Я слушаю наше дыхание

Неджи давно осознал, что любит Хинату, правда, так и не смог понять, когда им завладело это чувство, поначалу ощущая только раскаяние за своё отношение к ней на протяжении нескольких лет. Он считал, что не заслуживает её любви. Теперь же, зная, что он ей нравится, он чувствовал, что жизнь не просто череда сменяющих друг друга дней и ночей, тренировок и миссий. Есть, оказывается, моменты, которые дарят радость и блаженство: её мягкая улыбка, обращённая к нему, быстрая, чтобы не заметил посторонний; её взгляд, в котором к восхищению его талантами в использовании бьякугана стали добавляться нежность и, наверное, сильная симпатия, что уже приносило ему счастье: он пока запрещал себе мечтать о большем. Команда Гая стала подмечать, что по лицу Неджи часто стала скользить лёгкая улыбка, что казалось им невероятным. Свободное время они начали уделять дополнительным тренировкам, потому что это была единственная возможность прикоснуться друг к другу, не вызывая подозрение знакомых и близких. Хината продолжала делать успехи, развиваясь и становясь сильнее: - Не вздумай поддаваться мне, нии-сан! - Я никогда так не делал. Хината недоверчиво улыбалась, но Неджи был серьёзен: - Не сомневайся в своих силах. Вечерами они стали часто сидеть на веранде и пить заваренный Хинатой зелёный чай. - Это самый вкусный чай, что я пробовал. - Это тот же чай, что и всегда, нии-сан, я взяла его с кухни, наш клан закупает его у одного и того же поставщика уже много лет. - Нет, это не обычный чай, Хината-сама. И он с какой-то нежностью рассматривал, как тонкие игольчатые листочки плавают в нежно-зелёной воде. Понимая, что в деревне они не смогут даже взяться за руки - где-нибудь их могут заметить и донести эту новость главе клана - они иногда оставляли свои команды на тренировках и уходили в леса. Под густым покровом листвы, словно защитным куполом укрывавшим их от непрошенных взглядов, они сидели или лежали в густой траве. Умелый пользователь бьякугана смог бы выследить их, но они не давали повода для слежки. Хината шептала его имя, когда он доводил её до оргазма, пальцами или ртом массируя клитор. Ещё в первое такое занятие в лесу она, заливаясь краской, тихо предложила ему тоже немного раздеться, но он отказался. Это показалось ей несправедливым, но он тут же лишил её способности думать о чём-то, кроме своих ощущений, нежно обхватив ладонью её грудь под кофтой. На километры вокруг не было никого, кроме мелких зверушек, и Неджи удовлетворённо наслаждался её порой чересчур громкими стонами и вскриками. Она застенчиво просила не разглядывать её, но такую просьбу было очень сложно выполнять. Его взор услаждали её покрасневшие щёки, трепещущие ресницы, покусанные губы. Его осязание приводило в восторг дрожание её тела, особенно бёдер, мягкая упругость её грудей и нежная твёрдость сосков, её влага на его пальцах. И вкус: вкус её поцелуев, её нежной кожи, её возбуждённой влажности. После третьего раза в лесу она, раскрасневшаяся и ещё не совсем пришедшая в себя после кульминации, снова неловко предложила ему раздеться. Он снова отказался, говоря, что им пора возвращаться, но Хината, словно не веря тому, что делает, но желая этого, положила руку на возвышение в его штанах. Неджи прерывисто выдохнул и облизал пересохшие губы, замирая в мучительном ожидании и крайнем напряжении. Хината помедлила: она ощущала своим телом его возбуждённый член все четыре раза, когда они лежали рядом, включая тот день в стране Ветра, и теперь она осмелилась прикоснуться к нему рукой, увидеть его без штанов. Она отодвинула полы его передника и начала вытаскивать рубашку, заправленную в штаны. Неджи, честно говоря, было уже физически больно ждать: в этот раз он возбудился сильнее, и прикосновение её руки к его органу даже через ткань было совсем крышесносным. Лицо его и всё тело были перенапряжены, он прикусил губу, чтобы не застонать, и быстро помог ей вытащить член из штанов. Хината смутилась, но не отвела взгляд. Член стоял колом, а вся верхушка его блестела от прозрачного предэякулята. До безумия и потемнения в глазах хотелось кончить, и Неджи, поправив пересохшее горло, с мольбой прошептал: - Коснись его. Она едва прикоснулась к его члену лишь подушечками пальцев, даже не успев понять, какой он на ощупь, но Неджи этого оказалось уже достаточно: он потерял самообладание, молниеносно накрыл своей ладонью её руку и сделал несколько резких движений её пальцами по своему стволу. Перед глазами всё поплыло, он застонал и забрызгал молочного цвета жидкостью траву перед собой. Хината переводила взгляд больших от удивления глаз на лицо Неджи, со вздохом облегчения откинувшегося спиной на мягкую зелень, на опрысканную спермой траву и, наконец, на свои пальцы на его члене. Он всё ещё стоял и был тёплым и твёрдым. - Нии-сан?.. Неджи смотрел в бескрайнее небо, пытаясь восстановить дыхание, и только пробормотал хриплым голосом: - Ложись рядом. - Не должна ли я... Хината сделала вид, что разглядывает деревья, чтобы случайно не встретиться с ним взглядом: - Ну понимаешь... Взять его в рот. - Ты ничего не должна, Хината-сама. Ложись, пожалуйста, рядом. Она помедлила, а затем убрала руку с его члена и натянула на него штаны. Неджи сонно улыбнулся: - Ты подсматривала за людьми в деревне? Владельцы бьягугана обычно раньше сверстников узнают