Orgasm Through Torture

— Мерзость. Дорогое вино отвратительной кляксой растеклось по белому костюму. Мастер глубоко вздохнул. Очередной выкрутас Ведьмы Мщения не должен выбить его из колеи — ведь эта проклятая провокаторша только того и ждет. — Это дерьмо можно было предложить той деревенской дурочке, за которую меня считают люди, но никак не мне самой. Еще раз так сделаешь, сопляк — я тебе что-нибудь отрублю. Мастер легко коснулся пальцами запястья, изукрашенного символами власти — Командными заклинаниями. Эти экзотические татуировки, запитанные праной до одури, до безумия — единовременное высвобождение взрывом могло бы уничтожить город со стотысячным населением — давали ему возможность превратить Слугу в инструмент, не смеющий отказать. В циничной манере создателей Грааля — полностью осознающий свою беспомощность, даже если Мастер заставляет его делать что-то, чему в жизни Героический дух предпочел бы самоубийство. Обучавший его Лорд Эль-Меллой рассказывал, что в той Войне, в которой ему довелось участвовать, участникам были даны лишь три Заклинания. На две недели битв. Маги должны были заручиться дружбой своего Слуги, чтобы тот не предал их в ключевой момент, когда возможность отдать неотвратимый приказ уже утрачена, или должна быть придержана на финал игры. Мастер, к своему счастью, не находился в таких жестких условиях — ему были доступны три заклинания в сутки, и после расходования за день одно из них обновлялось. Но он, перенимая опыт своего учителя, не стал строить отношения со своими Слугами исключительно на угрозе применения Командных заклинаний. Воспитание в аристократической среде, в замкнутом кругу без выхода в мир — детей побочных линий не выгуливают так же, как наследников — наложило… некоторую ограниченность на способности к общению, поэтому налаживание приятельства далось Мастеру с большим трудом. Но он сумел. Пусть ему и приходится регулярно слушать пошлости Иштар, терпеть взбрыки вспыльчивой Мордред и закатывать глаза от надменно-покровительственного тона Скатах — это не отменяет того, что в целом у него неплохие отношения со Слугами. Кроме одной — Жанны. — О, наш малыш тянется к заклинаньицам? — ядовито процедила Ведьма — Ну конечно. Конечно! Ведь только это колдовство дает ему иллюзию силы, не так ли, ничтожество? Тем отвратительнее, что тебе даже не хватит яиц им воспользоваться. Жанна отвернулась, всем своим видом излучая презрение к «недоразумению по имени Мастер», как она выразилась при первой встрече. С момента призыва Ведьма только и делала, что профессионально, с удовольствием дергала ему нервы. Никакие договоры не помогали — любая сделка демонстративно нарушалась через несколько минут. Угрожать парню не хотелось — это поставило бы крест даже на столь паршивом нейтралитете, который между ними был. Мастер быстро понял, что эта желчная язвительность имеет иную природу, чем просто нежелание контроля — та же Сейбер, будучи весьма взбалмошной и непоседливой персоной, вполне спокойно приняла условие работать сообща когда это требуется, в обмен на возможность куролесить в свободное время. Нет, это какой-то специфический тип психологического садизма. И Мастер иной раз с трудом подавлял в себе тягу плюнуть на все и приказать что-то очень неприятное для Слуги… К счастью, очередной сеанс издевательств прошел без кучи свидетелей со стороны, а единственный официант в кафе, где они сидели, упорно притворялся мебелью. Невесть какая попытка наладить отношения провалилась с треском. Парень не стал ничего отвечать, просто оставил на столе несколько купюр и вышел. Настроение было испорчено в ноль. — Так и будешь убегать от меня, соплячок? Я ведь могу достать тебя в любом месте и в любое время. Когда ты ешь, спишь или дрочишь, закрывшись в ванной. Что, думал, я не знаю? Ха-ха, да ты еще большее ничтожество, чем кажется на первый взгляд. Кстати, кого ты представляешь, надрачивая свой позорный отросток? Эту корову Скатах? Или Шумерскую Шлюху? На Мордред-то небось страшно гонять, она тебя кастрирует, если узнает. Как и я. Ну-ка, поклянись, что меня в своих озабоченных мозгах не