Сейчас…в темноте лесной…в чаще деревьев окружённый…
Кричал, вопил…он простъ просил
Немало слёз он там пролил
Никак не мог он умолкать,
Ни в чащу леса душу гнать
Ту шкуру, ту медверью снять…
И верно, борско в грязь втоптать
Ярые и резкие удары озаряли в этой тьме неразмерной кровавые пути по серой спине нежной старческой…
-Скажи-ка мне…- грозный глас срывался с уст князя новгородского
Удары от плети вязанной коньей доносились до ушей обоих виновников этой бренной ночи. Никогда не видывал ложный старик такого стыда да позора… Не что вина, а что сам стыд окатился по его хрупкой спине, заставляя извиваться словно змея гадкая, да мышцы напрягая от боли и позора, чтобы только прекратить эту казнь непомятую. -Скажи мне…какого это, знать результаты своих деяний? — следующий удар не заставил себя долго ждать и тут же окатил новой дозой боли да саморазрушения. -Какого это…убить всех братьев Святославичей и править самому одному на целой Руси? Матери всех детей наших да предков! Кривжа старался держаться как только мог. Руки его были непривычно привязаны к огромной ветке древа. Того самого древа… И лишь Великий Род сейчас в этой темноте лицезрел за деяниями его же детей. Ну…как в темноте…огонь, что развёл князь…озарял тело несчатного и безащитного старика…И вот они все в своей истиной красе…
Хоть князь и забрался в чащу эту кромешную, человеческому глазу недоступную, но древо Рода всё же всегда будет опоясывать эту землю Русскую со всех сторон… И держать…держать связанные руки верёвкой своего дитя, что отошёл от пути чистого его. Отмирала сейчас та часть Кривжи, что отвечала за увереность и непоколебимость его смелых разружающих намерений, взамен даря стыд, собственное ничтожество и страное подступающее скрывающее чувство желания от этих тверских¹ выходок сейчас. И сейчас Великий Род…не желал мешать другому своему дитя, совершать сей странный наказ за деяния нечестивые да поганые отрешённого волхва, дав абсолютную волю действий своему ярому сыну Красну Солнышка. С каждым ударом по высохшему старческому телу, князь смотрел как ломаются старые рамки да границы в голове Кривжи. Как стекают поганые слёзы с лица страдальческого, от стыда скорчившегося. -Ты — сама тьма, я сам — свет. Мы оба важны для людей, но похоже ты хочешь, чтобы тьма съела нашу землю? Чтобы яблони, да пшеница ни видывали света ясного? Чтобы сам род наш человеческий пребывал в неведении да лжи? В заговоре и клевете? Чего ты хочешь во тьме этой породить, коли нет солнца? Или огонь — твоё второе солнце? Из чего же обоим солнцам находиться поотдаль? — топил да топил всё глубже Кривжу в этих словах правдивых, отчего тот утопал в этой грязи из нечестивых и стыдливых мыслях. Кривжа боялся посмотреть в глаза князю, ведь, если так задуматься… Владимир доверял волхву. Верил каждому его слову. А желания, что бушевали в теле вскоре вылезут на яркую траву озарённую огнём. Уверенны были намерения князя…словно некий воспитанник, иль наставник свыше, подошёл он к исхудавшему телу старческому, да взял немного дрожащей от державшим в ней плетью рукой, желая прикоснуться к этой бороде да коже нежной бархатной, изволило и его душе всмотреться в глаза сие стыдливые и во взгляд боязливый. Приблизил же свою голову Владимир к уху волхва… Да нежными словами он окатил уши Кривжи, заставляя того вздрагивать то ли от опалённого дыхания Владимира, то ли от своих сладострастрых возжеланий…«Сотри границу меж мирами, чтоб не было вражды меж нами»
- словно молитвой опалял князь слух старческий медвежий
Кривжа старался держаться лишь за то, что его кто-нибудь прийдёт да возьмёт словно младенца слабого да согреет в тихом омуте заботы. Не хотел старый волхв сейчас чувствовать этих возжеланий, от чего его уд так и просил разлить свою живительную воду в недра этой землице русской. И он держался как мог… А князь, словно заколдованный Родом, всё продолжал изнеможать эту кожу бархатную, оставляя на ней укусы багрянные, да следы от ногтей, желая познать все эти природные мотивы… Странные и не понятные простому народу НовгородаИ снова вновь он…охваченный словно святым проклятием Рода…
