\\
— Первый снег к любви, а? Бора сидела на ледяной лавочке и смотрела вперёд. Снег падал большими хлопьями, цепляясь за ресницы и оседая на одежде. За слоями ткани лица почти не видно, только маленькие глаза и плохое настроение. Бора злится ещё больше от того, что рядом села какая-то девушка, которая говорит детскими подкатами. — Для такого дня ты слишком угрюмая, — замечает девушка. В ответ хочется съязвить. Бора поворачивается и видит перед собой совсем не того, на кого можно злиться, — лицо красное от мороза, на губах улыбка, тёмные глаза согревают словно горячим шоколадом, а волосы смешно торчат во все стороны. Девушка одета совсем не по погоде, но держится так, словно ей жарко. — И выглядишь как мерзлая синичка, — сказано с улыбкой. — Что? — Я Шиён. Шиён. Какое странное имя. Мало ли на улицах сумасшедших? Бора относит Шиён в их ряды и отворачивается, не желая больше тратить время на глупости. Только есть ли ей куда тратить время в общем? — Как насчёт чашки кофе в тепле с видом на снег? — спрашивает Шиён, никак не отставая. — Я угощаю. Бора ругается себе под нос. Почему от неё никак не отстанут? Сначала выбросили на мороз, потом пошёл этот крупный и противный снег, а теперь рядом сидит чудачка, с губ которой не спадает улыбка. Сейчас не помешало бы тепло. Не важно, будь оно в кружке или в комнате, потому что иначе Бора точно превратится в ледяную статую. Тем более, что Шиён предлагает всё за свой счёт. Если жизнь даёт шанс воспользоваться чудачкой, то Бора его не упустит. — Пойдём, — отвечает она, вставая с места. Шиён встаёт следом и оказывается выше. Между ними не так много сантиметров, но Бора чувствует себя маленькой. — Только сначала имя, — улыбается Шиён. Какая же она раздражающая. — Суа.\\
Какой бред. И зачем она помнит такие мелочи? Какая разница какая погода была в день их первой встречи? То время не вернуть и Бора этому рада. Она в новой жизни, в новой погоде и с новой работой. Только почему всё ещё больно? Точно из-за мороза. Бора забыла перчатки и теперь мёрзнет. Почему она на улице? Ответа нет. Дома, кажется, было раздражающе тихо, но в городе раздражающе громко и весело. Эта зима ужасна. Весь год ужасен. В прошлую зиму снега не было. Он выпал на улицы Сеула в те недели, когда Бора была в Чханвоне. В Чханвоне снег пошёл тогда, когда Бора вернулась в Сеул. Словно погода играет с ней в догонялки или просто ужасно шутит. Бора уверена, что забудет о всём, что было, с первым снегом. Правда ведь? Ответ приходит сам. Бора на улице из-за того, что ждёт первый снег. Без перчаток, без шарфа, в лёгких ботинках. Сегодня туман и колюче холодно. Такой погоды не бывает в дни первого снега, значит всё точно напрасно. Она в Сеуле четвёртый год. За это время некоторые улицы так и не отложились в памяти, как и не прошёл страх сесть за руль. Из-за этого совсем непонятно где она сейчас и что делать. Только яркие витрины и толпы людей подсказывают, что вокруг центр города. Это смешно, что в голове во всех подробностях окраины Сеула, но ни малейшего представления о центре. Бора самая странная приезжая с окраин. И она в этом ничуть не виновата, всё точно из-за… неё. Даже в голове вспоминать имя кажется тяжёлым.\\
— Шиён. Шиён сидит со спокойным лицом и не смотрит в сторону Боры. Её взгляд следит за новыми словами на ноутбуке, пока пальцы скачут по клавиатуре, набирая резюме для новой работы. Это несправедливо, что она сейчас занята какой-то там работой, а не Борой, что пришла в гости. — Ли Ши-и-иён. Бора лежит на животе на мягкой кровати, пока Шиён сидит на полу, совсем не беспокоясь из-за холода. В её квартире паршивые окна, которые вечно пропускают сквозняк, из-за чего Бора носит несколько пар тёплых носок. У Шиён нет даже тапочек. — Шиён-ши-и-и. Шиён, кажется, совершенно всё равно. Она невероятно стойкая ко всем приставаниям, флирту и дразнилкам. У Боры часто чешутся руки чтобы приставать и выводить из себя, но с Шиён это невозможно. Она не будет реагировать до тех пор, пока не захочет ответить тем же. Глупая. — Шиён-а. Тишина. Бору это раздражает. С кем она только связалась? — Шиён-и. — Суа, потерпи ещё чуть, я почти дописала, — наконец отвечает Шиён, звуча совсем тихо. — Шиён-а. В этот раз Шиён реагирует. Она поднимает взгляд на Бору и выглядит удивлённой. В голове Шиён ответ считается достаточной причиной, чтобы её перестали звать. В голове Боры только четыре буквы, создающих такое странное слово и звучат очаровательно. — Что такое? — брови у Шиён нахмурены от непонимания. — Просто нравится твоё имя, — довольно улыбается бора. — Ши-ён. Шиён ничего не отвечает. Она только краснеет и возвращается к ноутбуку, но даже этого достаточно для того, чтобы Бора улыбнулась ещё шире. Их знакомство только началось.\\
Может, туман такой густой из-за того, что совсем нет ветра. По этой же причине Бора забыла шарф, из-за чего сейчас мёрзнет. Ей срочно нужно зайти в помещение, иначе никакой речи о работе, праздниках в родном городе и встречах с друзьями. Юхён очень любит дразнить Бору за слабое здоровье, а Минджи обязательно будет ворчать и ругать, приходя в квартиру Боры каждый день для того, чтобы лечить. И что бы она делала без этих людей? Четыре года назад, когда Бора только переехала сюда с Саном, она никого не знала. Сеул встретил шумными улицами, отсутствием нормальной работы и толпой, среди которой так и не получилось найти кого-то родного. Сан снял для них жилье, зарекомендовал Бору на своей работе и познакомил со своими друзьями. Они ели на деньги Сана, ходили в кино на его выходных и выбирали места для отдыха, которые нравились ему. Дон, с которой Бора познакомилась на стажировке в Пусане, сразу сказала о том, что это плохо закончится. Бора никогда прежде не была в абьюзивных отношениях и не верила в то, что её характер позволит даже намёки на что-то похожее в своей жизни. Они жили на окраине, работали на окраине и были непривычно громкими для тихих ритмов тех улиц. Друзья Сана были похожи, только что-то в них казалось странным. Бора, привычно энергичная и громкая, цепенела от хаотичности тех людей. Наверное ещё тогда стоило задуматься. Сейчас, находясь в центре, где плотная толпа, шум и все чувства перегружены информацией, Бора чувствует себя хорошо. Внутри гадко и горько, но снаружи, среди приятного потока и энергии, всё ощущается привычным. И как она могла тогда согласиться на весь тот бред? Спустя время всё кажется таким странным. Будто её ввели в гипноз на три года, лишив разума и чувств. И самое ужасное тут то, что именно та странная девушка вытащила из всего ужаса, показав новую жизнь, за которой Бора поехала в столицу.\\
— Думаешь, что это хорошая идея? — тихо спрашивает Бора, когда они подъезжают к высокому зданию. — Я бы точно не выдержала что-то подобное, но ты отлично справишься, — с улыбкой говорит Шиён, выходя из машины. Они приехали в популярную танцевальную студию, где училась подруга Шиён. Бора не слышала об этом ничего до тех пор, пока одним вечером Гахён и Шиён, посреди игры в карты, начали уговаривать её сменить работу. После ухода Сана Бора устроилась на простую работу в кафе. Там было спокойно днём, запарно в обед и вечером, и коллектив оказался приятным. Внутри, несмотря на все плюсы, было тоскливо и скучно. Сеул представлялся совсем не так. Именно поэтому перед глазами сейчас дверь в большую студию. Внутри, куда Шиён почти запихивает, играет тихая музыка и сидят только две девушки. Они похожи между собой, обе напоминают принцесс или аристократок, совсем смешные в большой спортивной одежде. Шум, который звучал всё собеседование, создаваемый двумя девушками, казался мёдом. Минджи всё время солнечно улыбалась и восторженно хлопала на каждый танец Боры, а Юхён казалась неуклюжей и глупой, из-за чего вызывала радость. Шиён ждала за дверью. У неё чутье на хороших людей, иначе это не объяснить. Именно из-за неё Бора встретила всех тех, которые стали опорой и поддержкой в Сеуле. Именно из-за неё Сеул казался домом.\\
