***
— Пустите меня! — рычал Хан, сильнее цепляясь за чужие одежды. — Поставьте меня сейчас же! — Чтобы Вы опять свалились? Почему Вам не сидится в покоях? — с усталым вздохом интересуется Лино. Он уже несколько часов копался в бесконечных бумагах, однако шушуканья служанок о том, что неусидчивый Рыцарь Его Светлости опять куда-то направился, несмотря на свое слабое состояние, заставили мужчину покинуть обитель макулатуры. Омега нашелся у дальних лестниц западной части особняка. Он, тяжело дыша, сидел прямо на каменных ступенях, стараясь прийти в себя благодаря холодному воздуху и ледяным стенам. — Поставьте меня сию же минуту! — продолжает брыкаться Питер, но сил в его теле оставалось не так много, а аромат альфы, что все глубже проникал в его легкие, туманил сознание. Как вдруг Лирел внезапно послушался и, все еще придерживая Рыцаря за талию, опустил его ноги. Вот только колени молодого человека предательски подкосились, совсем не желая держать хозяина. Хан моментально вцепился дрожащими пальцами в крепкие предплечья Советника, а разумом желает провалиться сквозь землю. Румянец отчаяния заливает его лицо, перетекая даже на шею. Он сейчас так чертовски слаб… Без слов, Лино вновь подхватил Питера на руки, продолжая нести уже не сопротивляющееся тело. И отчего-то мужчине было некомфортно. Ему казалось, что он буквально видит и чувствует, как рассыпается омега изнутри. Плечи его напрягаются еще сильнее, а хватка на талии и коленях усиливается. — Всем было сказано, что Вы захворали. Сейчас Вы не абы кто, а защитник Его Светлости. Угомоните свое нетерпение и просто переждите. — просит альфа, даже не думая смотреть на Рыцаря, делая вид, что это говорит не он и не ему. Когда же они достигают душных покоев Рыцаря, то Лирел сразу же понимает, по какой именно причине молодой человек спешит отсюда выбраться. Невыносимая духота пропитала эту комнату. Усадив Хана на стоящий у входа стул, мужчина поспешил к окну, дабы впустить хоть каплю свежего воздуха. Мороз моментально пополз по полу, холодя ноги, но и дышать стало легче. Однако не успел Питер насладиться этими ледяными иголочками, как на плечи его ложится теплое покрывало. — Зачем? — глупо спрашивает омега, вновь хмуря свои изящные брови. — Вам нельзя переохлаждаться. Вы и так неизвестно сколько просидели на лестнице, а сейчас я открыл окно. — непричастно ответил Советник, отходя в сторону, но не покидая чужих покоев. Он молча встал у стены, устремив свой взгляд на зимний двор особняка. Снегопад на время прекратился, позволяя далеким солнечным лучам играться со свежим белым покровом. — Нет, я… Я не о том. — мотает головой Рыцарь, сильнее закутываясь в теплую ткань, потому что с каждым мгновением помещение все больше наполнялось ледящими порывами ветра с улицы. — Не думайте сейчас ни о чем. Просто разрешите себе наконец-то отдохнуть. — говорит напоследок Лирел, перед тем как затворить распахнутое окно и удалиться по своим делам, оставляя омегу в одиночестве. Питер чувствовал, как дрожало все его тело, и очень сильно пытался убедить себя, что причина была исключительно в окружающем его холоде. И ничто иное не сможет вызвать у него подобной реакции. Даже в такой позорный период. Он же воин, солдат, закаленный тернистым путем. У него не может быть слабостей. Вот только кто-то все же может одну из них и нашел. Одевшись на ужин, уверив всех, что сидеть в одиночестве ему просто не выносимо, Хан поспешил в столовую. Но не успел он и в коридор выйти, как почувствовал странную тяжесть во внутреннем кармане, которую не уловил сразу же. Приложив руку к груди, молодой человек почувствовал нечто странное, скрытое под тканью. Питер нахмурился, вновь расстегнув свой пиджак, дабы понять, чем это было. За потайной складкой его одежд был скрыт небольшой обычный хлопковый мешочек. Омега нахмурился, не понимая, как он тут оказался, но все же открыл. На мягкой ткани поблескивали маленькие шарики темного цвета. Глаза Рыцаря расширились, когда чуткого нюха коснулась горечь, которую он ни с чем не сможет спутать. Шоколад. От удивления он даже затаил дыхание, не понимая, кто же мог сделать для него столь щедрый подарок. Найти шоколадное изделие, так еще и зимой, было довольно сложно. Не удержав любопытства, Хан вытянул один из шариков, бездумно положив на язык. Сладко-горький вкус моментально распространился по всем рецепторам, подавая сигналы наслаждения в мозг. Обсосав