обратно, вывела стоны Странника на новый уровень. Он сам держался как мог, но принял решение помочь девушке держаться тоже, осторожно взяв ее за талию. Он не давил, не принуждал к действиям. Просто поддерживал, давая понять, что если вдруг что - он поймает. Пульсация внутри сводила с ума. Странник был и без того крайне чувствителен, и сейчас он просто пытался концентрироваться на поддержании Люмин, лишь бы только не соскользнуть. Удовольствие, в какой-то мере мучительное. – Женский фитнес зал? Качаем ножки? – усмехается Дэйчи, гладя голую спину и понимая заодно, что только грудь все еще держится в тисках бюстгальтера. – Хочешь избавить меня от лишней нагрузки? – Люмин кокетливо наклонила голову, улыбаясь так же хитро, как Странник некоторое время назад. – Тогда попробуй вести. Она приподнимается, закидывает одну ногу Дэйчи за спину и падает слева от него, предлагая тем самым самую распространенную позицию. – Да ты надо мной издеваешься. – рычит Странник и опирается на руки сверху, нависая над золотым торнадо так, будто пусти ее - и она унесет тебя нахрен. – Раздвигай. – Серье-.. – Шире. Принятие сильной позиции, еще одна резкая смена настроений. Пока Люмин только-только собиралась отвести левую ногу, - что было проблематично, ибо ее пришлось бы закидывать на спинку дивана, - Странник сам приподнялся и сам закинул ее себе на плечо, делая вид, что знает как это делается. Входит неторопливо, с таким сосредоточенным лицом, что можно оборжаться на месте, но попробуй Люмин это сделать - ее смех встретил бы только сильный толчок до упора и недовольная гримаса в придачу. – Нихуя не растянутая. – ругается парень, жмурясь от в какой-то мере приятного давления. – А ты растягивал? – улыбается путешественница, делая тонкий намек, что в следующий раз ему стоит использовать технику своих пальцев обширнее. В целом, Странник уже на все готов спустя буквально пару минут в дичайших мольбах и стонах, вспоминая вообще все ругательства, которые знает, не оставляя за собой ни одного упущенного шанса пообещать такие "посиделки на диване" еще несколько раз на неделю вперед. Вкусил, распробовал, и захотел снова. – Ты что, опять так быстро кончил? – Люмин смеется, гладя раскаленную щеку напротив. – Твое сердечко точно выдержит, м? А в целом, мы можем протестировать… …сколько раз ты еще протянешь~