Связанные

— Прошу прощения, — сказала я, даже если эти слова были горькими. — Мой брат не хотел оказать непочтение. — Я хотел! — закричал Феликс. Я прикрыла его рот ладонью, и он стал извиваться, но я не отпустила. — Не извиняйся, — резко сказала Лиса, игнорируя предостерегающий взгляд, который я на нее бросила. — Не наша вина, что он и его телохранители занимают так много места в коридоре. По крайней мере, Феликс сказал правду. Все думают, что должны лизать ему зад, потому что он станет доно... — Лиса! — мой голос был таким же резким, как удар хлыста. Она сжала губы, глядя на меня широко раскрытыми глазами. — Отведи Юну и Феликса в их комнаты. Сейчас же. — Но... — она оглянулась на меня. Я была рада, что не могла видеть выражение лица Юнги. — Сейчас же! Она схватила за руки Феликса и Юну, после чего ушла прочь. Я не думала, что моя первая встреча с будущим мужем может стать еще хуже. Подбодрив себя, я посмотрела на него и его людей. Я ожидала увидеть ярость, но вместо этого обнаружила ухмылку на лице Юнги. Мои щеки горели от смущения, и теперь, оставшись наедине с тремя мужчинами, нервы скрутили желудок. Мать пришла бы в ужас, узнай, что я не приоделась для своей первой встречи с Юнги. На мне было одно из любимых платьев в пол с рукавами до локтей, и я безмолвно радовалась той защите, которую мне предлагала вся эта ткань. Я сложила руки перед собой, не зная, что делать. — Прошу прощения за сестру и брата. Они... — я изо всех сил старалась подобрать какое-то не грубое слово. — Защищают тебя, — просто сказал Юнги. Его голос был ровным, глубоким, без эмоций. — Это мой брат Чонгук. Губы Чонгука расплылись в широкой ухмылке. Я была рада, что он не попытался взять меня за руку. Не думаю, что мне хватило бы самообладания, если бы любой из них подошел еще ближе. — А это моя правая рука, Хенджин. — Хенджин быстро кивнул мне, прежде чем вернулся к своей задаче - сканированию коридора. Чего он ждал? У нас в секретных лазах не спрятаны убийцы. Я сосредоточила внимание на подбородке Юнги и понадеялась, что со стороны покажется, будто смотрю ему в глаза. Затем сделала шаг назад. — Я должна пойти к своим брату и сестрам. Лицо Юнги выражало понимание, но мне было все равно, понял ли он, какой страх и дискомфорт вызывает во мне. Не дожидаясь его разрешения уйти - он еще не был моим мужем или женихом - я повернулась и быстро ушла, гордясь, что не уступила желанию побежать. *** Мать потянула за платье, которое отец выбрал для этого случая. Для «мясного шоу», как называла его Лиса. Но сколько мать не тянула, платье длиннее не становилось. Я неуверенно взглянула на себя в зеркало. Никогда не носила ничего настолько открытого. Черное платье обтягивало мою задницу и талию, заканчиваясь у средины бедра; верх представлял собой блестящее золотое бюстье с черными прозрачными бретельками. — Я не могу надеть это, мама. Мама встретилась со мной взглядом в зеркале. Ее немного темнее, чем у меня, волосы были заколоты. На ней было элегантное платье в пол. Хотелось бы, чтобы и мне разрешили что-то столь же скромное. — Ты выглядишь как женщина, — прошептала она. Я насторожилась. — Я похожа на шлюху. — Проститутки не могут позволить себе такое платье. У любовницы отца была одежда, которая стоила больше, чем некоторые люди тратили на покупку машины. Мать положила руки на мою талию. — У тебя осиная талия, и благодаря платью твои ноги кажутся очень длинными. Я уверена, Юнги оценит это по достоинству. Я уставилась на свое декольте. У меня маленькая грудь, и даже эффект пуш-ап не смог этого изменить. Я выглядела как пятнадцатилетняя девочка, которую одели так, чтобы походила на женщину. — Вот. — Мать протянула мне черные туфли на пятидюймовых каблуках. Может быть, одев их, стану ростом чуть выше плеча Юнги. Я обула их. Натянув на лицо фальшивую улыбку, мать пригладила мои длинные волосы. — Держи голову высоко. Ким Сонхо назвал тебя самой красивой женщиной в Японии. Покажи Юнги