Юхён и Минджи сейчас наверняка украшают свою квартиру, неуклюже спотыкаясь о коробки и мебель, постоянно отвлекаясь на смех и поцелуи. Они звали Бору на Рождество, уверенные в том, что вместе будет веселее и уютнее. И это правда, но пальцы не в силах набрать знакомый номер, чтобы договориться на встречу. Бора никогда прежде не отмечала Рождество. Родители не считали это своим праздником, у друзей в Чханвоне не было времени и интереса, да и сама Бора не считала это чем-то важным. Первое в её жизни Рождество было отмечено на окраине Сеула в маленькой квартире, где было шумно и весело, непривычно уютно и спокойно для сердца. Второго Рождества не было. Третье будет или уже было на этой неделе, колюче напоминая хорошие времена. Сеул для неё стал спасением и погибелью, окуная в уют и тепло, после выбрасывая на жгучий берег мёртвого моря. В рабочие дни Бора ходит на любимую работу, где громко и весело, но отдаёт холодом прошлого. В выходные она рисует, смотрит сериалы и встречается с друзьями. И во всём быстром темпе, в каждом шумном месте, на каждой весёлой тусовке чувствуется холодок по спине, который не даёт забыть. Юхён давно посоветовала сходить к психологу и выговориться, если Бора не может рассказать всё своим друзьям. Минджи в особенно грустные дни всегда достаёт бутылку вина и напоминает о том, что Бора не одна. Всё хорошо. Кажется хорошим. Но почему тогда её не отпускают воспоминания уже год? Дон однажды сказала, что виной всему снег. Для Боры символизм ничего не значит. Для Шиён это было частью жизни, сплетая все события воедино и помогая поставить точку там, где не хотелось ставить даже запятую. Но люди говорят, что время лечит. Может, спустя несколько зим всё изменится? Неважно. Ей и так хорошо. Руки и нос замёрзли, но она в центре, где на каждом шагу тепло. Всё равно в какое, лишь бы дали кружку чая и избавили от дрожи по телу. Бора идёт по левой стороне, совсем близко к зданиям, чтобы зайти в первую открытую дверь, где написано хоть что-то про еду.\\
— Как ты можешь быть такой идеальной? — звучит внезапно и сбивающе с ног. Бора стоит в студии, где работает совсем недавно. Шиён зашла забрать её после работы, чтобы после они пошли в кафе. Вчера пришла первая борина зарплата, которую обязательно надо отметить. — Что ты имеешь ввиду? — Бора, у тебя идеальное тело, — без сомнений отвечает Шиён, — внешность богини и столько талантов. Ты… я восхищаюсь тобой. Слышать комплименты Бора привыкла. Только не в такие внезапные моменты и не от девушки, что совсем немного, но нравится. Бора смотрит на Шиён через большое зеркало, не в силах повернуться лицом к лицу. Руки застыли на спортивной майке, которую надо снять. Которую собирались снять ровно до того, как Шиён решила сказать такие неожиданные слова. Бора ничего не отвечает. Ей требуется несколько секунд, после чего она всё-таки снимает майку и бросает на стул. Шиён не сводит с неё взгляда, будто специально рассматривая так внимательно. Бора играла в спектаклях и привыкла переодеваться рядом с десятком глаз парней и девушек, но взгляд Шиён совсем другой и вызывает чувства. В ответ на них получается только отшучиваться и дразнить: — Если тебе так нравится, то сделай фото. Шиён не сразу реагирует. Она застряла в своих мыслях или засмотрелась, оторванная от мира. Но когда смысл сказанного доходит до неё, Шиён лишь немного смущается, отвечая серьёзно: — Можно? — Боже, Шиён… — Я не про то! — Шиён краснеет до ушей, выглядя растерянной и неловкой. — Ты настолько прекрасна, что я хочу тебя фотографировать. Иногда Бора забывает о том, насколько странной может быть Шиён. Она то флиртует без тормозов, то смущается от малейших намёков на флирт. Или просит… сфотографировать тебя из-за того, что ты слишком красивая. Да, когда Бора всё ещё не надела что-либо поверх топа. — Будешь прямо так? — Я не против. — Я против. Шиён смеётся и согласно кивает. Бора наконец переодевается и приводит мысли в порядок. Если подумать серьёзно, то она совершенно не против позировать для Шиён даже обнажённой. Только, вероятно, это ничем хорошим не закончится. Они остались одни в студии на шестнадцатом этаже, за окном уже ночная темнота, а сердце слишком быстро бьётся. Бора складывает вещи в сумку, после расчесывает волосы. Шиён не сводит с неё взгляда, словно запоминает каждую деталь. Им не так часто удаётся смотреть друг на друга без препятствий. Обычно Бора, когда на неё нагло смотрят, начнёт смотреть в ответ, моментально смущая. Но, видимо, если не повернуться, то Шиён разденет взглядом. В такие моменты, когда внимания особенно много, Бора не любит сдерживать себя. Она выключает всю аппаратуру и убирает лишнее, после чего подходит к Шиён. Близко и лицом к лицу, не давая теперь рассматривать себя так нагло. — Ну, готова? — спрашивает она, забывая уточнить к чему. — Да, — спокойно отвечает Шиён, не узнавая детали. Если Бора спрашивает её согласие, то ответ всегда будет да.\\
Когда Бора резко заходит вовнутрь чего-то, где было упомянуто про лучший кофе, над головой противно звенят колокольчики. В нос сразу ударяет запах кофе и чего-то сладкого, а перед глазами маленькое помещение, где всё обставлено точно под кофейню. Бора находит меню на стене и видит исключительно разновидности кофе, неосознанно кривясь от ожидаемой горечи во рту. Но если иного выбора нет, то пусть так. Капучино на памяти был наименее ужасным. — Попробуйте сезонный глинтвейн к Рождеству, не пожалеете, — улыбается молодой бариста, замечая эмоции Боры. — Окей, — бурчит она в ответ и протягивает карту, не обращая внимания на цену и не думая о размере напитка. Бариста, кажется, понимает её без слов и не задаёт лишних вопросов. Такие потерянные люди появляются каждую осень и зиму, кидая все свои деньги на стойку и заказывая первое, что попадётся на глаза. Обычно им всё равно на всё: вкус, размер, цену. Их руки всегда красные от холода, на лице засохшие дорожки от слёз, а голос пустой и хриплый. Сейчас Боре искренне плевать на то, что уже третью зиму подряд она разбито шатается по улице в поисках покоя или отвлечения. Это лишь повод считать, что зима сама по себе отвратительна и не несёт за собой ничего кроме холода. Это чёртов холод будто пробрал всё тело и мешает двигаться, спирая дыхание и вводя в отчаяние. За столом, где садится Бора, неприятно пусто. Кофейня забита людьми, что шутят, веселятся и тянутся друг к другу, не смея нарушить телесный контакт или отвлечься хоть на секунду. Всему виной зима, скорые праздники или люди всегда были такими? На памяти Боры всё совсем по-другому.\\
Это словно какое-то проклятье. Они были на вечеринке в честь открытия ещё одной студии танцев, где людей было необычайно много для подобного мероприятия. Минджи, как магнит, собирала вокруг себя десятки людей, постоянно улыбаясь и разговаривая со всеми, кто к ней подходил. Юхён стояла рядом и не отходила ни на секунду, держа свою девушку то за руку, то за талию, то вовсе опираясь на неё всем телом. Бора была одна. Конечно, если говорить точнее, то никто её не оставлял и с ней постоянно разговаривали, но Шиён всячески избегала контакта, даже ни на секунду не задерживая свою руку возле бориной. Шиён, открытая и тактильная, не трогала Бору и не реагировала на её касания. Это настоящее эмоциональное насилие. Они пришли сюда вместе. Минджи радостно лепетала о том, как мило будет собраться парами. Она даже придумала какие-то конкурсы и игры, чтобы только они вчетвером, глубоко ночью после всего шума. Юхён и Минджи хорошо дружат с Шиён, постоянно встречаются и говорят друг о друге с любовью. Поэтому Бора чувствует себя лишней, когда Юхён и Шиён глупо шутят, а Минджи смотрит на них с любовью. Это несправедливо. Она провинилась один раз, но реакция такая, словно подобных случаев была сотня. Шиён невероятно терпеливая и выдержкой получше их всех, если может игнорировать настолько, будто не замечая. И подобное наводит на мысли о том, что ей вовсе всё равно. Может, между ними даже ничего не было? Вдруг Шиён просто решила провести время с кем-то; остыла; ей надоело? Если это конец? — Бора, ты с нами? — спрашивает с улыбкой Минджи. У Боры выражение лица наверняка глупое и уставшее. А Шиён рядом продолжает щипать руку Юхён. — Я устала. Наверное пойду домой, — устало выходит в ответ. Шиён поворачивает на Бору взгляд, отпуская руку Юхён, но её останавливает маленькая ладонь. Хотя бы так они касаются друг друга. — Ты можешь остаться, я сама справлюсь. Шиён никогда не оставляла Бору одну. Сеул безопасный, едва ли есть возможность того, что на тебя нападут ночью, но они обе приехали с окраин городов поменьше, где даже днём может кто-нибудь пристать. И Бора такая маленькая, что оставлять её одну страшно всем. — Я с тобой, — хмурится Шиён, оглядываясь в поиске своих вещей. Бора не ждёт её, даже не прощается с друзьями, а просто разворачивается и уходит. Холодная улица после шумного и душного дома кажется спасением и смертью. Мысли становятся чётче, голова болит не так сильно, но до дрожи холодно. Бора не замечает того, как по щекам стекают слезы. Шиён оказывается рядом незаметно. Она тяжело дышит и не успела надеть куртку, наверняка бежала. Бора старается не реагировать на неё и идти дальше. Если сейчас повернуться, то она наверняка сорвётся, прячась в объятиях от холода и своих слёз. Шиён ничего не спрашивает и ничего не говорит. Кажется, что её совсем нет рядом, но иногда слышно неуклюжие шаги по лужам или ворчание. Бора не находит сил улыбаться этому, лишь сильнее плачет. Её тело наверняка заметно дрожит. Сложно понять: настолько холодно или настолько гадко. Но Шиён решает за неё, накидывая на плечи свою куртку, вынуждая остановиться. От такого Бора хочет сказать что-то обидное, рявкнуть в ответ, оскорбить, но только недовольно бурчит: — Мне не надо. Забери. — Мы же обе знаем, что ты так заболеешь, — Шиён останавливает её за плечи и поворачивает к себе, чтобы получше застегнуть свою куртку. Она размеров на пять больше Боры, но именно в таких обычно находятся уют и покой. — А так заболеешь ты. — Потерплю. В ответ получается только усмехнуться. Шиён противная. Бора не понимает её: весь день они едва общались друг с другом и не касались друг друга, а теперь Шиён насильно надевает на неё свою куртку и ведёт до дома. Бора бурчит о том, что она дура, кутаясь в куртку поглубже.\\
