***
Потягиваясь, Грег вышел из хижины. Славное утречко. Утречко… Отличный денек для рыбалки… Грегу пришла в голову шальная мысль. Скоро как раз должен был пройти Бейлин, со своим давно засевшим в печенках неизменным приветствием. Почему бы, забавы ради не попробовать один из тех дурацких рецептов? Чеснока и приправ у Грега было в избытке, так что… Фермер суетливо раскладывал вдоль тропинки политые маслом и обвалянные в розмарине зубчики, то и дело сверяясь со схемой. На что он тратит свою жизнь? Мог бы хозяйством заниматься… Последний зубчик Грег положил аккурат перед тем, как из-за пригорка показался кончик удочки Бейлина. Фермер опрометью кинулся к своей двери, пытаясь придать лицу непринужденное выражение. Он пристально следил за тем, как рыбак подходит к чесночной ловушке. — Утречко, Бейлин! Рыбак, с широкой улыбкой повернул голову к Грегу. Открыл рот, и… Как будто подавился звуком. Глаза Грега широко распахнулись. Да быть такого не может. — Утречко! — неверяще повторил фермер. Бейлин открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба, но не издавал ни звука. В обычно веселых глазах заплескалась паника. Рыбак судорожно принялся ощупывать горло. А по груди фермера растеклось странное тепло. Сработало, о боги! Кто бы мог подумать, что чепуховый рецепт окажется вовсе не чепуховым. Фермер подошел к Бейлину, незаметно отпихивая носком чесночный зубчик, нарушая рисунок. — Утречко, Бейлин. — Утречко… Отличный денек для рыбалки? Ха?.. Рыбак с растерянностью посмотрел на Грега, неуверенным движением поправил шляпу и, попеременно оглядываясь, отправился дальше по своему пути. Грег, дождавшись, пока Бейлин скроется за деревьями, сжал руки в кулаки и издал ликующий вопль. Работает! Работает! — Подожди, Грег, подожди. Возьми себя в руки, — фермер поводил ладонями по щекам. Это могло быть совпадением. Странным, но простым совпадением. Надо было проверить, еще на ком-нибудь. До слуха донесся стук молота. Боджер. Воплощение вредного соседа и идеальный объект для эксперимента. Грег взлохматил пальцами волосы. Да, он испробует на нем какой-нибудь рецепт. Максимально невинный, конечно же. Фермер не хотел никому вредить. Выпустив овец в поле, Грег принялся листать книгу, выбирая наиболее подходящий вариант. Вот, в самый раз. Наглядно и безобидно. Фермер, присвистывая, с утроенной силой принялся за дневные заботы, то и дело бросая полные предвкушения взгляды на стучащего молотом соседа. День тянулся мучительно медленно. Даже Барадун сегодня решил не являть свой светлый лик простым обитателям Медолесья, и Грег впервые пожалел об этом. Хоть как-то скрасилось бы ожидание. Наконец, когда день начал клониться к закату, Грег загнал овец в стайку и поставил на огонь котелок. В рецепте было сказано, что чеснок нужно напитать последним лучом солнца, что бы это ни значило, и кинуть в кипящий бульон из коровьей голени и молодой картошки. Закинув в котелок все ингредиенты, Грег вынул из связки самую крупную головку и, чувствуя себя дураком, вытянул руку вперед, подставляя чеснок под закатные лучи. Пришлось стоять так добрых полчаса — попеременно меняя руки, — прежде чем солнце полностью скрылось за горизонтом. Облегченно выдохнув, фермер кинул чеснок в котелок. Дело оставалось за малым: подождать, пока настоится, и разлить отвар вокруг кузницы Боджера. На следующее утро Грег с первыми лучами солнца занял наблюдательный пост в кустах. Кузнец, потягиваясь, вышел из своего дома и занялся привычной зарядкой. Пробежка, подтягивания, отжимания… Грег же сквозь зубы шипел