***
Юный аврор докоснулся до лица мёртвого мужчины, чтобы перевернуть на бок. Из ровного круглого отверстия от пули над бровью сочилась кровь. Она пачкала перчатки, оставляла следы на одежде и ковре, который впитал в себя весь ужас, происходивший здесь несколько часов назад. На жёстком ворсе ещё можно было заметить осколки черепа и медленно высыхающие ткани мозга. Смерть была моментальной, и это казалось аврору единственной очевидной вещью среди прочих. К слову, так считал только он, потому что наклонившийся к трупу коллега уже успел раз пять вынести один и тот же вердикт: «Самоубийство». Все улики в комнате подтверждали его слова. Замок на двери никто не взламывал, окна, наглухо закрытые и зашторенные, не пропускали ни единого луча обеденного солнца. Несмотря на то, что в квартире стоял погром и творился хаос из разбитого стекла и сломанной мебели, ни на одной вещи не смогли обнаружить чужих отпечатков пальцев. Револьвер тоже никто, кроме его хозяина, не трогал. Дело могли сразу закрыть, если бы мужчина на полу не оказался магом. Вот только даже прибывшие на место авроры, просканировав все комнаты, не нашли ни одно заклинание. Возможно, только парочку бытовых, что до сих пор, словно на последнем издыхании, домывали посуду на кухне. Стук стекла смешивался с шумом шагов и тихими разговорами полицейских. Он вторил любому звуку, что здесь появлялся, и так неестественно разбавлял тишину, когда она возникала. — Сколько бы с этим ни сталкивался, никак не могу привыкнуть, — голос рядом принадлежал аврору Итану Линкольну. Он с некоторым омерзением смотрел на тело и даже не смел допускать мысли наклониться чуть ниже. — К убитым можно испытывать жалось, но как относиться к такому? — Отчего же вам его не жаль? — юный аврор по-прежнему сидел на корточках. Ему удавалось сохранять внутреннее и внешнее спокойствие, в отличие от морщившегося коллеги. Так или иначе видеть мёртвых не то же самое, что знать о них. Жизнь уходила из тела, и оставалось лишь наблюдать, как на смену ей вступает смерть. Пришёл её час, который теперь будет длиться вечность. Даже не час — ничтожное мгновение, отделяющее любого от мира забвения. Когда осознаёшь, что ничего поделать уже невозможно, волей-неволей начинаешь относиться к этому проще. — Подскажите, мистер Малфой, как может убийца самого себя вызывать жалость? Как по мне, одно презрение. Парень хотел ответить, что жалость включает в себя слишком много, чтобы быть однозначной. Огромное влияние, оказываемое на человека. Что ж, он чувствовал жалость к мёртвому хотя бы за то, что тот больше не мог жить. Тук. Тук. Тук. Посуда по-прежнему гремела на кухне. Линкольн выпрямился, разминая затёкшие колени. Человеком он был в возрасте, но очень часто лишь делал вид, что время забирает его здоровье и молодость. Бесспорно, так оно и было, но преувеличенное кряхтение во время подъёма по лестнице или частые больничные наводили Малфоя на мысль, что его коллега разыгрывал спектакль, лишь бы отлынивать от работы. Парень прекрасно видел, в какой форме находился аврор, и назвать её не лучшей попросту не мог. — Пуля семь целых и шестьдесят две сотых прошла насквозь, — Итан начал зачитывать документ, который ему услужливо подал человек в форме. — Её нашли недалеко от тела. Ещё пять таких же было найдено по всей квартире: в стенах и в мебели, — коллега взмахнул бумагами. — Устроил здесь тир по мишеням! — Почему он не воспользовался палочкой? — Малфой поднялся. Тщетные попытки найти что-нибудь около тела вынудили его наконец отвлечься и ещё раз осмотреть интерьер. Попутно он снимал перчатки. — Её нашли испорченной, — Линкольн потёр переносицу, словно у него начались головные боли. Он рассчитывал закончить здесь гораздо быстрее, но Малфой слишком тщательно осматривал каждую деталь. К такому стоило привыкнуть, но мужчина постоянно сопротивлялся, считая филигранность напарника обычным любопытством, которое скоро пройдёт, как проходит у любого аврора, находящегося долго на службе. — Видно, он сломал её перед смертью. Авроры одновременно оглянулись на лежащую на столе палочку. Забытая и отвергнутая магом, она выглядела такой же убитой, как её хозяин, который в порыве ярости разбросал куски по квартире. Для волшебника такое обращение с проводником и помощником в использовании магии считалось неприемлемым. Палочка служила с самого детства и могла не меняться до смерти, поэтому вместе с бережным отношением как к магическому предмету люди проявляли к ней трепет и привязанность. Конечно, многие осознавали, что потеря проводника не ведёт к потере самой магии, а лишь способности её использовать. Так или иначе никто добровольно не стал бы ломать палочку без