Wrong side of Heaven

А, пока Кейл наслаждался минутами покоя, ленно раздумывая о том, каким именно образом в этот раз ему придется извернуться, чтобы его близкие выжили, а он получил свою желанную жизнь бездельника, Бог Смерти уже приготовил новую информационную бомбу для его дорогих гостей, совершенно не готовых к откровениям будущего. Или прошлого… Зависит от того, как посмотреть. Бог Смерти решительно прокашлялся, привлекая к своему голосу внимание людей в «симуляции» и сказал: — Вторая часть воспоминаний загружена, будьте добры, приготовьтесь к перемещению, — предупредил он достаточно вежливо, запуская необратимый процесс, за который его обязательно побьет Кейл, но это будет потом. Когда-нибудь. И вообще, если он покажет что-то еще более сокровенное, то его маленькую вольность простят, обратив внимание на другую, более явную проблему? Но, зная Кейла, он бы запомнил все и постепенно и со вкусом отыгрывался за каждую мелочь. «Эх, никто не ценит Бога Вечного Покоя…» — посетовал на свою судьбинушку Бог, отправляя образы прошлого порезвиться. *** Кап-кап. Звук воды был первым, что смогли воспринять путешественники по воспоминаниям, а после им в нос ударил тяжелый и удручающий запах плесени и мокрой земли, к которому примешивался сладковатый запах разреженного электричества. Можно было подумать, что они на природе, но это было не так — появившиеся стены и нехитрая обстановка комнаты не давали в этом усомниться. В комнате на первый взгляд людей не было. Была целая армия бутылок, то пустых, то полных, то презрительно оставленных недопитыми. Грязный, весь в разводах диван выглядел поистине ветераном алкогольных войн, провоняв пылью, отходами и спиртом. Потрепанный и замызганный, он явно не вызывал симпатии. Справедливости ради, ничто здесь не вызывало никакой симпатии. Капало, кстати, из опрокинутой бутылки пива какой-то корейской марки, безошибочно определенной Чхве Ханом как самое дешманское, которым перебивалось всякое отребье или бедняки. И это… Квартила их Кейла? Он и в той жизни был пьяницей? Немой вопрос появился на презрительно скорчившихся лицах, но ответ не заставил себя долго ждать, предоставив вместо смутных догадок робко проскальзывающий силуэт ребенка лет пяти от роду. Он робко и очень осторожно положил портфельчик на островок чистоты гостинной и, кажется, уже привычным жестом поправил непослушные темные волосы, прикрывая красноватые глаза, уже тогда полнящиеся разочарованием. Чхве Хан безошибочно узнал в ребенке будущего друга его племянника и решая не скрывать этот факт: — Это… Кейл-ним, — указал он на тихое, похожее на приведение существо, совершенно не похожее на ребенка его возраста. Стоическое лицо, за которым пока что неумело прячется страх и отвращение, нервно перемещающийся взгляд, неопрятная одежда, помятая и грязная, словно бы его поваляли в чем-то. В полумраке было сложно разглядеть все подробности, но, судя по тому, как ребенок подволакивал ногу и то и дело прикусывал губу, ему явно успело достаться. И явно не сладкого. — …я дома, — сказал ребенок в пустоту, стараясь нарушить своим тихим голосом мерное биение капель, которые, словно часы, отсчитывали мгновения до возвращения дяди. — Это… Наш человек? — удивленно спросил Раон, присматриваясь к новому облику их человека, тощему и во много-много раз менее могучему, чем он был, когда вырос. Кажется, в этих тонких руках не было ни грамма силы. А ведь этот человек был похож на целый коготь маленького Раона! Вернее… Будет похож. И дракончик это Знал. Драконы более чувствительны к такого рода истинам, чтобы не верить своей интуиции. -… Да. Вот невезучий ублюдок, — выдохнул Эрухабен, стискивая руки в кулаки. Ему уже не нравилось к чему все идет. Алкоголь, отсутствие женской руки, тотальная бедность и уже опустевший взгляд ребенка ему совсем-совсем не нравились. И Рон Молан прекрасно разделял это чувство. Он, в силу своей профессии, видел немало таких семей, где подонки могли пользоваться силой просто так, просто потому что она у них была. И он презирал таких людей. А сейчас эта… Грязная тварь — какого бы пола и отношения к мальчишке она ни была — издевалась над его Молодым мастером. — Как жаль, что я не могу… Поговорить тем, кто это все выпил и научить его правильным манерам, — инстинктивно натягивая перчатки почти спокойно заметил сын старшего дворецкого. Его угрюмое лицо стало еще более суровым, а котята на его руках слегка вздрогнули от ужасающей ауры, которую источал их сердобольный к детям повар, впрочем, они прекрасно его понимали: их человек выглядел… Как тот, кто просто существует, а не живет, уже в таком возрасте. Он был даже младше Хонга, но чуть старше Раона и то выглядел существенно младше из-за худобы и бледности. Невидимые люди были достаточно тихими — их потрясла картина того, являлось прошлым их Кейл-нима. А ведь это были еще цветочки, как большинству подсказывало третье чувство. А ребенок, тем