Глинтвейн отвратительно горячий. Замерзшие пальцы режет от смены температуры, а покусанные губы щиплет по свежим ранкам. Бора получила эту привычку в конце отношений с Саном, до сих пор не в состоянии прекратить. Шиён и Минджи всегда ругали за такое и дарили бальзамы. Сейчас, когда только Минджи напоминает про вред, Бора позволяет себе не слушаться и оставаться такой. Она всё ещё красивая. Не то, чтобы для Боры было возможно считаться некрасивой, но сейчас волосы постоянно собраны в ленивый пучок, ногти без маникюра, а губы без бальзама. Парни на улице всё ещё просят познакомиться, а коллеги делают постоянные комплименты, только внутри совсем нет того ощущения красоты. С Саном, особенно в последний год, Бора была такой же. Она не помнит, чтобы слышала приятные слова. В то время, кажется, было хуже, даже чем сейчас. В последние дни их отношений было слышно только оскорбления и мерзкие намеки. Удивительно, что Бора терпела это настолько долго, учитывая её любовь к себе. Она всё ещё любит себя. Бора знает, что она красивая, умная, талантливая и смешная. Ей просто лень так сильно следить за собой, улыбаться там, где не смешно, и ходить в места, где наверняка будет слышно комплименты, а внимания чересчур. Последний поход в клуб был в конце ноября, когда Юхён вдохновилась каким-то сериалом и вытащила Бору на тематическую вечеринку. Тот вечер закончился в постели случайной девушки, из которой Бора сбежала под утро, чувствуя тошноту. Мысли уносят так далеко, что глинтвейн теперь не кажется кипятком. Его вкус вселяет странное ощущение праздника и желание всё-таки отметить Рождество. Бора хотела бы сделать это с Минджи и Юхён, но искреннее не хочет нарушать интимную обстановку и мешать романтике. Дон уже уехала в Китай на праздники, а больше никого нет. Ехать к родителям Бора точно не станет, потому что это только испортит настроение. Это несправедливо и глупо, что самое лучшее Рождество было именно с Шиён.\\
— Чего ты так боишься? Шиён стоит в центре своей квартиры, нервно перебирая в руке тряпку для пыли, оглядываясь по сторонам. Она немного растерянная и суматошная весь день, с самого утра убирала везде, пока Бора готовила еду. Юбин и Гахён придут через два часа, так что времени было достаточно. — А вдруг будет уныло? — спрашивает Шиён, затягиваясь в ураган сомнений. — Или они тебе не понравятся. Или Гахён будет слишком громкая. Вдруг Юбин будет слишком шумно? А если они вообще не хотели идти? — Хэй, хэй, — Бора улыбается от смешанных эмоций и подходит к Шиён, кладя руку ей на плечо. От касаний всё ещё неловко и смущающе, что воспринимается уютным теплом и восторгом новых знакомств, — Гахён точно не сможет быть громче меня, а Юбин живёт с ней, так что не думаю, что ей будет шумно. И, Шиён, я правда благодарна за то, что ты меня пригласила. — Ох, — выдыхает нервно Шиён, собирая себя по частям. — Ну, знаешь, я позвала тебя из-за того, что ты божественно готовишь. Они обе смеются от сказанного. Шиён ужасна в готовке, у Юбин не хватит терпения готовить вместе с Гахён, а в одиночку Гахён рискует что-нибудь сжечь. Удивительно, что эти трое всё ещё живут одни и ни разу не отравились. Шиён даже не устроила ни одного пожара, что поражает ещё больше. Бора же готовит лучше всех людей, что встречались ей в жизни. Шиён узнала это в первые дни их знакомства и была готова умолять готовить ей каждый день. До того, как найти себе жильё, Бора жила у Шиён и действительно кормила её. А сейчас ей пришлось готовить рождественский ужин, но это не казалось чем-то тяжёлым. У них что-то вроде справедливого обмена. Боре нужна была компания, чтобы не ссохнуть от грусти и скуки, Шиён нужна была еда и люди, а Гахён и Юбин рады бесплатно поесть и провести время в хорошей компании. Они ещё не знакомы с Борой, но из рассказов Шиён ясно, что компания эта будет хороша для всех. С момента, когда Бора осталась на улице, прошло две недели. Ей всё ещё сложно спать, страшно оставаться одной в новой временной квартире и нет особого желания вставать по утрам. С работы пришлось уйти. В запасе было немного денег и родители добавили своих, давая время на то, чтобы найти новую работу и устроиться в Сеуле. У Шиён Бора жила чуть дольше недели, боясь напрягать её и смущаясь от такого соседства. Их совместное проживание, кажется, помогло пройти через всё происходящее легче. Шиён, черт возьми, приютила к себе абсолютно незнакомую девушку после двух часов общения. Жизнь иногда странная штука. К примеру, Бора никогда не ожидала встретить Рождество среди незнакомых, но уютных людей. Юбин и Гахён зашли в квартиру с криками и смехом, с порога набрасываясь с объятиями и нахваливая вкусный запах с кухни. Они обе ростом с Бору, только Юбин кажется невероятно хрупкой, пока Гахён совершенно противоположна ей. Бора на несколько лет старше и это видно даже по тому, как они ведут себя. Бора давно закончила учёбу и долгое время живёт самостоятельно. Шиён немного младше неё, но живёт одна последние шесть лет, закончив учёбу в Сеуле и оставшись тут работать. Юбин и Гахён же студентки, которые продолжают большую часть времени жить с родителями, даже не пробовавшие работать. Шиён, кажется, упоминала о том, что познакомилась с ними в институте, когда на последнем году учёбы ей пришлось курировать поступившую на её направление Гахён. И раньше, ещё в Чханвоне, Бора наверняка не стала бы общаться с настолько далёкими от неё людьми. Сан был старше, как и все друзья из школы и колледжа, а знакомые из Сеула вовсе были взрослыми людьми, что в шаге от серьёзных семей. Боже, сама Бора была в шаге от свадьбы. Почти с порога Гахён и Юбин дарят подарки, приготовив один и для Боры. Там картина по номерам, потому что Шиён узнала в первые дни о том, что Бора любит рисовать. Такое внимание почти доводит до слез, но они вовремя уходят в гостиную, отвлекаясь на другие вещи. Сейчас поздний вечер, праздничный ужин с трудом, но поставлен на стол, а где-то на фоне включён телевизор. Бора сидит на одной стороне с Шиён и слушает рассказы Гахён о том, как она устала от постоянных уроков и ждёт конец года. Они с Юбин учатся только на высшие баллы, словно примерные ученицы. На деле обе просто умные и дисциплинированные. Шиён кажется другой. Она говорит о том, что была в учебном совете и училась хорошо, но выглядит она так, словно прогуливала днями и играла в игры вместо домашки. И, если честно, Боре такое даже нравится. Она в годы колледжа хорошо училась, но большую часть времени проводила на спортивных соревнованиях. Атмосфера в комнате такая, словно близкие одногруппники собрались на выходном. Все угрюмые мысли и сомнения уходят на второй план, замещаясь звонким смехом и глупыми шутками. И ужин правда получился вкусным, о чём Шиён говорила каждые несколько минут, не переставая хвалить. После ужина ждала бутылка шампанского и десерт, который Юбин и Гахён принесли с собой. Бора не собиралась есть сладкое, но шампанское выпила с удовольствием, наконец окончательно расслабляясь и чувствуя атмосферу праздника. Ей весело и интересно, и большую часть она замечает себя за тем, что общается с Гахён. Шиён весело танцует у старой колонки, из которой играет праздничный плейлист Юбин, что была тихая и спокойная, но теперь радостно скачет рядом. Они кричат песни, умудряясь временами звучать красиво, наверняка приводя соседей в ужас. За окном спит Сеул, мигая гирляндами с поздних кафе и домов жителей, что отмечают вместе с ними. Гахён подхватывает атмосферу и выбегает танцевать, дурачась вместе с девушками. Они весёлые и смешные, совсем не стесняются и выглядят как семья. Если бы у Боры были младшие сестры, то наверняка такие — громкие, свободные, улыбчивые. Шиён не даёт думать или наблюдать слишком много, подбегая к Боре и поднимая её за руку с дивана. Она неуклюже обнимает за талию и затягивает в нелепый вальс под весёлую песню. У Боры, что привыкла веселиться и танцевать, в груди