особых на то причин. Малфой надолго погрузился в свои мысли. Его молчание привлекло Линкольна, поэтому тот отвёл парня на кухню, где толпилось меньше работающих людей. Достаточно тесная комната оказалась ещё более мрачной. Несмотря на то, что здесь не было чудовищного погрома, серые тона мебели и обоев не придавали ей уюта. Выставленные на столешнице склянки с приправами, недоеденный суп и опрокинутая на пол ложка свидетельствовали о протекавшей здесь совсем недавно жизни. Возможно, неспешной, в своём скучном и спокойном ритме, но она не собиралась обрываться. Книга с торчащей самодельной закладкой из салфетки указывала, что историю планировали дочитать, как и пойти на работу, ведь пиджак на спинке стула был тщательно выглажен. — Я обрисую вам картину происходящего, — любезно начал коллега, словно хотел донести мысль до несмышлёного ребёнка. — Весь беспорядок, творящийся в зале, указывает на то, что мистер Солсбери потерял контроль, у него случился срыв, поэтому он начал шмалять во все стороны, а потом, недолго думая, застрелился, перед этим также импульсивно сломав палочку. Убить себя непростительным стало невозможно, вот и пошла в ход смертельная пуля. Малфой давно уже рассмотрел ситуацию под таким углом, но причины срыва ему до сих пор были неясны. Что же такое произошло в жизни, что решение проблемы стало настолько радикальным? Не было ни одной зацепки, ключевой детали, способной отворить запертую наглухо дверь. Конечно, понять всех переживаний, грызущих человека, невозможно. Он полностью закрывается в себе и позволяет внутренней тревоге встроиться в продвигающуюся вперёд жизнь и раствориться в ней. Но как бывает видно на лице эмоции, так и нередко по поступкам можно определить выбивающиеся из обыденности детали. В этой квартире Малфой таких деталей не видел. Его также мучал вопрос: отчего Солсбери стрелял по мебели вместо того, чтобы сразу убить себя? Возможно, это была попытка выплеснуть эмоции, избавиться от тягот на душе, но зачем? Когда твоя конечная цель — самоубийство, нет никакого смысла справляться со стрессом, круша всё вокруг. Так обычно поступают люди, которые хотят жить дальше, облегчив ненадолго разум от отрицательных мыслей. Посуда с громким стуком разбилась о каменную раковину, погружая в гробовую тишину кухню. Даже едва слышимые разговоры, доносящиеся из зала, на мгновение пропали. Каждый пытался услышать что-то в тишине. — Мистер Линкольн, — в комнату зашёл пожилой полицейский, он спокойно, но чересчур холодно посмотрел на двух авроров, — мы допросили свидетеля, вызвавшего полицию, — нехотя продолжил. — Возможно, вам тоже нужно это сделать? Линкольн искоса посмотрел на Малфоя. В его голове промелькнула мысль, что уйти сегодня пораньше домой точно не получится. Уже через пару минут они спустились в маленькое уютное кафе, располагающееся на нижнем этаже дома. На круглых столиках из чёрного дерева стояли кружки с остывшими напитками. На тарелках лежали откусанные булочки, посыпанные шоколадной стружкой. Стулья беспорядочно отодвинуты, свидетельствуя о том, что посетители старались покинуть заведение как можно скорее. В воздухе витал запах пряностей и молотого кофе вперемешку с паникой, последствия которой пыталась устранить девушка, расставляя мебель по местам. Она сразу заметила пришедших авроров и сопровождающего их полицейского, но осталась стоять за столом, разделяющим их, словно за щитом. — Добрый день, — голос был обманчиво мягким, он сильно контрастировал с чёткой эмоцией недовольства на лице, — чем могу вам помочь? Итан заговорил первый. — Добрый, меня зовут Линкольн, я хотел бы задать вам пару вопросов. — Мужчина достал рабочий телефон и несколько продолжительных секунд вертел его в попытке разблокировать. Малфой помог ему под вопросительным взглядом девушки. — Как можно к вам обращаться? — Эдемс. — Хорошо, мисс Эдемс. — Итан обернулся к полицейскому, чтобы получить от него кивок, удостоверяющий о том, что они допрашивают нужного человека. — Расскажите нам поподробнее, что случилось. — Всё, что я знала, уже рассказала вашим коллегам, — она мимолётно бросила взгляд на человека в форме. Осознавая, что эта фраза никак не поможет ей отвязаться от непрошенных гостей, девушка продолжила, не оставляя аврорам возможности начать расспрос. — Примерно в десять часов я услышала звуки погрома, они длились около десяти минут и дальше сопровождались стрельбой. Я сразу вызвала полицию, — она водила тряпкой по столу всё то время, что говорила, а когда закончила, подняла взгляд на Малфоя, встречаясь с его холодными, как лёд, глазами. Под таким пристальным вниманием свидетельница съёжилась. Со стороны она выглядела встревоженной, но