ругательства. Мало того, что спит допоздна, так еще и тратит столько времени на упражнения! Наконец, Боджер закончил и бодро двинулся к своей кузнице. Грег сжал кулаки — момент истины. Если все сработает… Бух! Боджер с ошалевшим видом осел на землю, не дойдя до кузницы буквально пары метров. Грег счастливо пискнул и тут же зажал себе рот рукой: еще не хватало, чтобы кузнец прознал о его причастности. Последний же подскочил на ноги и снова бросился к кузнице — и снова оказался на земле. Тогда Боджер попытался проявить осторожность: медленно подошел к невидимой черте и вытянул вперед руку, пытаясь нащупать преграду. Не нащупав, сделал осторожный шаг вперед — и опять приземлился задом на тропинку. Взревев, Боджер побежал назад в свою хижину и через секунду выскочил оттуда с огромным топором наперевес. Он яростно принялся рубить воздух и землю вокруг кузницы, надеясь уничтожить неведомый барьер. Фермер пакостно хихикал в кулак. Книга обещала, что пока отвар не выветрится, никакая физическая сила не поможет пройти. Улучив момент, когда Боджер забежал за другую сторону, Грег незаметно покинул кусты и окольным путем вернулся к себе. Фермер с каким-то злорадным удовлетворением наблюдал за тщетными попытками кузнеца преодолеть преграду. Может, сменить ремесло чесночного фермера на ремесло чесночного ворожея и брать деньги за мелкие гадости односельчанам? Нет, что за странные мысли. Грег определенно не хотел становиться на путь греха. И вообще, он напакостил Боджеру лишь для того, чтобы убедиться, что рецепты точно работают. Да. Кузнец тем временем, отчаявшись прорубить путь или прорваться силой или ловкостью, позвал Бейлина. Грег лениво смотрел, как рыбак с помощью удочки вытаскивал инструменты Боджера из проклятого места. Все шло успешно, пока не подошел черед наковальни — леска просто лопнула. Боджер, грязно ругаясь, пошел по направлению к таверне, очевидно, чтобы залить беду пивом. Грег же не чувствовал никаких угрызений совести: он знал, что вскоре эффект пропадет. Фермер вернулся к повседневным делам, параллельно обдумывая свой магнум опус. Дальнейшие дни в ожидании полнолуния были полны надежд и сомнений. Первые подпитывались тем, как аккуратно Боджер стал подходить к кузнице, а Бейлин, проходя по утрам мимо хижины фермера, лишь улыбался и кивал. А сомнения же, не подпитываемые ничем конкретным, нещадно терзали ум Грега. А что, если не получится? А что, если получится, но получится что-нибудь другое, а не то, что задумывалось? А вдруг малейшая ошибка в рецепте оставит от Грега лишь мокрое место? А от Медолесья — пылающие руины? Или же он, пытаясь всего лишь проучить чародея, смертельно ему навредит? Или же ничего не выйдет, но чародей поймет, что пытался сделать Грег? Тогда фермеру можно будет лишь посочувствовать. Хотя… Грег почему-то был уверен, что Барадун, при любом раскладе, не причинит ему физического вреда. Максимум, обратит пару раз в жабу и обратно, но уж точно не запустит огненным шаром. Над кем тогда он будет измываться? — Ох, Грег, ты сегодня выглядишь очень унылым и жалким, даже для такого унылого и жалкого крестьянина, как ты! — У тебя разве нет важных чародейских дел? — Я прямо сейчас занимаюсь важными чародейскими делами. Просто ты в силу своей ограниченности этого не видишь. — Ну да, конечно… Грег задумчиво окинул взглядом исправно появляющегося как минимум раз в пару дней на пороге фермерской хижины верховного чародея. Барадун, демонстрируя свой любимый жест, сказал что-то еще, наверняка обидное, но фермер пропустил все мимо ушей, задумавшись. Стоит ли игра свеч… Чародей же, оскорбившись таким невниманием к своей величественной персоне, взмахнул рукой, скрываясь в портале. А Грег окончательно решился. Пес с ними, с возможными последствиями.***
