Метка

— Подъём! Со стоном Дженсен открыл глаза, выпадая из дрёмы в больничный шум, доносившийся из-за открытой двери комнаты отдыха в коридор, где никогда не было тихо, а покой был синонимом смерти. Приснится же такое. — Скорая, поступил десять минут назад, — на колени прилетела зелёная папка. — Омега. Вот же чёрт, если послали за Дженсеном, то в отделении началось «скоростное движение», пока он погружался в мир утопии... Он посмотрел на стоящего над ним врача и по совместительству своего старшего брата Джоша. У того на лице не было ни единой эмоции. Резиновая маска безразличия к нему прилипла намертво, стоило окончить мед и переступить порог больницы. Иногда Дженсен сомневался, умеет ли его брат чувствовать в принципе. Дженсен встал с дивана. — Почему я? — он открыл папку, проходя мимо Джоша. — У меня законный перерыв. — На нём живого места нет, Дженсен. Ты единственный альфа с такими характеристиками и допуском к работе с омегами любого типа, да и гона сейчас у тебя нет. — Может, я единственный самый толковый тут врач? — съязвил Дженсен и пробежал по строчкам в карте ещё раз. Насильственная метка? Где-то внутри царапнуло. — Ты наш единственный хирург-травматолог, получивший разрешение работать с омегами, — не без издёвки в голосе признал Джош. — У Стива два пациента с травмами. Дженсен раз за разом перечитывал короткий анамнез и предвариловку, от бесконечных знаков вопроса настроение лучше не становилось. — Его уже подняли наверх? Или он ещё в приёмке? — Дженсен принялся мыть руки. — В боксе для омег. — Джош сел в кресло и откинул голову, сдерживая зевок. — Смена адская. Дженсен кивнул и вышел в коридор. Нехорошее предчувствие продолжало усиливаться, что-то царапающее превращалось в грызущее. Прихватив по пути одноразовых перчаток, он шагнул в основной зал приёмного покоя, где все мысли поглотил хаос окружающей обстановки. Кто-то кричал, кто-то плакал, некоторые слишком сильно пахли, и абсолютно каждый мельтешил — карусель, чтоб её. Дженсен ненавидел последние дни перед гоном, когда всё восприятие уже переключается и перестраивается, но гормоны ещё не бьют по мозгам так, чтобы не замечать изменений и спокойно лежать дома на положенном больничном. Почти вслепую Дженсен пробежал в бокс для омег, стараясь никого не задеть по пути. Слишком много людей. Слишком много боли. Он раздражался больше, чем мог позволить себе врач его категории. Хренова эмпатия. И тут его обоняние остро уловило запах лимона. Сочный, чистый, без примесей. Парень на каталке стонал и пытался прижать руки к животу. Отвечать на вопросы врачей парень не мог из-за сломанной челюсти, документов при нём обнаружено не было. Дженсена начало качать от бьющего по рецепторам аромата лимона. Он знал этот запах, ему не нужно было даже видеть лица лежащего на каталке, чтобы понять, кто это. — Стив, подойди, — окликнул он второго дежурного хирурга бету. — Мне срочно нужно отойти, займись им. — Он поднял руку, предупреждая возмущение коллеги. — Возьму следующую твою дежурку. Ты не хочешь изнасилований на рабочем месте? У меня сбой цикла. Стив хоть и был лишён инстинктов омег и альф, но отлично их понимал. — Твои подавители не справляются? — недоверчиво уточнил он, уже принимая в руки папку. — Рентген, УЗИ, кровь на проверку гормонов. — Его долго мариновали в приёмном, началась регенерация, челюсть нужно ломать заново и фиксировать. Добавь ещё гинеколога. Тащит как от... — Дженсен не стал заканчивать, Стив только кивнул. — Я пошёл, иначе сорвусь. Что ж, Джошу придётся выделить ему неделю на гон внеурочно. Джош сидел в комнате отдыха и, судя по напряжённой позе, ждал брата. — Ты знал? — бросил с порога Дженсен. — Да. Не сразу узнал, но да. Дженсен упал на диван. Ситуация хуже не напишешь. Он никогда не отказывался от пациентов, но сейчас выбора у него не было. — Ты не можешь, — Джош встал и подошёл к дивану. Он смотрел на Дженсена с осуждением, будто виноват действительно был он. — У меня есть все права отказаться от работы, если это потенциально принесёт пациенту вред. Мы оба с тобой подписывали новое положение, а там сказано, что врач, питающий личную неприязнь к пациенту, имеет право отказаться от дальнейшего лечения, и пациент передаётся другому врачу. Ну и если обратная ситуация — врач ему не угодил чем-то. Джош раздражённо встал над ним, скрестив руки. — От тебя несёт на пол-этажа, Дженсен, возьми себя в руки. К тому же никакой неприязни между вами нет. — Давай так. Дай мне больничный на неделю, гормоны улягутся, и я вернусь на работу. — Прими таблетки и выйдешь через три дня, а ещё лучше сними кого-то! Дженсен так бы и поступил, если бы пять минут назад не почувствовал сочный аромат лимона. — Дженсен, он просто пациент, а ты что-то стал впечатлительным. Нельзя пропускать всё через себя — сгоришь. Не отвечая ничего, Дженсен поднялся со слишком удобного дивана, на котором так и тянуло вздремнуть. Он и сам всё знал, всё понимал. Если бы не запах, он бы, может, даже согласился. Жильё Дженсена располагалось в десяти минутах неторопливым шагом от клиники, он никогда не пользовался транспортом, ходил и на работу, и домой исключительно пешком. Но сейчас настроение к прогулкам не располагало — он взял такси. Квартира была небольшая, ровно столько места, сколько нужно для комфортного проживания, по его мнению: одна спальня, ванная, кухня и общая комната, которую он называл прихожей из-за отсутствия в квартире коридора. Уборкой Дженсен не заморачивался и два раза в неделю обеспечивал заработком соседского бету: тот, проработав пять лет в отеле администратором, знал толк в чистоте. Но после редких шумных гулянок приходилось вызывать клининговых работников, площадь хоть и была небольшой, но вот убрать за десятью альфами последствия совместного просмотра какого-то очередного матча — одному человеку очень непросто. Завалившись в кровать после душа, Дженсен не без удивления понял, что гон ослаб. Это было более чем странно. Он не успел начать приём подавителей, да и признаки начала появились раньше, но сейчас всё просто схлынуло так, как и появилось. Повертев в руках баночку с блокаторами, Дженсен закинул в рот одну таблетку и стянул со стола телефон, набрав брата. Задумчиво глядя в потолок, он перебирал возможные варианты: пока всё говорило за гормональный сбой — Джош постоянно ездил ему по ушам, что без регулярного секса так однажды и случится. — Да! — рявкнул тот в трубку. — Я занят. — Отдых отменяется. Завтра выйду. На той стороне гнетуще молчали, Дженсен не торопился, уже выстраивая рабочий день в голове и что нужно будет сделать в первую очередь. — От тебя до сих пор этаж проветривают. Омеги нервничают. Сними себе кого-нибудь, хоть бету. — Я брёвна не трахаю, — процедил Дженсен сквозь зубы и сбросил звонок. Дженсен не связывался с бетами. Он считал их всех без исключения эмоциональными кастратами — слишком рациональные, продуманные, с отсутствием каких бы то ни было острых потребностей. Они были ответственными прекрасными работниками во многих сферах, скрупулёзными в быту, но, по его мнению, бесполезными в области личных отношений. Дженсен даже изучал этот вопрос на парах психологии в меде и пришёл к выводу, что, если нет однозначного ответа, почему они лишены репродуктивной функции и как умеют сдерживать эмоциональные порывы, значит, по всей видимости, они неполноценны. В борделях, тем не менее, да и на улицах их было с избытком. Дженсен взял сотовый и нашёл знакомый номер. Ему необходимо было просто поговорить с кем-то. — Ох, Эклз, — томно прошептали в трубку. — Ты очень не вовремя. Съехав ниже по дивану, Дженсен разочарованно вздохнул. Вот же чёрт, и у этого тоже. — Йен, у тебя гон? — Жду «доставку на дом», — на том конце трубки мучительно застонали. — Потом созвонимся. Дженсен хотел отвлечься, потрепаться, но, видать, и ему придётся сделать заказ. Он снова открыл контакты и нашёл нужный номер. Агентство на все проблемные случаи жизни. В «Эдеме» работали все: повара, ремонтники, вышколенные учителя и, разумеется, шлюхи. Назывались они иначе, что никак не меняло сути их работы. Зависнув взглядом на экране, Дженсен прислушивался к себе — насколько ему это нужно и нужно ли вообще. Одно дело старый приятель, с которым они могли помочь друг другу, когда совсем тяжко становилось, другое дело — неизвестные омеги из заведения, к услугам которого он обращался от силы раз пять. Шлюх Дженсен не жаловал. Если беты раздражали косностью, то профессионалы-омеги, должные бы вызвать желание, бесили смесью чужих неперебиваемых запахов, слишком густых и липких, как вонь от гнилого фрукта. — Ну нет! Заблокировав телефон, он откинул его на диван, укладываясь головой на подлокотник. Гон ощущался где-то на задворках сознания, близкий и неотвратимый, но пока вполне сдерживаемый. И если таблетки наконец начнут действовать, то так продолжится и дальше. Дженсен закрыл глаза. Открыл он их уже утром от бьющего в лицо солнца, он никогда так не отрубался, его просто как будто выключили. Этот диван не был приспособлен для сна — спина заныла, стоило сесть, плечи и шея затекли. День начинался паршиво. Прислушавшись к себе, он не обнаружил ни малейшего намёка на приближающийся гон. Произошёл сбой, вызванный, по всей видимости, переутомлением и... отчасти тем самым ароматом. Сочный лимон. Моментально отогнав подползающие воспоминания, постанывая, он встал и отправился в душ. Горячая вода справится с затёкшими мышцами лучше всего. Первое, что ему следовало сделать по приходу на работу, — сдать анализы на гормоны и проверить цикл. Его организм не выдавал подобных ошибок никогда раньше. Наскоро вымывшись, Дженсен отписался брату, что выходит, получил в ответ кучу злых смайлов и в невесёлом настроении покинул квартиру. Получив у медсестры стопку папок с историями болезней, Дженсен пробежался по именам и предварительным анамнезам. Двое альф на выписку, четыре беты на доп.