Лезвие Бритвы

Гарри не был идиотом, потому к середине второй недели понял и принял всю ситуацию. Весь Слизерин уверенно продолжал игнорировать Натана, изредка вспоминая о нем, когда кто-то попадал в больничное крыло. Воландеморт с момента появления Игнатеуса перестал играть и игнорировать Натана. Когда Гарри сделал ему замечание по этому поводу, ублюдок хмыкнул и предложил Гарри закончить этот «детский сад». Поэтому с тех самых злосчастных выходных, когда Воландеморт вернулся в Хогвартс и никакая тварь его не сожрала, Гарри начал упрямо его избегать. Первые четыре дня это получалось делать стабильно. В комнату он возвращался после отбоя, а уходил ещё до восхода солнца. На завтраке, обеде и ужине, он не появлялся, зато познакомился с домовыми эльфами Хогвартса, которые, неожиданно для Гарри, явно заметили изменения в Ригане. На некоторые дисциплины, он не стал ходить с первого дня. После звонка не задерживался, на уроках не поднимал руку и сидел только в конце кабинета, в то время, как Воландеморт всегда был за первой партой. В гостиной факультета Гарри не появлялся дольше чем на двадцать секунд (расстояние от входа в гостиную до двери комнаты, если идти быстрым шагом), домашнее задание выполнял в библиотеке, прячась между стеллажей. И так несколько дней… Но потом, в один ужасный четверг всё изменилось. Нет, Гарри, как обычно, выскользнул из комнаты ещё до восхода солнца, но неожиданно наткнулся на знакомое лицо в гостиной. У потухшего камина сидела блондинка, на её фарфоровом лице не было ни грусти, ни расстройства, но взгляд у неё был расфокусирован и смотрела она только в одну точку. На секунду, Гарри замер, боясь что она обратит на него внимание. Но Лукреция Блэк не двигалась. В своих кукольных руках, на коленках, она держала пергамент с конвертом. Вид её был даже больше испуганным и уставшим, нежели печальным. Гарри даже хотел подойти и дёрнуть её за плечо, но не сдвинулся с места, смотря на её побледневшие губы. По итогу Гарри просто отвернулся. Он не тот кто должен интересоваться её самочувствием. А она не та, кого волнуют его проблемы.Лукреция так и не двинулась с места, не дернулась, услышав, как проход открылся. Гарри шатался до начала занятий по коридорам подземелий и по скрытым проходам. Оказалось, что некоторые потайные коридоры, которые были завален пятьдесят лет вперёд, в этом времени вели на разные этажи. Так Гарри из подземелий попадал на шестой и седьмой этажи, избегая портреты, старост, преподавателей и призраков. В четверг занятия начинались с трансфигурации, потом шло магловедение, а после обеда астрономия и травология. Гарри в жизни не думал, что ходить на уроки Дамблдора ему будет противно. Конечно, Гарри с самого начала понимал, что сейчас это не тот директор, который верил в чистоту и доброту души у всех и каждого, но… Гарри не ожидал что все будет так. Реальность, как всегда, оказалась жестока, и без предупреждения и жалости упала Гарри на голову, чугунным котлом с ледяной водой. Фаворитизм Дамблдора не знал границ и трансфигурация, как назло, была в числе уроков, которые Слизерин делил с Гриффиндором. Обычно Гарри отмалчивался в конце кабинета, наблюдая за тем, как Дамблдор обходится со змеями, как Снейп со львами. И это было бы даже забавно, если бы эти несчастные Гриффиндорцы отвечали лучше Слизеринцев. Но к сожалению, на Гриффиндоре правила свобода и отвага, а не остроумие и разум. На трансфигурации правильные ответы выдавали даже Кребб с Гойлом, в то время как на Гриффиндоре руки тянули от силы человека три. Воландеморт вообще руку не опускал. Гарри честно забавляло смотреть, как он сидел, с прямой спиной, мягкой улыбкой и элегантно поднятой рукой, а Дамблдор, стоя в метре от него, смотрел на своих львят и задорно просил «мисс Лейпциге, прошу Вас!». Но Воландеморт даже не морщился, с лёгкой улыбкой слушал ответ и, если он его удовлетворил, клал руку на стол, незаметно сжимая и разжимая пальцы. В такие моменты воздух вокруг профессора и старосты, казалось, мог заискриться и вспыхнуть, но они упрямо делали всё друг другу на зло. Дамблдор даже не смотрел на Воландеморта, в то время, как второй не спускал глаз с рыжей бороды. Когда же появлялась ситуация, что