***
Дон Рён вышел из комнаты и, закрыв дверь, сел на каменную лестницу. Только сейчас он заметил насколько дрожат у него руки. Придя сюда прямо из Чжуннань, он предал свой прежний дом и всех, кого знал до этого. Он не думал, что его так легко впустят в Хуашань. Он готов был стоять на коленях прямо у ворот, чтобы доказать свою решимость. Но на удивление к нему, последователю Чжуннань, были добры и терпимы, оказали радушный приём, будто он был простым ребёнком, который хотел войти в секту. Дон Рён не верил в реальность, пока не объявился человек с очень пугающей аурой. Пусть на краткий миг, но он ощутил всю тяжесть горы Тайшань. Тело до сих пор слабо потряхивало. Просидев так некоторое время, он так и не смог расслабить напряжённое тело, пока не вышел Чан Мун. Чхон Мён за ним не последовал, оставаясь в комнате. Мужчина встал около ребёнка и Дон Рён поспешил поравняться с лидером секты. Он рассматривал свои потёртые ботинки, сложив брови домиком. Чан Мун некоторое время наблюдал за ребёнком и вздохнул: — Не буду врать, что все без исключения закроют глаза на то, что ты пришёл из Южного Края. Если тебе будет спокойнее, то мы сохраним это в тайне. Будут знать только старейшины, я и твой наставник. — Наставник? — Дон Рён вскинул голову, с широко распахнутыми глазами взирая на Чан Муна. — Не важно насколько успешно, но ты долгое время практиковался по трактатам Чжуннань, — Чан Мун задумчиво смотрел на сливу в саду, — Знаешь ли ты почему с момента основания сект Чжуннань и Хуашань враждовали? — неожиданно спросил он. — Брат… — Дон Рён стушевался, на ходу меняя речь, — Я слышал, что Чжуннань и Хуашань состоят в плохих отношениях, потому что делят одну территорию, имея большое влияние на близлежащие города, и обе секты идут по пути даосизма. Они… — Дон Рён исподлобья уставился на Главу секты, не зная, стоит ли ему продолжать, но не увидев возражений, сказал. — Они похожи. Им суждено быть соперниками. — Хах, «соперники»? На твоём лице написано другое, — неожиданно Чан Мун рассмеялся, но потом продолжил более спокойным тоном, достойным лидера великой секты. — Ты прав. Но если бы всё было так тривиально, то проще было бы объединить две секты. Это же лучше, чем постоянно разнимать последователей. Как думаешь? — лидер секты прав. — Думаю ты и сам мог это почувствовать. Хуашань — наш дом. Все, кто переступил порог секты — одна семья. Человек, которого ты недавно видел, родился и вырос здесь. У него не было родителей, но была Хуашань. Не сердись на него за негостеприимство. Дон Рён промолчал. Слова, сказанные в этот момент, глубоко задели его и отложились в самой глубине сердца. Дом. Место, которое он может назвать домом. Чан Мун был прав. Даже те, кто родился в основной секте Чжуннань не могли звать это место домом, не добившись успехов на пути совершенствования. Но он явно имел ввиду не только человеческие привязанности, но Дон Рён пока не мог понять что ещё. — Насчёт наставника, — неожиданно вспомнил Чан Мун. — Ты его уже знаешь. Для тебя он будет Старший Чхон Мён. М? Погодите. Единственные, кого он видел, были встретивший его у ворот последователь, лидер секты и… Кажется, он в первый же день разозлил своего наставника.***