анализы и один вчерашний омега. — Омега получил врача? — в его истории болезни в этой графе было чисто, помимо вчерашнего назначения ничего нового не появилось. — Нет, доктор. Ему повторно ломали и фиксировали челюсть, сейчас он отдыхает. Молодой бета растянул губы в подобии улыбки, перекладывая рецепты в другую стопку. — Разберусь. Подготовь мне всё, к нему зайду последним. Обход, проверка назначений и раздача новых указаний заняли несколько часов. Пресловутая зелёная папка омеги продолжала маячить на стойке, раздражая одним своим видом. И запах. Запах лимона преследовал его по всему этажу, дразня рецепторы. Вентиляция тут, что ли, накрылась? Дженсен остановился у палаты парня, назвавшегося вчера Джаредом. Не дав себе времени на раздумья и последующий побег, толкнул дверь в палату. Парень сидел на больничной койке, скрестив ноги. Из-за фиксирующей повязки он не смог повернуть голову и развернулся корпусом. — Здравствуй, Джаред. — Дженсен подошёл ближе, и его самоконтроль начал сбоить снова. Чистый, яркий запах манил и обволакивал. Всё, что говорили в академии о блокировке эмоций, всплывало где-то в подсознании — дышать ртом, двигаться медленно, держать руки по швам. Он же лучший на курсе, один из десятка альф, прошедших испытание на работу с омегами. Он не мог облажаться. Не мог. Глубоко втянув воздух носом, Джаред подтащил к себе ближе принесённый кем-то блокнот и ручку. Дышать становилось легче, будто запах прописывал путь в нем самом, собираясь остаться внутри навсегда. Дженсен ощущал возбуждение и эйфорию, тело казалось невесомым. «Я знаю тебя?» — прочёл Дженсен, с удивлением замечая, что улыбается. — Нет, я Дженсен, твой врач, — ответил он, поднимая взгляд на Джареда. Дженсен старался дышать через раз, его било под дых морально и начинало дёргать физически. Это что-то совершенно необъяснимое, такого не было с ним даже в пубертате. Как он, двадцатисемилетний альфа с самоконтролем всем на зависть, ломается под инстинктами? — Я зайду к тебе после процедур, — максимально твёрдо проговорил он, стараясь не зарычать, и спешно покинул палату, задержав на ходу дыхание. Такого не бывает. Не с ним. Тяжело дыша, Дженсен зашёл в комнату отдыха, упал в кресло у окна. — В чем дело, Дженсен? Ты распугал мне персонал. Запах казался знакомым, будто он не узнавал, а вспоминал его вновь, сквозь глубины памяти. — Джош, что со мной? Джош протянул ему две таблетки и стакан воды. — Иди домой, потрахайся и вернёшься, только когда полностью придёшь в норму. Дженсен выпил лекарство и, не имея ни малейших сил спорить, кивнул. Джаред. Стойкое ощущение чего-то очень близкого в нём не покидало, он вспомнил его запах сразу, но не мог толком понять, почему всё это приводит его в такой раздрай. Прошло много времени, и тогда таких ощущений он точно не испытывал. Сейчас оказалось не лучшее время выяснять, спазмы становились сильнее. — Вали, весь этаж, как знойный лес, хвоей пропитан! — рявкнул Джош и схватил его за плечи, поднимая на ноги. — Джош, у меня нет гона. Рано ещё, — он облизнулся. — И дома отпускает. Джош вытолкнул Дженсена из кабинета, к выходу они шли вместе, на улице у Дженсена свело живот, вырывая чем-то очень некрасивым прямо на землю. Вот же срань. Хотелось вернуться обратно, вдохнуть хоть немного, показалось, что именно от близости с этим парнем станет легче, но голова на воздухе всё же начала проясняться. Внутри перестало мерзко дёргать. — Давай домой. Дженсен вытянул руку, тормозя такси, даже такое маленькое расстояние пешком он вряд ли осилил бы. — До завтра. Джош что-то вбивал в телефон, пока Дженсен усаживался в машину. — Через двадцать минут к тебе придут. Даже не смей спорить, нас оштрафуют, если Морган узнает о таком твоём состоянии на рабочем месте. — Он захлопнул дверцу и такси тронулось. Дженсену было плевать, кого он там ему вызвал, сейчас важно было просто добраться до дома и хотя бы подрочить. Таксист, бета, сочувственно посмотрел на него через плечо и повернул зеркало заднего вида. Обнажив клыки в подобии улыбки, Дженсен постарался размеренно дышать, чувствуя, что ему становится легче, как отпускает натянутая пружина в груди и удаётся вдохнуть полной грудью. — Останови здесь. — Дженсен указал на скамейку в паре поворотов от своего дома. — Двадцатку сверху. — Как скажете, сэр. Оказавшись в одиночестве, он ощутил, что от противного внутреннего зуда осталась лишь тень, как от навязчивого сна. Не бывает такого во время обычного гона. Вообще не бывает. — Вот чёрт. Чёрт! Только бы не случилось то, что он думал, — пусть уж окажется, что это странный выверт его организма. Дженсен судорожно искал нужное имя в телефоне, несколько раз промахиваясь, а после мучительно выжидая гудки. — Алло? Дженсен? Давно ты не... — Расскажи мне о своём истинном, — не дав договорить, выпалил он. На том конце провода ненадолго замолчали, послышался скрип двери и детский лепет. — Неужели у нашего непробиваемого мачо случилась эта неприятность? — тон был издевательским и ехидным, в любое другое время Дженсен ответил бы грубостью, но сейчас была нужна информация. Его подозрения не должны оправдаться. Это просто гормональный сбой. — Том, — он сглотнул, когда где-то фоном раздался детский плач и тут же начал стихать под успокаивающим мужским голосом. — Пожалуйста. Расскажи, как ты понял. По ту сторону послышались шаги и звук закрывающейся двери. — Насколько помню, ты желал мне сгореть в аду вместе с моим новым альфой. — Щёлкнула зажигалка. — И прислал на рождение нашего сына змею. Ответь, почему я сейчас с тобой разговариваю? Дженсен скривился, он и забыл, как тогда отреагировал. Но Том бросил его ради счастливой будущей жизни. Может, и не бросил, но поставил перед глупейшим выбором — или брак, или расставание. В двадцать пять вступать брак Дженсен считал расточительством, он не мог тратить себя на кого-то одного, а о детях даже не помышлял. Они разошлись не очень хорошо, оба наговорили друг другу много чего, но разве имел Том право так поступать? Ставить такие ультиматумы, шантажировать? Кого угодно, только не Дженсена Эклза, одного из самых завидных холостых альф в городе. — Это была ящерица. Я пришлю тебе котёнка на вашу годовщину. Для Тома всё сложилось в лучшем виде. Он встретил своего истинного, о чем не преминул сообщить на мейл абсолютно слащавой серией фотографий. Прошло всего два года, а он сейчас сидит и почти умоляет бывшего рассказать о встрече с его нынешним мужем. Мерзость. — Оставь себе. Хоть кто-то будет ласков к твоему будущему омеге, — Том помолчал, глубоко дыша. — Выкладывай, что там у тебя? Дженсен и сам не знал, что у него — стресс, гормональное расстройство или переутомление. Допустить вероятность такой нелепости, как встреча с истинным, он не мог себе позволить. — Вчера к нам поступил парень. Избитый весь, он пах... пах так остро и густо, до головокружения. И нет, течки не было. — Хм, Эклз, ты настолько зациклен на теории иллюзорности истинности, что, возможно, твой организм даёт обратную реакцию. Дженсен и забыл, что Том учился на мозгоправа. Отлично, только этого не хватало. — Том, я спрашиваю не про свой эмоциональный фон и возможные диагнозы по твоей специализации! Том внезапно рассмеялся, и Дженсен вспомнил, почему они когда-то были вместе. Не только из-за совершенно не типичного для омеги сильного характера Тома, а в первую очередь из-за вот этой способности всё сглаживать и улыбаться тогда, когда другой бы уже истерил. — Тогда что ты от меня хочешь, Эклз? Почему позвонил именно мне? — Чтобы ты сказал, что, блядь, со мной. Я дышать не могу рядом с ним! Дженсен впервые в жизни был растерян, он не мог вычленить ни единого из смешанных чувств, которые роились в нём рядом с этим странным парнем. Ни думать, ни анализировать, он не мог сосредоточиться ни на чём. Появлялось совершенно чуждое ему раньше желание. Нездоровое, новое и пугающее — защитить, спрятать, заботиться. Инстинкт, который больше присущ омегам, по его мнению, относительно потомства. Но, может, истинные это и чувствуют? — О, Дженсен. — Голос Тома звучал непозволительно нежно. — Том, я не хочу так. Послушай... — он начал частить, путаясь в словах. — Если ты нашёл своего омегу, то говорить «нет» уже поздно. Оторвёшь ещё часть себя и останешься моральным калекой. Дженсен старался дышать медленно, считая вдохи, как учили на грёбаной йоге, куда он записался после расставания с Томом и откуда сбежал после второго занятия, альфам там точно было нечего делать. — Я готов даже инвалидом моральным