И бил, и бил он по его руками костлявым, по телу слабому по рассудку бренному…словно намереваясь направить его на путь правильный, да сокрытое в нём осветить солнцем… -Тьма как и Свет очень важен…- продолжал изводить словестно его князь Волхв взглянул в глаза Владимира очень слабым взором, и казалось зрачки его были бОльше тьмы этой ночной. — Тьма…важна для сокрытия истины…- разум князя проиграл словам свыше в его разуме. Он стал подобие Рода. Немало потрёпанный, уставший…возбуждённый и тленный рассудок начал хвататься за сознание в надежде что-нибудь понять… -О чём это ты? — окровавленными губами проговаривал волхв, пожелая себе уже, наконец одновременно и покаяться в поступках своих неправедных и отмереть от этого поганого стыда. Не соображал его расколотый рассудок что же сейчас имеет ввиду «палач» его. Резко подойдя ближе и дёрнув кожанный пояс, что находился на шее волхва, Владимир дышал прерывисто, словно адская лошадь, гонимая своими наставлениями скорей показать на что способно Она…одержимая истина ничем ни держанная, и на волю пущенная без указов и наставлений — Свет… Князь стал всё сильее сжимать шею старика. -…и тьма… Кривжа и без того тяжело дышащему, не хватало воздуха нормального, только запах пепла, воздух лесной контрастный да запах князя опоясывало и держало его здесь как заложника завсегдашнего. Насколько это было медленно, но стал подносить он свою и без того близко находящуюся голову к его голове. Водхву было страшно, словно он сейчас не медведь, а лань, которую держит зверь сильный, вольный…голодный… -Мне всегда хотелось посмотреть на истинную тьму своими глазами. Взглянуть её…прикоснуться к ней своими руками, словно рысь… Не ожидал тот такого гласа с уст праведника своего. Глаза его округлились, да возвелись смотреть в очи насильника своего. Всмотрелся в златы очи князь, да увидал он там дитя бодрого, вольного как и он сам. Увидал он какова может быть порывиста душа человека любых годов. -Ты уж прости меня… Мы довольно сильно похожи…просто ты не знаешь этого…просто мы два разных Света. Твой свет — это Тьма. А мой свет — это Солнце.Один миг…одно мгновение, и вот они…
Свет и тьма, стали проливать свет и тьму друг в друга, разливая свои состояния друг в друга, в надежде познать те запретные состояния бытия Рода ВеликогоА Род лишь заботливо улыбался, глядя на них сверху…
Новым шквалом, словно лошади Кури, промчались по спине изувеченной и изнурённой, заставляя грудь то его серую поднимать, да власы свои путать среди рук княжеских… Взывал Кривжа к Перуну Великому сейчас, однако даже само око Перуна обрушилось для волхва отчаянием и неискорплённым² тленом. Хитрая и злорадостная улыбка Перуна озарилась по лицу, совершенно не скрывая свою истную ипостась…Вера… Надежда… Служение…
Во всех этих словах словно резко перестала идти жизнь, что питала когда-то тело и наполняло его смыслом существования Кривжи. Эти слова стали отмирать внутри волхва один за другим, лицезрея всё яснее ту картину, что являлась пред очами его влажными слёзными.Сам бог огня…сам Перун…словно такой же подлый как и он сам…
Отвернулся от него
Впервые тогда Кривжа почувствовал себя таким никчёмным и жалким. Словно ребёнок, которого бросила мать на произвол судьбы. Мать…оставившая на холодной земле младенца на великое замерзание… Тот, кому он поклонялся, сейчас свисает с небес да смотрит на позор его жалкий, да безобразный вдали от Рода А Род тот, успокаивал сына своего кривого и лживого, да стал шептать в разум его покалеченный… -Ты в безопасности…сын мой. Тебе нечему бояться, да робиться, прими это как дань своему желанию. Прими как подарок мой для тебя… Прими как прощение самого себя… Стал свет сильнее проливаться во тьму мрачную -Я буду тебя оберегать…хочешь ли ты этого или нет…- проговаривал князь прерывистым дыханием на ухо бренному Следующий ответ из окровавленных губ поразил князя своей искренностью-Сопротивляться я не стану…
Всё это время Кривжа врал самому себе. Проклято клялся, что это не внутри него. Но яркий свет пролил свои лучи на искренность волхва, заставляя его отдаться во власть этих ярких солнечных рук…Слёзы лились рекой уже без стыда и доли сарказма…
В слёзах тех была искренность, о которой он молчал. В слёзах тех не было ни капель фальши…а лишь маленькая детская невысказанная грусть и страдания…
Задыхаться стал Кривжа
От этих рук неистовых, от этих фраз зашкаленных огнём
-Давай, скажи мне это. Я не возражаю и уж тем более не противоречю тебе… Издынанье прошептало едва срывая глас, сидевший внутри него-П…пожалуйста…
Князь лишь закрыл глаза да нежная улыбка разлилась по его лицу -Ты служил Перуну, в надежде, что он тебе даст своё тепло от огня своего, да власть бога, и в итоге ты остался ни с чем…Теперь ты можешь не бояться…
…обогрею тебя, и всякий холод обойдёт тебя седьмой дорогой. Затуманенный взор опустился на волосы златы княжьи -Позволь я коснусь своими лучами до твоего стана великого, крепкого? — словно это уже и не князь говорит, произнёс он ласково, тянувшись к нему всё сильнее и сильнее.И прибудем мы с тобой вместе, хоть во тьме, хоть во свете…
Кривжа…уже без стыда да совести…начал срывать с себя «одежду»-Позволяю…