доктор и мальчишка.

Наверное, в жизни каждого из нас есть что-то такое, что для нас имеет первостепенное значение, о чем просто необходимо поведать миру, вот только, пытаясь сделать это, мы сталкиваемся с неожиданным препятствием: то, что нам кажется важнее всего на свете, немедленно теряет свой высокий смысл и, облеченное в форму слов, становится каким-то мелким, будничным. Но дело ведь не только в этом, правда? Хуже всего то, что мы окружены глухой стеной непонимания, точнее, нежелания понять. Приоткрывая потайные уголки своей души, мы рискуем стать объектом всеобщих насмешек и, как уже не раз бывало, наше откровение будет гласом вопиющего в пустыне. Понимание, желание понять. Канун Рождества. Пока он проходил по больничному коридору, эхо его шагов возвращалось к нему через полутемное пространство. Он невесело рассмеялся. «Счастливого Рождества, доктор Бэд. Счастливого, Счастливого Рождества. Вы старый уставший человек и единственное, что вам светит — это ещё один пациент. Ха-ха! А вот и первый счастливчик!» Он постучался в дверь комнаты 358. Он знал каждое дело. Мозг проговаривал в голове, словно карточка была прямо перед его глазами: «Миссис Карл Симмонс. Возраст, 43. Перелом ноги; множественные трещины. Немного повреждён спинной мозг. Упала с лестницы. Поправляется.» Вздохнув, он мягко постучал. — Войдите, — пригласила его миссис Симмонс. «Мне не спится, — сообщила она ему. — Я продолжаю думать о моей Кэрол, вышедшей замуж за того бродягу. Охотник за приданым! Я просто не могу…» Она говорила и говорила, и, хотя мужчина улыбался, кивал и соглашался, её голос стал всего лишь приглушенным жужжанием на заднем плане. — Всё нормально, — сказал он. — Увидимся завтра. Он повернулся, чтобы уйти. — О, Доктор. — Да? — Счастливого Рождества. — Счастливого Рождества, — отозвался он без эмоций. — Счастливого Рождества, миссис Симмонс. Он пошёл дальше по коридору и открыл дверь в соседнюю палату, но прозвучал резкий и оглушительный сигнал срочного вызова. Чрезвычайная ситуация. Сигнал говорил, «Немедленно иди к главному врачу». Он прикрыл дверь и заспешил по коридору. В кабинете главного врача его ввели в курс дела. Разумеется, в комнате были и другие доктора, но Бэд сконцентрировался на главном враче. «Мальчика зажало под машиной, — начал тот. — В момент аварии он был со своими мамой и папой. В них врезался какой-то слепой тупица. Из-за чего родители и погибли на месте. Мальчика зажало под машиной, что привело к разрешению поздней стадии аппендицита, нараставшего в течение некоторого времени». — О нём нужно позаботиться, но двигать нельзя — это может привести к смерти. Короче говоря, мне нужен доброволец, чтобы заползти в машину и провести операцию — удалить аппендикс мальчика. Есть доброволец? На десять секунд воцарилась тишина. Затем ббх шагнул вперёд. — Я сделаю это. - тихо, выдыхает он, поднимая взгляд на главного врача. Завывая сиренами, машина скорой помощи пронеслась по улице, пока с визгом тормозов, не остановилась рядом с перевёрнутым автомобилем. Медленно и мучительно бэд вполз в практически развалившуюся машину. Мальчик был плох, но всё ещё в сознании. Кто-то вручил ему его сумку, и он безоговорочно взял её. — Маленький маффин, - ласково начал мужчина, пытаясь выдавить из себя мягкую улыбку. - тебя болит животик? — Мгм.. — промямлил мальчишка. — Здесь. Он указал на место над своим аппендиксом. «Я хочу к маме. Больно… больно». - шепчет он, захлебываясь в собственных слезах. — Ты скоро будешь со своей мамой, — пообещал он. Он приступил к работе, и время остановилось. Было тяжело двигаться. Ему пришлось работать, стоя на коленях, согнувшись пополам. На мальчике были одеяла, но он всё равно дрожал. Согнутого в три погибели доктора Бэда, всё время кто-то отвлекал. — Как он? — Мальчик всё ещё жив? — Устали, доктор? Он дважды порезался о выступающие острия металла, но он даже не обратил на это внимания. Порезы на его руке болезненно пульсировали. Пот стекал по его лбу в глаза, но он боялся смахнуть его. И он молился. Он молился за мальчика. И за себя. Молился, чтобы у него хватило мужества, чтобы пройти через это испытание, и как-то, каким-то образом он победил. Мальчик будет жить. После, репортеров, рыданий, благодарностей и похвалы, он неспешно шёл домой. Все же, дом находился недалеко от больницы, так что можно было и прогуляться. Смена закончилась. Теперь небо розовело, предвещая великолепно прекрасное Рождественское утро. И, каким-то образом, он больше не был тем же человеком, каким был четыре часа назад. Что-то произошло в той машине… что-то в ранние часы Рождественского утра. Что-то было вымыто из него. На морозном воздухе ему вспомнилась мелодия «Тихая Ночь». Но он слышал её. Он слышал её смысл. Он остановился и на мгновение всмотрелся в предрассветные небеса, теперь розово-красные. Бог послал своего сына для миллиона испытаний как то, с каким он сам столкнулся тем утром. Внезапно, он стал счастливее, чем когда-либо прежде. И, когда солнце засияло над горизонтом во всей своей красе, доктор Бэд знал смысл Рождества. он заберет этого мальчика к себе домой. но, сначала, он поспит. дня три.