Главная секта Хуашань имела поистине большие размеры. Дон Рён следовал за своим старшим, который встретил его до этого у ворот. Подросток был хорошо расположен к нему. Когда Дон Рён решил преодолеть путь в тысячи ли, у него не было ничего кроме одежды Чжуннань и закончившегося на полпути сухпайка. Добредя до ворот секты, он был истощён изнурительной дорогой и не подумал, что стоило бы сменить свою одежду. Но Чун Гон не растерялся, увидев последователя Чжуннань в плачевном состоянии и желающего видеть лидера секты. Вместо этого он провёл его к воде, чтобы смыть прилипшую к телу и волосам грязь и пыль, накормил свежей едой и выдал новый комплект свободной одежды. Дон Рён был искренне благодарен проявленной добротой к нему и дал слово отплатить услугой за услугу. — А здесь находится учебный плац. Сейчас здесь идёт утренняя тренировка, — Чун Гон указал на тренирующихся последователей третьего поколения, — Сегодня ты только осматриваешься, но чем раньше приступишь, тем быстрей вольёшься. Держи, — он отдал в руки Дон Рёна деревянный меч. — Это основы, которые изучают на Горе Хуа. Равновесие Шести. Думаю, ты вполне справишься, младшенький. Дон Рён остался стоять на месте. Чун Гон спросил: — Что-то случилось? — Старший Чун Гон, а наставник… Что делать, если я разозлил Старшего Чхон Мёна? Чун Гон с удивлением уставился на Дон Рёна. Смотря на растерянное лицо, он не выдержал и громко рассмеялся, похлопал подростка по спине: — Не переживай ты так. А то поседеешь как наш лидер, — Чун Гон наконец выровнял дыхание и выпрямился. — Я рос вместе со Старшим Чхон Мёном. Да, он может быть вспыльчив и не выбирать выражений, но после того как выпустит пар, он забудет, что вообще злился. — В-выпустит пар? — Его не интересуют драки с такими маленькими детьми. Так что сейчас, Младший, ты в безопасности. Ох, как же Дон Рёну не нравилось это «сейчас» стоило вспомнить жуткий взгляд двух глаз, смотрящих на него вчера. — Ну а теперь иди. Попробуй поладить с кем-нибудь своего возраста. Из Старшего Чхон Мёна не лучший собеседник, — он снова рассмеялся, оставив подростка со смешенными чувствами. Дон Рён встал в самый последний ряд, наблюдая за взмахами деревянных мечей. Это было не сложней, чем основы Чжуннань, но по какой-то причине он не поспевал за остальными. Нахмурившись, он посмотрел в бок. Рядом с ним стояла девочка примерно его возраста, с силой размахивая клинком. Её дыхание было тяжёлым, но ритмичным, движения точно отработаны. Дон Рён предпринял попытку повторить за ней, но не мог вложить столько же силы в деревянный меч, не заставив его уйти с траектории в бок. И так он провёл свою первую тренировку, в течении часа размахивая деревянным мечом до онемения в руках… Как и сказал Чун Гон, Дон Рён остался на учебном плаце, переводя дух. Когда все ушли, он просто упал под ближайшим деревом в тенёк. Он имел плохую физическую форму, несмотря на то, что с самого рождения должен был готовиться стать официальным последователем Чжуннань. Но пока старшие братья практиковались на учебном плаце, он оставался рядом с больной матерью. Мама… Стоило только подумать о прошлом, которое он обещал себе забыть как над головой раздалось: — Неужели выдохся после разминки? Дон Рён подскочил, снизу вверх смотря на своего нового наставника, Чхон Мёна. Тот хмуро смотрел на него, больше ничего не говоря. Поняв, что не поприветствовал старшего по обучения, Дон Рён поднялся и, сложив руки, сказал: — Доброе утро, Старший Чхон Мён. — Ну и как? — Что?.. — Дон Рён вопросительно уставился на нового наставника. — Скажи же, что кровати в Хуашань лучше, чем в Чжуннань. И учебный плац тоже. И деревянные мечи, они вырезаны из дерева сливы. Не то, что в Чжуннань. — А, да?.. На самом деле, Дон Рён не ощутил особой разницы. Он весь вчерашний день витал в своих мыслях и не замечал подобных деталей. Но просветлевшее лицо напротив говорило, что его больше интересовал положительный ответ. — Я наблюдал за утренней тренировкой с дерева. У тебя просто отвратительная физическая форма. Ты вообще завтракал? Или впервые взял в руки меч? Просветлевшее до этого лицо снова нахмурилось. — Старший Чхон Мён, что Вы делали на дереве?.. — М? Спал. Но тебе такое не позволено. Дон Рён старался сохранять невозмутимое выражение лица, но на нём всё