стать. Если смогу нормально работать и жить. Тихо хохотнув, Том щёлкнул зажигалкой вновь. — Ни о каком «работать» не будет идти речи. Тебя первая же комиссия завернёт. Дженсен не хотел никаких привязанностей, они мешали в жизни, в работе, они мешали в принципе. — Том, это может быть какой-то сбой, я давненько не... и принимал блокаторы два гона кряду, тяжёлые месяцы выдались. — К кому-то ещё было что-то похожее? — тон Тома стал категорично профессиональным. — По твоему молчанию понимаю, что нет. Дженсен, переживи этот гон с кем-то, просто отпусти себя, не принимай таблетки. Если после всё пройдёт, значит, проблемы в организме. — Да, ты прав. — Дженсен вздохнул и расстегнул верхние пуговицы на рубашке. Нужно отвлечься, отвлечься самым примитивным способом. — Мне нужно идти. И, пожалуйста, не нужно подарков больше, лады? — Если все пройдёт нормально, то ты не отвертишься от моей благодарности. Под смех Тома Дженсен отключил телефон, закрыв глаза. Он давно не был с собой наедине в том самом изначальном смысле. Надо домой. Успеть до прихода «подарка» брата. Поднялся со скамейки Дженсен уже иным, он чувствовал, как распался цвет и мир отошёл на второй план. Ему не нужно было открывать глаза, чтобы видеть, он ощущал пространство вокруг себя, как карту из запахов. Ощущал на своей коже каждого, кто проходил тут с утра. Чуял, какие специи кладут в еду в кафе в квартале отсюда. Надо домой. Путь до дома не отложился в памяти, как и появление в его доме омеги по вызову. Дженсен просто отпустил себя. Он буквально провалился в гон. Два дня прошли в каком-то слепом угаре, он отрывался от омеги только на перекусить и смыть с себя пот и сперму. Все происходило как на ускоренной перемотке, в голове отпечатались только многочисленные оргазмы, стоны и череда вспышек перед глазами. Паренёк попался очень выносливый, не ныл, не жаловался и не просил отдыха. Дженсен, выпроводив его утром на третий день, чувствовал себя прекрасно. Гон закончился, голова была приятно пустой, лишние мысли не беспокоили, и он про себя поблагодарил брата и Тома за дельный совет, вслух ни одному из них он, конечно, в этом не признался бы. Собираясь на работу, Дженсен был готов к встрече со своим проблемным пациентом. Даже погода, будто вторя его хорошему настроению, расщедрилась на не по-весеннему тёплое солнце. По такому случаю Дженсен надел только футболку и джинсы, решив, что рукава халата скроют его татуировки. Пожалуй, они были тем немногим, о чём он не жалел из много совершённого в юности. — С возвращением, доктор Эклз, — поздоровался Джош, оглядывая его с ног до головы. Показалось, или в голосе брата сквозило ехидство? Впрочем, ничто не могло испортить ему сегодня настроение. Джош стоял у заднего входа — по всей видимости, только со смены — и смолил свои сигареты с приторно-фруктовой смесью запахов. Гадость неимоверная, если и тянуть что-то в рот, то нормальный табак. — Твой пациент, омега, задал нам тут жару, пока ты член грел. Весь этаж на уши поставил, никого к себе не пускал и требовал тебя. Даже со скоростью регенерации омег выписать не получается, каждый день у него обнаруживается новый симптом. Изобретательный малый. — Требовал? — Дженсен взял протянутую папку. — Ты её с собой, что ли, носишь? Джош устало улыбнулся: — От тебя несёт сексом и другим омегой. Я учуял тебя с парковки. У него на следующее утро почти полностью всё восстановилось, челюсть в норме, синяки сошли. Он быстро поправляется, но явно не собирается покидать больницу, не повидавшись с тобой. Омеги регенерировали быстро, почти так же как альфы, но будь всё так просто, у врачей не было бы работы. Последствия любой болезни, как и внешних повреждений, сказывались позже внезапно появляющимися побочками. Именно поэтому омег держали день-другой после полного выздоровления, проводя тесты на возможные проблемы в будущем. Да и любой нанесённый телу урон, вовремя не пролеченный, — будь то рваные раны или переломы, заживающие сами, — приобретали уродливую форму без правильной коррекции. Джаред вряд ли бы остался таким привлекательным без вмешательства врача — омега с лицом терминатора обречён на одиночество. Но Джаред решил продлить своё пребывание тут самостоятельно. Но вот, к примеру, регенерация альф часто играла с ними злую шутку — из-за слишком быстрого восстановления часто приходилось ломать сросшийся перелом заново, добиваясь правильного сращивания костей. С омегами подобное случалось реже, по своей природе они всё же были куда менее конфликтными. Разумеется, исключая домашнее насилие и случаи изнасилований. — Сейчас к нему схожу, — возвращаясь вниманием к брату, сказал Дженсен. Джош помахал рукой перед носом и демонстративно скривился. Дженсен знал, что первый после хорошо проведённого гона день ни один одеколон не перебьёт сохранившиеся запахи, потому не стал и заморачиваться. К такому в больнице давно привыкли, особо рьяные, рискнувшие сделать кому-то замечание, отправлялись по известному адресу. — Сразу к нему, потом всё остальное, — Джош вздохнул. — Он меня всего извёл. Ты, надеюсь, метку на бордельной кукле не оставил? Такие омеги их сбрасывают, но тогда к этому тебе нельзя. О, Дженсен едва ли что мог сказать в подробностях о прошедших днях, но он чувствовал себя целым, а значит, никаких меток. Тем более сброшенных. Каждая такая словно горячей печатью оставалась внутри, а при сбросе начинало выворачивать обоих. Ещё одна причина, почему он старался не обращаться к блядям — в состоянии гона метки ставят в порыве, а откат приходит уже в обычном состоянии. — Почему Джаред не сбросил ту метку? — спросил Дженсен скорее у себя самого, но в ответ услышал голос Джоша. — Я сам не понимаю. Он ничего не сказал о ней. Судя по его состоянию и одежде, живёт он небогато, питается плохо. Дженсена передёрнуло, он даже не представлял, какие последствия могла иметь та идиотская выходка. Но что помнит сам Джаред о том случае, только предстояло выяснить. — Не загоняйся, он тебя требовал не поэтому, он тебя не помнит, Дженс, он не видел тебя тогда. И, к слову: посмотри на второй странице, это меня поразило, учитывая обстоятельства. Дженсен пробежал глазами по листку с анализами и проморгался. Быть не может! — Серьёзно? Как такое возможно? Разве только он жил в бункере. — Омега был нетронутым. Если не брать в расчёт ту самую метку, а вот в остальном никаких больше контактов он не имел. — Учитывая его силу, что не свойственно его виду, можно жить и на улице — он вчера троих санитаров раскидал. Вчитавшись ещё раз, Дженсен задумчиво прикусил губу. — Ещё бы не раскидал, ты видел, как гормоны пляшут? Зачем вы берёте у него мазки каждое утро? — он перевернул страницу. — Новое положение руководства, — Джош сплюнул. — Для омег на базе клиники должны быть созданы лучшие условия. Передовые. — Что, Морган лютует? Они дружно хмыкнули. Зав. отделением очень нехотя подчинялся новым стандартам. — До смены час, успею разобраться с вашей проблемой. Дженсен попрощался с братом и направился в палату к проблемному пациенту, он всем нутром сейчас ощущал, что проблемы только начинаются, надо было передать его кому-то другому. Но капризничать было бессмысленно, видимой причины отказаться от него не было, а Морган и так был не в духе последние пару недель из-за очередных нововведений в больницах города. Новый мэр, как и обещал, принялся усиленно улучшать систему городского здравоохранения — быстро и совершенно не организованно. Дженсен не стал развивать мысль: пока его это не коснулось, можно продолжать работать в штатном режиме. Дверь в палату была приоткрыта, Джаред лежал и не моргая глядел в потолок. Видимо, почувствовав запах, он повернул голову и сел на койке. — Ну привет, док, — он скривился и сжал губы в тонкую полоску. — От тебя воняет, как в борделе. Не отвечая на очевидный посыл, Дженсен вписывал назначения. — Как ты себя сегодня чувствуешь? Ты очень быстро восстанавливаешься. Я бы сказал — неправильно быстро, но врачи не используют подобных терминов, — говорил Дженсен, не отрывая взгляд от листа бумаги в папке. Потерев шею, Джаред нервно дёрнул плечами. Его лимонный запах взвился, сразу пропитывая пространство палаты. — Нормально. Кормят лучше, чем дома, а за регенерацию вот этому спасибо можете сказать, — он снова потёр шею. — Твой коллега что-то про гормоны и адреналин говорил, если честно, я не понял. От вида метки по спине Дженсена пробежал холодок, он сделал два шага назад. Запах усиливался, исчезнувшее, по его мнению, наваждение ударило снова. — Откуда метка? Она насильственная, но ты не имел половых контактов. — Дженсен сдерживался с трудом, казалось, что где-то рядом находится фабрика по производству лимонных освежителей воздуха, этот аромат начал смешиваться с его собственным. Почему его опять скручивало? Невозможное, отрицаемое превращалось в жуткую реальность. Истинный. — Это было давно и нифига неважно, — отрезал Джаред. — Тому, кто её поставил, я нахрен тогда не сдался, — добавил он уже зло. Он встал с кровати и начал хищно, медленно надвигаться на Дженсена. — Но я ждал, — он повёл носом. — Знал, что обязательно ещё встречу того, кто мне её подарил. Сбросить метку своего истинного невозможно, этот