в такой ситуации это не казалось чем-то необычным. Линкольн хотел закончить допрос, но Малфой, сделав шаг вперёд, продолжил: — Вы не видели ничего странного этим утром? — парень проигнорировал неодобрительный взгляд коллеги. — Всё было как всегда, — девушка сдула с лица выбивающуюся прядь пшеничных волос из наспех заплетённого хвоста. — Может, кто-то показался вам подозрительным? Эдемс в задумчивости сжала губы в тонкую линию. Она слышала от полицейских, что это дело связанно с суицидом, поэтому вопросы Малфоя сбивали её столку. Он пытался найти убийцу, когда тот лежал в своей квартире и явно не мог уже ни от кого скрыться. Это её слегка настораживало. — Ничего такого я не видела, — свидетельница продолжила уборку. Больше у неё ничего не спрашивали, и она с неким облегчением выдохнула, когда авроры с полицейским ушли. Погода на улице хмурилась. Наползающие на небо серые тучи закрывали собой солнце, предупреждая о скором дожде. Опавшие листья теперь не переливались золотом, а служили лишь напоминанием, что скоро к зиме перейдут права на господство. Ветер кружил по дороге, присаживался в реверансе рядом с прохожими, а потом подхватывал чужие зонтики, словно озорной ребёнок, пытающийся привлечь к себе внимание. Линкольн плотнее укутался в свой шарф, доставая из кармана помятую пачку сигарет. Он предложил Малфою, но тот отказался. Послышались щёлкающие звуки зажигалки, пламя которой никак не могло сопротивляться бушующему ветру. Огонёк, не успевая толком вспыхнуть, тут же гас, словно прячась ото всех вокруг. Итан раздражённо промычал, прикусывая фильтр. Он в порыве потянулся за палочкой, но вовремя смог себя остановить. — Сэр, — Малфой достал из кармана газовую зажигалку и, когда мужчина обратил на него внимание, бросил аврору. Тот без затруднений смог поймать её одной рукой. Наконец белый дым окутал край сигареты, и с каждой затяжкой та медленно, но верно обращалась в пепел. Дорога проходила в угрюмом молчании. Они не видели смысла в разговорах, и их встречи состоялись только по делу. После посещения очередного места преступления на отвлечённые темы говорить казалось неуместным. Каждый был занят своими мыслями. Красная телефонная будка наконец показалась на горизонте. Линкольн выбросил окурок в мусорку, а потом зашёл следом за Малфоем, доставая из внутреннего кармана куртки зачарованную монетку. После набранного секретного номера лифт со скрипучим звуком начал опускаться вниз. Магия механизма была очень старой, но выполняла свою роль, как полагается. Заменять и усовершенствовать её никто не планировал. Коллега подбросил потёртую местами монету, вернувшуюся к нему на середине пути. — Мистер Малфой, — наконец заговорил Итан, когда они оказались в холле Министерства. Шум и разговоры других работников заглушали голос, но парень всё равно его услышал, поэтому развернулся. — Я бы посоветовал вам прекратить мутить воду, иначе вы не сможете ничего рассмотреть, а тем более увидеть дна. Малфой засунул руки в карманы своего чёрного пальто, обдумывая что-то пару секунд. — Я вас понял, сэр. — И куда же вы тогда направляетесь? — нахмурившись, спросил Итан, понимая, что его юный коллега идёт совершенно не в том направлении, где находились их рабочие места. Малфой не ответил, сделав вид, что не услышал. Он также предпочёл оставить незамеченным жалобный стон Линкольна, а потом быстрые шаги, следующие за ним.***
В коридоре погасла одна свеча, но человек не обращал на неё внимания. Он был занят новой картиной, которую повесил на стену. Та словно вросла, крепко удерживаясь за серый камень, стала неотъемлемой частью этого места. Рассматривая её пристально и долго, человек не заметил, как на ботинки упали первые капли красной краски. Стены словно задрожали в ужасе от новой детали интерьера. Точно такой же ужас застыл на полотне, он витал в воздухе, заполнял каждый свободный угол, прикасался ко всему, к чему имел доступ. Под его напором иногда трескалась штукатурка на потолке и опадала белой пылью на пол. Пробегали трещины на резных рамах. И только человек оставался нетронутым. Он сохранял невозмутимость и спокойствие в то время, как всё вокруг постепенно порабощал страх.***