на вопрос мог ответить только Воландеморт начиналось настоящее веселье. Гарри искренне было жаль профессора, но что-то в груди трепетало от таких ситуаций. Наверное от этого чувства вокруг Реддла всегда вились толпы. Воландеморт и правда получал все что ему хочется, а если не получалось он выжидал и с наивысшей концентрацией драматизма давал идеальный ответ. Гарри даже радовался, что сидел чётко за его спиной и Воландеморт не мог видеть усмешки Натана. —Прошу Вас, — рассеянно протянул Дамблдор, осматривая класс, но рука Воландеморта была единственная вытянутая вверх. —мистер Реддл. —Благодарю, профессор Дамблдор. —Гарри даже не видя знал, что Воландеморт обворожительно улыбнулся мужчине, чьё лицо стало скупым на эмоции. — В случае, если в заклинание универсальной трансфигурации, то есть «из воздуха», не будет в конце обозначен предмет, который мы стремимся создать, то сама магия может выдать самые разнообразные варианты. Так написано в учебнике. Это могут быть самые различные предметы и приборы, исключая те: А) которые были созданы, кем-то помимо человека. Б) о которых человек не знает. В прошлом веке исследователи в Риме, путём опытов доказали, что все предметы, появившиеся подобным путем, зависят от того на что обратил свое внимание волшебник прежде чем сотворить трансфигурацию. Можно сказать, что этот предмет дублируется. Но так как в заклинании не обозначен и не задуман никакой предмет, его форма, размер, масса и другие особые характеристики могут измениться. Ответ Воландеморта оказался длиннее, чем должен был быть, на короткий вопрос профессора, но совершенно точным и безошибочным. Гарри был в восторге. Когда профессор МакГоногалл спрашивала об этом пятый курс, все дружно молчали, пока Гермиона, на правах самой умной, не выдала похожий поток информации. Но в её случае был просто процитирован учебник, а Воландеморт, как бы Гарри его не ненавидел, дополнил информацию в учебнике интересным комментарием. В учебнике всегда была пустая теория без какой-либо истории, доказательств или хотя бы создателей. Это было упущением, хотя с другой стороны на экзамене об этом так же не спрашивали. Дамблдор отнёсся к этому комментарию с пренебрежением. Он кивнул и повернулся к студенту Гриффиндора, который вскинул руку вверх, сразу как Воландеморт закончил говорить. С кивком профессора, глуповатый на вид мальчишка громко заговорил: — Вообще-то этот опыт провели в Италии в середине прошлого века. И никто не смог доказать, что это так. Это выдвинутое предположение, а доказали только то, что в этом феномене нет закономерности. Форма, размер, цвет да и сам предмет появляется лишь с вероятной предпосылкой! Гарри раздражённо зыркнул на мальчишку и краем глаза заметил, что он был таким не один. Смысла в этом замечании Гарри не понял, потому что это и правда было доказано исследователями, это не было теорией! Зато Гарри понял, что этот парень идиот. Слизеринцы могли бы убить парнишку взглядом, только за наглость говорить сразу после ответа Воландеморта. Но потом Дамблдор открыл рот. Он улыбнулся, кивнул и хохотнул: — Неплохая попытка, мистер Ромес. Пять баллов Гриффиндору. —одновременно с этими словами Гарри услышал щелчок. Сначала, он подумал, что это было в его голове. Его рука взлетела вверх в следующую секунду. Но прежде чем Дамблдор повернулся и обратился к Натану, Гарри заметил, что у Лестрейнджа, который сидел на две парты впереди пополам сломалось перо. Никто явно не собирался оспорить профессора и даже Воландеморт не выглядел удивлённо, но вот когда изумление Дамблдора позволило ему отмереть: —Мистер Риган, — все разом обернулись, чтобы увидеть как рука Натана прямая в локте смотрит вверх. —Вы что-то хотите добавить? —О, да, — резкий тон заставляет всех смотреть на него не косо, а как минимум повернув головы. Гарри с грохотом встаёт со стула. Раздраженные или удивлённый взгляды со всех сторон Гарри не пугают, как и хмурый вид Пожирателей Смерти и Воландеморта. — Во — первых, Ромес — дебил! Упомянутый с тем же грохотом вскакивает со стула, его раздраженная рожа открывает рот, но Гарри не даёт этому глупому лицу извергать из себя ещё большую чушь. Во имя сохранения в этой комнате