становится тепло, а все плохие мысли окончательно уходят из головы. Они неуклюже кружатся, постоянно наступая друг другу на ноги и почти падая. Шиён улыбается сердечком и смотрит с нежностью и игривостью, заставляя сердце бежать галопом, а ладошки потеть. Бора держится за её плечи, сама задавая ритм, потому что пьяная Шиён ужасна в танцах, но на ногах их держат именно её крепкие руки. На фоне радостно кричит Гахён, пока Юбин машет головой в стороны, чувствуя совсем другой ритм. Песня даже не успевает закончится, как соседи сверху стучат по потолку, призывая успокоится. Шиён неловко останавливается от неожиданности, Юбин сразу же бросается сделать музыку тише, а Гахён громко смеётся. Бора смеётся вместе с ней. Она всё ещё в тёплых руках Шиён и наверняка упадёт, если её отпустить. — А я думала, что у Гахён странный смех, — говорит тихо Шиён, приходя в себя от всех потрясений. У неё красные щеки и полные неизвестных эмоций глаза. Гахён смеётся только громче, а Бора в ответ бьёт ладошками, начиная доказывать то, что её смех не так плох. Решающим голосом оказывается Юбин, которая заключает, что у всех троих смех ужасный, и что только она звучит нормально. В ответ в неё летит подушка. Идеи о том, как выглядит настоящее Рождество, никогда не было в голове, но если это то, как люди приняли его отмечать, то Бора готова праздновать Рождество год за годом. Особенно после того, как уже ночью, проводив Гахён и Юбин из квартиры, Шиён не отпускает домой, укрывая своим теплом. — Ну, думаешь, что Рождество стоит того, чтобы его отмечали? — спрашивает она с улыбкой, стоя совсем близко, замыкая Бору в пространство между собой и входной дверью. — Я… — в лёгких мало воздуха. Виной всему точно алкоголь и мелкое пространство, но, возможно, и Шиён, что выше и занимает собой всё внимание. Бора смотрит на неё снизу, не разделяя кокетливой улыбки и дыша тяжело. Шиён для неё слишком. — Думаю, что мне нравится Рождество. — Тогда я рада быть той, кто убедил тебя в этом. Больше Шиён ничего не делает. Она уходит на кухню мыть посуду, оставляя Бору наедине с безумным сердцем и горящими щеками. В мыслях никогда не было идеи о том, что получится так скоро после Сана, с которым они были больше пяти лет, почувствовать в груди знакомое волнение.\\
Бора, кажется, ненавидит Шиён. Любовь к Рождеству так и не прошла, но самое ужасное тут в том, что они больше никогда его не отмечали. Шиён рассказывала о том, как напилась на Рождество и играла с друзьями в гонки на велосипедах ночью, как однажды съела все праздничные пряники за сутки, как пробкой от шампанского разбила окно, как случайно нашла себе девушку. От всех этих рассказов Боре хотелось больше находиться с Шиён, хотелось отмечать всевозможные праздники. До их второго Рождества они не дотерпели всего неделю. В голове совсем скоро их расставание стало больнее, чем расставание с Саном. Однажды Шиён назвала их родственными душами, во что Бора безоговорочно поверила.\\
Снега на улице было слишком много для января в Корее. Бора видела такое в последний раз в году, когда закончила среднюю школу. Тогда их дом завалило настолько, что она не попала на выпускной экзамен. Сейчас некуда было спешить. Бора всё ещё не нашла работу, но хотя бы обустроилась в новой квартире. Там тесно, но обязательно станет уютно со временем, только распоряжение опять на окраине. Из плюсов то, что они с Шиён живут совсем недалеко, способные спокойно ходить друг к другу в гости. Наверное, это начало новой, крепкой дружбы. Бора даже не заметила того, как за время жизни с Саном не нашла себе друзей. Для неё это слишком странно, потому что всю жизнь вокруг окружали десятки людей и шум, не позволяя остаться одной. За последние два года все эти люди куда-то пропали и осталась лишь Дон в далёком Пусане. Боре искренне хотелось, чтобы Шиён осталась с ней. Эти мысли становятся только сильнее, когда она видит бегущую к себе девушку, что неуклюже тонет в снеге и с каждым прыжком всё ближе к падению. Они встречаются объятиями, падая под напором неустойчивой Шиён в снег позади. Под спиной так мягко, словно они в сахарной вате. Бора тонет в снегу, чувствуя его под пальто и джинсами, из-за чего раздаётся недовольный писк. Но когда Шиён поднимается, то нет сил сдерживать смех. Её лицо всё в снегу, красное и недовольное, что приносит Боре какую-то детскую радость и счастье. — Я так к тебе спешила, а ты смеёшься, — бурчит Шиён, отряхивая лицо и пытаясь встать, только из-за большой одежды это не получается. Бора не перестаёт смеяться, особенно когда Шиён принимает неуклюжие попытки двигаться. Она такая высокая и сильная, но баланс теряет хуже маленького ребёнка, всё никак не уходя с Боры. Ей, кажется, совершенно не смешно, но она всё равно улыбается. Только для того, чтобы потом кинуть в Бору горстку снега, отомстив так за насмешки. Бора пищит и не прекращает смеяться, пытается уйти от холодных рук Шиён и снежков и молит о пощаде. Шиён начинает смеяться следом, довольная счастьем подруги и всё ещё непривычная к странным звукам, которые та издаёт. Они выглядят как маленькие дети: лежа в сугробе, покрытые снегом и с потрепанной одеждой. Шиён решает всё-таки пощадить Бору, собираясь со всеми силами и вставая на ноги. Её одежда вся в снегу, который, кажется, совсем не хочет отряхиваться. Шиён пытается поправить свою одежду, пока Бора остаётся лежать и восстанавливает дыхание. — Вставай, малявка, — протягивает руку Шиён. На её лице яркая улыбка, которая топит снег вокруг. Бора теряется в красоте перед ней и в уюте протянутой ладони, но резко тянет Шиён вниз, потому что никто не смеет называть её малявкой. Шиён смеётся и просит о помощи, пока Бора тыкает её сквозь тёплую одежду, лезет холодными ладонями к открытой коже и просто слабо бьёт. Бора, у которой совсем нет сил жить дальше и нет планов на будущее, со смехом мучает в снегу едва знакомую Шиён, которая уставшая после вчерашней работы. Кажется, в этом их спасение. Мучения прекращаются только когда Бора устало падает в снег рядом, а Шиён вся мокрая и растрепанная. Она тихо смеётся, щурясь от зимнего солнца и счастья, чувствуя гордость за то, что Бора улыбается и дурачится, а не унывает и плачет. Именно так надо встречать новый год, проносится в мыслях. — Я хотела предложить в снежки, но мы, кажется, уже наигрались, — говорит Шиён, наконец садясь. — Давай слепим снеговика? — спрашивает Бора в ответ, полностью вставая на ноги. Лицо Шиён сияет от такого предложения и она моментально кивает, подрываясь с места, словно Бора предложила ей что-то особенное. Они отряхивают друг друга и уходят дальше от дороги, останавливаясь у входа в парк. Оттуда доносятся радостные крики детей и лай собак, но вокруг ещё есть нетронутый снег. Бора спускается на корточки и понимает, что никогда в своей жизни не лепила снеговика. Она даже не уверена, что знает как это делать. Шиён выглядит такой же озадаченной и предлагает посмотреть в интернете, на что Бора называет её глупой и предлагает просто скатать большие снежки. Они наверняка выглядят нелепо, когда обе ходят согнувшись к земле, перекатывая снег в большую массу. Особенно Шиён, которая выше и не кажется гибкой. Снег в её руках выглядит совсем плохо, учитывая то, что у Боры за несколько минут получается шар размером с голову. Шиён надуто смотрит на свой огрызок и садится на землю, грустно налепливая на него массу. Бора видит это и смеётся, за что получает угрозу куском от комка. Прохожие смотрят на них с удивлением и даже осуждением, а дети просят у родителей так же играть в снегу, как и эти две взрослые тёти. Бора дразнится в ответ и продолжает катать снег, иногда останавливаясь для того, чтобы отдохнула спина. Со временем у Шиён получается добиться чего-то похожего и они сходятся на том, что для тела этого будет достаточно. Вокруг заметные дорожки земли совсем без снега и настоящий хаос, но у Боры в ногах лежит шар высотой до колен, которым она искренне гордится. Шиён прикатывает к нему свой поменьше и пытается его поднять, сразу же отказываясь от этой идеи. Возможно, что с размером они немного переборщили. Бора называет Шиён слабой и пытается поднять шар сама, но почти ломает его своими усилиями. Среди идей было оставить всё как есть или сделать снеговика меньше, которые обеих не устраивали, потому что снег в Сеуле бывает раз в год и они должны воспользоваться им по полной. В итоге, с помощью Шиён Бора перекатывает один шар на другой, после чего они довольно делают голову. Шиён совсем неуклюжая и без перчаток, из-за чего большую часть работы делает Бора, постоянно жалуясь на подругу и называя её бесполезной. Но у них получается большой снеговик без лица и рук, который почти ростом с Бору. Шиён, как наиболее бесполезная, собирает