Как часто нам приходится жалеть о том, чего мы сами добивались Уильям Шекспир
«Что делать если начальник…» — печатаю запрос в поисковике и застываю. Что дальше? Милый Яндекс подбрасывает ине не менее милые варианты поиска. Даже не знаю что выбрать: унижения, тиранство или варианты с трудовым рабством. — «Кажется, я зажралась…» Вдыхаю полной грудью «сладкий» воздух роскоши. Я тону в роскошном сиденье личной машины, жалости к себе и «заботе» босса «любовника». С передних мест на меня поочереди пялятся водители-телохранители. В салоне, единственного в своём роде танка замаскированного под автомобиль, щебечут японские соловьи. «Посланцы весны» запертые в настоящих золотых клетках. «Надо просить отпуск или чокнусь», — поправляю ободок с кроличьими ушами. — «Спорить с Лайтом было плохой идеей. Худшей, ради победы напяливать на себя одежду в стиле химе лоли и идти на собеседование в «TY». Меня подвели кроличьи уши?» …Все расселись по местам. Но я продолжаю чувствовать, что внимание огромной аудитории сосредоточенно на мне. Первый тур собеседования в «TY» письменный тест и тут куда не плюнь попадёшь в «серьёзного человека». Стать частью мегакорпорации гения, сумевшего за двадцать лет фактически захватить мир, могут только лучшие из лучших. А я маленькая принцесса-кролик. Беленькая, с серёжками звёздочками и кулоном полумесяцем. «Любопытно. Персонал на меня даже не косился, а «конкуренты» едва ли не шипят, » — я верчу в руках ручку и чувствую себя как игрок в казино поставивший все деньги на зеро. — «Чтобы выиграть спор мне нужно только чтобы меня не выгнали до конца теста… Интересно, а гения тысячелетия нам покажут? Хотя бы фото? Когда начнётся сам тест?» Дальняя от меня дверь в аудиторию резко распахивается, в проёме мелькает тень. Перед первым возникает подросток в дорогущем костюме. Парня можно было бы принять за девицу-красавицу с шикарной косой черных волос достигающей пола. А еще за мраморную статую. Или инопланетного хищника замаскировавшегося под «обычного японского школьника». Моя интуиция выдаёт четкое и веское: «Сучка, » — стоит этому вердикту прозвучать в моей голове, как «статуя» резко поднимает голову. Черные глаза, как два тоннеля ведущие в ледяную преисподнюю, четко сосредотачиваются на мне. В пустом как у мертвеца взгляде японца уловить эмоции кажется невозможным, но моя жопа сжимается от дурного предчувствия. Мне мерещится что взгляд этого инопланетянина, который он переводит на кроличьи уши, становится на несколько выше его абсолютного ноля… «Надо было использовать ободок с кошачьими, » — перевожу взгляд с соловья в клетке, на городские «просторы» за окном. — «Кошек этот собачий сын терпеть не может. Он даже меня прав на кототерапию лишил. Я уже пять лет без обнимашек с котами…» За окном гололёд, серая карамель снега, хмурые люди, яркий свет голограмм крутящих пропаганду «TY». Многие людие на полном серьёзе говорят что в мир явился спаситель. И как не поверить? За жалкую пару десяток лет он решил проблему голода, перенаселения, безработицы, терроризма, объединил планету, провёл колонизацию Луны и Марса… Спаситель? … Длинные белые пальцы сжимают моё горло в болезненной хватке. Начальник сжимает руки на моём горле ровно настолько, чтобы заставить меня замолчать и осознать своё место. Я слишком расслабилась рядом с Сучкой и распустила язык, за что и огребаю прямо в коридоре возле кабинета биг босса. Одна фраза «Если Вам так не нравится родная внешность, то почему бы её не сменить?» и вот я уже одной ногой в могиле. «Ебануться и не жить…» — признаю, потому что ощущение чужих холодных рук на шее заставляет чувствовать