Новое правило Лисов

      Нил сам от себя такого не ожидал, но когда семестр закончился и наступили зимние каникулы он почувствовал облегчение — до следующего сезона ему не придется выходить на поле в роли вице-капитана команды Лисов. Когда в прошлом учебном году тренер Ваймак сообщил, что на втором курсе намерен доверить ему новую должность, Нил был растерян и опротестовал такое решение — в тот момент он был уверен, что не доживет до следующих летних тренировок, не встретит шестерых новобранцев. Внутри него все разрывалось, казалось, что он сходил с ума, горюя о том, чему не суждено было с ним случиться: вице-капитанство, капитанство, место в национальной сборной. Тогда ему не на что было рассчитывать. У него не было будущего.       На нынешний же момент он прожил дольше, чем когда-либо рассчитывал, но избежать смерти и победить Воронов, вырвав из их рук чемпионский кубок, оказалось мало. Кто бы знал, что вице-капитанство доставит ему едва ли не больше проблем, чем извечное напряжение из-за угроз Рико. Для Нила проблема заключалась в новичках. Для новобранцев проблемой всегда был Нил.       Джек был тем еще мешком дерьма и опрокинули его прямо на голову Нила. Ему, который противостоял Рико и дергал Эндрю за поводок, казалось, не должно составлять труда укротить нрав одного беззубого мальчишки. Однако Нил, будучи вице-капитаном, не мог просто ударить его или избрать любую другую из обычных своих тактик. Так что это противостояние продолжалось долгие месяцы и постоянные попреки Кевина — который никогда не уставал ссориться с Нилом из-за его неумения укрощать своих игроков, — вовсе не прибавляли терпения. У самого Кевина, несмотря на его говнистый характер, не было с новобранцами никаких проблем — чемпиона, легенду и звездного нападающего новенькие Лисы боготворили, хоть поначалу и были несколько шокированы разницей в образах Кевина-для-экранов и Кевина-настоящего. Джека, в конце концов, выбрал Кевин, и был доволен им в той степени, в которой Дэй мог быть вообще хоть кем-то доволен.       Несколько месяцев к ряду Джек усложнял Нилу жизнь, он грубил, ехидничал и отказывался сотрудничать, а вдобавок постоянно напоминал в самой резкой форме о том, что хорош на своей позиции и имеет многолетний опыт в экси. Однажды Эндрю, которому, видимо, надоело наблюдать за страданиями Нила, даже предложил убить Джека и похоронить под стройкой в дальней части кампуса, чтобы надолго спрятать его труп под новым фундаментом. Идея была привлекательной, но в итоге от нее пришлось отказаться — Нил хотел справиться, хотел разобраться со всем как и полагается вице-капитану. На том Эндрю решил не вмешиваться.       Шина, подпевала Джека, доставляла на порядок меньше неприятностей, и все же семестр выдался тяжким. Эта парочка вела себя несносно при Ниле, но достаточно порядочно при Ваймаке, чтобы тот не вмешивался. Дэн вся эта ситуация очень огорчала, но, вероятно, такова судьба всех капитанов Лисов.       Именно потому Нил испытал это почти сокрушительное облегчение, когда наступили зимние каникулы и новобранцы были отправлены по домам. Вдобавок порадовался и окончанию учебного семестра, который он вытянул кое-как — постоянные склоки на корте, ночные тренировки и изучение нового языка вместе с Эндрю пожирали все его силы и энергию. Учить вместе язык, который кроме них двоих никто бы больше не понимал, было идеей Эндрю. Нил не знал, когда он это придумал, но воспользовался при этом правом попросить чего угодно, которое Нил дал ему во время игры с «Пандами» в Бингемтоне. Почему для изучения Эндрю выбрал русский, оставалось для Нила загадкой. Впрочем, зная его, причина могла быть самой заурядной и не заурядной одновременно, типа того, что русский звучит угрожающе что бы на нем не произносилось или в противовес немецкому Ники. В любом случае обладающий неординарной памятью Эндрю справлялся с учебой легко и скучающе, в то время как Нилу приходилось немало трудиться.       У старшекурсников были грандиозные планы на время Нила в этом году — прошлое Рождество он провел под землей в Эверморе, и потому Лисы за его спиной договорились свозить своего самого проблемного игрока в Нью-Йорк. У мамы Мэтта в гостях Нил наконец отметил праздники как все нормальные семьи, правда его семья была большой и разношерстной. Ники, который в прошлые каникулы мог лишь закидывать его смсками, в этот раз решил устроить полномасштабную экскурсию по городу, а заодно и одарить кучей новых брендовых шмоток. Большая часть из них, правда, была куплена на деньги Эндрю.       