ветки для рук и волосы — что было ужасной идеей, — пока Бора делает из снега лицо, остановившись на глазах и длинном носу из сосульки. Улыбку они делают из тех же веток, из-за чего на них смотрит снежное чудовище с жутким выражением лица и ужасной причёской. Шиён не может перестать смеяться, а Бора сокрушенно садится на снег, на грани смеха и слез. Они создали уродца, который странным образом остаётся очаровательным и вызывает тепло в груди. По крайней мере, Шиён делает с десяток фотографий, даже заставляя Бору позировать рядом. Снеговик, названный Гахён, остаётся один через полчаса, когда лицо и руки окончательно замерзают, а на улице темнеет. Шиён затаскивает Бору в кафе погреться и выпить горячего шоколада, не переставая улыбаться от их творения. Она точно распечатает фотографию Гахён и поставит на своём рабочем столе, а лучше подарит копию той, в честь кого они назвали чудовище. Бора вновь сидит мерзлой синичкой, плотно укутавшись в свою одежду, грея руки об кружку с какао. У Шиён в руках кружка кофе, которая неприятно обжигает язык, но слишком вкусная для того, чтобы остановиться. Они почти не говорят до момента, пока не допьют и согреются достаточно, чтобы не запинаться в словах. — Ты такая забавная, — улыбается Шиён. Она, когда атмосфера между ними спокойная, кажется стеснительной и тихой. Бора не поверила бы, что именно эта девушка подойдёт к ней с фразой о любви. — Почему это? — Тут тепло, а ты как капуста. Я только глаза вижу. И правда. Бора всё ещё в шапке, пальто, даже в шарфе. Она сняла только перчатки, чтобы те хотя бы чуть высохли. Шиён же сидит без куртки, даже нос больше не красный, только щеки. От одного взгляда на неё Боре становится жарко. — Мне лень снимать одежду. — Мне снять её с тебя? Шиён улыбается, но краснеет до безобразия, а Бора не обращает внимания. До неё будто не доходит смысл сказанного, поэтому она спокойно кивает и оставляет кружку. Бора, если честно, любит, когда за ней ухаживают. А Шиён точно нравится ухаживать, особенно если речь идёт о Боре. Бора просто поворачивается вбок от стола и не встаёт, смотря так серьёзно и внимательно, что по коже идут мурашки. Шиён подходит ближе и садится на корточки, снимая сначала шапку, а после — шарф. Она не в лучшей позе для общественного места, но о чем речь, если час назад они смеялись на всю улицу и с трудом лепили снеговика-уродца? Руки у Шиён холодные, словно она не держала всё это время горячую кружку. Бора дёргается от касания к своей коже, когда Шиён берётся за застежку пальто. Ей внезапно стало ужасно неловко, потому что перед ней почти на коленях. За ней действительно ухаживают, когда пальцы сначала убирают мокрые волосы с пути, только после расстегивая пальто. — Мне снять его или ты всё-таки сама? — улыбается Шиён, только у самой щеки красные от смущения. Бора совсем близко, красивая до невозможного и такая нежная. — Л-лучше сама. Шиён хочет рассмеяться, потому что Бора почти дуется той же синичкой, смущенная от своего положения. Но правда в том, что у Боры, пусть уставшей и раненной, власти намного больше. Стоит ей наклониться вперёд или протянуть руку ближе, как Шиён почти падает, пятясь назад. Ей намного легче касаться других, чем самой терпеть касания. Бора сама снимает пальто и откладывает в сторону, краем глаза наблюдая за тем, как Шиён неловко садится на место. Без верхней одежды и правда лучше — не так душно и мокро. Бора больше не выглядит как птичка, но взгляд остаётся прежним. Она красивая, нежная, только чересчур серьёзная, что вызывает улыбку. — Почему ты опять улыбаешься? — хмурится Бора, никак не в силах успокоить своё сердце. От этой мягкой улыбки только хуже. — Ты такая милая. — Милая? — Бора реагирует громко, чем вызывает только тепло в груди. Маленькая и грозная. — Шиён, как… — Ты как синичка. Шиён широко улыбается, жмуря глаза, из-за чего на неё невозможно злиться. Бора возмущается, только не может сказать что-то против. Как, если сама Шиён очаровательная и милая, будто пушистая как волчонок. — Я даже не могу на тебя злиться, — бурчит она. — Потому что я тоже милая, — заключает довольно Шиён. — Мы созданы друг для друга. Соулмейты. В ответ получается только цокнуть в мнимом возмущении. Бора переводит взгляд к окну, потому что не в силах спорить. Мысль о соулмейтах — сплошная глупость. Только сердце всё равно спешно бьётся, а внутри становится горячо как в кружке какао.\\
Кружка с глинтвейном пуста, только теплее не стало. Бора замечает, что всё ещё сидит в шапке и пальто. Ей не тепло, но жарко, словно она горит изнутри. Солнце близится к закату, делая небо желтее, а туман мутнее. Словно сейчас осень, а не конец декабря. Бора даже не знает какое сегодня число. Недавно она ушла в отпуск, говорила с Дон об её отъезде, обсуждала с Юхён и Минджи скорое Рождество. Но когда это Рождество на самом деле? Людей всё-таки по-странному много, особенно для такой погоды. Руки спешно нащупывают телефон в карманах, с трудом доставая его. Пальцы всё ещё не гнутся от холода. На экране десятки уведомлений, которые не проверялись с позавчера. И дата — 25 декабря. Чёртово Рождество сегодня, уже почти закончилось, пройдя мимо Боры ураганом, который она не заметила. Разве может быть так больно из-за одного человека? Даже если ты сам виноват в том, что этого человека больше нет с тобой.\\
Бора всегда тактильная. Для неё, кажется, это было главным во всех отношениях, будь то друзья или романтические партнёры. Она трогает Шиён везде, где только может, прилипает к ней липучкой. Иногда это невозможно терпеть, потому что Боры становится так много, что тяжело дышать. В кафе, если они сидят на одном диване; в гостях, когда все смотрят фильм или ведут беседу; в кино, отвлекая от фильма чересчур близким контактом. Шиён в ответ может только взять за руку, что нагло трогает, или обнять. Она тактильная и боится быть далеко, но Бора словно видит между ними барьер. Шиён не любит быть близкой на глазах у других людей. Бора замечает это случайно и постоянно делает что-нибудь, чтобы проверить свою теорию. В ответ она получает только ладонь в своей или на спине, что размеренно поглаживает, но никогда не заходит дальше определённой черты. Никто не знает, что они вместе. Три месяца прошло, но обещание, данное в самом начале, оставалось нерушимо. Так решила Бора, о чем в конце сильно пожалела. — Иногда ты похожа на волчонка, — тихо говорит Бора, засмотревшись на сонную Шиён, у которой тёмные волосы торчат в разные стороны, а лицо нежное и спокойное, пусть черты остались строгими. Внешность Шиён вряд ли может кому-то не нравиться. Один её взгляд способен сбить с ног, а после уверить в том, что всё хорошо. Иногда Бора засматривается на острую челюсть и напряжённые черты лица, утопая в ощущении защищённости. В другие дни она смотрит на пухлые губы, едва заметные брови и очаровательные морщинки от улыбки, чувствуя уют. — Аву-у-у, — тихо тянет Шиён, едва улыбаясь. Бора не может сдержать улыбки и своих чувств. Шиён лежала на диване, подложив под голову свою тёплую толстовку. Бора сидела у неё в ногах, опираясь на подлокотник. Сегодня они встретились из-за того, что Боре было скучно рисовать одной. В последнее время ей всё чаще заказывают арты, что было приятным — любимое хобби приносило деньги. Шиён была только рада, поэтому легко согласилась составить компанию. Правда, уснула почти сразу же, слишком уставшая после трех рабочих дней. Бора сидела в тишине и рисовала, странным образом не чувствуя скуку, хотя разницы между пустой квартирой и квартирой со спящей Шиён не было. Только были они у Шиён, где всегда уютно пахнет и ощущение безопасности. Может, поэтому Боры хватило на час, только после которого она решила поднять взгляд и сразу пожалела. Шиён. Нежная, домашняя, спокойная. Во сне она не могла глупо шутить и странно смеяться, не дразнила и не называла Бору синичкой. Пусто и одновременно уютно. Бора потеряла счёт минутам, в которые смотрела на Шиён. До тех пор, пока та не проснулась от ощущения взгляда на себе. Шиён тянется и издаёт довольный писк, возвращаясь обратно на свою подушку из толстовки, но теперь смотрит бодрее (если она вообще умеет смотреть бодро). Бора сдерживает себя лишь несколько секунд, после чего откладывает планшет и бросается вперёд. Внутри уверенность, что спать с Шиён — лучший отдых, который только может быть. С первых дней, если забыть про напускное недовольство и раздражение, Бора чувствовала комфорт. Этого комфорта катастрофически не хватает, особенно когда Шиён, вся мягкая и нежная, сидит рядом, но недостаточно близко. Как можно верить словам Юбин о том, что Шиён тактильная и липучая, если это не распространяется на Бору? Бора недовольна. Она падает сверху, неуклюже пытаясь обнять или сделать