пиздец остаётся навсегда и отпугивает любого, кто мог бы покуситься на мой зад. Прикинь? Древние боги, Джаред выше него. Что он сделал в прошлом такого, что заслужил подобное наказание? Джаред был в его вкусе, огромный, рельефный, с красивым мышцами и плавными движениями хищника. — Что ты помнишь о том вечере? — голос Дженсена лишь чудом не дрогнул, в отличие от пальцев, впившихся в папку. Неожиданно Джаред остановился, опустив руки и плечи, будто сворачиваясь внутрь себя. — Ни хуя, я ж мелкий был — пятнадцать всего, тебя в глаза тогда не видел. Пришёл на вечеринку с братом и получил это, — он прикрыл метку ладонью. — Понял, что истинный, когда сбросить не смог и отец из дома вышвырнул. С опаской подойдя ближе, Дженсен протянул руку в инстинктивном желании утешить, но Джаред поднырнул под неё, оказываясь прямо перед носом, обдавая своим запахом, выворачивающим всё наизнанку. — Закончишь то, что начал? Ловкие пальцы расстегнули халат, пока Дженсен пытался продышаться. — Не здесь. — Выдохнул он. Джаред остановился, но рук не убрал. — Джаред, постой. Уволят тут же, а работа для меня всё. — О, поверь мне, док, я чувствую твой страх. — Джаред криво усмехнулся. — С детства чуть не блевал от хвойной вони, а сейчас такое удовольствие… — Удовольствие, — эхом подхватил Дженсен, начиная терять контроль, и ухватил его за зад. — Стоп! Дженсен постарался не дышать носом и, отгоняя пелену перед глазами, зажмурился. Это всё не для него, он не вытянет такое, нет и нет. Он убрал его руки от себя и отошёл на пару шагов назад. — Послушай, — он придал голосу максимальной твёрдости. — Поговорим после, у меня обход. Глаза Джареда, его растерянный больной взгляд, должно быть, будут сниться Дженсену в кошмарах, но он не мог иначе. Отсутствие выбора, ответственность и сила подобных эмоций пугали и душили. Пробежав по пациентам за рекордный час, Дженсен вместо палаты Джареда отправился к начальству. Морган был на месте и даже расщедрился на две недели положенного законом при гоне больничного, только учуяв его в дверях. — Ты зачем на работу вышел? — открыв окно, бухтел он. — Мало нам тут проблем, выйдешь, подпишешь все бумажки и вон отсюда, сегодня проверка. Смылся домой Дженсен раньше, чем наступил обед, и оставшееся время морально разлагался на диване, к вечеру взяв в компанию бутылку виски. Легче не становилось, стоило один раз оказаться рядом — и ощущение, что где-то существует Джаред, теперь давило фантомным весом на плечи. Всё вокруг сменило запах, вещи и люди почти не пахли, еда вызывала приступы тошноты, а забытый когда-то в холодильнике лимон — ком в горле. Стук в дверь он не услышал из-за орущего телевизора, который он, впрочем, тоже успешно игнорировал. Джош возник перед мутным взглядом — недовольный и пахнущий мокрой листвой. У него имелась странная особенность: запах усиливался, когда начинали прорезаться эмоции. — Чего ты тут? — икнув, спросил Дженсен. Голова нещадно гудела. — Вставай, пьянь! Дженсен, подъём! — Джош сдёрнул его за ногу с дивана, отчего Дженсен свалился на пол. Он помахал перед собой руками, надеясь, что Джош поймёт сигнал свалить. Ему было плохо. Его разрывало изнутри противоречивыми желаниями. Он не мог вместить в себе столько эмоций одновременно. — У меня законный больничный, — поведал он ботинкам брата перед лицом. — Две недели. Вот. Джош присел рядом с ним, что же, Дженсен мог признать, что лицо — собеседник лучше, чем ботинки. — Приди в себя, развёл трагедию на пустом месте. — Джош потрепал его по волосам и вышел, тихо закрыв дверь. Выблевав в туалете скудный ужин и мерзкое пойло, Дженсен заскулил. В нём ревела потребность, злость и жалость к самому себе. Если так только от одного общения, то что дальше произойдёт, когда связь укрепится и когда их свяжет физическая близость? Дженсен зарычал от бессилия. Он так и уснул на коврике в ванной, просто отключившись от реальности, несущей ему лишь боль и коктейль непонятных новых ощущений. Просыпаться было куда сложнее, к обычной для похмелья головной боли, головокружению и тошноте добавилась ломота в костях и продутая сквозняком шея. Блядство. Едва не отдав остатки желудка несчастному полу, Дженсен с трудом привёл себя в относительно вертикальное положение — сел, опираясь на стену. В квартире было совершенно тихо. Телевизор отключился по таймеру, соседи давно ушли на работу, даже окна — и те были закрыты. Дженсен остался совершенно один. Где-то в комнате зазвонил телефон, Дженсен поднялся, подавляя рвотный спазм, и шатаясь поплёлся в комнату. Сотовый трезвонил из-под стола, отлично. — Да, — прохрипел он, даже не глянув на экран. — Эклз, открой грёбаную дверь, или, клянусь, вынесу! Том. Прелестно, Джош натравил на него бывшего с колоссальным желанием причинить добро. Том мечтал, чтобы Дженсен стал мягче, вот уж он обрадуется. Дверь всё-таки пришлось открыть. — Не думай, что я рад тебя видеть. Уходя, Джош запер всего один замок, который открывался изнутри. Дженсен даже чувствовал зачатки благодарности, искать ключи он сейчас был бы не в силах. А Том просто действительно сломал бы дверь. — И тебе того же. Том изменился, и сильно. Прошло не так много времени, но он вошёл в пик своей формы и сейчас отвратительно светился изнутри. Он держал в руках два пакета. Пройдя внутрь, поставил их на заваленный грязной посудой стол. — Я по дороге вызвал клининг. Проветри хоть. — Он открыл окно, а Дженсен свалился на диван. Он потянулся к бутылке, в которой что-то плескалось на дне, но тут же получил по руке, виски исчез из поля зрения. — Ненавижу тебя. Дженсен прикрыл глаза буквально на секундочку, снять боль в черепе, а когда открыл, Том сидел перед ним, примостившись на журнальном столике, держа в руках кружку с чем-то дымящимся. Квартира блестела чистотой. Сколько он проспал? Дженсен сел, принимая из его рук кружку. Чувствовал он себя на порядок лучше, во всяком случае, физически. — Как ты? — участливо поинтересовался Том. — Не чую ничего, как отрезало. Только самые странные запахи пробиваются, моющих средств например. — Он принюхался. — А от тебя молоком несёт, но отойди на два шага — и не унюхаю. Даже твою свежую траву не могу распознать. Том как-то очень сочувствующе улыбнулся. Это плохо. — Что? Говори сразу, чего по частям кастрировать. — Эклз, как бы ты ни заливался, как бы ни бегал, он теперь будет тебя преследовать. Том вытянул руку и что-то сунул ему под нос. Дженсен мгновенно напрягся, клыки удлинились, аромат лимона, казалось, просочился в кровь. Том выжимал чёртову ягоду ему в чай. — Да что такое-то?! Дженсен, чудом не разбив кружку, с громким стуком поставил её на стол и отшатнулся. — Пей давай, тебе полезно по всем параметрам. И недостаток воды уберём, и нервы твои спасибо скажут. Сам Том отпил из кружки, ехидно глядя поверх неё. — Особенно после того, как ты сам себя довёл. Без того состояние было ни к черту, а ты решил добить. Вздохнув, Дженсен осторожно, по дюйму, начал подтягивать к себе чашку. — Сам мне посоветовал потрахаться, а теперь мозги ебёшь. Том закатил глаза. — Я объяснил тебе, для чего, но пить я тебе не советовал. Дженсен, я пришёл не морали читать. Отпусти себя, ты делаешь хуже и себе, и ему. Ему? Дженсен ни разу за время своих моральных терзаний не подумал о том, как может чувствовать себя Джаред. Джаред. Красивое имя... И сам он красивый. Эти его игривые ямочки, рысьи глаза и такая милая улыбка. Дженсену нестерпимо захотелось провести рукой по его волосам, запутаться в них пальцами. — Хватит! — он потряс головой, сгоняя наваждение. — Я не могу, Том. Ты можешь представить меня привязанным к кому-то? Окружённому детьми или читающим сказки на ночь, живущим по расписанию?! Я сдохну от такой жизни за неделю! Мне нужна работа, мне нужно какое-то движение, что-то, что не стоит на месте, жизнь, которая будет развиваться! Из начала истерики его вывела прохладная ладонь на лбу. Странное, почти забытое ощущение вытащило из гнетущей пучины мыслей. — Тебе не обязательно заводить с ним детей, вам даже не нужно жить вместе или соблюдать какие-то правила, — осторожно проговорил Том. Недоверчиво хмыкнув, Дженсен сделал глоток чая. — Истинность не более чем биологически и химически обусловленный процесс. Будете порознь — останешься сходить с ума, как наши пациенты без лекарства. А будете вместе, придёшь в норму, но для этого не нужно становиться сиамскими близнецами. — Я поставил ему метку, Том. Поставил сдуру, а потом вообще о нём не вспоминал. Том убрал ладонь и провёл пальцами по заросшей щеке Дженсена. — Я не забыл ту историю, но ты говорил, что парень тебя не видел, — напомнил Том. Всё так и было, Дженсен подло накинулся на него сзади и вгрызся в шею. Его взяли на банальное «слабо». Укусив, он тут же отвалился, точно током долбануло. Он рванул со всех ног, пока Джаред приходил в себя. — Том, я не знал, что творю, — собственные объяснения комом вставали в горле. — В колледже, да и раньше в школе, так развлекались многие. Ставили метку, снимали, не было откатов. Мне же хватило лишь прихватить его зубами, не прокусив кожу, чтобы мы оказались сейчас заложниками глупого розыгрыша. Том медленно гладил его по лицу, давая время сосредоточиться и подумать. Всё звучало стройно, идеально, но сам Дженсен знал, что было совершенно не так. Он пытался доказать, что уже взрослый, и не ударить в грязь лицом перед друзьями брата. Выбрал тогда самого слабого, самого младшего из всех, нескладного, высокого и тощего Джареда. Они все тогда были изрядно пьяны, что вообще не могло служить оправданием. — Дженсен, эти развлечения ни для кого не в новинку, но то, что это произошло с твоей парой, сильно усложняет ситуацию. Ты не чувствовал связь просто потому, что в тот момент сам был зелёным и не до конца сформировавшимся. Но последствия — всего лишь вопрос времени. Дженсен наконец посмотрел на Тома более осмысленно, и если бы не недавние события, к нему бы пришло то самое горькое сожаление, что когда-то он так глупо от него отказался. — А как ты вообще тут? Твой где? — Мне твой брат позвонил в панике, потребовал спасать, а мой дома, с сыном. Наклонив голову и взяв его руку в свою, Дженсен потёрся носом о запястье, пытаясь уловить когда-то такой родной запах. Сейчас он стал нежнее, в нём ощущалась чужая нотка и сладкий оттенок молока. — А я же почувствовал, когда ты снял мою метку. Думал, ерунда всё то, что говорят про время привязки, но нет, меня откатом достало. — Дженсен зажмурился, воспоминания были не из приятных.