Крематорий Бершоу

      Дорогу застилает плотный ливень. Звук разбивающихся об асфальт капель дождя, внезапно прорезывает шум мотора и из-за поворота показывается чёрный Кадиллак. Он едет быстро. И вот, доехав до указателя, заворачивает в сторону стальных ворот с потёртой надписью «Крематорий Бершоу». Необычайно высокий человек покидает водительское кресло, быстро обходит автомобиль и любезно открывает пассажирам двери, раскрывая над ними зонт. Влага быстро начинает впитываться в его чёрный костюм.       — Спасибо, Ларч. Припаркуй машину и оставайся там, пока мы не вернёмся, — как только все покинули салон, среднего роста мужчина дал водителю отмашку. Послышался рёв двигателя и старое авто скрылось за углом здания.       — Сегодня прекрасная погода, — осматривая местность, произнесла довольно высокая женщина. Её белое лицо, отливающее мертвецкой бледностью, ярким пятном выделялось на фоне обтягивающего черного платья.       — Такая же мрачная и тоскливая как и ты, Кара Миа.       — Мон Шер.       — Тиш, это же французский, — с придыханием приблизился к жене, заключая изящную кисть между своих ладоней, мужчина. Его губы несколько раз коснулись тыльной стороны, быстро перемещаясь всё выше.       — Пойдёмте внутрь, дети, — пролепетала бабушка, идя в сторону входа. Семья уже давно привыкла к извечным воркованиям, сладостным речам о любви друг к другу и телесным контактам, что сопровождают супругов Аддамс. Дядя Фестер даже как-то говорил, что они с момента свадьбы ни разу не спали порознь.       Стук в дверь. Навстречу вышел кто-то из сотрудников крематория и провёл гостей прямо до дубовых дверей, откуда слышались тихие переговоры находившихся. В лёгкой полутьме, создаваемой расставленными по периметру комнаты свечами, уже собрались люди. Их скорбные выражения лиц, а также огромные букеты искусственных цветов — всё это создавало атмосферу траура. Приятное ощущение.       Двери закрылись за вошедшими, разносясь по помещению характерным хлопком. Некоторые обернулись на вход, сразу же возвращаясь к своим мыслям и делам, не найдя для себя в персонах пришедших ничего интересного. Остальные всё так же обсуждали что-то между собой, не обращая ни на кого лишнего внимания.       — Уэнсдей, Пагзли, — обращаясь к детям произнесла Мортиша.       — Да, мама?       — Мы с вашим отцом и бабулей отойдём немного побеседовать. А вы двое повеселитесь как следует. Заведите новые знакомства, посмотрите на прекрасную покойницу. Вы же знаете, мы умираем лишь единожды. В такой праздник нельзя оставлять виновницу торжества без внимания.       — Хорошо, — в один голос ответили они.       Уэнсдей огляделась. Просторный зал, увешанный фотографиями старой женщины, что явно сделаны в разных уголках мира. Старушка явно прожила не скучную жизнь. На одном из дальних фото тёмные глаза заметили спутанную копну тёмных волос рядом с женщиной, в творческом беспорядке распределившуюся на голове. «Бабуля Аддамс», — пронеслось в голове.       — Слушай, Пагзли, — привлекла внимание брата девочка. — Я хочу посмотреть на процесс кремации, когда огромный аппарат превращает ранее мёртвое тело в бездушный серый пепел. Но для этого мне нужно подождать пока гроб отвезут в специальную комнату, а после попасть туда. Однако, ты явно будешь тормозить меня. Сам должен это понимать.       — Тогда что ты предлагаешь?       — Предлагаю вот что. Мы разделимся для достижения личных целей друг друга, — с поучительным видом ответила черноволосая, поднимая указательный палец вверх. — Ты пойдёшь вон к тому столу и не отойдешь от него пока не набьёшь свой живот. А я в это время примусь за осуществление своего плана, — произнесла девочка и они с братом разошлись в разные стороны.       