знаний, конечно. —Рим — столица Италии, тебе 16, а не шесть месяцев, чтобы нести такую дичь. —парень несколько раз хлопает ртом, краснеет и садиться, но Гарри за этим не следит. Он уже вернул своё внимание профессору. — Во-вторых, мне, конечно, приятно смотреть за Вашим третированием по отношению к В… Э… Редллу и Слизеринцам, но на данный момент Вы перешли черту. Голос Гарри кажется криком в затаившейся в кабинете тишине. Дамблдор хмуро, недовольно смотрит прямо в глаза Ригану и проходит в середину класса. Гарри не отрывал взгляда от профессора и не смотрел на лица Слизеринцев и тем более Воландеморта, он устраивает концерт не ради их эго. Его волнует только его профессор. Дамблдор был сложным человеком в свои сто пятьдесят с хвостиком, но сейчас Гарри даже не знал что думать. Кто этот человек перед ним? —Ваш фаворитизм достиг апогея ещё в конце первого урока, а сейчас уже четвёртый. —Мистер Риган. Не могли бы вы сесть и понизить тон? —строгий голос Дамблдора заставляет что-то вспыхнуть в груди. Почему этот человек даже просьбы не умеет озвучивать? Почему даже вопросы в его исполнении похожи на прямой приказ? Этот повелительный и уверенный тон… Гарри тоже так умеет. —Не могу. —ровно и холодно, расправив плечи. Было бы идеально, если бы ещё волосы оставались за спиной, а не путались по шее. —Вы перешли черту. —Сядьте. —Реддл дал чёткий и точный ответ. Безошибочный. Я уверен, что если прямо сейчас пойти в библиотеку и взять книгу Эдингорда Кереметти '' О стандартной трансфигурации: опыты, исследования, доказательства», то можно будет найти прямую цитату. Но баллы получил только Ваш студент, — Гарри опускает подбородок и смотрит на Дамблдора исподлобья — с Гриффиндора. —Мистер Риган… —Как нам к этому относиться? —Гарри тут же состроил невинную мордашку, а от его фальшиво — удивлённого тона, который был весьма заметен, Слизеринцы давились от смеха. Лицо Дамблдора приобретало цвет его бороды. — Фаворитизм или же не профессионализм? —Мистер Риган, — почти шипя, сквозь нарастающий шум в классе, требует профессор. —покиньте кабинет! —Стоит ли нам всем волноваться? Может нужно обратиться к директору? Как он мог взять преподавателя, который не знает, что Рим — столица Италии? —Гарри не останавливался. Шепот в кабинете перешёл в гул. Краем глаза Гарри заметил, как хихикают Слизеринцы. И «Их уважение и благосклонность так легко получить.» —Выйдите из кабинета сейчас же! Вы срываете урок! —Я срываю? — тоном полным обиды воскликнул Натан, прижимая руки к груди. —Я ничего не срываю. Я искренно переживаю, что Ваши ошибочные знания и не профессионализм может повредить умы здесь сидящих! Может Минестерству стоило бы обсуждать не угрозу террора Гриндевальда, а нарастающий идиотизм в этом классе?! — ВОН! —голос Дамблдора прошёлся громом по стенам. Он не использовал палочку, но его магия заставила столы содрогаться. Всё вокруг затихло, никто не смел даже дышать слишком громко, а у Гарри заледенела кровь в жилах от удушающего давления магии. —Оставьте вещи здесь! И выметайтесь отсюда! Прочь! Так Гарри, в конце второй недели, поссорился со своим давним дорогим человеком, наставником. Сорвал урок, привлёк внимание половины пятикурсников и оказался в коридоре без собственных вещей. «Мощно.» протянул про себя Гарри. За окном светило солнышко, а верхушки деревьев Запретного леса застыли. До конца урока ещё больше получаса, а бродить по коридорам было не хорошо. Если бы кто-то на него наткнулся, пришлось бы объясняться. Но с другой стороны стоять тут тоже не было необходимости. Тем более, что у Гарри не было намерения извиняться или раскаиваться в содеянном, а вернуться за вещами в конце пары означало признание вины. Да и волноваться было не о чем. Прежде чем выйти, Гарри встретился взглядом с Воландемортом, тот фальшиво улыбнулся и губами что-то произнёс. Гарри не умел читать по губам, но точно знал что это не спасибо. Воландеморт скорее воздухом подавиться, чем поблагодарит кого-то искренне и без насмешки. Так что Гарри предполагал, что пергаменты и перья все равно вернуться к нему в нужное время. Выговоров и наказаний Гарри не боялся, а потому пошёл прочь от кабинета. Пусть огнём он горит. И Дамблдор вместе с ним.