Малфой вчитывался в предложения документа, изредка поднимая взгляд на хмурого Линкольна. За несколько месяцев совместной работы он успел привыкнуть к постоянно недовольному коллеге, но никак не мог понять, почему тот не отказался от своего напарника, как все остальные до него. Причина чаще всего была одна: никто не хотел иметь дело с сыном бывшего Пожирателя смерти. То, что Малфой смог занять должность в Министерстве, для многих казалось чудовищной ошибкой. Может, поэтому начальство всегда отдавало Малфою дела, связанные с самоубийствами в магловском мире, не подпуская его слишком близко к миру волшебников. Так всё же ошибка или удача? Парень продолжил перечитывать документ в сотый раз, хоть в этом и не было особого смысла. «Имя: Тайлер Солсбери. Пол: мужской. Дата рождения: 14 апреля 1983 года. Возраст: сорок шесть лет. Родители: мать и отец полукровки. Семейное положение: не женат. Дети: нет. Образование: обучался на факультете Когтевран в Хогвартсе. Получил диплом в магловском университете по направлению «Технологии в сфере медицины». Карьера: в 2020 году начал работать в Университетском колледже Лондона. Стал профессором наук и возглавил факультет медицины». Больше ничего, кроме этих строчек и скудной информации, не было. Малфой посмотрел на сотрудницу за стойкой, передавая Линкольну листок, чтобы он тоже его изучил. — Это весь материал? — хмуро заметил коллега, озвучивая мысль Малфоя. Даже не прочитав документ полностью, легко было заметить дефицит сведений. — Разрешён доступ только к этой части бумаг, — девушка постаралась дружелюбно улыбнуться. Она выглядела совсем молодой, возможно, только недавно начав свой карьерный путь. Итан прикрыл рукой рот, сдерживаясь, чтобы не чихнуть. Помещение хоть и казалось относительно чистым, но стоило только кому-то пройти мимо, как с пола поднималась пыль, оседая на стопки рукописей, где её и так было в избытке. Приглушённый свет плохо освещал пространство, словно хотел скрыть все недочёты. Из-за этого коллега щурился, практически утыкаясь носом в пожелтевшую бумагу. Мимо Малфоя пролетело перо, а за ним свёрток. Они устремились вверх, где над потолком парило около сотни папок, которые ещё не были определены в отсек или для которых он ещё не был создан. — А его прошлое место работы? — парень облокотился на стойку. — Институт, где он учился? — Извините, это всё, что я могу вам предоставить в качестве информации, — она провела по столу небольшую карточку в сторону авроров. — Распишитесь, пожалуйста, здесь. Малфою в руку приземлилось перо, а рядом из ниоткуда появилась чернильница. Он аккуратно макнул кончик в чёрную жидкость, размышляя о том, как не хватало сейчас обычной шариковой ручки в кармане. «Скорпиус Гиперион Малфой», — было выведено красивым каллиграфическим почерком. Парень пару раз покрутил перо между пальцев, а потом протянул его коллеге. Тот в следующей графе оставил свою подпись, менее аккуратную, с прыгающими по строчке буквами, словно они были готовы убежать со страницы. Авроры вышли из архива, так и не получив нужной информации. Вернее было сказать «полной», но это не останавливало Малфоя. Он редко тормозил в таких случаях, словно попадал в лабиринт, где тупики не были преградой. Скорпиус искал другой путь, чтобы дойти в конечном счёте до конца. Линкольн не понимал, в какой момент ему стоило останавливать юношу, поэтому никогда этого не делал. — Я отправлюсь в колледж, — Скорпиус стряхнул с волос пыль. — Иного я и не ожидал. — Вы не пойдёте со мной? Итан чихнул в рукав, облегчённо вдохнув относительно свежий воздух коридора. По крайней мере в нём не летало так много пыли. — Останусь заполнять документацию, — шмыгнув, ответил он. — Закроете дело? — Если придёт отчёт о вскрытии, — мужчина устало провёл по щетине, которая редко встречалась с лезвием или даже заклинанием. Линкольн как-то сказал, что это придаёт ему больше брутальности. Малфой тактично тогда промолчал, подумав, что его коллега в более опрятном виде выглядел бы на несколько лет моложе. — Но хотелось бы сначала дождаться вас. Губы Скорпиуса тронула лёгкая улыбка, но Итан прекрасно понимал, что в ней не заключалось даже капли благодарности. Она была скорее дежурной. Попрощавшись с коллегой, Малфой поскорее поспешил в колледж. Аппарировать не решился, поэтому пришлось потратить около десяти минут, чтобы поймать такси. В салоне было опрятно и пахло освежителем воздуха. Малфой поудобнее устроился на мягком сидении, пытаясь погрузиться в мысли. Что ж, оказалось, это было не то время и место, потому что водитель был не прочь поболтать. — Прекрасная погода, верно, сэр? — мужчина взглянул на Скорпиуса через стекло заднего вида, ожидая ответ. — Вы так считаете? — серые глаза устремились в окно, цепляясь за проплывающие мимо дома и серые тучи. — Конечно, после ливня всегда появляется солнце, — водитель сверился с навигатором. — Жизнь, как дождь, всегда идёт вне зависимости от того, хочет ли кто-то этого или нет. Малфой молча слушал. У него не было желания вступать в диалог. Он также прекрасно знал — ответов от него не требовалось. — Хмурые дни рано или поздно обязательно просветлеют, — обрывочные мысли во фразах постепенно