шоколад пару секунд, он сомкнул челюсти, вновь удивленно замирая. В самом центре конфеты находился пряный лесной орех. Он был точно вымочен в каких-то специях и алкоголе, потому что такого насыщенного и необычного вкуса омега еще никогда не чувствовал. Вот только от кого был такой щедрый подарок? Неужели кто-то из служащих решил таким образом подбодрить «больного». Или же… Все восхищение и восторг моментально покинули Питера, а мешочек был откинут в страхе. Кто-то прознал об истинном состоянии Рыцаря и решился на ухаживания? Шатен стремительно покинул свои покои, желая поскорее избавиться от пугающих его мыслей. Но каждый взгляд брошенный на него теперь казался воину подозрительным и странным. Кем? Кем был этот человек? Какие именно цели он преследовал? — Ох, Пити, как ты себя чувствуешь? — проворковала кухарка, как только Хан влетел на кухню, не желая теперь появляться в общем зале на трапезе. — Что случилось? Не хорошо? — взволновалась женщина заметив легкую испарину на молодом лице и какой-то не здоровый румянец. — Нет, все хорошо. — с натянутой улыбкой постарался успокоить ее омега. — Вы не против, если я поужинаю здесь. Не хотелось бы появляться среди всех, а то заразятся от меня вся прислуга. А одному сидеть уже так невыносимо. — Конечно, конечно. — сразу же заверила его тетушка, доставая тарелки и приборы. — И все же, как себя чувствуешь? Неужели так сильно захворал? — Ой, не стоит таких беспокойств. Сейчас мне уже на много лучше. — уже более расслабленно и мягко разулыбался Рыцарь, наслаждаясь такой приятной материнской заботой от кухарки. — Рада это слышать. А то многие переполошились, когда начались разговоры, что Советник бегал с бессознательным молодым человеком на руках. — рассказывала она, осторожно накладывая наваристый бульон в глубокую плошку. — А после всех оповещают о твоей внезапной хвори. — Вот оно как… — кивнул Питер, принимая теплую миску, из которой поднимался полупрозрачный ароматный пар. — Ты ешь, ешь, пока горячее. Это должно помочь во время течки. — мягко торопит его женщина. Вот только эффект оказывается противоположный. Хан весь каменеет, даже дышать перестает, широко раскрытыми глазами пялясь прямо перед собой. — Какая течка? — чуть дрожащим голосом говорит омега, — Не понимаю, о чем Вы… — Пити… — удивленно моргает кухарка, а после спешит подсесть к молодому человеку. Шатен все так же напряженно рассматривает стол перед собой, да губы нервно кусает, — Ну что ты… Разве плохо быть тем, кто ты есть? — Как Вы… — но договорить не может, язык просто не позволяет подтвердить слова тетушки. — Да как не понять мне такое. — смеется она, укладывая свою полную ладошку на острое, но крепкое плечо Хана. — Своих двоих вырастила, а сейчас внучат то сколько. — она нежно огладила чужую руку, пытаясь таким жестом поддержать. — И знаю я, как период течки невыносим. Пусть и женщина, но некоторым моим мальчишкам так же досталась такая сложная участь. — А каков Ваш муж? — внезапно интересуется Питер. Отчего-то ему стала так интересна чья-то семейная жизнь. Он не мог ничего сказать плохого в сторону своих родителей. Они его любили, так же как и любили своих троих дочерей. И все же, он по собственному желанию принял тяжелое решение о помощи им, отдав всего себя армии. Отец его являлся крепким, словно сталь, но в то же время очень мягким, подобно расплавленному металлу, человеком. Как любила приговаривать его матушка: «Настоящий кузнец.» Сама же она была такой же сильной и волевой, как и отец, помогая по дому, да растя своих четверых отпрысков. — Муж то мой… — усмехнулась кухарка, а взгляд ее сразу же поменялся, в нем заиграли какие-то особые искорки, которые молодому человеку были еще совсем не знакомы, — Кто-то может считать его высокомерным или холодным, но на самом деле, он не такой, просто выражение чувств у него другое. В молодые годы он… — она на секунду задумалась, а после внезапно рассмеялась, — Знаешь, мне сейчас такое сравнение в голову пришло… — Какое? — не понял Питер, удивленными глазами рассматривая женщину. Она быстро оглядела пустую кухню перед тем, как заговорчески прошептать. — В молодые годы, мой муж был похож на Советника. — и захохотала пуще прежнего. От такого заявления Хан опешил, даже не понимая, как именно воспринимать такие слова. — На Господина Лирела? — переспросил он, словно сомневаясь в том, что сейчас услышал. — Верно, верно. — закивала тетушка, — Он был