было! Иногда ментальная связь превращается в сущее наказание. Мастер до хруста сжал кулаки и повернул на улицу, к большому счастью оказавшуюся пустынной. — Эй, я не слышу клятвы! Тебе стоит побыстрее заверить меня в том, что твои похабные мысли не касались моих прелестей, а иначе, сучонок, я тебе… В этот раз Жанна добилась успеха. Она затронула какой-то нерв, который спустил с горы лавину злобы. У парня внутри что-то оборвалось. Он схватил воздух в том месте, где в невидимой форме была рука его Слуги, и рванул к себе. Материализовавшаяся Ведьма не успела даже возмутиться, как Мастер бросил себе под ноги телепортационный ключ, и через пару секунд они оказались в его комнате. — Ты что творишь, ублюдок?! Совсем страх потерял? — прорычала Жанна, выдергивая руку из хватки — Я сейчас тебя прямо тут при… Ее грубо толкнули на кровать. Распаленная злобой, Ведьма медленно обернулась, и увидела в глазах Мастера блеск решительного спокойствия, которого там никогда раньше не было. — Командным заклинанием приказываю тебе — не смей сопротивляться! Могущественная магия зажала ее в той позе, в которой она оказалась в момент приказа — коленями на полу, животом на кровати. А парень спокойно подходил поближе. — Скатах как-то сказала, что с человеком надо обращаться так, как он заслуживает своим поведением. Ты ведешь себя как дрянная девчонка — и получишь соответствующее наказание. Звякнула пряжка вытягиваемого из брюк ремня. Жанна взбеленилась — в глубине души ее царапнул страх, а на страх она привыкла реагировать яростью. — Только попробуй, ублюдок, я из тебя за это обрубок беспомощный сделаю… — хриплым от бешенства голосом процедила Ведьма, глядя, как по ремню растекаются полосы магического укрепления. Мастер аккуратно задрал подол ее платья. — Не смей! И-иии! — взвизгнула Слуга, когда сложенная вдвое полоса кожи ошпарила ее задницу. Она не могла уклониться — оставалось только орать и дергать руками. Но Мастеру было плевать. Вся злоба, скопленная за месяцы общения со сволочной Ведьмой, теперь багровыми полосами отпечатывалась на ее собственном заду. Второй удар последовал тут же, за ним третий, четвертый… Он хлестал безжалостно, замахиваясь от плеча и опуская ремень с такой силой, что его конец свистел в воздухе. Жанна истошно вопила и ругалась самыми грязными словами — она легко могла терпеть раны в бою с врагами, но ее нежная попка была совершенно не привычна к такому жестокому обращению. Удары буквально сплющивали ягодицы, заставляли их колыхаться, будто студень на тарелке у неаккуратного официанта. Мастер машинально отсчитывал, сколько «благодарностей» вернул Слуге, и с неподдельным удовольствием слушал, как яростные ноты в визгах Жанны превращаются в панические, а затем и в умоляющие. Когда количество ударов подошло к сотне, он взял ремень в левую руку — правая уже дрожала от напряжения — и мимолётно оценил результаты. Задница Ведьмы была багрового, местами переходящий в фиолетовый, в тон платью, цвета, а по лицу скатывался пот вперемешку со слезами. Атласные трусики, закрывающие верхнюю часть ягодиц, едва ли что-то смягчили — порка была слишком жестокой. И это ещё отнюдь не конец. Надо добиться от Жанны воплей о прощении, поэтому… И-раз! И-два! И-три… Слуга от безысходности царапала ногтями кровать. Расплата за издевательства над Мастером оказалась куда серьезнее, чем можно было ожидать, ее задница горела и требовала срочной остановки порки. Но угрозы не работали, а просить прощения она считала ниже своего достоинства… Ближе к сотне ударов у Жанны из головы вылетели любые мысли, кроме БОЛЬНО! Она вопила как сирена, потому что не орать было невозможно, а выражать что-то внятное у нее уже не было сил. Краткая передышка в несколько секунд, пока Мастер брал ремень в другую руку, дала ей робкую надежду на окончание экзекуции, но следующий удар разогнал это наваждение самым беспощадным образом. Спустя ещё 40 ударов она сдалась. — А-а-а! Мастер, прости меня-я! МАААААСТЕЕЕР!!! Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУУУ! — Сто сорок семь… — парень, увлекшийся процессом, отреагировал не сразу — А? Хорошо, прощаю. Сто сорок восемь… Зад Жанны, уже приготовившейся к прекращению страданий, снова взорвался болью. — НУ ПОЖАЛУЙСТАААААА!!! — дурным голосом взвыла Ведьма. — Сто сорок девять, сто пятьдесят! — объявил Мастер, и Командное Заклинание утратило свою силу. Жанна обмякла на кровати. Ее трясло, она тяжело дышала и хрипло стонала. Слуги — не люди, но им тоже можно сделать больно, тоже можно истерзать нервы. Жанна не была готова к такому исходу, и ей требовалось немного отойти от порки. А ее экзекутор присел рядом, совершенно не зная, что делать дальше. Он выпорол Слугу на эмоциях, взбешённый выходками этой сволочи, а теперь, глядя на взмокшую, заплаканную, стонущую Жанну с багрово-лиловой задницей, в глубине души сокрушался о своей жестокости. Погрузившись в раздумья, Мастер не заметил, как начал ласково гладить девушку по спине. Они оба осознали это одновременно. Маг замер, и хотел было отнять руку, но его остановил тихий голос Жанны. — Не надо… Продолжай… Он продолжил. Ещё несколько минут двое провели в тишине, нарушаемой лишь шелестом ладони по платью и тяжёлым дыханьем, пока Ведьма не оклемалась. — Ауч… — ей непросто далось подняться на локте и повернуться к Мастеру, — А ты, оказывается, умеешь быть жестоким! — Любого можно довести. — парировал юноша, — Но уже все. Конфликт исчерпан. Так ведь? — Так, так. Уй… — Жанна аккуратно потрогала зад — Ты молодец. — Эм?.. Мастер ожидал какой угодно реакции, но только не такой. — Ты сломал меня. Битвы между магами — это не только умение сотворить свое заклинание и защититься от чужого. Сила твоей воли, решимость, желание победить — все это тоже очень важно. Ты должен подавить противника. Задушить его волю к победе! И слабый духом проиграет, будь он в магии даже сильнее. А зачем мне Мастер, который не может подчинить даже собственных Слуг?.. В общем, парня несколько месяцев проверяли таким извращённым образом. Блеск! Ему захотелось выпороть Жанну ещё раз. — Но ты сумел. — в глазах Ведьмы вспыхнул какой-то нездоровый блеск — Ты подавил мою волю и заставил просить прощения. Буквально ремнем выбил из меня мольбы о пощаде! Она облизнула губы, так же, как Иштар, когда той хочется опошлить ситуацию без слов. Мастер занервничал. — Это достойно награды. Ты же грёбаный девственник, верно?.. — Э-эй, подожди! Что ты… — маг отпрянул от Слуги и вскочил с кровати. Но он опоздал. Тонкие женские ручки повалили его обратно; над ухом раздался ехидный голос: — Ну что же ты, Мастер? С моей задницей только что был беспощаден, а дырочка чуть пониже ввергает тебя в ужас? Ладно, я все сделаю сама — только не убегай! Мастер уткнулся взглядом в потолок и лежал тюфяком, не в силах больше стойко переносить стрессы. С него стянули штаны, потом трусы. Стало холодно и очень неловко — член встал колом ещё во время экзекуции Жанны. В других обстоятельствах парень бы с ума сошел от стыда, но после того, что он сделал со Слугой, позволить ей увидеть себя голым было как-то не так страшно. О боги, только бы эта беловолосая сволочь молчала! Ему повезло. После недолгой тишины раздался тихий шелест белья, спускаемого по ногам, а потом его член погрузился в тугую влажную бездну.

***

Мастер, совершенно голый, лежал на смятой кровати и тяжело дышал. Жанна выжала из его чресл все, что можно, и ещё немало сверх того. В паху все болело и тянуло. В общем, прощание с девственностью вышло трудным. Но как, как это было!.. В голове пробежали образы. Вот он, отойдя от оцепенения, хватает девушку за талию и насаживает до упора. Вот ротик, еще двадцать минут назад говоривший самые грязные оскорбления, ритмично обрабатывает его член. Вот сперма брызжет Жанне на лицо, капает на грудь, пачкает платье. А вот сама Ведьма стонет и бьется в судорогах; ее бедра такие скользкие от струящейся смазки, что она чуть не падает с коленей мага на пол. Вот робкий поцелуй… А сейчас эта фурия мило сопела рядом с ним, и на ее губах Мастер впервые видел улыбку, а не оскал. Она заворочалась во сне, слепо ища сползшее одеяло. Маг подтянул его и расположился рядом. Все-таки не зря он призвал эту психованную Слугу.