переходили в горькую историю жизни водителя. Он жаловался на неудачи, иногда спохватываясь и начиная утешать себя приободрительными словами. Скорпиусу казалось, что более длинной поездки у него ещё никогда не было, но вот, машина наконец затормозила. — Приятного вам дня, сэр, — широко улыбнулся мужчина, пряча во внутреннем кармане пару купюр магловских денег. Малфой кивнул, решив для себя в следующий раз не отказываться от привычной аппарации. Вход в главное здание колледжа и небольшая аллея перед ним были переполнены группами студентов. Некоторые украдкой курили на лавочке, оглядываясь по сторонам, чтобы не встретиться случайно со своим преподавателем и не предстать перед ним в таком виде. Другие громко обсуждали свои достижения или разговаривали на отвлечённые темы. Малфой привлекал внимание, но скорее не своим чёрным костюмом и пальто, что контрастировали со свободной одеждой учеников, а красивым лицом. Аристократичные черты и белоснежная кожа выделялись, вынуждая некоторых девушек и парней долго провожать его фигуру взглядом. Такая реакция могла бы польстить, если бы сам Малфой заострял больше внимания. Несмотря на внешнюю архитектуру в стиле классицизма с большими колонами, украшающими вход, внутри здание выглядело новым. Наличие высоких потолков и больших окон было, возможно, одной из немногих деталей, сохранившихся от старой архитектуры. Университет не шёл ни в какие сравнения с Хогвартсом. Но даже идя по коридору с новым паркетом вместо каменной кладки, с чистыми выбеленными стенами, украшенными фотографиями улыбающихся учеников или их достижениями, парень вспоминал школьные годы. Атмосфера и сосредоточенность на лицах студентов навевали картинки из прошлого. Как он вместе с однокурсниками готовился к контрольным по зельеварению в гостиной Слизерина. Даже несмотря на то, что чаще всего всё заканчивалось шалостями и общим весельем из-за какого-нибудь бедняги, перепутавшего ингредиенты и вызвавшего взрыв, такие эмоции перед важным событием ему были хорошо знакомы. Малфой остановился перед одним из кабинетов. Яркая табличка гласила, что за дверью находился деканат университета. Скорпиус достаточно быстро смог его найти благодаря подсказкам охранника, остановившего его на входе, чтобы уточнить цель визита. Внутри за несколькими столами сидели сотрудники учебного заведения и были полностью погружены в свои дела, не замечая непрошенного гостя. Рядом, переминаясь с ноги на ногу, стояли студенты и подписывали документы, некоторые консультировались по каким-то вопросам. — Прошу прощения, с кем я могу поговорить на счёт профессора Солсбери? Все взгляды тут же устремились на него, а недавние разговоры резко сошли на нет. Малфой поскорее достал свои документы, предназначенные для маглов, чтобы предотвратить расспросы, которые могли начаться в любой момент. Всем аврорам, контактирующим непосредственно с маглами, выдавали такие на случай, когда могли потребоваться доказательства причастности к полиции. — Что бы вы хотели узнать? — женщина развернулась к парню, скрещивая руки на груди. Кажется, она не была расположена к мирному разговору, и Скорпиус не понимал, виной этому его должность или скверное настроение сотрудницы. — Ваш бывший коллега найден мёртвым, мне бы хотелось получить доступ к его досье и личным документам. Пара учеников оторвались от своих занятий и начали перешёптываться. Новость о смерти их преподавателя явно в скором времени распространится по всему колледжу. Сплетни как яд, бегущий по венам. Если он попадёт в кровоток, его уже невозможно будет остановить. Всё учебное заведение заполнится подслушанной информацией, начнут всплывать новые факты, как правдивые, так и выдуманные, но это то, чего Малфой хотел добиться. Именно поэтому он говорил достаточно громко и чётко, чтобы его слышали все присутствующие. Любая информация в будущем станет полезной. Женщина вытащила коробку из-под стола. Надпись маркером указывала на то, что она принадлежала Солсбери. Скорпиус достал пару папок с документами. В них был прописан стаж преподавателя, чем он занимался и у каких курсов вёл пары, но нигде не упоминалось место его бывшей работы. — Здесь не сказано о его прежней работе, — Малфой повернулся к сотрудникам. Женщина пожала плечами, но хмурый взгляд аврора заставил потерять всю спесь. Она нервно заёрзала на стуле, неуверенно отвечая. — Мы не знаем, где он работал. — Как же вы тогда одобрили его кандидатуру? — немедленно задал следующий вопрос. Он застал врасплох, кажется, всех. Те начали неуверенно переглядываться, теряясь в догадках, почему действительно так поступили. Это навело Малфоя на мысль, что здесь замешана магия, применение которой