— Ты носил её ещё два месяца после того, как я бросил тебя. Том потянул его на себя, укладывая в объятья. Почти как раньше. — Я же любил тебя, хотел, чтобы образумился, остепенился. Дженсен зажмурился, всё казалось каким-то лишним. — А теперь мы оба получили нужных партнёров. Если ты всё же сможешь взять себя в руки. Дженсен втянул его запах, теперь совершенно чужой, даже немного отталкивающий. Он его не хотел, а когда-то они могли без гона и течки проводить в постели по паре суток. — М... — он на пробу провёл языком по шее Тома и почувствовал, как тот моментально натянулся струной и окаменел всем телом. — Не нужно, — прошептал Том и отстранился. Он и так знал, что ничего не будет, но получить отказ оказалось очень болезненно. От человека, который был по-своему дорог, — вдвойне. — Нам когда-то было хорошо, а ты пришёл сюда один. — Дженсен скривился, услышав, как жалко звучат его слова. — Почему нет? — Сейчас на мне метка моего истинного, ничего не выйдет. — Не выйдет? — рассмеялся в ответ Дженсен, ему показалось откровенно бредовым такое заявление. — Прости, прости, но звучит очень смешно. Том отсел ещё немного дальше, с осуждением глядя на Дженсена. — Я раз по пьяни чуть не совершил ошибку, скажу коротко: дальше поцелуя и лёгкого петтинга дело не зашло, но уже минут через пять меня накрыло таким депрессивным откатом, что я разревелся. Мне было мерзко от самого себя, я плакал и не мог остановиться, Дженсен, я чуть в окно не вышел. Дженсену стало не смешно. Он хлопал глазами и смутно представлял описываемые Томом эмоции, он не чувствовал ничего такого за всю свою жизнь и уж точно не хотел обрекать на что-то подобное кого-то ещё. — Ты можешь попробовать, потом, когда подтвердите связь, может, ваша метка влияет меньше, но без меня в этом раскладе. — Том провёл по его щеке и поднялся. — Предлагаю чай и советы. Пошли в кухню. Дженсен уныло поплёлся следом, едва переставляя ноги. Его вот такое ждёт? На всю жизнь? Ради чего? — Метка не магия, а исключительно наука, — своим любимым менторским тоном начал Том. — Простая биохимия. — Том, я — врач, мне сейчас не повторная лекция нужна. Короче и по сути. — Наши организмы, и у омег, и у альф, начинают неконтролируемо выстреливать гормонами при появлении метки. Подобное происходит, когда омега носит плод и тело приспосабливается к чужому генетическому материалу. Гормональный фон начинает зашкаливать, и происходит множество нетипичных реакций. Кивнув, Дженсен сложил руки на столе и положил на них голову. Его всё ещё мутило, и долго оставаться в вертикальном положении было сложно. Он всё это учил, но прерывать Тома не стал. — Предположим, выброс гормонов и реакции психики будут сбоить. Я буду биться в истерике всякий раз, когда захочу кого-то ещё, кроме своего истинного? — Не обязательно, — перед ним поставили чашку с нормальным чаем, и Дженсен заинтересовано принюхался. — Смотря как поведут себя конкретно твои гормоны и на что повлияют, может, ты вообще побежишь бить кому-то морду. Чем больше говорил Том, тем меньше Дженсену всё это нравилось, хотя казалось бы — куда уж? — Можно подобрать препараты, некоторые альфы садятся на них после «синдрома отмены», когда их метку сбрасывают. Как ты понимаешь, процесс тут обоюдный. Зная, что Том может так растекаться мыслью часами, Дженсен поторопил: — Не понимаю, к чему ты клонишь, ближе к делу. — Гормоны это наука. Их можно заглушить или наоборот, это ты знаешь. Как работают метки — тоже. И если тебе важно сохранить свой прошлый образ жизни и какую-то мифическую свободу — всё можно решить медикаментозно. Говорят, очень болезненно, но работает. Дженсен отлично понимал степень сложности этих манипуляций с организмом, в любом случае ничего хорошего ждать не стоило. — Нет, такое вмешательство может навредить куда больше. Не меняя выражения лица, Том продолжил: — Только с хорошим врачом и осторожно подбирая препараты... — Том оборвал себя на половине мысли. — Дженсен, лучший способ привести тебя сейчас в порядок — секс с Джаредом. Тебя колотит и разрывает, ты уже потерял часть способов взаимодействия с окружающей средой, а дальше будет хуже. Пока что пострадало только обоняние, но есть ещё слух, зрение… — Никогда не думал, что мне психолог будет прописывать трах как волшебную пилюлю. Дженсену предложение казалось очень смешным, особенно когда Том сидел с такой постной миной. Секс как лекарство от грозящей инвалидности! Внутри поднималась истерика. Он начал смеяться, быстро переходя на громкий хохот. В себя его привела пощёчина от стоящего над ним со стаканом воды в руках Тома. — Лучше бы поцеловал. — Тебе срочно нужно решать. — Том смотрел на него так, будто раздумывал, не вылить ли на голову Дженсену стакан воды. Для верности, ну да. Стук в дверь заставил их синхронно повернуть головы в сторону звука. — Любопытно, неужели кто-то ещё приехал меня спасать? — пробурчал Дженсен, но вдруг его подбросило и он оказался у двери со скоростью света, сразу же её распахивая. Перед ним стоял взлохмаченный, бледный Джаред, глаза лихорадочно блестели. — Ммм... — Дженсен больше не мог произнести ни звука, окутанный ароматом лимона. Джаред оттолкнул его и ворвался в квартиру, зло сверля взглядом Тома. Как на привязи, Дженсен потянулся за ним в сторону кухни, где Джаред с Томом уже рассматривали друг друга — один зло, второй с любопытством. Ему показалось или кто-то зарычал? Да плевать! Всё, что мог сейчас ощущать Дженсен, — невероятный аромат, влекущий и вызывающий бешеный восторг у всего его тела. — Том, врач-психотерапевт, специализируюсь на метках и связи, — он протянул Джареду руку. Громкий рык Джареда вывел Дженсена из какого-то гипнотического марева. — Так, знакомиться будете потом! Уэллинг, спасибо за помощь, до встречи! — Дженсен вытолкал улыбающегося Тома за дверь и захлопнул её. Джаред прищурился. — И чем таким он тебе тут помогал?! — прошипел он, принюхиваясь. Он с раздувающимися ноздрями, надвигался на Дженсена. — Выводил из абстинентного синдрома, — облизнувшись, Дженсен сам шагнул ближе, втягивая, разбирая запах Джареда на составляющие. — Поговорим? В ответ его дёрнули за руку и поцеловали, прикусывая за нижнюю губу. Может, Джаред и был девственником, но целоваться умел. Или Дженсену так только казалось в своём счастливом мире разбушевавшихся гормонов. Не важно. Почти танцующими движениями, притираясь бёдрами, они дошли до спальни, и Дженсен поблагодарил провидение за Тома, вызвавшего клининг — постель была чистой. Но Джаред нахмурился и вцепился Дженсену в плечи. — Что? — Твой гон прошёл тут... с кем-то чужим! — Джаред втянул воздух и зарычал. — Блядь! — Успокойся, всё чисто... Джаред толкнул его на постель и навалился сверху. — Ты выбросишь этот матрас на хуй! — он не требовал, он просто озвучил почти состоявшийся факт. Дженсен напрягся, может, они оба и заложники своей истинности, но никто и никогда командовать им не будет. Он рывком перекатился и улёгся на Джареда, вдавливая его в тот самый опороченный матрас. — Не провоцируй меня, Джаред. Здесь действуют только мои правила! — он не дал ему возможности спорить и впился клыками в старую метку, закрепляя её, прокусывая до крови. Джаред заорал, выгибаясь, запустив острые когти Дженсену в шею, пуская кровь в ответ. На Дженсена накатило спокойствие, вот теперь всё было правильно. Он действовал не думая, а чувствуя, на влечении, что шло изнутри. — Беру, — старая ритуальная фраза вырвалась сама, пока Дженсен зализывал ранку. — Отдаю, — Джаред прошептал в ответ. Дженсен с силой рванул его белую футболку и, разорвав её пополам, отбросил в сторону, принимаясь стягивать джинсы. Джаред тем временем только бездумно тёрся о его бедра, мешая этому процессу. — Остановись хоть на секунду, — скомандовал Дженсен и наконец избавил его от мешающего тряпья, следом раздеваясь сам. Джаред то трясся под ним, то натягивался струной. Движения были совершенно не скоординированными, резкими