Осталось лишь подумать как можно осуществить задуманное. Придумать и детально проработать план. Но пока ничего идеально выполнимого в голову не приходит. Погружённая в раздумья, Уэнсдей прошлась вдоль стен, минуя, будто бледная тень, столпившихся. Краем уха зацепила обрывки чужих разговоров. Но ничего интересного. Она подошла к гробу, заглядывая внутрь. Бездвижное тело точно могло бы посоревноваться с Уэнсдей в бледности, если бы не румянец и лёгкая розовинка кожи, искусственно воссозданные гримерами сего учреждения. Такая спокойная, умиротворённая, такая же как большинство трупов, что Уэнсдей видела до этого. Слишком скучно.       Почувствовав как быстро её покидает интерес к происходящему, Аддамс решила, что сама найдёт для себя то, что её заинтересует. Миновав двери, ведущие в коридор крематория, она наткнулась на мальчика, одиноко сидящего на полу. Длинные волосы, собранные в аккуратный пучок на затылке. Лицо его было скрыто в коленях, но девочка могла поклясться, что таким вот образом мальчик пытается скрыть ото всех свои печальные глаза. Но это ей не интересно. Можно просто пройти мимо, но что-то будто бы заставило Уэнсдей подойти.       — Почему ты грустишь?       — Моя крёстная умерла, — отнимая голову от колен, прошептал мальчик. — Я видел это во сне, но ничего не смог сделать.       Маленькие плечики задрожали, а лицо вновь уткнулось в поджатые коленки. Он плакал. Почему? Девочка не понимала.       — Ты, видимо, из семьи Торп, — предположила Уэнсдей. Все знают, что глава небезызвестного семейства экстрасенс, популярный среди изгоев великий предсказатель. Поэтому, можно и предположить, что мальчик, пришедший на похороны подруги этого семейства, имеющий похожие способности, был бы одним из них.       — Да, я… Я Ксавье, — подтвердил он.       — Уэнсдей Аддамс, — протянула руку та. — Мы приехали несколько минут назад. Но тут оказалось довольно скучно. Не то, что я ожидала.       — Аддамс? — задумчиво произнёс себе под нос тот. — Крёстная часто упоминала эту фамилию в своих рассказах. Она вместе с этой Аддамс в молодости ограбили большинство богачей нового света пока были в Европе.       — Предположу, что это была моя бабушка. Видела её на фото в зале.       — Круто, — воодушевился мальчик. Он тут же начал оживлённо рассказывать пару минут назад появившейся девочке истории, что когда-то ему рассказывала ныне покойная крёстная. Этот небольшой разговор, кажется, помог юному Торпу отвлечься от терзающих его переживаний.       — Слушай, ты сказала, что здесь скучно, — останавливаясь и переводя дыхание вспомнил Ксаьве. — Может тогда сыграем во что-нибудь? Например, прятки.       — Я предпочитаю другие развлечения, — резко ответила черноволосая. — Как, например, обезглавливание кукол гильотиной. Или растягивание на дыбе моего младшего брата Пагзли. Прятки — простая забава.       — Да? — заметно погрустнел мальчик, что не укрылось от внимательных глаз Аддамс. Обычно ей было бы всё равно. Они знакомы всего ничего, тогда почему она должна делать то, что не хочет? Но внутренний голос, или это можно назвать предчувствием, вдруг сказал, что нужно согласиться. А он, как Уэнсдей не раз убеждалась, никогда не подводит свою хозяйку.       — Ну хорошо. Сыграем, — сдалась Аддамс.       Услышав это, будто и не грустивший до того Ксавье радостно подпрыгнул, отряхивая штаны от пыли и, сыграв в камень-ножницы-бумага на водящего, побежал в общий зал, чтобы найти самое безопасное место, где новая знакомая его точно найдёт. Он забежал, хлопая массивными дверями, прислонившись к ним спиной. Нужно как можно быстрее определиться с местом. Но где же? Быстро обведя взглядом имеющуюся территорию, Ксавье заметил человека, выходящего из дверей с табличкой «Только для персонала». Там точно никто искать не станет.       Мальчишка стал пробираться через толпу собравшихся, извиняться перед людьми, не замечая даже кому именно он наступил на ноги. И вот цель достигнута. Он обернулся и, удостоверившись, что никто особо не наблюдает, прошмыгнул внутрь.       