тайный мир взрослых отношений, хотя этикой клана запрещены подглядывания. Хината не ответила - он и так знал правду - и легла рядом. Высокие травинки при каждом дуновении ветерка трепетали на фоне ярко-голубого неба с еле плывущими облаками. Высоко над ними неспешно пролетела пара птиц. Над ухом Хинаты прострекотал кузнечик, и девушка предпочла передвинуть голову подальше. Она была в одной команде с Шино и его полчищами насекомых, так что насекомые не пугали её и не вызывали чувства брезгливости, но всё равно она предпочитала держаться от них на некотором расстоянии. Хината легла на бок и посмотрела на кузена: он как будто дремал, сложив руки на животе. Глаза его были закрыты, грудь его плавно поднималась и опускалась, черты лица стали мягче, и она чуть ли не впервые видела в нём безмятежное спокойствие. Она нежно улыбнулась, и на его лице тоже появилась улыбка. *** Им не часто удавалось проводить время в лесах: было бы подозрительно периодически пропускать тренировки со своими командами. Затем были миссии и две недели дождей. - Хината-сама, тебе не обязательно это делать. Они целовались сидя в траве через месяц после того, как Неджи кончил при ней, и рука девушки аккуратно поглаживала член Неджи через ткань светлых брюк. - Но разве ты не хочешь этого? Неджи промолчал. Хината выпрямилась и посмотрела ему в глаза: - Почему ты отказываешься? Ты же делаешь мне... ну, ты понимаешь что. Она опустила взгляд, смущаясь. Неджи улыбнулся ей: - Тебе можно ничего не делать, я и так счастлив и бесконечно признателен тебе и небесам за всё. - Но это немного не справедливо. - Жизнь вообще не справедлива. Хината была всё же другого мнения и потому приспустила брюки Неджи. Член его, не придерживаемый теперь одеждой, встал прямо, и Хината, краснея, могла спокойно осмотреть его: в прошлый раз всё произошло так быстро, что она даже не успела обратить внимание на его внешний вид. Он был темнее, чем кожа Неджи, чуть изгибался кверху и слегка покачивался. Головка была немного больше ствола и уже влажно поблескивала. Хината зачарованно сделала несколько круговых движений пальцем по гладкой головке, чем вызвала прерывистый вдох-выдох Неджи. Голубые венки на стволе словно вырисовывали узор. Она с опаской обхватила его и сделала пару движений вверх-вниз. Кожа крайней плоти сдвинулась с места. Хината подняла брови и озадаченно пробормотала что-то. - Хина.. Хината-сама... Мне как-то не по себе от такого осмотра. Она перевела на него задумчивый взгляд. На его лице было смущение: - Теперь я понимаю, почему ты просишь не разглядывать тебя. - А как ты ходишь вот с этим? Удобно? - Невозбуждённый он меньше, поэтому не мешает. - Это удивительно... А тут такой гладкий. Она наклонилась ниже и робко коснулась губами самой верхушки. Неджи как заворожённый не мог отвести взгляда от Хинаты: поверхностно ознакомившись с головкой, она продолжила изучение его органа ртом и начала движение рукой. Неджи терялся в ощущении блаженства, окружающий мир расплывался перед глазами, став просто зелёной и голубой полосами. Он несколько раз дал ей совет, как правильнее это делать, а в остальное время изредка нарушал тишину сдержанными стонами и после разрядки ласково прошептал её имя. Она легла в его объятия и тихо произнесла: - Теперь осталось только одно. - Что же? - Что бы ты... вошёл в меня. - Нам не стоит заходить далеко. Он неловко добавил шёпотом: - И глубоко. Она скрыла стыдливую улыбку в широких рукавах его рубашки. Солнечные зайчики бегали по ним, когда осторожный ветерок игрался с листвой раскидистого дерева, в негустой тени которого они лежали. Хината вновь нарушила тишину, произнеся: - Мы должны сделать это. Мне... мне хочется. - Сначала может быть больно. Подумай. Спешить не нужно. - Я решила. Неджи прижал её к себе и произнёс, что им нужна постель, а не какая-то поляна в лесу. Она спросила, часто ли он бывает возбуждён, и он смутился, и сказал, что им пора возвращаться в деревню. *** Месяца два спустя они тренировались во внутреннем дворе поместья клана, когда к ним вышли Старейшина клана и Хиаши Хьюга, отец Хинаты. Старейшина велел начать бой. Его внуки проводили атаки, мастерски используя додзюцу. Только в одном моменте Хината не удержала равновесие, но Неджи успел уберечь её от падения, вовремя придержав её за талию и руку. Поединок продолжился. Хиаши с лёгкой тенью улыбки отмечал прогресс дочери и мастерство племянника в обучении девушки. Неджи отметил, что Хината и сама старательно тренировалась в свободное время, когда не была на миссиях или на тренировках своей команды. Взрослые остались довольны тренировочным боем, и, воспользовавшись их хорошим расположением духа, Неджи попросил разрешения отправиться с Хинатой на фестиваль через полторы недели в соседнем городе. Разрешение было получено. Хиаши велел им продолжить тренировку и со Старейшиной удалился во внутренние покои дома. Пожилой мужчина произнёс, покачав головой: - Неджи выдают чувства, а чувства - это слабость. А ведь я всегда считал его самым талантливым членом нашего клана. - Мне кажется, отец, что это молодость и влюблённость, если и быть глупым, то сейчас. Потом нужно будет думать о клане. Старейшина призадумался и затем кивнул: - Пожалуй, ты прав: со временем он научится лучше скрывать свои чувства от нас. Или всё же откроется тебе, что влюблён в твою дочь.