и его окружению, что ты красивее всех женщин в Кореи. В конце концов, Юнги знаком с почти всеми из них. Эти слова доказали мне, что мать читала статьи о похождениях Юнги, или, может быть, отец рассказал ей что-то. — Мама, — нерешительно произнесла я, но она отступила. — Теперь иди. Я пойду за тобой, но это твой день. Ты должна войти в комнату одна. Мужчины будут ждать. Твой отец представит тебя Юнги, а потом мы все вместе пообедаем в столовой. Она повторила мне это уже в десятый раз. На мгновение я захотела взять ее за руку и попросить сопровождать меня, но вместо этого повернулась и вышла из своей комнаты. Я была рада, что последние несколько недель мать заставила меня носить каблуки. Когда подошла к двери в каминный зал на первом этаже западного крыла дома, сердце подскочило к горлу. Я сожалела, что Лисы не было рядом, но мать, вероятно, предупредила сестру о том, как следует себя вести сегодня. Мне нужно было пройти через это в одиночку. Никто не должен украсть шоу у невесты. Я смотрела на темное дерево двери и обдумывала побег. За ней раздался мужской смех, моего отца и босса. В комнате, наполненной самыми могущественными и опасными людьми страны, куда я должна войти. Ягненок наедине с волками. Я покачала головой. Стоило перестать так думать. Я и так заставила их ждать слишком долго. Взявшись за ручку, я опустила ее вниз. Проскользнула внутрь, не глядя ни на кого, когда закрывала дверь. Собрав все свое мужество, я оглядела помещение. Разговор смолк. Мне нужно было что-то сказать? Я дрожала и надеялась, что они не замечали этого. Мой отец выглядел, будто кот, которому налили сливки. Мои глаза нашли Юнги, и его пронзительный взгляд заставил меня окаменеть. Я задержала дыхание. С едва слышимым звоном он поставил стакан с темной жидкостью. Если никто ничего не сказал бы в ближайшее время, я бы точно сбежала из той комнаты. Я быстро посмотрела на лица собравшихся. Корейскую семью представляли Чонгук,Юнги и Мин Джинхван, а также два телохранителя: Хенджин и незнакомый мне молодой человек. Японский синдикат был представлен моим отцом, Ким Сонхо и его сыном, будущим доном, Ким Минхо, а также Сехун и моим двоюродным братом Сухо, которого я ненавидела с огненной страстью тысячи солнц. И в стороне стоял бедный Феликс, которому пришлось надеть черный костюм, как и всем остальным. По нему было видно, что мальчик хотел подбежать ко мне, чтобы утешить, но он понимал, что сказал бы на это Отец. Отец наконец-то подошел ко мне, положил руку на спину и повел в сторону собравшихся людей, словно агнца на заклание. Единственный, кто здесь выглядел совершенно скучающим, был Ким Минхо; он смотрел лишь на свой виски. Наша семья присутствовала на похоронах его жены два месяца назад. Вдовец в тридцать лет. Я бы пожалела его, если бы он не пугал меня до бесчувствия, почти так же, как и Юнги. Конечно, отец повел меня прямиком к моему будущему мужу, при этом скорчив такое странное выражение лица, как будто ожидал, что Юнги упадет на колени от благоговения. А Юнги с тем же успехом мог бы смотреть на камень. Сфокусировавшись на моем отце, его серые глаза были жесткими и холодными. — Это моя дочь, Дженни. Видимо, Юнги не упомянул о нашей неловкой встрече. Следующим заговорил Ким Сонхо: — Я не наобещал слишком многого, не так ли? Я пожелала, чтобы земля разверзлась и поглотила меня целиком. Никогда не становилась объектом столь пристального... внимания. К тому же Сухо смотрел на меня так, что мурашки поползли по коже. Он вступил в ряды совсем недавно, две недели назад ему исполнилось восемнадцать. С тех пор он был даже более отвратителен, чем раньше. — Верно, — просто сказал Юнги. Отец выглядел совершенно отстраненным. Незаметно для присутствующих, Феликс пробрался ко мне и просунул ладонь в мою. Однако Юнги заметил это и уставился на моего брата, который своим присутствием привлек внимание к моим обнаженным бедрам. Я нервно переступила с ноги на ногу, и Юнги отвернулся.