люля кебаб

множество деревьев с белыми шапками и узоры мороза на окнах машины ни капли не радуют. даже новогоднего настроения не прибавляют. сережа, как истинный долбоеб, в спешке забыл наушники, и теперь вынужден слушать нудное нытье вади за рулем, потому что все ущербные и рожденные из мусоропровода, ибо нехуй его подрезать и обгонять. пение с заднего сиденья сани анека под инстасамку и казалось бы, хуже некуда, но когда он пытался зачитать под шадоврейза там прям..ну…думаю вы все поняли. и, конечно же вечного ваниного… а кстати о нем. что-то он затих. сережа голову налево поворачивает. достает телефон из кармана куртки и смотрит время. десять вечера. усмехается и снисходительно наблюдает, как ваня, сложившись в три погибели, спит на руке которую основал на окне. выуживает из своей памяти пару моментов, пытаясь вспомнить, когда ваня спал и кажется, только один раз видел, как вчера ночью он прикрывал глаза, но мгновенно просыпался, боясь ездить по ночной дороге, так еще и зимой. — думаешь удобно ему? — пешков на вадю смотрит, но друг себе такой роскоши позволить не может смотря исключительно на дорогу. — ванюша на окне спит, — поясняет сережа. вадя жмет плечами. — вымотался наверно и вырубился, дорога хуйня, — вадя скорость снижает, чтобы когда они ехали по ямам ваня не проснулся от того, что уебался башкой об крышу. они уже вторые сутки едут. сначала было весело, но в итоге утомительная и скучная поездка. когда серега сказал, что попробовал люля кебаб в питере, все без сомнений решили, что теперь это их жизненная цель, не догадавшись заказать его, в каком-нибудь ресторане. рвануть в питер было не лучшей идеей, но когда у них были хорошие? сережа возвращается на место наблюдения, смотрит, как саня головой кивает под рвущиеся биты из наушников и фоткает его, потом морщится и удаляет с мыслью, что нахуй ему мусор в галерее не нужен и фоткает ваню. пешков мыслительные процессы подключает и размышляет. все еще глядит, как ваня носом мило дергает, как спокойно он выглядит, когда спит. — серег, за мысленное изнасилование и похотливые взгляды тоже сесть можно, — анек бровями играет и смеется, пока вадя открывает окно и аргументированно орет мужику чья его мать в профессиональной деятельности. саня в ваню пальцем тычет, в бок. серега напугано шикает и сане по руке хуярит. — уебался что-ли? видишь же, что он спит, — серега обеспокоено смотрит, как ваня ежится, но продолжает спать. пешков заканчивает мыслительный процесс. — машину останови, — разворачивается кудрявый на сиденье. — что прям здесь? — вадя смотрит по сторонам и уже готовится к остановке. — да, да, быстрей, — серега выходит из машины и открывает дверь со стороны сани. — выходи, садись вперед. анек щурится, а сережа, пусть и в куртке, все равно чувствует пробирающийся по ногам холод. — я тебе ваню так просто не отдам, — в позу садится, путь преграждая. — боже блять, да ничего я ему не сделаю, — пешков заверяет, уже открыто анеку дверь распахнув, как прислуга, с намеком: «пиздуй». сане на самом деле как-то похуй. если серый собирается выебать ваню в этой машине пока он спит, ради бога. пусть это уже хоть кто-то сделает. да и холодно с открытой дверью, так что те быстро меняются местами и вадя отъезжает от места остановки. сережа аккуратно заглядывает в ванино лицо, тот сопит на сложенных руках, на голове капюшон, а на коленях — куртка его дорогущая. вадя опять рассказывает всем их биографию, а саня сняв наушники, охотно поддерживает. сережа все же решает, что ване на окне не удобно и тянется одной рукой сзади, а другой спереди аккуратно голову приподнимает. левой придерживает макушку, а другой куртку убирает, кидает в саню, а за тем ванину руку, которая на окне, медленно опускает. пешков укладывает ваню себе на бедро и перестает дышать, когда ваня шевелится, а потом трется щекой о его ногу. все успокаивается, и даже вадя перестает бесконечно орать, уснув. сережа зевает и тянется за телефоном. полночь. машин на дороге почти нет, кроме них в такую темень ехать никто не захочет. ваня, все еще лежавший на сережиной ноге начинается возиться и, пешков перестает дышать, замерев с телефоном. вадя, с час назад поменялись с сашей местами. саша водит уверенно, не гонит и это безусловно радует, к тому же, сереже стоило тоже поспать, ведь через пару часов за руль сядет он. Но как можно спать, когда на твоих ногах дремлет такое чучело и взгляд от него отводить совсем не хочется. сейчас сереже хочется пересчитать пряди его волос. их рофлы грубые и слишком гейские. сережа