Пентаграмма — нормально. Причудливые отвары — тоже. Но вот от части с призывом Грега бросало в дрожь. «Возьмите в левую руку острый стальной нож и рассеките правую ладонь крест-накрест. Крепко сожмите в этой ладони головку чеснока, держа перед внутренним взором того, кого хотите призвать. Затем разломите ее надвое: одну половину держите в правой руке, а тот, кого вы хотите призвать, появится там, где упадет другая». Собрав все внутреннее мужество, Грег дважды провел лезвием по ладони, шипя от боли. Зажмурившись, он представил Барадуна, переломил чеснок пополам и бросил половину в центр подготовленного круга. И в эту самую секунду разум Грега окутало беспроглядно черной пеленой, все его естество словно вывернулось наизнанку, погребая добросердечного фермера глубоко внутри, стирая его до основания. Пространство вспыхнуло огнем, и в центре пентаграммы материализовался Барадун, одетый в черную пижаму. Всегда придерживаемые обручем волосы сейчас нелепо спадали на лоб, в глазах стояли непонимание и растерянность. Прежний Грег бы даже умилился — Барадун в таком виде нисколько не походил на себя самого, но новый Грег лишь растянул по лицу хищную ухмылку и подошел к краю пентаграммы. — Здравствуй, Барадун. — Что за?.. Портал отступления! Чародей очертил рукой круг. Затем снова. И снова. — Ой-ой-ой, — фермер откинул в стороны ставшие ненужными нож и вторую половинку чеснока и выхватил из-за пояса садовую лопатку. — Не получается? — Грег! — растерявший всю свою надменность Барадун беспомощно посмотрел на фермера, — Что ты?.. — Ч-ш-ш, — Грег прижал палец к губам. — Я говорю, ты слушаешь. — Как бы не так! — чародей повел рукой, очевидно, пытаясь, сотворить какое-то заклинание. Грег изогнул бровь. — Да что за!.. — Барадун с отчаянием выкинул вперед пальцы. И теперь в его глазах была уже не растерянность, но настоящий страх. И Грег соврал бы, сказав, что ему это не нравится это видеть. Резко шагнув в круг, он ткнул лопаткой чародею под ребра. Не слишком сильно, пока что. Тот с потрясенным вскриком попытался отскочить, но Грег поймал его за заднюю сторону шеи, рывком притянул к себе и надавил, укладывая его подбородок на свое плечо. Перехватив лопатку поудобнее, он уткнул ее кончик чародею в бок. Не до боли, но довольно ощутимо. — Я говорю, ты — слушаешь, — с нажимом повторил Грег, перемещая ладонь на затылок. — Кивни, если понял. Барадун поспешно дернул подбородком. Для нового Грега ощущать под руками мелкую дрожь, что била все тело чародея, слышать его лихорадочное сбивчивое дыхание было невыносимо сладко. Пальцы ног сами собой поджались, а внизу живота образовался тугой комок, черное удовлетворение тянуло в свой омут. Но тут в голову робко постучалась мысль, что так неправильно, но Грег отмел эту нелепость и сильнее прижал чародея к себе. Все было правильно. У Барадуна больше нет силы, а у него, у Грега — есть. — Хорошо, хорошо… Слушай меня. Очень внимательно. Ты являлся сюда и издевался надо мной… сколько раз, Барадун? — фермер запустил пальцы в мягкие волосы, — Ты у нас ученый, но вряд ли сможешь сосчитать. Но теперь… теперь моя очередь. Грег ткнул лопаткой, на этот раз больно. Чародей сдавленно пискнул. Как же хорошо… Что хорошего в чужих страданиях?! Грег стиснул зубы и помотал головой. Что за глупый голос, откуда он в его голове? — Теперь моя