и очень размашистыми. Он заехал локтем Дженсену в скулу, потом пятернёй в нос, а после, видимо, решил добить его коленом в пах. Дженсен не выдержал и зафиксировал руки над его головой своими, а ноги сдавил бёдрами. — Ммм, — Джаред метался по подушке, и только сейчас до Дженсена дошло, что у него начинается течка, тело было неимоверно горячим, взгляд расфокусированным, а из дырки начала выделяться смазка. Запах — густой, насыщенный — наполнил спальню, и Дженсен дал ему себя поглотить. Они кусались, крутились клубком по постели, сбивая белье и скидывая подушки, это больше напоминало борьбу, а не сексуальные игры. — Замер, — Дженсен произнёс это властно, голос был каким-то чужим, но Джаред мгновенно перестал ёрзать. Они неведомым образом оказались на прохладном полу, лишь чудом упав на одеяло. Джаред беспрестанно ныл и мелко дрожал, едва сдерживая себя, а Дженсен наконец смог его толком рассмотреть. Очень молодой, недавно перешагнувший порог совершеннолетия, но тело сильное, вырезанное не тренировками, а работой. — Ты красивый. Джаред почти заплакал, поскуливая. Дженсен поцеловал в приоткрытый стонущий рот, Джаред ответил, сжал руки на его плечах, снова подкинул бёдра, потираясь членом о член, и прикусил Дженсену нижнюю губу. Дженсен коснулся пальцами пульсирующего отверстия и легко вошёл сразу двумя. Он хотел вылизывать, выцеловывать там всё, а потом искусать его всего. — Пожалуйста. Этот жалобный шёпот, дрожащее в объятиях тело, вытолкнуло наружу инстинкты собственника, заставляя забыть о прелюдиях. Снова прикусив метку на шее, он раздвинул его ноги и толкнулся внутрь. Головка вошла легко, а потом перед глазами заиграли разноцветные узоры и он перестал думать о чем-либо. Тесное, узкое, девственное тело принадлежало ему. Весь Джаред стал его частью, сейчас и уже навсегда, глупые страхи испарились. Он ждал его, он его получил. На каждый толчок Джаред отвечал стоном, он сжимался изнутри так сильно, что причинял боль, но это было приятно. Дженсен двигался быстро, грубо, заставляя его выть и умолять. Джаред цеплялся за плечи, раздирая кожу, и кусал в ответ шею, ухо, оставляя свои метки. Всё происходящее перестало быть просто сексом, Дженсен запечатлел себя в этом моменте, всё его существо раскрывалось и тянулось навстречу, безусловно отдаваясь. Он брал своё и дарил себя безоговорочно, не думая ни о каких последствиях. Ему было бесконечно хорошо, и он чувствовал удовольствие Джареда, точно вторящее собственному — это и была истинность. Это оказалось прекрасно. Он хотел, отчаянно сильно, чтобы первый раз стал для Джареда особенным. Стал самым лучшим опытом. Если быть до конца откровенным с собой, он хотел стать для Джареда первым и единственным. Джаред выкрикнул его имя и сдавил внутри с такой силой, что Дженсен моментально упал в оргазм. Джаред ещё что-то кричал, царапал плечи и кончал. Дженсен повалился на него, выжатый и обессиленный. Узел начал расти, сцепка была неизбежна, но это вообще его не волновало. — Больно, — Джаред снова заёрзал. — Больно! Блядь! Дженсен ухватил его за плечи, очень аккуратно перекатил их сплетённые тела, посадив Джареда сверху, погладил по спине, надеясь снять напряжение. — Т-с, это узел, подожди немного. — Вытащи! — вскричал Джаред, застонав. — Инвалидами станем, оба, — Дженсен припечатал его к своей груди. Джаред мучительно заскулил, но больше не шевелился, только редко подрагивая и всхлипывая. Дженсен снова сглупил, не нужно было отпускать инстинкты и терять контроль, вязка при первом сексе очень болезненна для омег. Он умудрился испоганить то, что так сильно хотел возвести для Джареда в абсолют удовольствия. Но исправить он это уже не мог, а вот свои старые ошибки вполне. Починить в себе и в Джареде сломанные детали, устранить последствия по глупости совершенных нелепостей. Но если бы не наглость пьяного Джоша и юношеский максимализм самого Дженсена, они могли вообще не встретиться. Сейчас становилось больно физически от одной мысли об этом. Теперь Дженсен понимал описанное Томом состоянии после его несостоявшейся измены. Джаред влился в его ДНК, и вывести его оттуда можно, только спустив всю кровь. — Это всегда так? — вдруг подал голос Джаред, аккуратно утирая пальцами слёзы. Дженсен не знал, что ему ответить. По тем учебникам, которые они проходили, опытные омеги от вязки получали не только потомство, но и огромное удовольствие. Но сам он не мог этого утверждать, для него, как и для Джареда, случился первый раз. Ставить метки случайным любовникам — это одно, порыв, который в целом легко исправить после, но сцепиться с кем-то для Дженсена было интимнее даже поцелуев, которые он, надо сказать, раздавал весьма редко и неохотно. — Нет. Потом ты будешь сам просить об этом, — Дженсен решил, что озвучить теорию не будет ложью, после они проверят всё опытным путём. В том, что они сделают это очень много раз, он даже не смел сомневаться. Метка была закреплена, она горела алым пятном на шее Джареда и радовала глаз. Узел постепенно начал спадать, они расцепились. — Ты как? — В Дженсене поднялась тревога, он рассмотрел подсохшие дорожки слёз на щеках Джареда. Первая эйфория схлынула, и ей на место ворвались другие чувства: волнение, страх за него и ещё что-то, чего он пока не понимал. — Буду жить, — криво улыбаясь, ответил Джаред. Дженсен выскользнул из него и, наклонившись, принялся осматривать степень повреждения. — Эй, док, я не на приёме! — Возмущение в голосе на Дженсена не подействовало, он осмотрел припухшие края, покраснение и, убедившись, что никакой угрозы здоровью нет, сел на постели. — Это могло плохо кончиться, я обязан был посмотреть. Джаред только фыркнул. Но смотрел он иначе, в его взгляде была нежность, или у Дженсена начался тот самый сбой, и он уже начал видеть то, чего нет, или то, что подсознательно хотел. — Дженсен, все нормально, я сделал что-то не так? — теперь нотки паники в его тоне заставили Дженсена напрячься. Он повалил Джареда обратно на кровать и крепко поцеловал. — Ты замечательный, правда, — он говорил серьёзно. Он говорил такое впервые и не врал ни себе, ни ему. — Нужно в душ. Обоим. После того, как они наконец встали и смогли отлипнуть друг от друга, они приняли душ, где Джаред с любопытством первооткрывателя разглядывал татуировки Дженсена, гладил узоры на коже и заворожённо любовался. Он не спрашивал ни их значения, ни причину появления, ему нравилось рассматривать и трогать, а Дженсен, стоя под горячими струями, сам начинал плыть от осторожных прикосновений. Когда они закончили с водными процедурами, Дженсен решил, что пора серьёзно поговорить. Ему нужно было узнать о Джареде всё. Но снова завалившись в кровать, Дженсен обнял юркнувшего под бок Джареда и лишь прикрыл на секунду глаза. По всей видимости, не он один. Когда он разлепил веки, за окном уже начинался новый день, рассветные лучи пробивались сквозь ночной мрак. Джаред закопошился рядом. — Мы вырубились, активные были упражнения, — сонно улыбнулся он, садясь на постели. Дженсен в ответ только глаза закатил. — У тебя ничего не болит? — хрипло поинтересовался он. Джаред помотал головой, отлично. Наконец оба встали и поплелись в кухню, Джаред сразу уселся за стол и положил голову на сложенные руки. — Есть хочешь? — спросил Дженсен, включая чайник. Джаред кивнул, убирая со лба нависшие пряди. — Кофе, чай, сок? — Дженсен присел напротив него за стол. Гормоны утихомирились, первый сильный порыв в близости был удовлетворён, сейчас ему просто хотелось смотреть на него, обнимать. Странное, такое новое чувство потребности в ком-то, кто находился на расстоянии вытянутой руки, но это расстояние казалось очень большим. — Сок, — ответил Джаред и потребил край выданной ему Дженсеном футболки. В его вещах, явно ему не по размеру, Джаред смотрелся забавно и по-домашнему. Встав и налив ему сок, Дженсен сел уже рядом, притираясь боком. Джаред моментально придвинулся ещё ближе, кладя голову ему на плечо. Это было приятно, значит, не он один всё это чувствует. — Чем ты занимаешься? — спросил он, не подумав, и тут же обругал себя мысленно, увидев злой взгляд. — Курьер я. — Джаред шумно втянул сок. — Так и нашёл тебя. Нахмурившись, Дженсен складывал в уме всё, что слышал и знал о реакциях омег с меткой, и выводы ему не нравились. Да, вечно счастливыми быть невозможно, но заслужил он хоть одно спокойное утро? — Ты искал меня намеренно? — Нет! Всегда хотел найти, но никогда не искал специально, — наклонив голову, Джаред снова спрятался за волосами. — А тут пришёл в клинику, отдал администратору коробку и уловил твой запах. Я очень хорошо его помнил. Дженсен окончательно запутался. — Ты пришёл? До того, как попал в больницу на скорой? — Он ничего не понимал. Джаред сжал губы в тонкую линию. Он злился. — Слушай, какая к хуям разница?! Тебе что-то не нравится? Так я сейчас свалю! Дженсен схватил его за руку, не дав встать, и, поглаживая запястье, попытался успокоить: — Не надо додумывать, я даже ни на что такое не намекал. И вот ещё: меня ужасно раздражает мат. — Его и правда бесили люди, которые по поводу и без, вставляли в свою речь нецензурную брань. — Бля, ты воспитывать меня собрался?! Кажется, он сделал ещё