хоть что-нибудь, чтобы улучшить их положение, пока Шиён недовольно кряхтит и драматично пищит от боли. Но она не скидывает с себя и не ругается, только держит ладонями за талию и не даёт упасть. — Что на тебя нашло? — спрашивает Шиён тихо, заглядывая в глаза. Бора так близко, что обе смущённо краснеют. — Ты так сонно выглядишь, что мне тоже захотелось спать, — старается ответить как можно беззаботнее Бора, устраиваясь удобнее. Она прячет лицо в шее Шиён, обжигая дыхание и сбегая от всего смущения. Боре слишком много лет для того, чтобы так нарушать чужие личные границы. — На мне? — смеётся Шиён. Она не кажется злой, особенно если судить по ладоням, что всё ещё держат на талию. Боре хочется скулить, потому что эти ладони большие и мягкие. У Сана и других её бывших были большие руки, но те казались грубыми, способными причинить боль. У Шиён же такие, которые успокаивают и держат так, что чувствуешь себя в безопасности. — У тебя холодно, — бурчит Бора, ища отговорки. — Бора, ты сидела под одеялом и рядом с обогревателем. — Ты всё равно теплее. — Просто скажи, что ты хотела лежать со мной, — тихо улыбается Шиён, прижимая ближе к себе. Если бы Бора говорила все свои мысли прямо, то Шиён давно превратилась бы в лужу от смущения. Их разговор заканчивается на ворчании Боры, что устраивается удобнее, теперь полностью лёжа на Шиён без риска упасть. Спать до этого не хотелось, но теперь, в спокойной тишине и тепле, накатывает дрема. Шиён сонливая и спокойная, привыкла спать до глубокого дня, пока Бора просыпается раньше всех и избегает сна до тех пор, пока не сделает все дела. Возможно, что они совсем немного изменили друг друга за те два месяца, что были рядом. — Разве тебе не надо выполнить заказ до завтра? — не успокаивается Шиён. Бора поднимается с недовольным звуком, нависая совсем близко и смотря точно в глаза. От её грозного вида появляется только улыбка, потому что лохматые волосы и надутые щеки никак не могут напугать. — Тебе не нравится, что я рядом? — прямо спрашивает Бора. — Нравится, — выходит без сомнения. — Тогда лежи и наслаждайся моей компанией. Шиён смеётся и обнимает крепче. Ей, возможно, совсем немного жарко, но ощущение тела Боры сверху такое комфортное, что на него совсем не хочется жаловаться. Атмосфера настолько сонная, что они обе засыпают, даже не видя сны. В последние два месяца Бора через многое прошла. Шиён, совершенно чужая и незнакомая, была всё это время рядом, по непонятным причинам предложив свою помощь. С ней Бора искала новую квартиру, с ней же обсуждала разные места работы и жаловалась на очередное неудачное собеседование. Уже середина февраля. То, как быстро летит время, сводит с ума. Неделю назад Бора получила первую зарплату в новой танцевальной студии, часть которой отдала родителям и потратила на вещи для своей квартиры. Шиён, услышав то, что именно с ней хотят отметить такое событие, удивлённо посмотрела и покраснела, внутри чувствуя бурю эмоций. Бора доверяла ей и считала её подругой, благодарная за всю помощь. В конце января она тихо спросила о том, зачем Шиён ей помогла. — Разве тебе не всё равно? — Теперь точно нет. — А тогда? Не каждый приютит у себя незнакомца. — Может, у меня просто нет друзей. — Странный способ завести друга. — О, так мы теперь друзья? — Родственные души, помнишь? Шиён медленно открывает глаза, окончательно выспавшись. Тёплый вес сверху никуда не делся. Бора сопела около уха, звуча слишком очаровательно. Она такая крошечная и хрупкая, что внутри искреннее восхищение всей той силой и волей, что таит за собой милый вид. В комнате темно. За окном ночь или глубокий вечер, а за стенами слышно глухое копошение жителей здания. Наверняка все начали приходить с работы, значит уже слишком поздно. Бора редко когда спит так долго, особенно днём. — Хэй, — тихо зовёт Шиён, поглаживая ладонью по спине, — Бора? В ответ ничего. Когда они жили вместе, Бора просыпалась от любого шороха. Тогда она объяснила это тем, что редко доверяет людям настолько, чтобы спокойно спать рядом с ними. — А ну просыпайся. — М-м, — раздаётся недовольное ворчание, — не хочу. — Уже ночь, — говорит Шиён, легко щипая за бока. На это Бора только недовольнее ворчит. — Неправда. Действительно. Если узнать Бору ближе, то можно понять, что она очень капризная. Внутри мешаются невольная улыбка и тяжёлый вздох. Шиён, если так посмотреть, достаточно сильная для того, чтобы просто встать вместе с Борой с дивана. Только она слишком ленивая, поэтому просто находит губами борино ухо, спрятанное за волосами, и кусает его. Бора моментально кричит и дёргается, почти падая, если бы её не удержали руки на талии. У неё сонный вид и угрожающий взгляд. Шиён довольно улыбается и хочет как-нибудь пошутить, только успевает лишь дёрнуться. Бора, секунду назад ленивая и уставшая, резко кинулась вперёд и укусила за щеку, отомстив. — Ай! — возмущается Шиён, пытаясь одновременно скинуть с себя и прижать ближе. — Я вообще-то спасла тебя от дедлайна. — Могла бы просто попросить меня проснуться, — бурчит Бора ложась обратно. Шиён возмущённо открывает рот, еле сдерживая себя от ругательств. Щека горит от боли, наверняка теперь с красным следом от зубов. Иногда Бора такая глупая и капризная. — Так ты встанешь? — Нет. Лежать на Шиён очень тепло. В её дурацкой квартире всегда холодно, потому что Шиён ленится включать обогреватель или кондиционер, не переплачивая за тепло. Бора привыкла к комфорту и уютной жизни, так что носить кофту или даже свитер в месте, где она живёт, считается непозволительным. — Бора-а, — тянет Шиён, вновь щипая, — тебе надо закончить заказ. — Не хочу, — Бора недовольно вздыхает и поднимает голову. Шиён видит её неразборчиво, всё ещё с размытым после сна зрением и с освещением только от уличных фонарей и вывесок. — На тебе слишком удобно. — Ты меня почти раздавила! — Ах так? — возмущённо поднимается Бора, устраиваясь на талии Шиён. В животе невовремя крутит от всех чувств, что накопились внутри. — А я думала, что ты считала меня лёгкой. — Скорее крошечн- Шиён не успевает договорить, как чувствует холодные ладони под своим свитером. Бора начинает её щекотать, не давая скинуть с себя. Для Шиён это сродни пытке — до потери дыхания и боли в боку. Она недовольно кричит и смеётся, постоянно хватаясь то за бедра Боры, то за её руки, пытаясь остановить. Бора слишком довольная всей ситуацией, смеётся своим глупым смехом и щурит глаза. Сон как рукой сняло, особенно после всего шума, что наверняка слышали даже соседи. Пытка заканчивается внезапно, сменившись Борой совсем рядом, нависающей сверху. — Больше не смей на меня жаловаться, — довольно говорит она, победоносно улыбаясь. — Тебе не кажется, что у нас неравные отношения? — жалуется Шиён, всё ещё тяжело дыша. — Ну, так бывает, если встречаешься с богиней. Бора наигранно пафосно поправляет волосы и собирается подняться, только ладонь на спине останавливает её. Вторая ладонь невольно лежит на бедре, пуская по телу тепло и уводя мысли совсем не туда. — Встречаешься? — поднимает брови Шиён. — Ты знаешь, что я не это имела ввиду. — А если это? На несколько секунд повисает тишина. Это Бора, кто постоянно провоцирует и говорит о всех свои желаниях. Шиён чаще молчит и принимает то, что происходит. Но иногда, как в такие моменты, она сбивает с ног своей прямотой и привычкой озвучивать свои мысли. — Тогда тебе бы очень повезло, — серьёзно отвечает Бора, не оставляя попытки встать. У неё горят щеки и желание либо сбежать от всей ситуации, либо зайти как можно дальше. — Да, вряд ли я такое заслужу, — смеётся Шиён, наконец отпуская. — Если честно… — нераздумывая начинает Бора, сразу же себя кусая себя за щеку. Иногда, совсем иногда, ей стоит думать перед тем, как говорить. Она уже успела сесть ровно, что не дало Шиён вновь положить ладонь на спину и держать близко. Но её руки лежали на бёдрах, либо не зная куда себя деть, либо намеренно. Бора думает о втором, когда Шиён поднимается и садится с ней на одном уровне, не отпуская со своих коленей. — Да? — тихо спрашивает она. Внутри слишком горячо. Последний месяц Бора слишком много флиртовала, каждый раз получая в ответ ещё больший флирт и сдавая назад. Два месяца назад она рассталась с парнем, которого считала своим будущим мужем. Очередные отношения ей вряд ли нужны. — Я передумала, — отговаривается Бора, стараясь не думать о том, в какой они сейчас позе. — А мне теперь интересно. В темноте глаза Шиён кажутся ещё волшебнее. Они чёрные и большие, слегка прикрытые от всей атмосферы. От такой близости мысли путаются в комок, каждой нитью приходя к одному ответу. Бора будет полнейшей дурой, если всё-таки… — Ты уже заслужила. Это вырывается без мыслей за, неожиданно для обеих и так резко, что