Вся компания, однако, не захотела проводить долгие недели в шумном мегаполисе, так что Новый год было решено встретить в горах на каком-нибудь лыжном курорте. Один звонок Саре — и утром следующего же дня студенты университета Пальметто садились в самолет.       Интерьер большого двухэтажного дома напоминал об их мартовской поездке на Голубой хребет: бревенчатые стены, увешанные картинами и оленьими рогами, деревянный пол, возле камина устланный ковром, старинные напольные часы с маятником. Здесь было просторно и уютно, а еще дом был заранее украшен к празднику — посреди гостиной их встретила пышная наряженная ель, самая настоящая, пахнущая хвоей. Правда в своем временном пристанище они обитали лишь с вечера до утра, а днем барахтались в снегу и падали с лыж. Мэтт оказался единственным, кто уже бывал на горнолыжном склоне, так что Нил вызвался оплатить уроки инструктора — Лисы так много делали для него, ему тоже хотелось сделать что-то в ответ.       Раздражающе талантливый Кевин быстро научился управляться с лыжами, в то время как Нил только падал, опасаясь получить травму и не выйти на корт в январе. Ники дурачился и норовил засыпать снега кому-нибудь за воротник или пробраться к шее ледяными пальцами, и единственным, кто не был мишенью его дурачеств, оставался Эндрю. Так и проходили дни до тридцать первого декабря.       К празднованию Нового года команда подошла со всей ответственностью, разделив обязанности: старшекурсники закупались едой, а компания Эндрю — выпивкой. Однако Ники оказалось недостаточно обычного меню из коктейлей, чистой водки для Кевина и Аарона или виски для Нила с Эндрю — он задумал приготовить глинтвейн, чтобы все было «по-новогоднему». После праздничного ужина в главном корпусе вся компания возвратилась в дом и Ники оккупировал кухню.       — Где ваш дух праздника, ребятки? — возмутился он, когда Лисы окатили его скепсисом и недоверием.       — Если ты нас отравишь — я тебя убью, — пригрозил Аарон.       — Нас я не отравлю, — заверил его двоюродный брат, — подмешаю отраву только в твою кружку.       — Повтори это при моем злом двойнике.       Привычная беспричинная склока братьев не интересовала Нила, как и вариации рецепта глинтвейна, он то и дело заинтересованно поглядывал на подвешенную к потолку омелу, которую все — кроме Дэн и Мэтта, целовавшихся под ней едва ли не каждые пятнадцать минут, — благоразумно обходили стороной. Эндрю согласился бы поцеловаться под омелой? Вряд ли, подумал Нил, ведь Эндрю совершенно равнодушны ритуалы. Возможно, он отказался бы просто из принципа, потому что не позволит суевериям и культуре диктовать, когда и что ему делать.       Мэтт развел огонь в главном камине и Лисы уютно устроились вокруг него. Эндрю занял одно из нескольких кресел, а Нил устроился прямо на ковре, придвигаясь так, чтобы плечом касаться его ноги. Ники ввалился в гостиную с подносом, уставленным кружками с варевом.       — Только погодите напиваться, до полуночи еще полно времени. Давайте хотя бы сыграем, — предложил он, передавая всем по кружке.       — «Правда или действие»? «Я никогда не»? — перечисляла Элисон, с опаской принюхиваясь к содержимому своей кружки.       Дэн, устроившая ноги на коленях Мэтта и наполовину укутанная в плед, отмахнулась:       — Давайте в «Я никогда не», мне лениво выполнять действия и даже наблюдать, как их выполняет кто-то из вас.       — Тебе только ворочать языком не лениво? — шутливо упрекнул ее Мэтт.       — В том, что касается работы языком, мастер у нас ты, — ухмыльнулась она, и Лисы загудели.       Кто был больше всех рад подхватить тему, так это Ники:       — О, так ты всем хорош, а? Я-то думал, что у тебя просто большой…       — Фу, блять, — оборвал его скривившийся Аарон.       — Ты так часто это поминаешь. У Эрика, что ли, маленький? — невозмутимо отозвался Мэтт, которого намеки Ники нисколько не смущали.       Тот принялся доказывать, что Эрик само совершенство и ниже пояса у него тоже все прекрасно. Он даже посвятил бы команду в детали, если б Аарон не запустил в него маленькой вышитой подушечкой, первой попавшейся под руку, посыпая двоюродного брата ругательствами. Утихомирила обоих Рене.       — Ладно-ладно, если вы закончили, то мы начнем сразу с горяченького, — вклинилась Элисон, которой стало скучно просто выслушивать болтовню братьев. — У меня никогда не было эротических фантазий о ком-то, кто сейчас находится в этой комнате.       — Вот так начало, мне нравится, — хихикнул Хэммик, делая добрый глоток подостывшего глинтвейна.       Неуверенный, Нил обернул голову и скосил взгляд, наблюдая за действиями Эндрю. Тот невозмутимо отпил из своей кружки. Он присоединился к игре или просто решился попробовать варево Ники? Эндрю никогда не желал раскрывать Лисам подробности их с Нилом отношений, да и сам Нил таким желанием не горел. И все же сейчас, когда он учился жить, а не выживать, почему бы не делать какие-то бессмысленные, но веселые вещи вместе с друзьями? К тому же Лисы их семья, ничего ведь плохого нет в том, что они узнают какие-то несущественные детали? Элисон давно хотела выяснить подробности их с Эндрю личной жизни, так почему бы не удовлетворить ее любопытство хотя бы косвенно? Нил сделал глоток, и глинтвейн обжег ему глотку. Да сколько ж алкоголя Ники туда вбухал?       — Так, я следующая? — встрепенулась Рене. — Хм… Я никогда не целовалась с человеком своего пола.       Элисон, Ники, Эндрю и Нил выпили.       — Элисон? — воскликнул Хэммик, не ожидавший такого поворота. Рейнольдс на это лишь слегка повела плечами:       — Я открыта для экспериментов.       — Неожиданно, — хлопал глазами Ники, но быстро пришел в себя. — Я, я следующий, можно? Так, кое-кто из нас еще не разу не выпил, и потому… я никогда не спал с человеком противоположного пола!       На этот раз пили Рене, Элисон, Кевин, Аарон, Мэтт и Дэн.       — Это не глинтвейн, а какая-то алкогольная бомба! — закашлялся Кевин, который слишком резво набросился на напиток.       — Ты же водкой заливаешься, мне казалось, вообще ничего не почувствуешь, — фыркнул Ники.       Далее голос подала Дэн, предварительно остро глянув на Аарона:       — Меня никогда не заставали за занятием сексом.       — Мы думали, что все уже ушли… — принялся оправдываться он, но Дэн все еще негодовала за то, что они с Кэйтлин делали это в женской раздевалке Лисов. Однако никто из присутствующих не ожидал, что Нил и Эндрю дружно глотнут из своих кружек.       — Требуем историю! — Элисон аж вся подобралась, забираясь с ногами в облюбованное кресло.       — Почему я об этом не знаю? — обалдевал Ники, а Кевин только поморщился, сухо отвечая:       — А нет никакой истории, просто я после того случая съехал от них.       Лисы расхохотались, принявшись наперебой жалеть своего звездного игрока, в то время как Нила сжигал жар то ли от стыда, то ли от выпитого высококонцентрированного алкогольного варева Ники. На Эндрю оборачиваться он побоялся. Зато Ники, кажется, поставил перед собой цель споить их, потому что все следующие вопросы попадали по ним как по мишеням. Элисон, выведывая подробности окольными путями, тоже попадала почти каждый раз. Оба сообща атаковали Нила. Пару раз Хэммик разливал по новой, когда кружки пустели.       — Я никогда не занимался этим в общественном месте.       Нил выпил.       — Я никогда не занималась этим в душе.       Нил снова выпил.       Очередь дошла до Кевина, и в этот раз он не отдал ход Хэммику, а сделал его сам, присоединившись к игре «напоить Джостена»:       — Я никогда не занимался этим, пока мой сосед смотрел матч по экси в соседней комнате.       За незашторенным окном мягко кружили снежинки, налипая на стекло. Запах жженной древесины, алкоголя и хвои перемешался, кружа голову. Потрескивал камин, приглушенный звуками звонких голосов и вечным тихим переругиванием Лисов. Глинтвейн уже не казался обжигающим, а пился так легко, словно в кружке у Нила была вода. Жар, однако, распространился по всему его телу, и ударил наконец в голову.       Что бы такого сказать Дэю в отместку, пьяно размышлял он. Про руку? Про экси? Хм…       — Я никогда не страдал алкоголизмом, — выдал наконец Нил, перебивая открывшую было рот Рене, не уверенный даже, что сейчас его очередь. Лисы засвистели и захохотали, Кевин допил, Дэн сдержанно прокомментировала:       — Кевин не страдает алкоголизмом, он им наслаждается.       Чувствуя, что градус достиг своего пика, Рене уговорила Ники не задавать больше вопросов об интимной жизни участников команды, но тот сумел выкрутиться даже соблюдая это условие:       — Я никогда не… не давал официанту сотню, чтобы он меня вырубил.       На секунду повисла тишина, но Дэн первой ее нарушила.       — Серьезно, Нил? Когда это случилось?       Бросив на хохочущего Хэммика негодующий взгляд, он неохотно признался:       — Колумбия.       