Out of sight out of mind

      Ксавье не понимал, чем он заслужил такое отношение к себе. Разве он не был на стороне Уэнсдей с самого начала? Несмотря на то, что первое впечатление, как и последующие, та производила отталкивающее и любой нормальный человек старался бы лишний раз в ее сторону даже не смотреть. Иной раз казалось, что у Аддамс глаза не только там, где им положено быть, но и там, где не должно — то есть, абсолютно везде. Эту девушку невозможно было застать врасплох, как бы ты ни старался, подкрасться к ней было нереально. И, даже если порой казалось, что она не обращает внимание на внешний мир, то и кинжал по самую рукоять в животе тоже можно будет посчитать за мираж.       Несмотря на это, Ксавье входил в то небольшое число людей, которых не отталкивала чудаковатость Уэнсдей, наоборот, он входил в ещё более узкий круг людей, которым это по-настоящему нравилось.       Иногда было немного жутковато осознавать, что Ксавье один входил в этот вип-клуб для мазохистов. Но, ровно как и его сновидения, спонтанно приходящие и уходящие спустя какое-то время лихорадочного зарисовывания, эта мысль была столь же схожа с ними.       Ксавье Торп может быть и выглядел со стороны, как человек, которому помимо своих картин от этой жизни больше ничего не нужно, но только самые близкие ему люди могли опровергнуть эту теорию.       Время от времени Ксавье впадал в особое состояние, когда он настолько глубоко погружался в себя и свои способности, что прекрасно сходил за ходячего мертвеца. Отличало от него его лишь то, что он не пытался съесть чьи-то мозги, но, в целом, по походке и замедленным непонятным ответам, в остальном он был очень даже похож. Обычно такое состояние вызывалось особенно травмирующими сновидениями, когда Ксавье с трудом отличал реальность от снов, из-за чего даже терапия у доктора Кинботт не сильно помогала. Оставалось только ждать, когда разрушенная психика соберёт себя по частичкам сама.       И рисовать. Рисовать. Рисовать. Рисовать.       В любом случае, несмотря на все его недостатки, у Ксавье были друзья, любимые люди о которых он по-настоящему заботился, нередко даже во вред себе. Даже после разрыва отношений с Бьянкой, который вышел очень неприятным, никто никого не бросил окончательно, пускай и не общались какое-то время. Они остались хорошими друзьями, хоть за их спинами и была неразрешимая проблема, которую им проще было игнорировать, чем проработать и закрыть эту тему.       Тем не менее, за непонимание в тюрьмы на пожизненное не сажают.       Уэнсдей Аддамс была совершенно другого поля ягода — отравленного.       Ксавье Торп может и был немного наивным, но он не был глупым. Он прекрасно знал, каково быть брошенным и ненужным, коей очевидно намеренно пыталась стать Уэнсдей, и Ксавье; эдакий акт рыцарства в патриархальном обществе, как бы прокомментировала это сама Уэнсдей; не хотел такой участи для девушки, в которую он влюбился, как мальчишка с первого взгляда — с первого сновидения, с которого все и начало скатываться в ад. А вернее, с того самого момента, когда она его спасла от участи быть соженным в гробу заживо.       Он прекрасно понимал, что его используют и не мог не злорадствовать от того, что к Галпину отношение было ещё хуже. Непонятно почему, но даже несмотря на то, что Уэнсдей отдавала предпочтение времяпровождению с Тайлером, разумеется ради собственной выгоды, она также могла спокойно проводить с ним время и безо всяких сумасшедших моментов.       Хотя что тут думать? Эта девушка не воспринимает добро, как данность и ей лучше живётся во лжи и ужасе — это ее суть. Ксавье ни раз говорил ей о том, что Тайлер не тот, за кого себя выдает, что Уэнсдей не знает, что он сделал с ним в прошлом. На этом моменте нормальный человек должен задуматься и хотя бы немного отдалить от себя такого человека, как Тайлер, но… этот ее извращенный взгляд на мир и чокнутое отношение к жизни, не давали об этом даже подумать. Даже после того, как Уэнсдей узнала причину такого отношения Ксавье к Тайлеру, она наоборот прикипела к Галпину ещё сильнее, а Торп по итогу остался позади.       Он всегда был рядом, когда даже был не нужен. Прикрывал от последствий ее действий внутри академии и старался защитить вне оной, незримой тенью следуя за ней.       Но кто же знал, что это все обернется тем, что улики по монстру таинственным образом окажутся в его сарае, абсолютно точно наведенные на него так, что и не прикопаешься.       Уэнсдей Аддамс выстрелила из лука. И попала точно в цель — в самое сердце.       Его подставили, а она даже не стала слушать, молча, как и всегда, просто позволив заковать в наручники и увести.       Именно в тот момент, когда его руки до боли выкручивали у него за спиной, а в голову было направлено дуло пистолета шерифа, Ксавье чувствовал, как жгучая ненависть, словно кислота, разъедает его душу изнутри, а взгляд пронзительных темных глаз напротив, беспощадно наблюдавших за его жалкими попытками вырваться или объясниться, уничтожали ещё и здравый смысл, которым Ксавье ещё мог оправдать поступок Уэнсдей.       И он ненавидел ее хотя бы только за то, что она не дала и шанса, сломала его жизнь, будто та не имела никакой силы противостоять ей. Но тем не менее, все равно не смог заставить свое сердце перестать лихорадочно биться при одном только взгляде на неё.