себя уютно. Мне даже слышится звук воображаемых цепей которые с меня сейчас срывает это прикосновение. Персонал «TY» давно привык к «лёгким чудачествам» гения и занимается своими делами. Помощники Сучки отшли от нас на десяток шагов и в мыслях уже растворяю мой труп в кислоте, а может еще пилят на кусочки. Кто этих типов знает? Что вообще хочет от меня начальник? Сумею ли я пережить первый месяц на новой работе? Инопланетянин медленно приближает своё лицо к моему. Я следую голосу разума и пытаюсь вжаться спиной в белую стенку коридора, а желательно мимикрировать под неё и таким образом сбежать. Но не выходит. Пустой взгляд пришпиливает меня к месту как бабочку булавка. Нос начальника касается моего. Два тоннеля в ледяную преисподнюю так близко, что мне начинает казаться, что я вижу как этой бездне застывших ледяными статуями грешников. И это пиздец как странно, но… …мне спокойно, как обычно бывает на редких встречах в кругу родни. Плеск воды. Явно дорогая (другую тут не держат) керамика разбивается с радостным звоном. Кто-то из коллег уронил поднос. Песий сын моргает, медленно словно приходя в себя после долго сна. — Хорошо, — безразличным тоном соглашается начальник. Мы еще целую минуту стоим нос к носу прежде чем он отпускает моё горло и только через пять убирает подальше своё лицо. Только на следующий день когда вижу начальника в косплее персонажа одного старого аниме до меня доходит с чем именно эта Сучка согласилась. Я понятия не имею почему после нескольких недель экспериментов над внешностью он остановился на том, что стал носить классические костюмы, золотые линзы и красить волосы в белый … «Спаситель…» Миллиарды людей обязаны этому гению за то что мир перестал катиться в бездну экологической катастрофы и исчезла угроза третьей мировой войны. Он прогнул под себя человечество, схватил за глотку и потащил в светлое будущие. И сделал он это явно не из любви к людям. Тогда для чего? Загадка. Реддл техногенного мира и поехавшей крышей эпохи. Он социопат. Гениальный социопат с мозгом как у суперкомпьютера. Он игнорирует всё, что может помешать ему добиться желаемой цели. Забота? Сочувствие? Дружба? Для него это разные способы людей манипулировать друг другом. Этот пёсий сын явно считает себя вышей формой жизни и «человеческие игры» для него как грязь под ногами. Он даже не врёт. А его чувство юмора сдохло в корчах ещё задолго до появления на свет. …Минус-бог-знает-какой-этаж кабинет похожий на берлогу, где единственными островками искусственных материалов является провода, ультрафиолетовые лампы и компьютерная техника. Вокруг только дерево, стекло, керамика, шкуры животных и красные пионы в кадках. Сучка работает за компьютером. Я — сортирую бумажки с «гениальными проектами в которые нужно вложить деньги ради будущего человечества». Из нужной человеку канцелярии у меня только карандаш и маленькая железная точилка. Инопланетянин даже точилку зажилил. «Бесит. То с собой везде таскает, то зашвыривает куда подальше чтобы только на глаза не попадалась. Единственная радость мечта о кругосветном путешествии сбылась. Пусть через жопу и метры колючей проволоки, но сбылась, » — впиваюсь зубами в карандаш. — «А еще эти курицы и грёбаный гормональный сбой… » — Араи-сама, в последнее время меня постоянно спрашивают о том насколько вы хороши в сексе. Я не знаю что отвечать, — слетает с моего языка, минуя мозг. Инопланетянин продолжает работать над чем-то инпланетянским как будто я ничего и не говорила. Когда я успокаиваюсь и думаю что беда обошла меня по широкой дуге. Когда я мечтаю о том, что вечером позволю себе хряпнуть стопарик