хуже, Джаред пошёл красными пятнами от шеи до лба. Дженсен втянул воздух сам, стараясь успокоиться, но напрягся только сильнее. — Здесь все провоняло каким-то... что это — ежевика?! Это тот же запах, им пропитался твой сраный матрас! Кого ты ублажал тут в гон, а?! Джаред подорвался и быстрым шагом направился к подоконнику, обнюхал, сжал кулаки, вышел в комнату и остановился у дивана. — Это трава, свежая трава! Этот вчерашний пах травой! — он развернулся к Дженсену, весь полыхая злостью. — Скольких ты тут выебал, доктор Эклз?! Дженсен поперхнулся слюной. Это что сейчас опять?! Ревность, утверждение прав? Кто тут альфа в конце концов! Волны раздражения, ревности и злости Джареда Дженсен чувствовал физически, его начало потряхивать. Всё это было ему незнакомо, его самого начало вышвыривать из одного настроения в другое, краем глаза он уловил, что метка на шее Джареда воспалилась: она покраснела и пульсировала. — Прекрати, — на удивление спокойно сказал он. — У меня была жизнь, Джаред. И то, что метка не дала тебе познать все прелести раннего секса, даже хорошо. — Почему-то ты мог трахаться! — он смахнул со столика вазочку с искусственными розами, подаренную когда-то папой. Живые цветы Дженсен не любил из-за сильного запаха и их скоропортящейся природы. А так присутствовало хоть какое-то подобие уюта. Ваза упала на ковёр, не разбилась — и то хорошо. — Тебя бесит, что ты не мог, или что у меня были омеги до тебя? — осторожно подходя ближе, спросил Дженсен. Ему действительно было интересно, чем мотивирована эта реакция. Ответом на его вопрос стала летящая на пол диванная подушка, которую Джаред, едва понюхав, отбросил от себя с гортанным рыком. До сегодняшнего дня Дженсен и не задумывался, на стольких вещах и поверхностях своей квартиры он успел заняться сексом. Что же, пусть его жизнь и не была похожа на эпизод из порно, не с тем количеством работы, что сваливала на него больница, но и монахом он не был. У здорового альфы гон случается раз в два-три месяца, Дженсен был по всем параметрам здоров, хоть после Тома и не имел постоянных отношений. Джаред тяжело, с присвистом дышал, разглядывая квартиру, не потрудившись ответить на вопрос. — Я хочу, чтобы ты прекратил всякое общение с этими своими блядями! Ну вот такое Дженсен уже терпеть не стал бы ни от кого. Ему попался истеричный, ревнивый истинный, что ни коим образом не вписывалось в его картину мира. Он привязался к Джареду по своей воле, он закрепил их связь, только вот раскидываться хотелками он разрешения не давал. — Тихо! — скомандовал он и развернул пышущего гневом парня к себе. — Дыши глубже. Успокойся, и мы поговорим, ты не там старт взял, Джаред. Я не потерплю такого отношения. — Ты же мой, — внезапно Джаред прильнул к его груди, наклоняясь, чтобы уткнуться в шею. Это было бы смешно, если бы Дженсен мог думать о чем-то, кроме горячего, манящего тела рядом и уже их общего запаха, заполняющего комнату. — Так долго ждал и не могу снова остаться без тебя. Его потянулись поцеловать. Ответив на поцелуй, Дженсен осторожно сел на диван, затащив Джареда к себе на колени. — Секс не заменит разговор, — Дженсен стянул с него футболку, вгрызаясь в аккуратный маленький сосок. — Не думай, что я забуду. Второй раз всё вышло неспешно, Дженсен наслаждался податливым телом, ловил ощущения, пропуская через себя. Их опутывали невидимые нити, и из образующегося клубка не хотелось вырываться. Ему нравилось тонуть в Джареде, слушать его стоны, любоваться лицом в момент оргазма. Всё было идеально. Всё происходило, как должно было произойти. Они ласкали друг друга почти лениво, лишь изредка выплывая из наслаждения. Метка позволяла ощущать отголоски эмоций Джареда, как свои собственные, и Дженсен вырывал из него всё более и более измученные негой стоны. Вязать его снова Дженсен не стал, выскользнул раньше и позволил Джареду полюбоваться на узел вблизи. Лицо у Джареда в тот момент было настолько задумчиво-испуганное, что Дженсен рассмеялся, разрешая потрогать его руками. Исследовательский интерес выбросил их на новый круг обоюдного удовольствия. — Не могу больше, — прокряхтел Джаред, задыхаясь. Дженсен лежал на подушке, переводя дыхание после третьего захода, и искоса поглядывал на обессиленного Джареда. Такой порозовевший, вспотевший и исключительно довольный — он был великолепен. Абсурдно безумная мысль пришла в голову внезапно и точно так же была озвучена: — Переедешь ко мне? Джаред резко подтянулся на локтях, неожиданно внимательно посмотрел на Дженсена, расплываясь в довольной улыбке. — Сюда? К тебе? Эта ситуация ощущалась какой-то закономерной, Дженсен не находил в себе сил расставаться с Джаредом даже на несколько часов, все его чувства сосредотачивались на нём самом и его присутствии. Их новые метки пульсировали, стягивая их всё туже. — Я тут недалеко живу. — Джаред прикусил губу и о чем-то задумался. Дженсен понял, что, вероятно, поторопился, Джаред выглядел растерянным, но всё же счастливым. Только предлагая это, Дженсен даже не подумал над тем, готов ли он сам. Ещё пару часов назад он и в теории отрицал что-то подобное. — Где ты живёшь? — С ещё одним омегой, был моим соседом, когда я с родителями жил. Он пошёл учиться и снял квартиру, ну, родаки сняли, — говорил Джаред быстро, уверенно и очень бойко. — Я, кстати, тоже учусь! — выпалил он с гордостью. Дженсен решил ничего не спрашивать и не уточнять. Джаред охотно делился подробностями своей жизни сам. Так он узнал, что родители выгнали его не столько из-за метки, сколько из-за того, что он посмел ослушаться. Вместо того, чтобы сидеть дома и готовиться к тестам в школе, он тайком пошел на вечеринку к друзьям своего старшего брата, напился и позволил себе так опозорить семью. Джаред рассказал, что очень любит фотографировать и у него хорошо получается, но на работу его не берут, поэтому он поступил, пробился на стипендию в колледж и изучает современное искусство, одновременно работая курьером и разнорабочим в супермаркете. Эта информация Дженсену не понравилась. Он мог оплатить его обучение и пристроить в хороший журнал внештатным фотографом, благо знакомств было много. — Расскажи мне, почему ты не решился поговорить со мной в тот раз, когда привез посылку в больницу? — на фоне мыслей о работе Дженсен вспомнил их разговор. Реакция на вполне безобидный вопрос была странной, Джаред сначала напрягся, а после поднялся и засуетился в поисках чего-то. — Ты не видел мой телефон? Дженсен схватил его за локоть и усадил обратно. — Джаред, в чём дело? Это простой вопрос. Джаред прикрыл глаза и вдохнул, будто собираясь с силами. — Струсил я, ясно? — процедил он сквозь зубы. — Я подумал, что ты на хуй меня пошлёшь, ну, в общем, пересрал. А потом попал на скорой и... Дженсен понимал его страх, ещё недавно он сам был напуган, не тем, что его пошлют, но тем не менее ему было страшно. — Ты так никому и не рассказал, что с тобой случилось, кто тебя избил? Покачав головой, Джаред болезненно скривился. — Давай не будем об этом, а? — Он вздохнул. — У тебя такой сок охеренный, мой сосед вечно покупает пакетную химию. Сделав себе мысленную пометку покопаться в этой истории позднее, Дженсен потрепал Джареда по волосам и, встав, предложил: — Пошли, налью ещё, и спросишь всё что хочешь. Говорили они мало, Джаред то и дело поглядывал на часы и дёргался. Дженсен понимал, что не знает о нём почти ничего, хоть тот и рассказал ему о себе много. Он не знал ни его привычек, ни характера (кроме взрывоопасных приступов ревности), ничего из того, что действительно было важно. Но это знание можно получить только при тесном общении, а он как-никак предложил ему съехаться. — Док, мне нужно пойти поговорить с Райли, сказать, что я съезжаю. К тебе. Вещи собрать, всякое ещё... — Джаред нервничал. Он одевался суетливо, быстро, будто хотел сбежать. Нервничал и Дженсен. — Не называй меня так, — строго ответил он. Придётся искоренять из лексикона Джареда жаргон и мат, и дело это будет нелёгкое. — Я пока приберусь. Ты сегодня вернёшься? Джаред задумался, что-то прикинул в уме и кивнул. — После обеда, норм будет? Дотянувшись до полки, Дженсен достал запасные ключи, когда-то выданные ему прошлым владельцем и лежавшие в ящике до сегодняшнего дня. — Твои ключи, если меня дёрнут на смену. И забей себе мой номер. Выражение лица Джареда стало слишком уязвимым, как для простой радости, Дженсену показалось, что в глазах блеснули слезы, Джаред трясущимися пальцами вбил в телефон номер Дженсена, схватил ключи, клюнул губами куда-то в подбородок и убежал. Дженсен прислушался к метке: что-то внутри позволяло почувствовать метание эмоций Джареда и даже расстояние между ними. Это было сложно и странно — чувствовать кого-то так. Джаред струился у него в мыслях, тёк в его венах. Нужно было немного прийти в себя, для начала проветрить квартиру и позвать своего соседа Мишу убрать тут. Странно, течка Джареда прекратилась после их третьего раза. Думать о том, что может принести его безалаберный срыв с узлом, конечно не хотелось. Одно дело — получить пару, другое — обзавестись сразу и детьми. Дженсен отбросил раздражающие мысли и набрал номер Миши. Несколько часов ушло на то, чтобы вылизать в квартире