равно промелькнуло удивление, смешанное с раздражением. Даже ученики третьего поколения с самого утра тренируются, так почему кто-то из старших в это время спит, да ещё и на дереве? За что Чжуннань можно было уважать, так это за дисциплину, которую прививают в первый же год обучения. Поэтому Дон Рён очень досадовал на нового наставника. Чхон Мён будто и не заметил этой борьбы эмоций на лице. Он на некоторое время задумался и выпалил: — Я сейчас вернусь, — и исчез. Дон Рён растерянно озирался по сторонам. Всего мгновение назад перед ним стоял человек и тут же он пропал. Но всего через пару минут Чхон Мён вновь объявился, но с «небольшим» грузом. — Это твоё первое задание: отнеси этот камень обратно в гору. Дон Рён посмотрел на Чхон Мёна и на камень, который был в два раза больше его и понял почему Глава секты так рано поседел, понял что за «выпустить пар» и понял, что ему и через год не передвинуть этот камень. Как он вообще приволок его сюда?! — Держи, — он кинул в руки Дон Рёна шкатулку, — Там всё необходимое. Я буду ждать тебя на вершине. И он вновь исчез.***
С момента как Дон Рён переступил порог секты минуло два месяца. Всё это время он вставал вместе с соучениками, отрабатывал удары на утренней тренировке и оставался, чтобы заниматься по выданным одним из старейшин трактатам. Рядом с ним всегда был его верный спутник — камень, который оставил его наставник Чхон Мён. Этот камень стал местной легендой, последователи третьего поколения постоянно ходят вокруг него, недоумевая откуда он появился. Когда старших из второго и первых поколений просят убрать этот булыжник, они лишь качают головой и разводят руки в сторону, мол, «не-е, мы жить ещё хотим». Дон Рён, как ему и было велено, двигал этот камень в сторону горы. Он честно прикладывал все свои силы, но, сдвинув на пару миллиметров, выдыхался и падал в тенёк, создаваемый камнем. Та шкатулка, которую ему отдал Чхон Мён так и не открылась. Дон Рён вообще считал это всё одной большой шуткой, чтобы вынудить его бросить всё и вернуться туда, откуда он пришёл. Но не бывает ложки дёгтя без бочки с мёдом. Пусть у Дон Рёна и не получилось поладить с наставником, но он стал популярен среди соучеников третьего поколения. Когда приходит новичок, это уже привлекает внимание, но Дон Рён вошёл в Хуашань, когда уже давно истёк возраст хорошего старта для совершенствования. Он быстро запомнил своё окружение, вызывая симпатию, а самое главное — он улыбался. Эта улыбка быстро приковала всё внимание. А со временем многие прониклись излучаемым дружелюбием. Правда сам Дон Рён не привык к такому интересу от окружающих, поэтому самым его лучшим собеседником стала та девочка с первой тренировки. Ю Исоль почти не говорила и редко появлялась на людях без необходимости. Но с Дон Рёном они быстро нашли общий язык; он мог побыть в относительной тишине и узнать у более опытного ученика особенности той или иной техники, она же удовлетворяла своё любопытство: — Ты и сегодня двигаешь этот камень, — Ю Исоль вновь осталась с ним на учебной плаце, чтобы дополнительно отработать техники. — Это что-то вроде моего «задания»… — Вот как. Понятно. Обычно их диалог ограничивался подобным перебросом фраз, но сегодня Ю Исоль имела на удивление расположенное к разговору настроение. Она некоторое время смотрела как Дон Рён размахивает деревянным мечом, подбирая слова, чтобы начать: — Твой наставник кто-то из старших? Или это один из старейшин? — Это старший второго ранга. Дон Рён вспомнил жуткое лицо Чхон Мёна и поморщился. Он не видел его уже два месяца. Неужели действительно сидит на горе и ждёт? — Он когда-нибудь показывал тебе меч Хуашань? —? Дон Рён заинтересованно повернулся. Ю Исоль не стала использовать слова для объяснения — она использовала свой деревянный меч. Выполняя серию ударов отточенными годами тренировок движений, девочка была напряжённей обычного. Казалось ещё немного и её силуэт воспарит, но она лишь закончила и обернулась на смотрящего Дон Рёна: — Это первое чему учат в Хуашань, — она сделала большую паузу. — Эти движения знают как последователи третьего ранга, так и первого. Но есть одно отличие. Это слива. — Сли… ва? Дон Рён растерянно смотрел вперёд. Он заметил, что для Хуашань слива имела большое значения. Сама секта располагалась на горе, где растут сливовые деревья, форма последователей имела узор сливы на груди и да, мечи тоже были вырезаны из этого дерева. То немногое, что ему поведал его Старший, который должен был учить его. — Мгм. После взмаха клинка расцветает слива. В Хуашань есть Старший с титулом Благородный клинок цветущей сливы. Он настоящее проявление клинка Хуашань. — Почему ты рассказываешь мне об этом?.. Дон Рён не мог представить себе как от простого размахивания мечом может появиться дерево и разбрасывать повсюду свои цветы. Или кто-то стоит за спиной во время сражения и разбрасывает цветы?.. Дон Рён не успел как следует всё обдумать. Учебный плац находился рядом с главными воротами. Чун Гона не было рядом, чтобы встретить последователя третьего ранга, который ввалился, тяжело дыша. Дон Рён и Ю Исоль быстро переключили своё внимание на вошедшего и поспешили на помощь. — Что произошло? Кто тебя ранил? Дон Рён поддержал раненного, оглядывая его с ног до головы. Всё лицо было залито кровью, а одежда годилась только на тряпки. Но несмотря на тяжёлое состояние, парень нашёл в себе силы, чтобы ухватиться за руку Дон Рёна и прохрипеть: — Старший… ещё в лесу… там… Он потерял сознание. Ю Исоль и Дон Рён переглянулись. Первая побежала за подмогой в лице кого-нибудь из второго, первого рангов или старейшин. Дон Рён остался, чтобы присмотреть за раненным соучеником. Он ещё раз посмотрел на бледное лицо и обратил внимание на что-то крепко сжатое в кулаке. Облокотив тело на каменный забор, Дон Рён разжал кулак. Его глаза широко распахнулись. — Это…***
Чхон Мён стоял на склоне одной из гор, окружавших Хуашань, и смотрел на каменные пристройки. Он был раздражён. Очень раздражён. Два месяца назад он приказал Дон Рёну перенести на гору камень. Сославшись на то, что он пришёл из Чжуннань и ещё не сформировал своё ядро, Чхон Мён дал ему шкатулку с пилюлями для совершенствования и выбрал самую низкую гору, которую можно было назвать небольшим холмом. С неё даже видно секту! Но этот ребёнок не продвинулся и даже больше — он вообще не старался. Все эти два месяца Чхон Мён время от времени поднимался на гору, проводил здесь пару дней и спускался с заходом солнца, чтобы просто быть на виду у Чан Муна, а потом вновь сбежать. И конечно же он проходил мимо учебного плаца и хотел разнести этот камень. Этот булыжник стоял там так долго, что один из соучеников хотел его сдвинуть и тут же получил палкой по голове. Конечно же чисто номинально. После этого никто не осмеливался подойти к камню, зная, что это дело рук Чхон Мёна. Чан Мун же просто наблюдал за этим, давая свободу творчества в обучении. Конечно же в рамках разумного. — Ха-а, это бесполезно, — он вздохнул, разминая шею. — Если он решил бунтовать, то я просто заставлю его тренироваться, пока он не упадёт не в силах сопротивляться. Чхон Мён улыбнулся. Если бы его увидел Чан Мун, то понял: Дон Рёну не поможет даже побег. Его не отпустят так просто. Раздумывая над тем как наказать лентяя, Чхон Мён уловил странное движение со стороны леса, окружавшего секту. Сосредоточившись на потоках ци, Чхон Мён нахмурился. — Демонический ублюдок. Его силуэт устремился по направлению к тёмной ци, которую можно было едва уловить.***