точно таким же. Холодным и саркастичным с посторонними, но всегда был внимателен к тем, кто ему дорог. Знаешь, как он делал мне подарки? — вновь зашептала она, наводя интриги. Рыцарь весь подобрался в интересе, даже не представляя, что ему сейчас расскажут, — Когда мы еще не были вместе, то он тайно делал мне подарки. Оставлял цветы у нашего дома без записок, отправлял расшитые платки и лично делал обереги. — А… А сладости дарил? — выпалил Хан, внезапно вспомнив о таинственном подарке, что сейчас лежал в его комнате. — Конечно дарил. Ягоды в сахаре от него казались самыми вкусными. Даже несмотря на то, что я знала, где они продавались. Купи мне их кто другой, вкус был совсем иным. — загруженный собственными думами, Питер так и не заметил, как миска перед ним опустела, а самочувствие вновь дало о себе знать. Действие снадобья заканчивалось. Теперь омеге хотелось обговорить с мужчиной то, что так яростно билось в его сознании. Ведь орешки в шоколаде были действительно безумно вкусными. Пересечься с Советником получилось лишь только через пару дней. Вот только, в тот момент, это было последним, чего бы желал омега. От вечной тошноты и слабого аппетита он сильно схуднул, значительно потерял форму без постоянных тренировок, начав походить на крайне больного человека. — Сэр Хан? — послышался удивленный голос Лино, как только тот заметил шатена, что так сильно пытался остаться незамеченным. — Господин Лирел… — здоровается он с ним, стараясь сделать свою улыбку как можно менее неловкой. — Как вы себя чувствуете? — поинтересовался альфа, внимательно рассматривая чуть осунувшееся лицо напротив, примечая для себя темные круги под глазами шатена. Молодой человек беззвучно усмехнулся, ведя себя подозрительно-непонятно для брюнета. — Вы сильно потеряли в весе… Вы были у Лекаря? — Был. — мелко кивнул Хан, продолжая избегать чужого взгляда, — К сожалению с этим сейчас ничего нельзя сделать. — Мне распорядиться, дабы Вам приготовили что-то легкое? — мужчина на секунду нахмурился, но почти сразу же от этой странной эмоции не осталось и следа на его эстетическом лице. — Не стоит. Я чуть позже сам зайду на кухню. — отказался Питер, а у самого внутри что-то забилось. — Но на самом деле, я искал Вас вчерашним днем. — Правда? — поразился Советник. Не часто Рыцарь лично стремился к их встречам. Чаще всего они происходили, как сейчас. Благодаря чистым случайностям. — Да… Хотел поблагодарить. — щеки молодого человека чуть заалели. Вот только вызвано это по причине все так же не закончившейся течки или что-то другого, Лирелу было не понятно. — О чем Вы? — почти искренне удивляется Лино, а сам надеется что услышит именно то, что ожидает. — Вы угадали мою слабость. — лишь роняет омега и сразу же спешит удалиться, к сожалению не видя легкой улыбки, что коснулась губ мужчины. Да и не до этого ему, ведь похоже, что сердце Хана решило вырваться из грудной клетки. А как иначе? Только что он дал согласие на ухаживания, ежели все понял правильно. А вечером его ждал приятный сюрприз. Ароматная еловая ветвь и еще один небольшой мешочек с чем-то таинственным внутри на пороге его покоев. Быстро оглядев коридор, Питер шустро забежал в спальню, с колотящимся сердцем рассматривая новый подарок. Казалось, что маленькая хвойная лапка еще хрустела от уличного мороза, а как она пахла… Сочно, ярко, успокаивающе. Она гордо заняла свое место на тумбе подле кровати, словно обещая мирный сон этой ночью. Мешочек же, казалось, таил в себе куда больше загадок. Поморив себя интересом еще пару минут, Питер все же растягивает узелок и заглядывает внутрь. Заглядывает и пораженно вздыхает. Изумительной работы оберег. На прочной кожаной веревочке. Серебрянный. И вероятно безмерно дорогой. На нем была выгравирована невозможной красы звезда, словно сплетенная из сотен тонких нитей, переплетающихся друг с другом. И этот подарок моментально нашел свое место на груди воина. Хоть страдания его и не были закончены, но теперь молодому человеку не казалось, что все невыносимо плохо. Боли стали более терпимые, а слабость не такая уж и сильная. По крайней мере, он очень старался себя в этом убедить.***
— Все хорошо, Ваша Светлость. Все было не так плохо. — с улыбкой ответил Хан, бросив неловкий взгляд на проходящего мимо Советника, что с, как обычно, нечитаемым выражением лица прошел мимо. А во внутреннем кармане альфы уже прятался очередной хлопковый мешочек.