В пьяной голове уже сформировался план мести.       — Сейчас моя очередь, да? Что ж, раз уж ты сам вспомнил Колумбию… Я никогда насильно не целовал парня, чтобы накачать его наркотиками, — Нил расслабленно откинулся чуть назад и вбок, невольно прижимая ноги Эндрю к креслу. Перехватив полный ужаса взгляд Ники, мечущийся между глазами Нила и лицом Эндрю над его макушкой, он слегка пожал плечами: — Что? Ты первый начал.       Пожалел о сказанном он только тогда, когда чья-то ладонь легла ему на затылок и оттянула за волосы, вынуждая вскинуть лицо. Нил и не пытался сопротивляться, покорно заглядывая в равнодушные глаза.       — Секреты, Джостен? — тон Эндрю не сулил ничего хорошего, но Нилу, в отличие от Ники, ничуть не было страшно. Заплетающимся языком он возразил, заговорив медленно и старательно, как очень пьяный человек:       — Это не секрет. Ники извинился, прошло уже больше года, да и после второй поездки в Колумбию я забыл. А, ну и еще его некем было заменить на корте.       — Теперь есть кем, — все так же невозмутимо отозвался Эндрю, а Ники съежился и побледнел, точно пытаясь слиться цветом с нежно-кремовой обивкой дивана, на котором сидел.       Нил нахмурился. Мысли ворочались в голове с трудом, но читая в бесстрастном лице Эндрю он сумел найтись с ответом.       — Ники мой друг.       Кто-то прыснул, кто-то икнул, но Нил ничего этого не видел, даже почти не заметил. Долгий взгляд Эндрю заворожил его. С губ едва не сорвалось «да или нет?», но Нил удержался, помня, что они в комнате не одни.       — Новое правило, — разорвал тишину громкий голос Элисон, — не дразнить пьяного Нила Провокатора Джостена.       Пальцы на затылке разжались, высвобождая волосы, и Нил сумел повернуть голову на звук:       — Мое второе имя Абрам, — возразил он. Почему-то казалось, что очень важно это сказать.       — Все, синему больше не наливаем, у него честность уже скоро из ушей польется, — возвестил Мэтт. Какой такой синий Нил не понимал, но он не мог прекратить игру, пока не задаст еще один вопрос.       — Последнее. Хочу еще один раз сыграть, — настоял Нил. Его попробовали было отговорить, но упрямца не переупрямить, и они согласились, заинтересованно затаив дыхание в ожидании. Нил пересел лицом к Эндрю и посмотрел на него снизу вверх: — Я никогда не целовался под омелой.       Аарон выругался, Ники издал какой-то задушенный звук, Мэтт воскликнул что-то восторженное, Элисон сказала что-то о выигранных ставках. Замечая все происходящее вокруг лишь самым краешком сознания, Нил уставился на Эндрю. Тот же, глядя на него безучастными глазами, и бровью не повел — ни единый мускул на его лице не дрогнул, словно он безнадежно скучал все это время. Ну, попробовать стоило, подумалось Нилу. Хотя бы не злиться.       Эндрю отпихнул его, встал и вышел. Или все-таки злиться…       Нил уже повесил голову, хмурясь и обдумывая как исправить свою вину, когда в соседней комнате раздался грохот. Лисы, в безмолвии наблюдавшие за этой сценой, повскакивали со своих мест. Нил кое-как развернулся корпусом и попытался подняться, схватившись за сидение кресла, когда Эндрю вернулся в комнату, зажав что-то в руке. Прошагав через всю гостиную, он присел на корточки перед бухнувшимся обратно на ковер Нилом. На вытянутой над их головами руке он подвесил омелу.       — Да или нет? — спросил Эндрю его по-русски.       — Да… — Нил хотел ответить, что всегда «да», но был слишком ошарашен, чтобы выдавить из себя больше одного слова.       Эндрю ухватил Нила за подбородок и подался вперед. Когда их губы встретились и Эндрю в своей обычной манере взял над ним верх, Нил в очередной раз отвлеченно подумал, что так целовать его мог разве что Эндрю — всегда жадно, ненасытно, будто этот поцелуй был последним, что они сделают перед смертью. Да, поцелуи Эндрю ощущались как неизбежность.       Если бы Нил уже не сидел, у него бы точно подкосились ноги. В голове шумело, корпус накренился, и он изо всех сил вцепился в плечи Эндрю, которые тот разрешил трогать совсем недавно, находя в нем опору.       — О Боже мой, о Боже мой, о Боже мой! — вопил где-то сбоку Ники.       Грохнулось опрокинутое кресло, кто-то вылетел из комнаты.       Кто-то что-то говорил, кто-то что-то кричал. Нил почти ничего не слышал. Существовал только Эндрю, крепко удерживающий его подбородок, и жаркое дыхание, разделенное на двоих. И будущее. Будущее, о приходе которого возвещали старинные часы.       Полночь наступила.       С Новым годом, Лисы!