Два последователя Чжуннань второго ранга брели по лесу, вблизи секты Хуашань. Они в напряжении осматривались, силясь что-то уловить, пока не услышали тяжёлое дыхание. Переглянувшись, они ринулись вперёд и наткнулись на раненного последователя Хуашань. — Эй, ты в порядке?.. Ли Сон Бэк подошёл ближе и наклонился, чтобы осмотреть ранения и оказать первую помощь, но его руку преградил запыхавшийся Дон Рён: — НЕ ПРИКАСАЙСЯ! Ли Сон Бэк тут же отскочил назад на пару метров, принимая боевую стойку, но стоило увидеть Дон Рёна как его лицо тут же переменилось. Он убрал меч и попытался завести разговор: — Я Ли Сон Бэк, последователь Чжуннань, второй ранг. Мы проходили мимо и заметили раненного адепта Хуашань и хотели оказать первую помощь— — Ложь! — Дон Рён перевёл дыхание после длительного бега и продолжил, не сбавляя градуса, — Сейчас в лазарете Хуашань лежит ученик третьего ранга с тяжёлыми ранениями от острого оружия. А в руках он сжимал это, — Дон Рён разжал кулак с куском ткани голубой формы Чжуннань покрытый кровью. — Не смей оправдываться! — Ты же последователь третьего ранга, так? Позови своих старших и мы всё обсудим… Его соратник, тоже последователь второго ранга, отдёрнул Ли Сон Бэка и покачал головой. Дон Рён наблюдал за этими двумя и убедился в том, что они замышляют что-то в тайне от секты Хуашань на её же территории. Он хотел быстро подхватить соученика и сбежать, пока два вторженца отвлеклись друг на друга, но его тело пригвоздило к земле стоило услышать знакомый насмешливый голос: — А я-то думал, куда ты сбежал, Дон Рён, — подросток перевёл взгляд на человека перед собой, бледнея. — Ын Рён сказал, что ты погиб, но, похоже, это не так. Хуашань? Неужели они принимают бесталанных выскочек? И это сильнейшая секта? Они преувеличивают. Из-за деревьев вышел мужчина чертами лица напоминающего Дон Рёна. Он с открытой насмешкой взирал на своего младшего брата и наслаждался ответной реакцией. Лицо Дон Рёна исказилось в гневе, он встал в боевую стойку, как маленький зверёк перед лицом хищника. Двое адептов Чжуннань поприветствовали его: — Старший Гым Рён. В этот момент Дон Рён перехватил свой деревянный меч и кинулся в сторону старшего брата. Тот не удосужился даже принять клинок, спокойно отойдя в сторону. Дон Рён промахнулся, но тут же нанёс второй удар, превратившийся в серию атак. Но все они проходили мимо, только отнимая силы. Дыхание сбилось, но он не сдавался. Гым Рёну же наскучило играть с младшим братом и он просто ударил его ребром ладони по спине. — И это всё? Дон Рён пытался встать, но силы почти покинули его. Он кинул разъярённый взгляд снизу вверх на Гым Рёна, но тот не обратил даже внимания на эти потуги. Он прошёл мимо, направляясь к двум ждущим его соученика. — Пошлите. У нас нет больше времени. Трое мужчин ушли вперёд, провожаемые взглядом Дон Рёна, который только спустя долгое время, смог найти силы подняться и, шатаясь, направиться к ученику, потерявшему сознание от кровопотери. Стоило подойти слишком близко как он почувствовал холод. Всё его тело пронзил холод. И только когда Дон Рён услышал смех, смешанный с хрипом, он понял, что это был страх от врага, который был намного, намного сильнее его. Медленно обернувшись, он увидел человека, покрытого кровью. Несмотря на тяжёлые ранения, он приближался прямо к детям с явным, пронизывающим до костей, намерением убить: — Ученики праведной секты? Хи-хи… Гора Хуа ответит за моих подчинённых. Дон Рён дрожал. Он не мог ни пошевелиться, ни даже вдохнуть. Если раньше его ослеплял гнев, затмевающий страх перед противником, который был сильнее его, то теперь реальность облила его холодной водой в виде последователя демонической секты. Мужчина низко