очередь, Барадун. И я сделаю с тобой все, что захочу. Кивни если понял. Ты же хотел просто проучить его! Чародей задрожал еще сильнее и со всхлипом кивнул. Достаточно! — Но… — что он делает, почему вообще слушает этот глупый голос? — Я в миллион раз лучше, чем ты когда-либо сможешь стать, и поэтому… Ты не такой, Грег. — Поэтому я тебя отпущу. На этот раз. Позволю тебе упорталить, поджавши хвост как грязная шавка. Да, он действительно не такой. Грег выдохнул, ощущая, как сила, запустившая черные пальцы в его разум, ослабила свою хватку. Но… — Но если ты еще хоть раз заявишься сюда, назовешь мое родное, мое любимое Медолесье грязной дырой, а меня самого — жалким крестьянином… Если ты еще хоть раз покажешь мне свой средний палец… — Грег отстранился, взял чародея за подбородок и заставил слегка запрокинуть голову так, чтобы их взгляды встретились. — Клянусь, ты, не раздумывая, предпочтешь смерть тому, что я с тобой сделаю. Но такой роскоши, как выбор, у тебя уже не будет. Кивни, если понял. Барадун торопливо закивал. — А теперь вали отсюда. Грег с силой вытолкнул чародея из пентаграммы. Видимо, почувствовав, что силы снова подчиняются ему, Барадун поспешно очертил круг и исчез в портале. Лопатка выпала из внезапно ослабевших пальцев, а сам Грег упал на колени и обеими руками обхватил звенящую голову. Святые духи… Одна мысль о том, в какого монстра он чуть не превратился, вызывала животный ужас. В бездну колдовство, в бездну ритуалы, в бездну чеснок… Нет, это перебор, чеснок пусть остается, сам по себе он безобиден… Дождавшись, пока звон в голове немного утихнет, Грег поднялся на ноги и, пошатываясь, побрел в сарай за дровами. Сжечь. Сжечь к чертям собачьим.***
Солнышко светило, птички пели, Бейлин поделился свежим уловом, но… Чего-то не хватало. Грег вздохнул. Барадун не появлялся уже больше двух недель, и Грег никогда бы раньше не подумал, что будет этому факту не так уж и рад. А если он вообще больше не появится? Фермер присел на крылечко, сорвал травинку и задумчиво покрутил в руках. Если так подумать… Вот ты верховный чародей, все удовольствия этого и не только этого мира к твоим услугам. Щелкни пальцами — и слуги принесут тебе все, что пожелаешь. И кого пожелаешь. Грег сунул травинку в рот и покатал меж губ. Но Барадун, несмотря на все это, уйму времени проводил в Медолесье с Грегом. В жалкой дыре, с жалким крестьянином. А вдруг визиты сюда были лучшей частью его жизни? Единственной отдушиной? Фермер почему-то был уверен, что его предположение если и не полностью правда, то очень близко к ней. Грег почувствовал себя хулиганом, который отнял карамельку у ребенка. Но Барадун был не беззащитным ребенком, а могущественным чародеем, притом с крайне скверным характером. Поэтому от угрызений совести Грег отмахнулся, но вот от жалости… И тут в ткани пространства перед хижиной появился знакомый разрыв. Почувствовал, что ли, что Грег о нем думает? Однако целиком чародей не появился, из портала высунулась только затянутая в черную перчатку рука. Грег вздохнул. Ну да, конечно, чего он вообще ожидал? Барадун подуспокоился, скорее всего выяснил, что Грег тогда сделал, и теперь снова будет его изводить. Да-да, вот сейчас пальцы сложатся в знакомый жест… Грег недоуменно свел брови к переносице. Чародей действительно выставил палец, но не средний, а… мизинец. Ох, неужели это… Уголки губ фермера поползли вверх. Грег поднялся на ноги, подошел к порталу и сцепил свой мизинец с мизинцем Барадуна. Что-то подсказывало, что теперь все будет по-другому. И лучше, чем было.