на маглах без специальных разрешений было категорически запрещено. Не то что на маглах, под этот запрет подходили все. В нынешнем мире действовали строгие правила, не позволяющие наносить на других определённые чары. Атмосфера накалялась, а шёпот студентов постепенно переходил в недовольные возмущения, направленные непосредственно на сидящих за своими столами сотрудников. — Можете поподробнее рассказать о своём профессоре Солсбери? Какие у него были отношения с другими преподавателями и учениками? — постарался перевести тему Малфой, понимая, что на поставленный вопрос ему сейчас никак не смогут ответить. — Может, он проявлял импульсивность? — Нет, он был спокойным и трудолюбивым человеком, ни с кем не конфликтовал. Мысли путались, образовывая большой клубок. Женщина поспешно указала на кого-то за спиной Скорпиуса. — Спросите у мисс Эдемс, он был её научным руководителем, и они часто работали вместе, верно, Кора? — Скорпиус мог бы заострить внимание на том, как женщина ловко старалась переключить внимание на другого человека, но произнесённая фамилия вытеснила все прочие мысли. Малфой обернулся, замечая сгорбленную фигуру девушки. Её рука замерла над листом, а сама Эдемс медленно поднимала голову, нервно улыбаясь. В её взгляде застыла эмоция недовольства, направленная на женщину. Такой встречи аврор не ожидал, как и сама девушка. Только та определённо увидела его первая, поэтому всё то время, пока они были здесь, максимально старалась не попасться на глаза. Теперь же, когда её обнаружили, Кора изображала удивление и непонимание. Скорпиус сохранял спокойствие, и это сбивало с толку. Сложно было прочувствовать настрой аврора без какой-либо реакции. — Добрый… — она взглянула на висящие круглые часы и всячески старалась больше не встречаться с парнем взглядом, — вечер. — Добрый, — кивнул Малфой, сгребая документы в одну папку, чтобы забрать их с собой. — Разрешите отнять немного вашего времени, мисс Эдемс? Кора на пару секунд зажмурила глаза, будто это могло развеять видение, но аврор по-прежнему находился перед ней. В итоге она кивнула, облизывая пересохшие губы. Деваться было некуда. Девушка поскорее заполнила заявления на нового руководителя и поспешила следом за Малфоем, попрощавшись со всеми. Парень сделал то же самое. В коридоре, как и раньше, было шумно. Группы студентов толпились, иногда не давая возможности пройти дальше. — Предлагаю провести нашу беседу в кафетерии университета, — Кора поправила лямку сумки на плече. — Сейчас там должно быть меньше людей и гораздо тише, а душистый чай никого не оставит равнодушным в такую мрачную погоду. Малфой выставил руку, предоставляя Эдемс место ведущего человека. От молчаливости аврора ей становилось неуютно. Она была готова завести непринуждённую беседу, лишь бы разбавить гнетущую тишину между ними, но даже не представляла, что в такой ситуации будет подходящим началом. Уже будучи в кафе, Малфой взял себе и Коре по чашке чая с молоком. Они расположились за столиком возле окна подальше от остальных посетителей, которых и так было немного. Обстановка заведения и приятный аромат помогли Коре расслабиться. Она надеялась на спокойный разговор, и раз Скорпиус согласился задать ей пару вопросов за вкусным напитком, значит, беспокоиться было не о чём. — Думаю, стоит наконец представиться, как подобает, — он протянул руку, — Малфой, — впервые сквозь безразличие проступила лёгкая приятельская улыбка. Кора ответила рукопожатием сразу же. В сравнении с его ладонью её была такой маленькой и хрупкой. Парень отметил, что кожа оказалась холодной и влажной от волнения. Девушка обхватила тёплую чашку, утыкаясь взглядом в стол и собираясь с мыслями. — Эдемс, но вы и так знаете, — пару секунд она ждала, когда начнутся вопросы, а потом выпалила первое, что пришло ей в голову: — Ваше имя случайно не Драко? Драко Малфой? — последнему вопросу она придала особую интонацию. Губы Коры изогнулись в улыбке. Она подняла глаза на парня, вмиг осознавая, насколько оказалась неуместной шутка. Малфой снова смотрел холодным непроницаемым взглядом. — Вернёмся к цели нашей встречи. Кора тяжело вздохнула. — Каким человеком был ваш профессор? Может, в последние дни он вёл себя слишком эмоционально? Начавшийся допрос вынудил Эдемс выпрямить спину, отбрасывая в сторону все переживания и гнетущие чувства. — Он всегда был моим проводником к знаниям, открывал истину там, где я сама не справлялась. Как и любой преподаватель, поощрял целеустремлённость, — ей было тяжело говорить, но она проглотила неприятный ком. Показывать скорбь ей совсем не хотелось. И даже несмотря на то, что их с Солсбери связывала исключительно работа, Кора не могла