зарычал, готовясь к атаке, и только тогда Дон Рён нашёл в себе силы пошевелиться. Он понял, что не мог выдержать даже одного удара, но за его спиной был тяжело раненный, но ещё дышащий человек. Если он примет всего один удар, дожидаясь подмоги… Тело действовало быстрее разума и встало на позицию в одну из первых стоек, обучаемых в Хуашань. Руки и ноги дрожали, но Дон Рён не сдвинулся ни на миллиметр, встречая удар лицом к лицу. За короткое мгновение до столкновения в голове пронеслись лица из прошлого. «Прости, мама. Простите, Глава Чан Мун, Старший Чун Гон, Ю Исоль. Простите, Старший Чхон Мён, что не выполнил Ваше задание и оказался слишком слаб—» Он зажмурил глаза до цветных кругов, но не почувствовал ничего кроме лёгкого дуновения ветерка. Подумав, что может так и выглядит смерть — безболезненно — он открыл глаза. Не было ни блеска стали, ни пугающих холодных глаз. Посреди леса, освещаемый лишь небольшими просветами между деревьями, стоял Чхон Мён. Он был повёрнут спиной, держа меч в завершающей позиции Двадцати Четырёх Движений Цветущей Сливы. Вокруг него, будто расцвела слива, летали розовые лепестки, опадая на землю. Один из них приземлился прямо на Дон Рёна, возвращая его сознание в реальность и заставляя уставшее от перенапряжения тело упасть обратно на землю. Нет, он не потерял сознание. Но он устал даже моргать, не то что стоять. В его голове промелькнуло воспоминание из недавнего разговора с Ю Исоль: «Благородный клинок цветущей сливы» Чхон Мён наконец заговорил, обращаясь к своему ученику: — Кто разрешил последователю третьего ранга покидать секту? Его голос на удивление был спокойным. Но Дон Рён не был даже способен отреагировать должным образом. Когда Чхон Мён обернулся, гневно взирая на развалившегося на земле подростка, Дон Рён был тих. В этот момент к месту события выбежали Ю Исоль и, сопровождаемый её, Чун Гон. Вместе с ними был пришедший в себяученик, которого перебинтовали и дали пилюлю. Сейчас его раны затянулись и он мог сам перемещаться, чтобы показать направление. — Вы — заберите раненного, ты, — он указал на пришедшего в себя адепта, заставляя его виновато опустить голову. — Доложить Главе. За самоуправство следует строгое наказание. А своего ученика я накажу сам. Он развернулся и ушёл, прихватив Дон Рёна и оставляя на лицах всех присутствующих, за исключением принявшего распоряжения Чун Гона, вопрос: «Мне не послышалось? Ученик? УЧЕНИК СТАРШЕГО ЧХОН МЁНА?!» Даже потерявший до этого сознание адепт шелохнулся. Всё это время он спал, пока его организм усваивал лекарство, которое дал ему Джин Гым Рён, прежде чем скрыться и участвовать в сцене, которая была до этого. Он невнятно пробурчал: — Неужели настал конец света?.. После всех событий, которые произошли до этого, избитый и истощённый морально и физически Дон Рён был удостоен того, чтобы его тащили как мешок. Перед этим Чхон Мён запихнул ему что-то в рот и он чувствовал как постепенно силы к нему возвращаются. Но полёт в нескольких ли над землёй не способствовал заживлению ран. — С-старший Чхон Мён, куда мы напра-авляемся?! — Отбывать твоё наказание. Этот лаконичный ответ заставил Дон Рёна вспомнить, что в приступе гнева он нарушил правила секты и без разрешения покинул её пределы. Но разве выдача наказаний это не забота лидера секты?! Почему они идут в совершенно противоположном направлении! Благодаря тому, что Чхон Мён мог в пару прыжков пересечь с десяток ли, они за пару минут добрались до небольшого павильона, расположенного в горах. И даже здесь цвело дерево сливы, сбрасывая свои лепестки в небольшое озеро перед домом. Приземлившись, Чхон Мён поставил адепта на землю и подтолкнул в сторону домика: — Здесь нас никто не услышит. В голове Дон Рёна как мантра проносились