Странная комната, со стоящим посредине громоздким аппаратом. Но времени осматриваться уже не было. Юная Аддамс вот-вот должна начать его искать. Но куда? Глаза наткнулись на стоящий на длинном металлическом столе гроб. Времени больше не было. Обратно не пойдёшь, остаётся только залезть внутрь. С трудом приподняв крышку, мальчик быстрым движением прощупал дно, не нащупав ничего кроме пустоты, и так же быстро перекинул левую, а затем и правую ногу, полностью погружаясь внутрь. Тепло, мягко, приятно. Понятно, почему вампиры так любят спать в гробах, это чертовски удобно.       Мальчик аккуратно опустил крышку гроба. И как раз вовремя. Спустя несколько секунд в помещение кто-то зашёл, а сам Ксавье прижался спиной к мягкой обивке, стараясь снизить громкость своего дыхания, которое сейчас казалось ему чрезвычайно громким.       — Да знаю я, знаю. Ну кто же виноват, что этот гроб получился бракованный? — до ушей Ксавье донёсся мужской голос. Это точно была не Уэнсдей. Наверное, кто-то из работников. Шаги становились громче, голос всё отчётливее. — Семья покойницы получила точно такой же гроб, так что всё улажено, — мужчина подошёл вплотную к гробу, в котором почти не дыша лежал маленький Ксавье. Подёргав пару раз фурнитуру, он оттолкнулся от стола и подошёл к дисплею этого сложного механизма. — Что значит что делать? Этот брак просто сожжём. Марк, мне не хочется ещё и по этому поводу забивать свою и так больную голову. А так хлоп — и готово.       До ушей донеслось, как мужчина что-то вводит в аппарат, а после долгий писк. Голос затих, отдаляющиеся шаги прекратились. Ксавье, расширив глаза от ужаса, остался бездвижно лежать. Лежать в том самом гробу, который сейчас собираются отправить в печь. В котором его по незнанию хотят сжечь. Боже, нужно быстрее выбираться.       Уперевшись рукой в крышку, он приложил усилие, надавливая на неё, но та не поддавалась. Ещё раз. Снова ничего не вышло. К горлу подкатывал комок страха. Он не хочет так быстро умирать, ему всего лишь 10 лет. Зачем только он решил, что будет хорошей идеей спрятаться там, куда никто из знакомых не придёт. Нужно попробовать двумя руками — и снова ничего. Крышка не поддавалась ни на миллиметр. «Заклинило», — подумал он. Нужно закричать. Возможно, кто-нибудь из работников его услышит и вызволит отсюда. Торп принялся дубасить по обивке кулаками, пинать её ногами.       — Помогите, я застрял, — кричал он. — Не сжигайте меня, пожалуйста. Я не буду больше заходить туда, куда нельзя. Прошу, спасите.       Ксавье кричал, до срыва голосовых связок, пока голос окончательно не охрип. Создаваемый им же шум и страх, засевший в подкорке и распространивший свои щупальца по всему телу, не дали ему услышать тихие, практически бесшумные шаги, что медленно приблизили их обладателя к столу.       — Пожалуйста, — обессиленно выдохнул мальчик, закрывая руками наполняющиеся слезами глаза. Снова протяжный писк и гроб перестал двигаться. До ушей донёсся резкий металлический звук. Ксавье замер, не в силах пошевелиться. Что это?       Тонкий луч света проник внутрь, разрезая темноту и заставляя зажмуриться. Послышался удар — крышка с громким стуком ударилась о пол.       — Упала? Как можно так некачественно сделать гроб? Покойнику ведь будет неприятно, — произнёс кто-то. Торп начал медленно открывать глаза. Чёрные волосы, косы-виселицы, чёрное платье и бледная кожа, контрастирующая со всем перечисленным.       — Я тебя нашла, Ксавье, — смотря в шокированные, будто не верящие в происходящее, глаза, произнесла Уэнсдей. — Я думала, что это твоя крёстная решила обмануть смерть, но это ты. Стоит сказать, что ты выбрал не лучший способ покончить с собой. Если хочешь сделать нечто подобное, то нужно выбирать места, где тебя уж точно никто не сможет найти и спасти из рук смерти. Хотя, я могу найти всё, что угодно.