Связанные

— Но, отец, мне пятнадцать. Я не могу выйти замуж. Отец сделал пренебрежительный жест. — Если я соглашусь, то сможешь. Какое нам дело до законов? Я вцепилась в подлокотники так крепко, что мои пальцы побелели, но я не почувствовала боли. Онемение заполнило каждую клеточку моего тела. — Но я сказал Сонхо, что свадьбу придется отложить, пока тебе не исполнится восемнадцать. Твоя мать была непреклонна, она решила подождать твоего совершеннолетия и окончания школы. Сонхо внял ее мольбам. Это значит, босс сказал моему отцу, что со свадьбой придется подождать. Иначе мой собственный отец бросил бы меня в объятия моего будущего мужа уже сейчас. Мой муж. Волна горечи обрушилась на меня. Я знала только две вещи о Мин Юнги: он станет главой Корейской Семьи, как только его отец уйдет на пенсию или умрет, и он получил прозвище «Монстр» за то, что раздавил кому-то горло голыми руками. Я не знала, сколько ему лет. Моя двоюродная сестра, Наен, должна была выйти замуж за мужчину на тридцать лет старше нее. Юнги не мог быть таким старым, потому как его отец еще не ушел на пенсию. По крайней мере, я на это надеялась. Был ли он жестоким? Он раздавил человеку горло. Он станет главой корейской мафии. — Отец, — прошептала я, — пожалуйста, не заставляй меня выходить за него замуж. Выражение лица отца ожесточилось. — Ты выйдешь за Мин Юнги. Я договорился с его отцом. Ты будешь хорошей женой для Юнги и, когда встретишься с ним на праздновании помолвки, будешь вести себя, как послушная барышня. — Помолвка? — повторила я. Мой голос звучал отдаленно, словно уши накрывала завеса тумана. — Конечно. Отличный способ установить связи между нашими семьями, и так у Юнги будет шанс увидеть, что он получает от этой сделки. Мы не хотим его разочаровать. — Когда… — я прочистила горло, но комок остался, — когда эта помолвка? — Август. Мы еще не назначили дату. Осталось два месяца. Я ошеломленно кивнула. Я любила читать романтические романы и всякий раз, когда пары в них вступали в брак, представляла себе, какой будет моя свадьба. Думала, она будет наполнена волнением и любовью. Пустые мечты глупой девочки. — Но мне позволено продолжать посещать школу? — Хотя какая теперь разница? Я никогда не поступлю в колледж, никогда не буду работать. Все, что мне будет позволено делать, это согревать постель моего мужа. Горло сжалось, в глазах защипало от слез, которым я не позволила пролиться. Отец ненавидел, когда мы теряли контроль. — Да. Я сказал Мину, что ты посещаешь женскую католическую школу, и ответ, кажется, удовлетворил его. Конечно, удовлетворил. Он не мог рисковать, позволяя мне находиться рядом с мальчиками. — Это все? — На данный момент. Я вышла из кабинета, как будто в трансе. Четыре месяца назад мне исполнилось пятнадцать. День рождения казался огромным шагом в сторону моего будущего, и я была взволнована. Глупая. Моя жизнь уже закончилась, не успев начаться. Все было решено за меня. *** Я не могла перестать плакать. Лиса гладила меня по волосам, когда моя голова лежала у нее на коленях. Ей было тринадцать лет, она всего лишь на восемнадцать месяцев младше меня, но сегодня эти восемнадцать месяцев означали разницу между свободой и жизнью в безлюдной тюрьме. Я очень старалась не обижаться на нее за это. Происходящее - не ее вина. — Ты можешь попытаться еще раз поговорить с отцом. Возможно, он передумает, — произнесла Лиса мягким голосом. — Не передумает. — Может быть, мама сможет его переубедить. Как будто отец когда-либо позволял женщине принимать решение за него. — Ничто из того, что может быть сказано или сделано, не изменит ситуацию, — сказала я несчастно. Я не видела мать с тех пор, как она отправила меня в кабинет отца. Вероятно, она не смогла встретиться со