водочки. В момент моей слабости со стороны Сучки доносится: — Хорошо… «Язык мой — враг мой. В этом мире есть вещи, которые лучше не знать», — ежусь из-за не самых приятных воспоминаний. — «Сумасшедший ученый, этот «сбор экспериментальных данных» я даже если сдохну помнить буду». Танк-машинка катится, охрана бдит, соловьи возятся внутри золотых клеток. Я мечтаю минимум об отпуске, а максимум свалить с планеты и хоть ненадолго оказаться с начальником в разных мирах. «Каким образом этот гений оказался в нашем грешном мире? По какой причине? А можно было с миром как-то по мягче и равномерней? Ладно, хрен с ним, с человечеством, для Земли он и правда оказался спасением. Но… мне-то за что?!»***
— Сладкая~ Сладкая~ Месть~ — поёт и улыбается двуххвостая кошка в личине молодой женщины. Именно такой каких любил её человек. Кто сказал что лисы лучше? Для кошек, если они того захотят, ходить на задних лапах, создавать иллюзии и управлять огнём — всё равно что дышать. И даже если у лисы из задницы будет торчать девять хвостов количество обликов что она может принять ограничено, а у кошки — нет.***
День Х, час Ч. Зимнее ленивое солнце только выползло из-за горизонта. Оно рассеяно, сквозь серые тучи, освятило жалких людишек что носятся по Москве как ужаленные в жопу муравьи. В квартире в стиле модерн на десятом этаже нежилось в постели сонное тело — я. То самое счастливое на свете «я» получившее неделю отпуска. Вот оно — идеальное начало идеально дня. Собачий лай разрывает тишину. Сонное тело накрывается подушкой. «Трель» дверного звонка повторяется. После трёх попыток к борьбе подключается телефон с мерзкой попсовой песенкой. Дальше берётся за дело иск.ин. вирт. капсулы. — Заткнулись все! — просыпаюсь под собственный крик. Смотрю на часы. Они упорно показывают мне восемь с копейками. Всё чего я хочу сейчас — убивать. Но нельзя. Рано. Для моего гениального плана нужны живые подельники. Воображаю себя некромантом. Я поднимаю сонное тело, но первая попытка проваливается. Тогда бормочу для поднятия страшное древнее заклятье: — Утро. Я ползу к двери, благодаря древней магии — ползу стоя. Мой путь до цели занимает всего пятнадцать минут. Первая попытка открыть дверь проваливается. Черное пространство перед глазами остаётся черным. Хмурюсь. В коридоре пахнет яблоками, снегом и ментолом. Ледяной сквозняк хозяйничает под одеждой. В чем подвох? — Прикольный костюмчик, Ржавая, — звучит из-под потолка. Медленно поднимаю взгляд вверх, опознаю радостную морду Лайта. — Эта шкура пингвина тебе определённо идёт. Неужели старину Пен-Пена под нож пустила? Этот шкаф трехстворчатый сияет улыбкой так что глазам больно. Не стоило оставлять его в живых, стоило гасить пока был мелким. Кокнуть еще в детском саду тем самым горшком с пингвином, который с ним не поделила. А теперь поздно, вырос белобрысый и работает в каких-то спец.войсках «о которых смертным знать не положено». — Утро, — снова бормочу страшное древнее заклятье, отползаю вглубь коридора. — Ты первый, Жирная Шпала. — С тебя три килограмма яблок за оскорбление бога, — радостно скалиться Лайт, сверкая серыми глазюками. — Это не шкура Пен-Пена, а кугуруми, — старый друг беззлобно смеётся: — Так уж и быть, ползи спать. До прихода Твикс ещё где-то час, они застряли в пробке, — сонноё тело послушно ползет в кровать и покрывается одеялком. А что? Боженьку нужно слушать надо… … но не атеистам. Пока я спала банда притащила в зал: два пакетища Тибетских «чаёв» похожих на опилки, семьдесят пять пакетиков зелёного чая «Индус», пять пакетиков растворимого кофе «три в одном» или «растворимой бурды содержащей кофеин», солонка с солью и тмином ополовиненная кем-то до моего пробуждения и целое море разноцветных чупа-чупсов, барбарисок и ирисок способное нейтрализовать слишком говорливых! Женская часть Твикс, она же Жена Костика, она же Светик, она же Рентген, заварила***