слова Чун Гона в первый день обучения: «Его не интересуют драки с такими маленькими детьми. Так что сейчас, Младший, ты в безопасности.» Похоже это «сейчас» наступило?.. Дон Рён упал на колени перед Чхон Мёном. Он низко опустил голову, не осмеливаясь смотреть в глаза: — Старший Чхон Мён, наставник, если хотите выместить на мне свой гнев, то я буду готов к этому, но… — ком встал в горле, мешая дышать, как пару минут назад. — Но только, пожалуйста, не выгоняйте меня. Я хочу быть последователем Хуашань! Чхон Мён некоторое время молчал, смотря на коленопреклоненную позу, но вздохнул уже второй раз за день: — С чего ты решил, что я собираюсь тебя бить? Не знаю как у вас там было в Чжуннань, но здесь в Хуашань не принято, чтобы Старший возвышался над более младшими адептами, — он некоторое время помолчал, ожидая ответной реакции, и продолжил. — Мы здесь, чтобы поговорить без лишних свидетелей. Это павильон, который используют для уединённых медитаций. Дон Рён запрокинул голову в неверии смотря на Чхон Мёна. Мужчина в ответ смотрел на адепта, который только два месяца назад начал свой путь совершенствования в Хуашань, а уже проявил безрассудство и чуть не погиб, защищая своего раненного соученика. Чхон Мён был зол, но отпустил это. Он не мог серьёзно наказать за то, что следовало поощрять. Но и оставить нарушение правил он тоже не мог, поэтому привёл его сюда поговорить. — У тебя есть время до заката. Залечи свои раны и подготовь убедительное оправдание, пока меня не будет. Но немного запугать всё же стоит. Дон Рён остался в павильоне. Здесь были целебные мази, бинты и странного виды лекарства шарообразной формы. От них исходило слабое мерцание и, подумав, что это нечто дороже его жизни, Дон Рён не стал их трогать. Он прокручивал в голове последние слова Чхон Мёна, который, вероятнее всего, ушёл ещё раз прочесать местность и доложить о состоянии дел Чан Муну. Оставленный на попечении сам себе и обработав ссадины, Дон Рён прогулялся вокруг этого павильона; он находился на возвышенности вдали от секты. Сюда действительно не мог забрести адепт, только если специально не искал это место. Ветер здесь не дул. Возможно это было работой одного из старейшин, чтобы ветряные потоки не нарушали покой пришедших. Небольшое озеро в двадцать чи было кристально чистым. Адепт рассматривал в нём своё отражение и отбрасываемые на него лучи заходящего солнца. Стоило последнему лучу опуститься и появиться звёздам, хорошо наблюдающимся с горы, как пришёл Чхон Мён, несущей в руках кувшин. — Пришло время для разговора. Дон Рён поприветствовал его, сложив руки. Оба направились в дом, расположившись возле перегородки, разделявшей комнату внутри павильона и озеро. Они сидели в тишине. Дон Рён не смел заговорить первым, зная, что он здесь, чтобы его отчитали, а Чхон Мён не спешил, наблюдая за плавающими лепестками в озере. Спустя бесконечно долгое время он сказал: — А мы ведь не провели для тебя официальную церемонию, — Дон Рён вопросительно уставился на него и Чхон Мён пояснил. — Теперь ты мой ученик, а я твой наставник. Как ученик и наставник, мы должны разделить чашу вина. Дон Рён никогда не слышал о таком правиле, но не стал спорить, приняв чашу с прозрачной жидкостью. Он некоторое время смотрел на неё, крутя в руках. Чхон Мён наблюдал за этим, вспоминая как сам впервые попробовал алкоголь в тайне от Чан Муна. Правда он не ожидал, что его младший соученик в следующее же мгновение закинет голову и залпом осушит чашку. Чхон Мён присвистнул, но, увидев как тот дрожит, быстро спросил: — Мелкий, ты порядке? Не слишком ли это для тебя? Но Дон Рён ничего не ответил. Схватил кувшин и налил себе ещё вина. Только хотел он осушить вторую чашу, как его руку остановили, отбирая