хочется вскочить прямо сейчас и убежать. Шиён выглядит удивлённой, а в голове Боры уже десятки сценариев, где их ждёт долгий разговор. Такие фразы никогда не заканчивались волшебством, перетекая в разборки. Шиён молчит. Она едва дышит, всматриваясь в лицо Боры. Будет ли это глупо? Абсолютно. Было ли глупым впустить в свою квартиру незнакомую девушку, подарив ей приют на неделю? Совершенно. Но Шиён, поглощенная чувствами и уставшая от всех мыслей, всё равно тянется вперёд, спрашивая: — Можно? Бора говорит нет, но только в своей голове. Ладони же тянутся к мягким щекам, обжигая своим холодом. Девушки смотрят друг на друга несколько секунд, что тянутся минутами, после чего Бора делает выбор. Она быстро кивает и сама тянется вперёд, боясь передумать и боясь того, что Шиён передумает. Вокруг темно и непривычно тепло. Бора не слышит звуков и не думает ни о чем, что могло бы спасти её от чувств. Губы Шиён мягкие и немного сухие от зимнего ветра, настолько аккуратные и неспешные, что болит сердце. Бора сыпется на крошки, едва удерживая себя хотя бы на несколько секунд, после чего тянется руками в мягкие волосы, притягивая ближе. Их поцелуй сонный и осторожный, сдерживаемый аккуратностью Шиён и заходящий дальше нетерпеливостью Боры. Они вместе — хаос, который превращается в гармонию. Такие разные, но как одно целое, дополненное и нераздельное. Руки Шиён смещаются на талию, притягивая ближе к себе. Бора улыбается, охваченная всеми эмоциями. Целоваться с Шиён приятно и тепло, словно всё вновь хорошо. Пальцы сильнее путаются в волосах, а движения ненасытнее. От сонливости не остаётся следа, теперь только желание. Шиён первая разрывает поцелуй, не открывая глаза и не отодвигаясь дальше. Их губы почти касаются, дыхание сбитое, а улыбка становится только шире. Они, кажется, даже не говорили на тему отношений до этого. Шиён знает, что Бора была в шаге от свадьбы, а Бора знает про то, что у Шиён было не так много отношений. — И что это значит теперь? — тихо спрашивает Шиён. Будто не она это всё начала. — Это значит, что… — Бора набирает побольше воздуха и отстраняется. Чтобы сказать что-то такое, ей нужно больше пространства и смелости. Шиён от смены положения открывает глаза. Её взгляд спокойный и нежный. — Что ты будешь моей девушкой? Шиён смеётся. Им многое стоит обсудить. Начиная с недавних отношений Боры, заканчивая тем, что через несколько часов она должна отправить свою работу заказчику. Поэтому пока что раздаётся только: — Посмотрим? // — Мы можем оставить это в тайне? Прошло две недели. Шиён нужно было время всё обдумать, как и Боре. Они общались как прежде, даже ближе, только дальше объятий не заходили. Боре действительно нужно время после Сана, а Шиён привыкла медлить в целом. Обеих устраивало молчание, как и заключение. — Ты стесняешься? — Просто… — Бора заминается, собирая мысли в кучу. — Никто не знает, что у меня были девушки. Не думаю, что готова ко всем объяснениям и прочему. Шиён понимающе кивает и не задаёт лишних вопросов. Бора до этого не упоминала, что у неё в принципе были девушки. Сама Шиён не скрывала свою природу, из-за чего часто попадала в проблемы. С возрастом ей просто стало лень обсуждать подобное или искать отговорки. — Я могу сказать Юбин и Гахён? — спрашивает она тихо, проверяя границы. Им стоит многое обсудить. — Позже, хорошо? Мне нужно время. На этом они останавливаются. Многое, что происходит на ранних этапах отношений, занимает больше времени. Шиён не давит и не торопит. Бора тоже не давит, потому что Шиён кажется ей такой хрупкой и ранимой, что страшно переступить черту.\\
Глинтвейн остаётся недопитым. Бора запахивает пальто плотнее и выходит на улицу, намереваясь как можно быстрее дойти до дома, где будет тихо и без всей праздничной суеты. Телефон противно вибрирует звонком от Минджи, который остаётся без ответа. Стало холоднее. Может, виной всему тёплое помещение. Потемнело почти до черноты, только небо светилось мутной дымкой белых облаков и туманом в конце улицы. Сейчас точно температура ниже нуля, Бора чувствует это горящими щеками. Ехать домой в метро совсем не хочется, но идти пешком далеко, потому что она всё ещё живёт на чёртовой окраине. В голове мысль действительно пойти к Минджи и Юхён, тихо устроиться у них в гостиной и уснуть, не нарушая праздничную атмосферу и пропуская остаток дня. В следующем году Бора точно отметит Рождество как следует. Она забудет Шиён, навсегда выкинет из головы травмы после Сана. Заживёт нормальной жизнью, где будет место для любви и семьи, а не только друзей и работы. Боре нужен свой человек. Лучше всех тех, кто были до. Она тяжело вздыхает от мыслей, давясь морозным воздухом. Словно в Сеуле правда зима. Кажется, даже погода решила подстроиться под Рождество. Одна Бора не в настроении и одна, убегает с забитой улицы в случайный переулок, совсем не готовая решать что ей делать. Если бы она могла вернуться назад. Ей нужно всего изменить одну вещь, просто выбрать другое. Тогда не было бы проблем. Не было бы Сеула, лишних ссор, не тех людей. Не было бы… снега? Бора моргает несколько раз, оглядываясь по сторонам. Всё так же темно, туманно и шумно со стороны главной улицы. А с неба падают первые снежинки большими хлопьями, светясь под лампой фонарей. Неужели это всё?\\
С этого всё начинается. Они держатся за руки, обнимаются, находятся близко, но невидимый барьер между никуда не проходит. Юбин и Гахён не знают даже через месяц. Никто не знает, потому что Шиён дала обещание, а Бора так и не решилась поменять своё мнение. Только для тактильной и ревнивой Боры это значило то, что никто не знал, что Шиён её. С Шиён, бывало, флиртовали. Открыто и нагло. Её отношения с Гахён и Юхён были максимально открытыми и близкими, слишком тактильными для терпения Боры. Но Бора сама тактильная и липучая, так что было бы несправедливо что-то запрещать. Вспоминая Сана, она понимает, что запрещать что-либо в принципе нельзя. Такие противоречия убивают. Шиён тихая касаемо своих отношений. Как оказывается, не только из-за запрета Боры. Спустя два месяца, когда принято решение не скрывать хотя бы от Юбин, Шиён молчит ещё несколько недель. Она едва реагирует на касания на публике, редко говорит о Боре так, что было бы ясно, что они действительно вместе. Шиён не выкладывает их общие фотографии и говорит Минджи простое «я смотрела вчера фильм», когда она смотрела его вместе с Борой. — Ты стесняешься меня? — звучит знакомый вопрос, только роли поменялись. Шиён удивлённо поднимает глаза, забывая дожевать лапшу. Она искренне удивлена и даже напугана, потому что у них всё было хорошо. Бора задала вопрос внезапно и без причин. — Почему ты так думаешь? — отвечает Шиён с набитым ртом, вызывая улыбку. Такие милые детали влюбляют в неё ещё больше, с каждым днём затягивая Бору в это опасное болото. — Ты редко касаешься меня на публике, — выходит немного обиженно и тихо. — Даже если я сама тебя касаюсь. — Я думала, что ты не хочешь публичности? Бора не отвечает. Ей так сложно понять чего она действительно хочет. Ясно только то, что она не хочет обижать Шиён или причинять ей дискомфорт, но это так сложно, особенно когда они настолько разные. Бора идёт напролом и не остановится до тех пор, пока ей не скажут; Шиён дразнит и флиртует, но не идёт дальше до тех пор, пока её не попросят. Какое клише. — Мне очень не нравится, если меня игнорируют. Это всё, на что способна Бора. Как самое большое откровение. Шиён запоминает это откровение на всю жизнь. // Они были в клубе, куда Шиён редко ходила одна или с другими людьми. Бора вытащила её и Юбин с Гахён, потому что август подходил к концу, лето завершалось и им просто нужно отдохнуть. Никто не был против, особенно Минджи и Юхён, которые оказались рядом совершенно случайно и отказались уходить. Коктейли вкусные, музыка сносная, а компания тёплая. Бора хотела бы Дон рядом, чтобы всё было идеальным, но пока что не было возможности. Даже так ей было хорошо. Возможно, даже слишком, потому что счёт алкоголю не вёлся, а поведение было всё развязнее. Рука не смещалась с ноги Шиён, сидящей рядом. Бора говорила, смотрела, слушала, всё время поглаживая кожу через тонкие брюки. Шиён делала вид, что всё нормально, только иногда всё равно дергалась или дышала слишком громко, явно не безразличная к контакту. Бора продолжала быть такой. Они с Шиён — жгучая смесь из постоянных провокаций, откровенных фото по ночам и опасного флирта на людях. Но об их отношениях знала только Юбин. Гахён никто не говорил, но она наверняка догадывалась, как и Юхён. Всех всё устраивало. Сегодня атмосфера казалась другой. Бора была наглее и менее осмотрительной, переходила черту. А Шиён, привыкшая ко всем просьбам и знакам, не пресекала такое