Сессёмару привык побеждать. Он унаследовал эмоциональную и импульсивную природу своей матери и с первых мгновений жизни учится усмирять её. Мать любит жестко и предельно понятно показывать ему на его собственной шкуре, как дорого стоит потеря самоконтроля. Ещё повторять «не связывайся с кошками». Цену терпению и равнодушию пёс ёкай прекрасно знает. Они стали его второй натурой. С кошками вышло иначе. Никто из встреченных им ёкаев кошачьего рода ровней дайёкаю не был. Самого сильного, Короля Пантер, убил отец, а остальные — жалкие слабаки. Эта уверенность сыграла против Сессёмару. Он узнал, что используя старую слепую кошку у которой даже зубов и когтей нет, может получить желаемое и ринулся её искать. Когда нашел заставил её использовать силу кошачьих уловок на нём. Ёкай отмахнулся от всех предупреждений кошки, а в следующее мгновение открыл глаза в теле человеческого младенца.***
Всем нам известно что Ками-сама переживёт нас всех, по его заверению он — мистер крайняя дата. Яблоками эту заразу не убить. Откачав Лайта мы продолжаем просмотр и в голову мне закрадываются сомнения о пользе смеха: полная утрата двигательно-опорных навыков, боли в мышцах пресса, потеря равновесия, онемение лицевых мышц, огромный шанс подавиться чем-то. А это значит… — Бан, — произносим хором с Лайтом. Моисей сходит с места главного комментатора и получает от меня медальку «Говорун I». И вазочку штрафных ирисок. С коварной улыбкой достаю из шляпы «Мухтар сезон 4 серия 4». Жена Костика зло цыкает, а сам Костик получает бан на пятнадцатой минуте серии «за излишнюю жестокость». Возмездие приходит от Рентгена с бумажкой «красавица и чудовище. дисней». Меня заносит. Фонтан красноречия прорывает оковы разума. Словно кто-то ласково шепнул на ушко «фас». С первых же кадров эпического повествования, где принц (!) каким-то образом оказался ночью (!) во время бури (!) на пороге собственного замка и за каким-то хреном стал разговаривать и торговаться о цене за приют со старой нищенкой (!). Меня не заткнуть. Нет, я пытаюсь отключить мозг и просто смотреть. Но мозг против! Потому я вещаю о том, что творила чародейка замаскировавшись под нищенку. Как она усыпила охрану, прорвалась сквозь магический барьер до покоев принца с розой в зубах. Как колдунья-маньяк растолкала парня атакуя его вонью ближайшей свалки. Как продрав глаза, принц, послал спросонья бомжиху, куда Макар телят не гонял. А чародейка раз! И задвинула речугу о том, что внешность обманчива и красота скрыта внутри. Принц (вот лапушка же! никаких криков: «голову с плеч», «на кол», «в темницу») посмеялся, а эта бестия явила свою «истинную суть». Адекватный человек попытался извиниться перед дурной бабой с огромной магической силой, но «колдунья поняла, что в его сердце нет любви» и… прокляла. Причем на одном принце «добрая и красивая чародейка» не остановилась, нет. Досталось всем. И это добрая сказка?! Теории заговора я озвучиваю первые десять минут мультика, а потом ирисками меня затыкает уже Моисей. Он смотрит на меня своими выразительными карими глазами, с этим лицом словно сошедшим с одной из фресок Константинополя и я ем. Давлюсь, морщусь, но покорно жую под всепрощающим взглядом друга. А потом за шляпу берётся мужская половина Сладкой Парочки. — Это просто невозможно смотреть… — кое-как прожевываю и с трудом проглатываю порцию «затыкательных» ирисок, и смело говорю, глядя на экран. — Это ж дичь! Как главный злодей с такими управленческими талантами, тактикой и стратегией до явления стражниц дожил? Они вообще знают что такое логика? — Не все спят с трудами Сократа, — хмыкает Моисей, и с наслаждением делает глоток горького чая. — Аристотеля, и я не сплю… — Оооо, нет, только не постельная тема мертвых греков! Голосую за двойной бан! — поднимает руку, Костик, которого поддерживает его жена. — Эй! Но согласитесь, что пусть девочки-волшебницы вполне вписываются в повествование, потому что я помню, что творила в свои четырнадцать… — О, да! — тянет парочка шалопаев хором. — Главных подстрекателей не спрашивали, — грожу Лайту и Моисею позаимствованной из «банка» ириской, эти братья по разуму поднимают руки в защитном жесте. Синхронисты, блин! — Так, вернёмся к девочкам, будь злодей умнее табуретки их история закончилась на первых сериях. Да, даже если тому рыжему придурку отсыпать мотивации, здравого смысла и логики, и вписать в команду вся эта сказочка тоже закончится быстро. Посудите сами… — Бан! — Эй!***
Чтобы понять в какую ловушку он попал и что за мир его окружает Сессёмару тратит семь лет и один просмотр сериала «Инуяша». Короткометражки связанные с ним заставляют скрипеть зубами. Завершающим ударом идёт «Яшахиме» где показаны жена — человек и дочери — полукровки. Когда человеческому телу исполняется семь, он узнаёт не только где гробница отца, но и как получить в свои руки меч. И даже больше. Сессёмару узнает какое будущее его могло ожидать. Мерзкое, жалкое, нелепое будущее в реальность которого дайёкай отказывается верить. Ину расслабляется, он точно не повторит действий персонажа из детского мультика. Разве может быть иначе? Ему достаточно потерять что-то ценное и он вернётся обратно, использует человека чтобы забрать меч из гробницы, заставит кузнеца его перековать. Нет ни одной причины чтобы злиться и паниковать. Сессёмару оглядывается вокруг и понимает, что для него в этом мире нет ничего ценного — ину решает его создать. Когда человеческому телу исполняется двадцать семь в мире что он изменил до неузнаваемости всё так же нет ни одной ценной для него вещи. В тридцать, в одной из деловых поездок в другую страну его чувствительного носа достигает странный запах. Игнорируя всё ину срывается с места и идёт к цели. На несколько долгих минут он теряет след среди толпы людей. Сессёмару с огромным трудом удерживает себя от массового убийства. Боковым зрением ину улавливает яркое пятно в бесцветном мире, а в следующую секунду впивается взглядом в свою добычу. В её бледно зелёных глазах нет восхищения, страха или похоти. Только неприятие и злость. Переведя взгляд с глаз добычи, на торчащие над головой кроличьи уши он отчетливо осознаёт — она будто создана чтобы он её мог потерять.***
Мой идеальный день продолжает набирать обороты. Никаких психопатов. Вокруг близкие люди. Мысли о том чтобы досрочно покинуть этот мир тают, как мороженое на солнце. Чай, ириски во рту… взрыв хохота из комнаты и крики о том, что третий слился. Я закатываю глаза, но остаюсь сидеть на кухне. Жена Костика успокаивающе гладит по руке. Я улыбаюсь и киваю на дверь неопределённо пожимая плечами, и она погладив меня по голове уходит к компании. Минутка покоя. У меня есть полчаса пока на кухню не завалится Лайт. В эти тридцать минут меня никто не тронет и не потревожит. Кайф. — Привет кухонным жителям, — точно по времени звучит рядом голос Ками-сама. — По количеству хейтеров и градусу ярости сегодня с изрядным отрывом победили Чародейки… вперёд на амбразуру! Тебе как раз выпала самая