все существующие углы, бета был скрупулёзен до одержимости. Дженсен попрощался с ним и, не успев закрыть дверь, обнаружил на пороге молодого омегу, от которого пахло смесью лимона и яблока, скорее всего, смешались их с Джаредом запахи. Стало быть, это его друг Райли, догадался Дженсен и не ошибся. — Кто был тут с тобой?! Райли не стал спрашивать и буквально втиснулся в квартиру, вставая в позу. Обойти его у Дженсена не составило труда, подобные разговоры он предпочитал вести внутри, а не на виду у соседей. Не раз и не два к нему приходили обиженные любовники или их мужья, несколько раз ему пришлось встречаться с разгневанными родственниками. И далеко не всегда такие разговоры заканчивались ссорой, бывало, Дженсен выгонял этих случайных наутро из своей постели. Посмеиваясь про себя, Дженсен прошёл вглубь и уселся в кресло. Бедный нахохлившийся парень стоял в дверях, совершенно растеряв свой пыл. — Проходи. — Кто был тут с тобой?! — снова взвился он, принюхиваясь. Чёртов одеколон Миши, отвратительная сигарная вонь. Странно, что Райли не понял искусственную природу запаха. — Чего застыл? Райли выглядел моложе Джареда, миловидный крашеный блондинчик с бегающими глазами. Странный, но забавный. — Джаред вещи собирает, сказал, что собрался к тебе переезжать! Я знаю, что ты сделал с ним четыре года назад! Дженсен не удивился, они жили по-соседству и после делили жилплощадь, его осведомлённость о жизни друга была понятна. Только вот не его настрой. — У тебя с этим какие-то проблемы, Райли? Ты ведь Райли, я прав? — на всякий случай решил уточнить Дженсен. — Я Райли, а ты — мудак, который ему жизнь испоганил! — прошипел тот змеёй. — Послушай, Райли, я вижу, что ты переживаешь за него, но мы с Джаредом всё решили. Ты в этом уравнении лишняя переменная. Парень так и остался стоять посреди прихожей, прожигая Дженсена злым взглядом. — Мне насрать, чего вы там нарешали, я не дам тебе его вот так опустить ещё раз! Джаред сейчас ни хрена сам не понимает, весь на гормонах, может, ты и его истинный, но ты уёбок! Он же слепой от этой своей влюблённости, даже позволил себя отхерачить тем отморозкам, чтобы... — парень заткнулся, видимо, понимая, что проговорился. Картина происходящего нарисовалась быстро. Дженсен всё понял, не хватало парочки деталей. Какой же он дурак. Нет, они оба. — Интересная история получается, — он добавил в голос рыка. — Райли, сядь. Хочу с тобой серьёзно поговорить. Оскалившись, Райли отступил назад. Что же, этого следовало ожидать, парень ляпнул на эмоциях, а выкручиваться не получается. — Просто расскажи мне, что произошло. Райли молчал, нижняя губа дрожала, он нервно теребил в руках брелок с ключами. — Давай я попробую сам. Джаред учуял мой запах случайно, когда привёз посылку в больницу, струсил знакомиться и… не придумал ничего лучше, чем нарваться на драку. Точнее, на избиение? — Ты это, мысли читаешь? — широко раскрыл глаза Райли. Дженсен тихо рассмеялся. Чтобы просчитать эту незамысловатую схему, не нужно даже быть детективом, не то что экстрасенсом. — Значит, я прав. Я не скажу ему, что ты проговорился, иди домой и помоги своему другу собраться, можешь быть уверен, я не обижу его. Райли исчез за дверью так скоро, Дженсен не успел и моргнуть. Этого следовало ожидать, ну и пусть бежит, сейчас нужно остаться наедине с самим собой. Нужно основательно подумать. Он никогда не обманывался романтическими историями и знал, что есть высокий процент омег, которые встречаются или спят с ним исключительно из-за положения Дженсена и его дохода. Такие обычно не задерживались в его жизни дольше пары дней. Джаред на такого искателя похож не был, не охмурял и не искал путь в его постель упорно и с фантазией. Всё сделал глупо, быстро и необдуманно. Он наотрез отказался от предложенной помощи, не дал даже договорить, когда Дженсен предложил оплачивать его учёбу. И не было похоже, что он лукавит. Да что там, Дженсен в тот момент ощущал его возмущение как своё. Нет, Джаред искал его ради него самого, сомнений в этом не было. Но насколько же глупый он придумал ход, словами не описать. Ох уж этот юношеский максимализм! Дженсен словил себя на этой мысли: а ведь если бы не этот самый максимализм, Дженсен бы тогда не повёлся на слабо и не укусил Джареда, если бы не абсолютное отчаяние самого Джареда и максимально идиотское решение — он бы не попал в больницу. Дженсен улыбнулся: началось всё просто с отвратительной пьяной выходки, а спустя четыре года начинается снова со спровоцированных побоев и неуклюжей лжи. Винить Джареда за это враньё не получится, Дженсену стало жаль его. Он не рискнул ждать, побоялся быть высмеянным и отвергнутым, и в этом была часть вины самого Дженсена. Над доверием придётся поработать, работать придётся много и тщательно над очень многими вещами. Дженсен захотел есть, сразу и сильно. Он взял телефон, чтобы позвонить в службу доставки и заказать еды, на экране маячили три пропущенных от Джоша и три от Тома. Джошу определённо стоило отписаться позже и попытаться всё объяснить. Над старой фотографией Тома, всё ещё стоящей на контакте, Дженсен зависал несколько секунд и таки открыл чат. Искать правильные слова для благодарности долго не пришлось, Том не понял бы дорогого подарка и не нуждался в простом «спасибо». Прикусив кончик языка, Дженсен набрал текст: «С меня обещанный котёнок. Не вздумай вернуть!» Отправив сообщение, он сопроводил его своей фотографией, где были видны последствия их встречи с Джаредом, в частности шею со следами укусов. Вот теперь можно было и поесть. Телефон мигнул и пиликнул входящим. «Том». «Я был прав!» — гласило ответное смс, Дженсен улыбнулся. Ну уж нет, в этом он точно не признался бы. «И не мечтай!» — Дженсен отослал ещё одно фото, на котором недвусмысленно показывал средний палец. Он редко позволял себе нечто подобное, но сейчас, переполненный странными незнакомыми чувствами, решил, что, пожалуй, можно позволить себе вольность. Тем более Том поймёт. После плотного обеда Дженсен планировал посмотреть истории болезней, которые взял на дом, и отослать имейл Моргану, что, вероятно, выйдет раньше своего двухнедельного отпуска, но только он включил ноутбук, пальцы затряслись, а к горлу подкатил ком. Что-то было не так. Всё стало неправильно, его ломало физически, он хотел плакать, что само по себе было довольно абсурдно. Дженсен попытался собраться, откалибровать эмоции, внутри творился хаос из чувств, и они принадлежали не только ему — Джареду тоже было плохо. Дрожащими руками Дженсен схватил телефон, первой мыслью было написать Джареду, позвать, рассказать как без него плохо и тяжело, а потом понял, что не взял номер. Если он не вернётся, Дженсен пойдёт по следу. Внутренности крутило и разрывало, глаза слезились так, что невозможно было рассмотреть ничего, кроме очертаний. Его качнуло, и Дженсен упал, ударяясь коленями о пол, не в силах снова подняться. Всё его существо требовало оказаться рядом с истинным. Царапая дерево, Дженсен стонал и метался в агонии, не удариться в истерику помогли вспышки воспоминаний из университетской программы — во всем виновата связь. Они слишком рано разошлись, едва сплетённые нити сейчас натягивались, вязались узлами и требовали вернуть. Зачем он отпустил Джареда? Как он мог быть таким беспечным? Он нужен был ему больше, чем что бы то ни было в этом мире. Разорванная связь ломала слабых нещадно. Джаред сильный, Дженсен знал. Он пережил так много ради них, а Дженсен даже не мог встать с пола. Превозмогая жжение в груди, он поднялся. Дженсен пошатываясь накинул куртку, подошёл к двери, а распахнув её, увидел на пороге запыхавшегося Джареда. Он был бледным как смерть, тяжело дышал, упираясь в косяк одной рукой, второй держа ручку чемодана. Дженсен моментально сгрёб его в объятья, вдыхая сочный аромат лимона. Джаред в ответ прижался всем телом, до боли обнимая в ответ. — Проходи, — вынырнул Дженсен из морока и отошёл, пропуская его внутрь. — Я… мне стало херово так, я вещи собирал, а потом скрутило всего. — Знаю, аналогично. Собирался к тебе бежать. — Улыбаясь, Дженсен перехватил чемодан и поставил в углу у двери, этим можно заняться позже. Он тут — это главное. Дженсен притянул Джареда к себе, утыкаясь лицом шею. Новое, но такое прекрасное чувство зарождалось сейчас в них обоих. Он не знал, как сложится их жизнь дальше, не знал, сколько острых углов придётся обойти, но в одном был уверен — сейчас всё на своих местах. Он дома, они оба дома. Джаред вдыхал его запах, лимон вплетался в аромат хвои, они дышали друг другом, этот момент останется с ними, что бы там в жизни ни случилось. Будут ссоры, недопонимание, ревность, все прелести совместной жизни. Но сейчас, пока они вот так стоят, прижавшись друг к другу, в перспективе видится исключительно хорошее. — Я, кажется, в тебя… — шёпотом проговорил Джаред Дженсену в шею, но, не закончив, замолчал. — Кажется, я тоже, — улыбнулся Дженсен, ни разу не покривив душой. Стало плевать совершенно на то, что в один момент он так размяк, что-то особенное было и в этом. Джаред — единственно важное сейчас, с остальным можно справиться. Как оно сложится дальше, не знал ни один из них, но попробовать определённо стоило.