задумывается: думал ли ваня о том, что говорил сережа, в серьез. смотрит сквозь и руку, в освещенные лунным отблеском волосы запускает, пряди перебирая. ваня звук какой-то удовлетворенный издает, руку свою пытаясь подсунуть под бедро кудрявого. ваня, видимо решив, что дома в кровати или на диване или на любой мягкой поверхности, но точно не на ногах пешкова, потянутся и пропихнул руку, как под подушку, под бедра сережины, но больше получалось под задницу. сережа вбирает воздуха, хочет сказать, но слова переходят в звуки, и пока он еще может что-то сделать, он, конечно, пытается, ровно до одного момента. ваня ерзать начинает, рукой задевает сережину ширинку, а после и вообще размещает там руку. пешков начинает нервничать. — там заправка, серег, вам че взять? — вадя просыпается и просит саню остановится. к сереге поворачивается, сонными глазами смотрит, не особо обращая внимания, что они там делают сзади них с анеком, но понимает, что сережа ни за что ваню не разбудит. — возьми что и себе, — голос дрожит, что пиздец и сереже едва хватает разума на эти слова. парни останавливаются, как будто нарочно, выходят громко хлопнув дверями. сережа провожает их злобным убивающим взглядом, а потом смотрит вниз и, проще говоря, охуевает. ваня лежит на левой щеке и одним глазом смотрит на него через растрепанные волосы замыленным, заспанным взглядом. он сейчас точно ничего не понимает, но пару секунд и…да, вот же, взгляд проясняется. — серег? — ваня смотрит на него, кажется, отходя от сонного состояния, но все еще ничего не делает. — выспался? — ваня запоздало кивает. пешкову, которому всегда есть, что сказать, кажется, забыл все на свете слова. несколько секунд молчания и ваня вытягивает свою руку из под задницы тире подушки. сережа сжимается. ваня медлит, и спустя секунды скидывает кроссовки, заползает на сиденья, полностью с сереги, на локти привстает, и оценочно смотрит на выпавшего пешкова. потом в окно долго смотрит, что-то высматривает. — это определенно удобней, чем спать на окне, — ваня кладет подбородок на сережину ногу и рукой ведет по внутренней стороне бедра, расстегивает ширинку. вселенский ахуй. сережа смотрит с лицом недоразвитого, можно осознать, как он удивлен? ширинка, следом пуговка и ванина рука уже пролезла под боксеры. сережа орет, матерится, негодует и истерически смеется. и все про себя. ванина рука реально на его члене или он уснул? холодные пальцы касаются головки и сережу косоебит. он тихо стонет, смотря на заинтересованного ваню. — вань ты… — замолчи и лицо по проще, — ваня глаза на него поднимает. — ты ведь видишь, что саня сюда поглядывает. в самом деле. сережа голову поворачивает и анек смотрит на него, но потом резко отворачивается и идет к вадиму, который уже влез в какие-то разборки. сережа внимание возвращает сразу, как только его член освобождают. ваня ртом насаживается в бешеном ритме, попутно надрачивая, как будто и не спал до этого вовсе. блядская порода ванина сама по себе активируется и сделать с этим ничего нельзя. только помочь и толкаться в него по самые яйца. сережа трепыхается и недовольно фыркает. ваня зубами по члену проходится. — не выебывайся, — слюна стекает с ваниной губы и сережа не сдерживается, целует и кусается, ваня не против, но почти сразу отстраняется и смотрит недовольно. — понял, саня.. — сережа кивает вдыхая и ваня красный весь, по члену мокрую линию ведет языком. сережа задыхается, не зная за что схватится и потому, в волосы руку запускает, поглаживая их. ваня лижет, мажет, причмокивает и кольцом вверх-вниз натягивает. сережа стонет, но не так громко, чтобы за пределы машины вышло. взгляд случайно падает на двери заправки, когда сережа изливается ване в рот. вадя тащит пакеты, а саня что-то рассказывает. ваня сглатывает быстро, и пока сережа запыханный отходит, в губы целует и все в прежний вид возвращает, ширинку застегнув, тут же обратно ложится, на ногу и притворяется спящим. сережа восстанавливает дыхалку, а потом улыбается и нагибается чтобы ване на ухо прошептать: — это так романтично, — сережа проводит языком по красному ушку и, ваня облизнувшись, давит смешок, когда парни садятся в машину. саня опять громко хлопает дверью и ваня считает это прекрасным шансом. — саня, ебло тупое, нахуя так дверью хлопать, — наигранным сонным голосом говорит ваня, глаза трет и поднимается с чужих колен. саня только думает, что ваня дятел ахуевший. как будто, он еще хоть раз сядет на заднее сиденье вадиной машины и вообще, скорее всего, посоветует ему ее сжечь.