отделаться от мысли, что мир потерял превосходный ум. — Забавно, но он часто забывал мою фамилию, в то время как мог наизусть рассказать целую книгу, — усмехнулась она задумчиво, но совсем не весело. — Не было ничего выбивающегося из обыденности в его поведении, наверное, от этого новость стала шокирующей. — Вы не выглядели удивлённой сегодня при нашей первой встрече. Кора нахмурилась и теперь сама пребывала не в лучшем расположении духа. — О, прошу прощения, возможно, мне стоило показывать эмоции более очевидно, — она откинулась на спинку стула, поднося край кружки к губам. — Возможно, вам стоило рассказать полиции о том, что Солсбери — ваш профессор. Кора прошипела, отставляя чай в сторону. Она сделала слишком большой глоток, и жидкость обожгла ей язык. — Может, и стоило, — подтвердила она, понимая, что сейчас не сидела бы здесь. — И почему же промолчали? — Малфой облокотился локтями на стол, переплетая пальцы в замок. Он пытался надавить на неё, и Кора это прекрасно понимала, поэтому скрестила руки на груди, принимая оборонительную позу. — Мне сообщили, что профессор застрелился. Дело собирались закрывать, поэтому допрос меня в качестве свидетеля был простой формальностью, — Эдемс устремила взгляд в окно, где мимо пробегали студенты, прикрываясь сумками от дождя. Он всё-таки начался. — Как вы думаете, то, что я вам сейчас рассказала, можно считать полезной информацией? Есть ли от неё толк, когда виновного в подобной смерти просто не существует? — Смысл есть всегда, просто не каждому дано его понять. Девушка возмущённо поднялась со стула, тем временем как Малфой удивлённо на неё посмотрел. Он не имел в виду ничего плохого, подразумевая под высказанной мыслью скорее то, что маглы не способны увидеть всей правды. Кора же восприняла это на свой счёт, поэтому решила поскорее закончить неприятный разговор. Выложив на стол несколько купюр за чай, Эдемс постаралась спокойно сказать: — К сожалению, мне не под силу помочь вам чем-то ещё, мистер Малфой. Но вы в любое время можете вызвать меня в участок, если вам посчастливится приоткрыть завесу и найти скрытый смысл. До свидания. — До свидания, — бросил аврор вслед удаляющейся фигуре. Она, как ветер, вылетела из кафе, оставляя за собой шлейф приторно сладких духов. Аврор устало провёл по волосам, словно не разговаривал с кем-то сейчас, а пробежал марафон. На чашке с недопитым чаем остался красный отпечаток помады, свидетельствующий о том, что Кора всего пару минут назад сидела напротив. Деньги лежали рядом, дожидаясь, когда Малфой их заберёт, но парень чувствовал раздражение от одного лишь вида купюр. Он так и оставил бумажки на столе, покинув кафетерий. Дождь прибивал пыль к дороге, разводил сырость и слякоть. Образовавшиеся лужи отражали в себе дома, изображая их грязными и искажёнными, а проходящих людей облачали в серые тона. На город постепенно опускались сумерки, вынуждая загораться тысячи фонарей, чтобы они освещали улицы и прогоняли темноту. Мимо одного из них прошёл Малфой, заворачивая в переулок, а потом исчезая из него, словно никогда там и не был. Теперь уже перед парнем располагался морг из серого, местами треснутого, кирпича. Он зашёл не в главную дверь, а в неприметную за углом, невидимую обычному глазу. Такие были у каждого морга и вели в то подразделение, где хранили тела волшебников до похорон. В приёмной было тихо, ведь одни обитатели собирались домой под конец рабочего дня, а другие попросту не способны создавать шума. Самые многочисленные обитатели этого места молча ждали, когда их примет сырая земля. Малфой подошёл к стойке, замечая сопящую женщину, что уснула над стопкой документов. Тревожить её парень не стал и просто внёс своё имя в список посетителей, как делал это каждый раз, приходя сюда. Он убрал пальто в гардероб, надел белый халат с перчатками и наложил на себя очищающие и дезинфицирующие заклинания. Уже в коридорах Скорпиус вновь столкнулся с витающим запахом свежести и обрабатывающих материалов. Не в первый раз подмечал, что здесь никогда не пахло трупным гниением, никогда не было душно, даже несмотря на то, что окна держали всегда закрытыми. Запах магии проник во все углы, окутал всё пространство. Скорпиус зашёл в один из кабинетов без стука, привлекая к себе внимание единственного находящегося здесь сотрудника. Тот сидел за столом, покачиваясь на стуле, и до этого, видимо, пялился в потолок. Белый халат неаккуратно висел на спинке, потому что вешалка была занята сотней других таких же. На столе перед парнем стоял микроскоп и лежало множество бумаг с записями. Малфой только сейчас заметил, что на потолке проектировалось изображение с микроскопа. — Пришёл виновник моей