мной, зная, к чему приговорила. — Но Дженни... Я подняла голову и вытерла слезы с лица. Лиса смотрела на меня идентичными моим собственным грустными глазами, такими же безоблачными и синими, как летнее небо. Но, тогда как мои волосы были светло-русыми, ее - рыжими. Отец иногда называл Лису ведьмой, и отнюдь не в качестве комплимента. — Он договорился с отцом Юнги. — Они встречались? Я тоже задавалась этим вопросом. Почему он нашел время встретиться с главой Кореи, но не выделил и минутки, чтобы рассказать мне о планах продать меня, как лучшую шлюху? Я отбросила разочарование и отчаяние, которые пытались вырваться из моего тела. — Так сказал мне отец. — Мы должны что-то сделать, — возразила Лиса — Нечего делать. — Но ты даже не встречалась с парнем. Ты ведь не знаешь, как он выглядит! Он может быть некрасивым, толстым и старым. Некрасивый, толстый и старый. Мне хотелось, чтобы это были единственные особенности Юнги, о которых придется беспокоиться. — Давай погуглим. В Интернете должны быть его фотографии. Лиса вскочила и взяла мой ноутбук со стола, потом уселась рядом, прижавшись ко мне боком. Мы нашли несколько фотографий и статей о Юнги У него были самые холодные серые глаза, которые я когда-либо видела. Я могла представить, как эти глаза смотрели на своих жертв за секунду до того, как он пускал им пулю в голову. — Он выше всех, — с изумлением сказала Лиса. Согласна, на всех фотографиях он был на несколько дюймов выше всех, кто стоял рядом; и парень был мускулистым. Вероятно, это объясняет, почему некоторые люди за глаза называли его Монстром. Это прозвище использовали в статьях, а еще они назвали его наследником бизнесмена и владельца клуба. Бизнесмен. Может быть, снаружи. Все знали, кто такой Мин Юнги, но, конечно, никто не был настолько глуп, чтобы писать об этом. — Он с новой девушкой на каждой фотографии. Я пристально посмотрела на безэмоциональное лицо моего будущего мужа. Газеты называли его самым желанным холостяком Корее, наследником сотни миллионов долларов. Наследник империи, но правильнее было бы сказать - наследник смерти и крови. Лиса вздохнула: — Боже, девушки бросаются на него. Полагаю, он хорошо выглядит. — Они могут забрать его себе, — сказала я сердито. В нашем мире за красивой внешностью часто прятался монстр. Светские женщины видели его красоту и богатство. Они думали, что образ плохого парня - просто игра. Лебезили перед его хищной харизмой, потому что он излучал власть. Но было и то, о чем они не знали, - под его высокомерной улыбкой скрывались кровь и смерть. Я резко встала: — Мне нужно поговорить с Сехуном. Сехун было почти пятьдесят, и он был верным солдатом моего отца. А также нашим с Лисой телохранителем. Он знал все обо всех. Мать называла его сплетником. Но если кто-то и знал больше о Юнги, так это Сехун *** — Его «короновали» в одиннадцать, — сказал Сехун, точа нож на болгарке, как делал каждый день. Запахи томатов и орегано заполнили кухню, но это не дало мне ощущение комфорта, как бывало раньше. — В одиннадцать? — переспросила я, пытаясь говорить спокойно. Большинство людей не становятся в полной мере членами мафии, пока не достигнут шестнадцати лет. — Из-за его отца? Сехун улыбнулся, обнажив золотые резцы, и замер: — Ты думаешь, у него было преимущество, потому что он сын босса? В одиннадцать он впервые убил человека, вот почему было принято решение начать его посвящение раньше. Лиса ахнула: — Он - монстр. Сехун пожал плечами. — Скорее тот, кем ему суждено быть. Слабак не сможет править в Мафии. — Он виновато улыбнулся. — Неженка. — Что случилось? — Я не была уверена, что действительно хотела это знать. Если Юнги впервые убил человека в одиннадцать, то, сколько на его счету смертей за прошедшие девять лет?