напиток. — С тебя на сегодня хватит, — Чхон Мён посмотрел на лицо младшего адепта. По нему текли слёзы. — Эй, ты чего разревелся? Я же сказал, что не собираюсь тебя бить. — Я-я… б-беспол-лезен… да-аже тот ч-чёртов камень!.. н-не могу сдвинуть… Чхон Мён легонько стукнул его ребром ладони по голове, думая, что это приведёт его в чувства, но Дон Рён разрыдался ещё больше. Он поспешил вытереть слёзы рукавами своей формы, но Чхон Мён остановил его: — Твоя одежда грязная. Мало ли какую заразу занесёшь, — зарёванное лицо смотрело прямо на него и Чхон Мён прижал его к груди, неловко похлопывая по спине, — Лучше используй мою одежду… Она чистая. Правда может немного пахнуть… Эй-эй, не реви ещё больше… Как вообще успокаивать детей?! Пока Дон Рён плакал, вцепившись в лацканы белой формы, Чхон Мён ничего не говорил, ожидая пока тот успокоиться. Алкоголь и пережитый стресс оказали большое воздействие на ещё неокрепший организм, выплёскивая копившиеся долгое время эмоции. Они сидели так, пока луна не достигла центра неба, освещая землю под собой мягким сиянием и сопровождая спящих в своих комнатах. Дон Рён пришёл в себя после того, как выплеснул всё в прямом смысле на форму своего старшего. Он чувствовал себя лучше, пусть глаза и саднили. Чхон Мён сходил в дом и принёс тряпку, намочив в озере и приложив к красным глазам: — Ты выпил свою первую чашу вина. Думаю, теперь мы можем поговорить как мужчина с мужчиной, — он сел рядом, допивая вино из открытого кувшина. — Что сегодня произошло? — Я и соученица тренировались на учебном плаце, когда увидели раненного адепта. Его перебили. — Погоди, что ты делал на учебном плаце? — … — Дон Рён некоторое время молчал, пытаясь понять, что от него хотят. Он повторил свои слова, — Я и соученица Ю Исоль тренировали на учебном плаце… — Ты тренировался каждый день в течение двух месяцев, — кивок, — Ты пытался выполнить то задание, что я тебе давал, — более неуверенный кивок, — Ты открыл ту шкатулку, что я тебе дал? Там были пилюли для совершенствования и инструкция как образовать золотое ядро. Ты должен был управиться за две недели, но провозился два месяца. Что ты делал? — Та шкатулка… была заперта. Я не смог её открыть. Чхон Мён чувствовал как медленно седеет. Если бы не Чан Мун, он никогда не взял себе ученика. Особенно такого бестолкового. Он вздохнул третий раз за сегодня: — На ней была техника как на всех подобных вещах, где хранятся предметы для совершенствования, чтобы их не могли использовать простые люди. Техника для открывания подобных шкатулок изучается во всех сектах. Неужели… Он хотел сказать «неужели тебя этому не учили в Чжуннань?», но молчание стало ему ответом. Это просто безнадёжно. — Я понял, подобный метод тебе не подходит, — Чхон Мён пораскинул мозгами, набрасывая в голове примерный план тренировок и окидывая хилое тело своего подопечного. С этим что-то надо делать. — С этого момента забудь про предыдущее задание и утренние тренировки. Хотя нет. Тренировки лучше оставить. Тебе нужна основа. Там тебя должны научить технике Равновесия шести. Дон Рён внимательно слушал и внимал каждому слову. Впервые за два месяца он услышал что-то разумное от своего наставника. — Тренировка на Горе Хуа начинается с первыми лучами солнца. У тебя нет физической базы. Ты не можешь даже деревянный меч нормально держать. Что уж говорить о техниках. Будешь вставать за несколько часов до рассвета и заниматься со мной по укреплению твоего тела, потом утренняя тренировка для твоей базы, потом в горы — тренироваться по-настоящему. Чхон Мён уверенно кивал, представляя как из мелкого крольчонка вырастит сильнейшего (не считая Чхон мёна) хищника. Дон Рён же понял, что ничего разумного ждать от этого человека не приходится.