сверхурочной работы, — Альбус снова запрокинул голову, водя палочкой по кругу, вынуждая изображение двигаться. Малфой приземлился на стул напротив. — Как продвигается работа? — Монотонно, — он поправил ворот своей кофты. В комнате было практически темно, и только подсветка микроскопов и изображение на потолке освещали пространство вокруг. Мягкий розовый свет падал на лицо Поттера, подчёркивая тёмные круги под глазами. Парень нередко мог оставаться в лаборатории на ночь и возвращаться домой только на следующий день, но так или иначе он всё равно постоянно шутил о неоплачиваемых переработанных часах. — Результаты будут не позднее завтрашнего дня. — Хорошо, — лениво ответил Малфой, откидываясь на спинку стула. Альбус бросил взгляд на аврора, но так ничего и не спросил. Он прекрасно знал, что рано или поздно Скорпиус сам начнёт говорить. Просто так к нему на работу он никогда не приходил. — Я сегодня разговаривал со студенткой профессора, — аврор следил за картинкой на потолке, хоть и не понимал, что именно на ней изображалось. — Ничего полезного она не сказала, но упомянула моего отца. — Волшебница? — Нет, — Малфой достал из кармана пиджака уменьшенную версию документов, и как только они соприкоснулись с поверхностью стола, тут же приобрели свой прежний размер. — Магл, знающий о существовании магии? — Альбус притянул к себе бумаги, с интересом вчитываясь в их содержимое. — Нет… я не уверен. Поттер долго и выжидающе смотрел на аврора, но тот больше ничего не говорил, поэтому он поднялся со стула, накидывая на себя халат и надевая перчатки, и направился к двери, ведущей в секционную комнату. Скорпиус последовал за ним, и через пару минут они оба стояли над трупом. У покойного профессора был вспорот живот и часть органов находилась в неестественных для них местах, иные же Альбус отложил на поднос. Даже сейчас запах крови не ощущался. Мужчина выглядел так, словно умер пару секунд назад, благодаря чарам стазиса, что остановили на определённое время все процессы разложения. Альбус вновь начал ковыряться среди органов. В отличие от других сотрудников, он делал это руками, без применения палочки. — Может, стоит поискать про неё информацию, раз она выглядит подозрительно? — То, как спокойно Альбус держал в руках небьющееся сердце, могло вызывать смешанные чувства у многих, но Малфой привык наблюдать за такой картиной. Парень заметил новенький телевизор, висящий в углу, и не мог не прокомментировать покупку, тем самым стараясь перевести тему с Коры. Он пока не знал, как поступать насчёт неё, но для этого была ещё вся ночь впереди. — Новый атрибут? Альбус поднял голову, чтобы понять, о чём говорит Скорпиус. — А… попытка начальства подражать людям, — он включил телевизор и продолжил заниматься своим делом. — И в скольких моргах они видели телевизор? — Это неважно, — он слегка улыбнулся. Стало очевидно, кто был инициатором. — Зато очень удобно смотреть новости. — Ну да, скорее мелодрамы по ночам, роняя над трупом слёзы. — Мне больше нравятся детективы. Жаль, наш профессор не чокнутый гений. Скорпиус кивнул, обходя стол по кругу и останавливаясь в итоге у головы трупа. Он долго смотрел, словно могли появиться детали, которые до этого были недоступны. — Тебе не кажется расположение входного отверстия странным? — То, что оно над бровью? — Альбус подошёл поближе. — Да, разве выстрел в висок был бы не более удобным? Альбус повернул лицо мужчины набок, предоставляя больший угол обзора на огнестрельную рану. — Какая разница, куда стрелять, если цель одна? — Эта деталь выбивается из общей картины. Альбус закатил глаза, доставая из трупа почки и перемещая их на железный поднос. — Если будешь цепляться за каждую мелочь, не сможешь потом разобрать, какая действительно тебе важна. Малфой глубоко вздохнул, понимая, как тяжесть дня медленно вытягивает из него последние силы. Он начинал чувствовать усталость. Телевизор на фоне тихо разговаривал, поэтому парень поднял на него взгляд и больше не смог отвести. На экране проплывали кадры, на которых эвакуатор доставал на мост машину из реки. Номер был очень хорошо знаком Скорпиусу. Именно это такси доставило его сегодня в университет. «Сегодня автомобиль марки Austin FX4 под номером «LL99OVX» вылетел с моста и утонул. На место падения оперативно прибыли службы спасения, но водителя спасти не удалось». Мельком показали мужчину, но Малфой всё равно узнал его. До аврора постепенно начали доходить слова таксиста про дождь в качестве жизни, про свет. И если бы он тогда слушал, то смог бы что-то исправить, как-то, возможно, помочь. Скорпиус в который раз осознал, насколько он невнимателен к тем вещам, что были самыми очевидными.