Ошибка ли?

Несмотря на приближающийся Новый год, Павлик в очередной раз сидел в своей комнате в полном одиночестве. Он умудрился поругаться с родителями, пока те, уставшие после работы готовили новогодний стол, отчего и был наказан и сослан в свою комнату. Конечно, он был уверен, что его позовут хотя бы к курантам, чтобы создавалась видимость любящей и дружной семьи хотя бы минут на пять. Правда вот у него не было никакого желания играть в эти лицемерные взрослые игры. Ему было всего двенадцать, но он уже видел, что родители холодны друг к другу и уделяют куда больше внимания своим работам и ссорам друг с другом. В этой ситуации он, как любой уважающий себя подросток, просто обязан был привлекать к себе внимание любыми способами. Это вызывало конфликты ещё и между ним и родителями и подливало масло в огонь родительских ссор. В такие моменты он вспоминал, что у двоих ребят из его класса родители развелись и они вполне себе довольны сложившейся ситуацией. «Может и моим пора развестись? Дома всяко спокойнее станет…» — Подумал он, лениво переворачивая страницу красочной книги про динозавров, которую подарили ему на новый год несколько лет назад. Он был настолько погружён в свои мысли, что не сразу заметил, как тихо стало вокруг. Атмосфера в его комнатке как-то странно изменилась, стало темнее и как будто немного холоднее, хотя батареи в его комнате были включены почти на максимум. Павлик отложил книгу, осторожно приподнимаясь с кровати и осторожно поворачивая голову в сторону окна. От увиденного он вздрогнул, отпрянув к стене и почти что вжимаясь в неё. На подоконнике сидел внушительных размеров старик, в синей шубе и старинной синей шапке, украшенной переливающимися кристаллами и обитой белым мехом. Длинная, пышная седая борода, кустистые седые брови, из-под которых выглядывали живые, блестящие глаза, совсем не подходящие кому-то в возрасте. На него словно смотрел озорной юноша, запертый в теле старика. Массивный посох и огромный, набитый чем-то мешок, Павлик заметил далеко на сразу. Старик несколько мгновений рассматривал Павлика, прежде чем широко улыбнулся, опуская на пол обе ноги, обутые в белые валенки. — Добрый вечер, юноша! — Голос у него был громкий, но мягкий, даже в его звучании чувствовалась улыбка. — Д-добрый вечер… — Испуганно промямлил Павлик. Старик не выглядел пугающим, но кто бы не испугался, окажись в его комнате незнакомец, да ещё и неизвестно как. — Не подскажешь ли ты мне, где я нахожусь? — Старик подался чуть вперёд, чтобы получше рассмотреть мальчика. — У-у… У меня в комнате. — Павлик изо всех своих сил старался справиться с волнением и страхом. Если что-то пойдёт не так, он всегда может побежать к двери, а там по коридору и до кухни или гостиной недалеко. Да и, если в комнате начнётся потасовка, родители просто обязаны его услышать. И только в его голове вспыхнули эти мысли, как он осознал, что вокруг слишком уж тихо. Он не слышит шума телевизора за стенкой, не слышит музыку с кухни и приглушённых разговоров. Даже шум стрелок часов, висевших на стене в его комнате стих. Павлик резко повернул голову, смотря на часы и понял, что те стоят. Секундная стрелка замерла и потому не издавала ни звука. Нервно сглотнув, он перевёл взгляд на старика, решаясь задать вопрос в ответ. — В-вы кто.? Старика, казалось, ничего не смущало. Он всё так же смотрел на Павлика и тепло улыбался. От уголков глаз расходилась целая паутинка морщинок к вискам, что подтверждало, что старик очень часто улыбался. — Как кто? — Старик шире улыбнулся. — Неужто не признал? Неужто и не веришь в меня больше? Павлик медленно выдохнул и, прикусив краешек нижней губы стал внимательнее всматриваться в старика. Если судить по одежде, наконец замеченным посоху и мешку, да и по общему виду, всё намекало на то, что это Дед Мороз. По крайней мере все те ряженные, что приходили обычно на праздники и ёлки, или стояли на улицах и в торговых центрах, были чем-то похожи на этого старика. — Дед Мороз? — Всё в Павлике выдавало его сомнение, и голос, и поза, и выражение лица. — Молодец! Признал всё же. — Старик от души рассмеялся, прикладывая руку, в варежке к животу. — Ещё