поведение. Этим летом она чаще трогала Бору, наконец-то отвечая на её потребность быть рядом. К середине ночи, в самый разгар, напряжение достигло апогея. Бора танцевала в толпе, едва ли обращая внимание на окружающих. Минджи и Гахён были где-то рядом, Юбин отдыхала вместе с коктейлем, а Юхён отошла сделать заказ. Шиён, заражённая общим настроением, наконец вернулась на танцпол. Бора сразу же притянула её к себе, не давая опомниться. Музыка играла громкая и вызывающая. Неподалёку противно целовалась какая-то пара, да и вся толпа танцевала развязно. Ночь, алкоголь и атмосфера. Бора полностью прониклась настроением и не контролировала свои руки, опуская их на бедра Шиён, чтобы притянуть ближе. Такое вызывает только улыбку. Юхён слишком часто жалуется за то, что Бора любит распускать руки. Шиён чувствует это на себе в полной мере. Свои же ладони сразу тянутся к талии, чтобы сохранить контакт. Они танцуют в такт музыке, прижимаясь бёдрами и находясь по-опасному близко для людей, что якобы не в отношениях. Бора закидывает руки на плечи Шиён и улыбается. Она дразнится, это видно даже по её движениям в танце. Шиён от такого сходит с ума, потому что Бора танцует слишком привлекательно примерно всегда, особенно сейчас. Живот приятно сводит, а всему телу жарко. Бора слишком хороша. Они едва замечают людей вокруг. Бора не сводит взгляда с Шиён, выглядя настолько невероятно, что кружит голову. И как только им повезло быть вместе? Шиён улыбается своим мыслям и тянется вперёд. Не поцеловать Бору сейчас было бы преступлением, особенно когда та танцует так развязно и только для Шиён. Между ними всего сантиметры. Шиён прижимает к себе, наклоняясь всё ниже. Музыка на фоне идеально подходит для такого момента. И Бора смотрит жадно и соблазнительно, что сводит с ума. Их губы, на вкус как алкоголь и фрукты, наконец встречаются. На мгновение, не больше. Бора резко отворачивается, всем телом отпрянув назад. Шиён пугается такой реакции и опускает руки, смотря с непониманием и обидой. Бора смотрит в ответ, напуганная и растерянная. — Я… — начинает она, что совсем не слышно за криками и музыкой. По лицу Шиён видно, что она всё поняла. Боре противно и страшно, хочется кричать и как можно быстрее объяснить, но внутри словно всё свело. Это был первый раз, когда Шиён решилась быть ближе на публике. И, как ни странно, последний.\\
Бора не верит своим глазам. Действительно шёл снег. Тот, которого она ждала год. Внутри будто что-то упало, меняя все переключатели. Рождество и первый снег — какое совпадение. На губах появляется разбитая улыбка. Почему-то стало легче. Может, Шиён была права и с первым снегом стало легче? Или Бора так сильно хотела ей поверить. Кем она стала? Рассыпалась на осколки, смягчилась от всего любовного бреда, забылась в ненужных мыслях. Она не такая. Бора всегда была бойцом и шла только вперёд. Хлопья снега напоминают это с силой, изменившей все мысли. Бора не сводит взгляда с неба, направляясь в сторону дома Минджи. У них осталось несколько часов, чтобы встретить Рождество вместе. Время идти вперёд, поэтому Бора решает бежать в будущее. Чёртов первый снег. Дон всегда говорила, что Бора слишком сентиментальна для того, чтобы притворяться в обратном. Может, она была права. Но какая разница, если об этом никто не узнает? Тайну первого снега Бора заберёт с собой и закопает подальше в мыслях, вспоминая через года с улыбкой. До Минджи всего несколько кварталов, словно Бора изначально шла к ним. Да, она встретит десятки взволнованных вопросов, но это мелочи. Её война окончена. На душе легко, а щеки и ладони почти не сводит от холода. Ещё чуть и она… — Луна сегодня красивая. — Ты всегда признаешься в любви такими методами? — дразнит Бора, прижимаясь ближе. — Не помню, чтобы говорила, что люблю тебя, — улыбается Шиён. — Ты уже это сказала. — Да? И когда? — Когда встретила со мной первый снег, — улыбается Бора. И разве это Шиён говорила все те сентиментальные вещи? … Врежется в прохожего, глупо засмотревшись на небо. Кажется, мысли слишком окрыляют. Боре не до разборок или разговоров, поэтому она бросает короткое извинение и идёт дальше, не обращая внимания на прохожего. Её запястье внезапно сжимают, пугая до холодных мурашек, но напоминая о… — Разве первый снег не любви, а? Может, судьба смеётся над ними. Бора всегда была невнимательной к таким мелочам, как незнакомые люди на улице. Ей вообще не до людей, если речь не о друзьях и знакомых. А Шиён вряд ли решится заговорить с незнакомцем. Разве это не глупости? — Как ты?.. — Прости. — Что? — Не стоило говорить про… Это действительно Шиён. Бора хочет кричать, только мозг подбрасывает воспоминания. Минджи говорила летом, что Шиён теперь живёт неподалёку от неё. Какой бред. Почему из всех возможных событий произошло именно это? — Прости, — повторяет Шиён. Бора замечает её непривычно бледное лицо и опущенный взгляд. Внутри всё молит о том, чтобы Шиён не чувствовала ту же боль. — Мне стоит уйти. — Тебе стоит замолчать, — вырывается у Боры. В конце концов, она всегда была смелее в их отношениях. Объятия оказываются неожиданными и неловкими. Шиён стоит на месте, каменея от внезапного контакта. Бора набросилась без предупреждения, едва не сбивая с ног и обнимая так, словно после долгой разлуки. Ну, так и есть, правда ведь? Шиён молчит. Ей страшно даже дышать от такой неожиданности. Говорить про снег точно не стоило, потому что в груди неприятно тянет, а на глазах появляются слёзы. Это она закончила всё это, да? Кажется, время исправлять ошибки. — Ты обнимаешь меня так, будто не злишься, — тихо говорит Шиён, не сводя взгляда с неба. — Ты не представляешь насколько я злюсь, — бурчит Бора, сжимая её сильнее. — Пожалуйста… Предложение обрывается. Шиён понимает, что Бора плачет. У самой слезы, кажется, появились ещё в тот момент, когда она опустила взгляд со снега и поняла, что врезалась именно в Бору. Они такие глупые. — Пожалуйста, останься со мной на это Рождество, — слабо вырывается у Боры, мешаясь со слезами. — Прости. Прости. Бора, прости меня. — шепчет Шиён. Она повторяет это десятки раз, пока Бора не разрывает объятия и не смотрит вверх, хватая её лицо в ладони. — Просто пойдём в тепло, хорошо? Бора отчаянная. Если бы ей сказали, что она будет умолять Шиён остаться рядом, то она бы рассмеялась. Ни за что. Это Шиён решила, что всё кончено. Это она ушла за неделю до Рождества, оставив в груди дыру. Но это Бора, кто разбила сердце за три месяца до. — Только сегодня, — сквозь всхлипы отвечает Шиён. Внутри всё сжимается. Бора хочет возмутиться и просить ещё. Бора хочет быть рядом. — Нам надо поговорить. Завтра. И я испекла печенье. Бора тихо смеётся со смены темы. Им определённо стоит поговорить. Но как, если сейчас Рождество, а они встречают первый снег? Пусть и против своей воли. И, боже, Шиён ужасно готовит. — Опять горелое? — Сухое как камень, — улыбается Шиён, даже не пытаясь остановить или стереть слезы. В новой квартире Шиён теплее и больше места. Бора не видит ни одного украшения к праздникам, только слышит запах выпечки и замечает открытую бутылку вина. Шиён шла в магазин за раменом, чтобы было хоть что-то на ужин. Им ужасно неловко и страшно сказать лишнее, особенно быть ближе. На памяти Шиён это самое худшее Рождество. Для Боры это Рождество лучше прошлого, потому что дарит надежду. Они не касаются друг друга ни в тот день, ни неделей позже. Впереди долгие разговоры и сотни вопросов, ночи без сна и недоверие месяцами. Бора знает, что будет тяжело, но готова вытерпеть всё, чтобы вновь быть рядом. Она была в шаге от того, чтобы отпустить свою любовь, и больше не допустит этой ошибки. Но сейчас они стоят на балконе восьмого этажа, рассматривая яркие огни города и снегопад крупными хлопьями. Шиён держится отстранённо и молчит весь вечер, незаметно придвигая бутылку Боре и делясь раменом. Глубокая ночь, а звонков от Минджи было больше десятка. Шиён не отпустила домой, предложив остаться в своей спальне, оставив за собой диван в гостиной. На губах горькая улыбка, а голос едва слышен: — Думаешь, что это правда? — О чем ты? — спустя долгое время спрашивает Бора. Виды города поглотили всё внимание. — Ну, о снеге. — Я… — впервые Бора останавливается, чтобы подумать. От своих же выводов приторно и тошно. — Я уверена в этом. — Значит, нам точно стоит попробовать заново. Шиён запивает свои слова и прячет взгляд. Бора злая, благодарная, грустная и счастливая. Если следующее Рождество она встретит без Шиён, то любви точно не существует. Ну а что Шиён? Шиён украсит свою квартиру криво и неуклюже, даже не попытается испечь несчастное печенье и забудет купить глинтвейн, но пригласит Бору к себе, обнимая до глубокой ночи. Может, два года мучений даже стоили того.