рыжая роль! Вздыхаю, выкладываю сообщение из ирисок: «Забвение. Это единственное, что я прошу у тебя.» Собственная фраза кажется жутко знакомой, цепляет что-то в памяти, но это быстро проходит. Усмешка Лайта не предвещает мне ничего хорошего, но я смиренно беру рыжий парик из рук садиста и плетусь на выход в комнату. — Займи я в действительности место рыжего придурка канон бы сеппуку сделал… — Скорее ты, — обаятельно улыбается Лайт. — Злой ты, Ками-сама. И что там я должна сыграть? — Будешь вместе с американскими девочками-волшебницами спасать мир. — Единственный простой чел из Америки, способный спасать мир без сверхспособностей — это Бэтмен. Так что обычным рыжим придурком я не стану, — строю суровую моську, встаю в пафосную позу. — Никто не знал об этом, а я… эльфмэн! Мы американские эльфмэны настолько суровы, что ни одна падла не назовёт нас миленькими и смазливыми! Да, из-за своей суровости, мы не можем планировать и на ушах, как корейские, китайские или японские, но… — Не заговаривай мне зубы, а вживайся… Прекрасный день. А в переди ещё шесть. «Кражу шаттла стоит вычеркнуть из списка дел», — улыбаюсь. — «Как здорово жить на этой Земле…» Чей-то телефон выдаёт звуки похоронного марша. Мой телефон. — Вот Сучка! — ору, «предвкушая» конец отпуска.***
Сессёмару хватает чуть больше половины месяца чтобы привязаться к добыче. Ровно семнадцать дней, чтобы белый кролик стал для дайёкая чем-то ценным. Чтобы почувствовать значимость существование кролика в жизни пса-демона хватает одной фразы: — Если Вам так не нравится родная внешность, то почему бы её не сменить? — голос добычи еще звенит в ушах, а у ину появляется желание для начала переодеться. Он ловит себя на мыслях какой внешний вид ей больше понравиться. Дайёкай хватает кролика за шею и впечатывает спиной в стену. В его руках ключ к возвращению домой — достаточно сжать по крепче и повернуть. Сессёмару в полушаге от своей цели. Белый кролик в полушаге от смерти. Бледно зелёные глаза до краёв наполнены безмятежностью. Под руками он чувствует ровное биение её жизни. Пёс-демон вцепился в глотку жертвы, но в ней нет страха, злости, даже смирения — нет. «Я могу убить её в любой момент. Нет смысла торопится, » — принимает решение ину, а вслух произносит. — Хорошо. Меняя внешний вид Сессёмару цепко отслеживает малейшие реакции своего кролика. Белые волосы, золотые глаза, костюмы западного стиля — ей это нравиться больше всего. Кролик любит множество вещей: белый цвет, золото, сверкающие вещи, вкусную еду, особенно бифштексы с кровью, дорогой алкоголь, быть в центре внимания… Ему тридцать четыре, когда в мягкой тишине его дома звучит: — Араи-сама, в последнее время меня постоянно спрашивают о том насколько вы хороши в сексе. Я не знаю что отвечать, — только чувствуя удушье Сессёмару осознаёт, что после слов кролика перестал дышать. Едва не задохнулся, будто она схватила его за горло и без малейшей жалости сжала до хрута. Всё что он может сказать своей добыче: — Хорошо. Кролик не любит множество вещей: красный цвет, розы, сплетни и грязные вещи, лук и зелёный горошек, долгое ожидание, одиночество… После тех часов, когда Сессёмару может крепко сжимать в объятьях единственное что имеет ценность в этом мире он на собственной шкуре узнаёт об еще одной вещи из последнего списка. Кролик не любит: ину. «Сердца людей не постоянны. Я могу это исправить,» — принимает решение пёс-демон, крепче прижимает к себе спящую женщину. Нежно целует веки. — «Незачем торопиться».***