помнишь обо мне, это приятно, знаешь ли. Старик хлопнул в ладоши и поправил шапку, чуть съехавшую вперёд. — Так и где всё же я нахожусь? То, что это твоя комната мы уже выяснили, но меня интересует город, улица и всё остальное. Я, видишь ли, должен быть сейчас совсем в другом месте. Павлику всё это казалось каким-то бредом. Ну откуда в его комнате вдруг мог появится этот старик? С другой стороны, если он действительно был тем самым дедом Морозом, то это как раз всё бы объясняло. — Вы в Петербурге, Нейшлотский переулок, дом семь, квартира семьдесят три. — Голос Павлика звучал тихо, ему всё же было трудно поверить в реальность происходящего. — Ах вот оно что… — Старик вновь широко улыбнулся. — А мне то нужно было в семидесятую квартиру. — Это под нами. — - Для наглядности Павлик указал пальцем на пол, словно слов было недостаточно для понимания. — Спасибо, что объяснил, юноша. Надеюсь ты будешь хорошо себя вести, ну а мне уже пора! Время не ждёт. Старик несколько раз обернулся вокруг своей оси и стукнул посохом об пол. Вот только ничего не произошло. Впервые за это короткое время на лице старика отобразилось недоумение. — Как странно. — Он поднял посох повыше, внимательно рассматривая его. — Всегда работало… Старик повторил это ещё несколько раз, но всё безуспешно. Теперь он выглядел очень растерянным. — Как странно… — Вновь повторил он. — Придётся, видимо по простому, по людски это сделать. Он, словно извиняясь, улыбнулся Павлику и прошёл мимо него в двери, чтобы выйти из комнаты. Но вот беда, дверь не открывалась. Как старик не старался, а ручка попросту не поддавалась. Хотя Павлик точно был уверен, что никаких замков у него нет, да и ещё какой-то час назад дверь прекрасно открывалась. Поняв, что дверь открываться не собирается, старик смиренно отошёл от неё, возвращаясь к окну и присаживаясь на подоконник. По выражению его лица сложно было сказать расстроен ли он, однако тот просидел в полной тишине, размышляя, не меньше пяти минут, прежде чем вновь заговорил. — Расскажи о себе… Раз уж мы здесь закрыты. Поначалу Павлику было трудно начинать, но старик так улыбался, так внимательно его слушал и так живо реагировал, что несколько часов пролетели незаметно. Он рассказал и о своих детских невзгодах, и о девочке из школы, которая ужасно нравится ему, и о родителях. В общем, обо всём, что волновало его детское сердце. Он лишь на мгновение отвернулся от окна, услышав шорох за дверью, а когда повернулся, старика уже не было, пропавшие звуки разом вернулись. Он удивлённо смотрел на опустевший подоконник, не в силах понять, что же это такое было. К родителям он не пошёл, к книге не вернулся, лишь сидел и смотрел в одну точку, не зная как относится к произошедшему. Некоторое время спустя кто-то из родителей вышел в коридор, Павлик услышал как открывается входная дверь, а минут десять спустя она закрылась и из гостиной раздался шум. Родители о чём-то активно переговаривались. Он не прислушивался. От размышлений его оторвал стук в дверь. Ответа не ждали, стук был чисто формальным. Вошла его мать. — Собирайся, пожалуйста. Мы уезжаем к бабушке с дедушкой. Его мать, женщина тридцати пяти лет, невысокая, с каштановыми вьющимися волосами и вечно грустным, уставшим лицом, выглядела взволновано. По ней было видно, что она старается держать себя в руках. Видя её состояние, Павлик решил не спорить. Он послушно кивнул и начал собираться. Если верить часам, до нового года оставалось чуть меньше пятидесяти минут и происходящее казалось странным, но лишних вопросов он не задавал. Пять минут спустя они уже спускались на лифте. Одетые, отец нёс несколько пакетов с контейнерами, полными едой, а мать несколько пакетов с подарками. Павлику доверили подарочный пакет с бутылкой игристого. На улице, около их подъезда стояла машина скорой помощи, боковая дверь была открыта и на закреплённой каталке можно было увидеть как кто-то небольшой лежит накрытый простынёй. Родители специально оттеснили Павлика так, чтобы он ничего не видел и шли так до самой машины. Они успели к родителям мамы до полуночи и весь праздник, что мать, что отец были на удивление внимательны к нему.