— … Земля тряслась — как наши груди, смешались в кучу файлы, люди, и писки тысячи орудий слились в протяжный вой… — бормочу под нос разбираясь с бумажками, что Сучка велела разобрать. Желание свалить в другой мир, которое почти пропало в кругу друзей, возвращается с утроенной силой. Психопат занят работой. С того момента, как я пришла в эту берлогу на минус-бог-знает-каком-этаже, инопланетянин на меня и одного взгляда не бросил. Но интуиция монотонно воет на одной высокой ноте как кастрат из католического хора. Вместо пионов по берлоге расставлены камелии. Это знак, который мне посылал инопланетянин, чтобы могла его лучше понять, но я русская, а не японка. Мне бы как-то попроще и без цветочных ребусов. Напрямик. Ещё немного и я завою: "...Ты скажи! Ты скажи! Чё те надо? Чё те надо! Может дам! Может дам чё ты хошь..." Каковы шансы что русская народная песня сможет как-то повлиять на чокнутого японца? ... «Что означают камелии? Так. Спокойно. Камелии это любимый цветок Коко Шанель. «Роза без аромата и шипов»… Это тонкий намёк от Сучки, что он мне шипы без наркоза вырвет…?» — сглатываю и начинаю активней копаться в бумажках. — «Есть вероятность в девяносто девять и девять десятых процента, что инопланетянин понятие не имеет кто такая милашка Коко. Так что этот вариант стоит отбросить в сторону». — Я люблю тебя до слёз! Каждый вздох как первый раз! Вместо лжи красивых фраз! Это облако из ро… — хватаю свой мобильный телефон и сбрасываю вызов. Со скоростью гепарда печатаю Лайту «я тебе еще это припомню», отправляю. Блокирую к хренам собачьим симку с личным номером и возвращаюсь к работе. — "По тому же принципу стоит выкинуть в мусорное ведро и то, что камелии символ красивых, но бессердечных женщин, а так же главный цветок французских куртизанок. К тому же цвет совсем не попадает. Там белая камелия, на корсете куртизанки, означала — «я свободна этой ночью», красная — «я занята». Цвет камелий в берлоге — розовый.» — У Вас аллергия на розы, — непонятно к чему прилетает со стороны начальника, обращение на «вы» от Сучки заставляет жопу не просто сжаться, а закаменеть. «Лайт как-то рассказывал, что камелей в Японии украшают кладбища. И вообще существует поверье, что прикоснувшийся к этому цветку самурай будет обезглавлен… — желание сбежать от начальника, приобретает новые краски. В голове вспыхивает четкая цитата Ками-сама. — «Когда цветок камелии увядает, он падает на землю, не разлетаясь на лепестки, прямо как отрубленная голова. Memento mori, Ржавая». Я отбиваю подачу психопата, который на языке цветов в наглую, почти в лицо, обещает мне скорую смерть: — У Ками аллергия на яблоки, но это не мешает ему обожать мой яблочный пирог, — хмурюсь, слыша как в воображении интуиция заходиться в предсмертных хрипах. Всё что я вижу моря и океаны работы. Агась. И начальник — которому тридцать пять по документам, а на мордаху едва восемнадцать — затмить «родные просторы» не может. У него даже отвлечь от бумаг толком не выходит. Угусь. Надо бежать. С каменным лицом, летящей походкой я выхожу из кабинета и устремляюсь к лифту. Изящно наживаю кнопку вызова. — Вернись к работе, — отдаёт приказ мистер Полная Задница. Я поворачиваю голову и смотрю в пустые как у трупа глаза начальника. Он стоит в дверном проёме кабинета и давит авторитетом. Сутки назад этот приём прекрасно бы на мне сработал. Но не сегодня. Не после того как он одним звонком обратил мой идеальный день в ничто. — Возвращайся, — от всегда равнодушного голоса боса меня просто выворачивает наизнанку. Я слышу шелест открывающихся створок лифта. Ослепительно улыбаюсь Сучке и фактически прыгаю к вожделенной свободе. Ощущение невесомости доказывает мне, что: а) так делать не стоило и; б) пол у лифта кто-то спёр.