временем, деловито, но очень быстро, стал собирать бутылки и осторожно промакивать тряпочкой то, что было пролито. Окно он тоже открыл, выпуская спертый воздух, напрочь пропитанный спиртом и землей. Это заметно облегчило дыхание как самому маленькому Кейлу, так и незримым наблюдателям, но не успокоило никого. Из открытого окна были слышны и веселый смех детей с детской площадки, и нежные голоса родителей, которых маленький Рок Су уже успел потерять. — Надо быстрее уходить отсюда, сегодня день зарплаты дяди, он… Опять будет грязно, — пробормотал ребенок себе под нос и взял в ручки пакет с бутылками, которые жалостливо звенькнули друг о друга. Их можно было отдать на стеклопереработку и получить деньги, которые ребенок заботливо отложит в копилочку в рюкзачке, с которым он никогда не расставался. Ребенок уже успел даже слегка просветлеть лицом от мысли о приятно холодящих его ладони монеток, звенькающих, когда он будет убирать их в свой кошелечек, но мечтам сбыться было не суждено. Скрипнула входная дверь и мальчик ощутимо вздрогнул, ощущая как по полу скользнул холодок сквозняка. Хлоп! Входная дверь закрылась, отрезая ребенка от спасительной улицы и Рок Су нервно схватился за ручку мусорного пакета, словно бы этот мусорный пакет его спасет от неумолимо приближающегося дяди. Нет. Никто его не спасет и он это прекрасно понимал. Голова непроизвольно опустилась, а сам мальчик попытался сжаться ближе к углу в надежде, что огромный появившийся на пороге гостинной человек не заметит его. Его дядя был страшным. Высокий, походящий на свинью, неопрятный, со следами недельной щетины на лице, мужчина тяжело опустил новую партию алкоголя и удовлетворенно хмыкнул. Малец постарался на славу, отрабатывая свое существование. А удобно. Сегодня он снова проиграл почти всю свою зарплату, пытаясь отыграться и отдать уже подкапливающийся долг, но не смог. Опять мухлевали с картами. И почему даже когда он мухлюет, ему все равно не везет? Правильно, потому что его личное проклятье прибыло в дом. Именно из-за него на него пало проклятие! Это именно ребенок приносит неудачи, иначе он бы не выжил в той аварии, где его брат и его жена умерли. Этот чертенок забрал жизни своих родителей. — Эй, неблагодарный сопляк! — громко позвал мужчина, замечая рядом со входом рюкзачок. Мерзкий мальчишка ни на секунду не расставался с этим едва ли не единственным напоминанием о родителях, так что мужчина мог сказать точно — дьявольское отродье находилось где-то дома, не успев сбежать в очередной раз непонятно куда, — Куда спрятался? А ну выходи, а то еще на неделю не дам тебе ничего жрать! «Как будто ты в обычные дни хотя бы пытаешься проявить заботу,» — подумал маленький Рок Су и его мысли звонко срезонировали обидой о стены сознания невидимых наблюдателей. Ребенок не спешил отвечать, отступая в тень еще глубже. Буря, которую приносил с собой дядя, не могла отступить так просто, так что ему надо было продержаться пару часов прежде чем этот мужчина снова забудется нервным сном. — Такой же как его родители. Когда его зовешь, хрен подойдет, а когда не нужен, тут же видно его мерзкую шевелюру. Эй ты, убийца своих родителей, тебе не стыдно ныкаться как крыса вместо того, чтобы принять заслуженный урок этого взрослого? Маленький Ким Рок Су сжал ручки. Его дядя опять стал попрекать его в том, что он не совершал. И, честное слово, он говорил дяде, что был бы не против погибнуть вместе со своими родителями, но он выжил. Выжил и вместо того, чтобы исполнять волю своей почившей матушки, счастлив совсем не был… Она так старалась, рассказывая ему о том, как чудесен мир, в который он пришел, как замечательно в нем жить, каким ярким и теплым бывает солнце и как спокойно становится тогда, когда луна восходит на горизонт, но почему, почему ни солнце, ни луна его не грели и не успокаивали? Почему… — Айгу… Несчастный ублюдок, — выдохнул Эрухабен, смотря на то, как дрожит, откликаясь на слова взрослого, ребенок. Как он сжимается и отступает еще на шажок, прищуриваясь и сдерживая рваный вздох от проступающих слез, заталкивая их глубоко внутрь красновато-карих глаз, которые постепенно утрачивали блеск. Или этот блеск был от невыплаканных слез? -… Это же неправда, да? — спросила серьезная Он, стоя прямо напротив того, кто стал ей в будущем отцом, а сейчас выглядел едва ли лучше, чем два ребенка-беглеца из кошачьего племени, — Это просто испытание бога?.. Раон, будучи драконом, понимал несколько больше, тем более, что его непонятный пока что атрибут что-то настойчиво шептал, что это правда, что это настоящее его Человека, и все же он хотел, чтобы это было неправдой. -… Нет, Он, — выдохнул дракончик, устраиваясь призраком на плечах его человека в немой попытке его поддержать и показать ему свет точно также, как его Человек показал ему сияние ночи. — Ублюдок… — выдохнул Чхве Хан, уже догадывающийся о том, что жизнь Кейл-нима не была сладкой ни в коем разе. Он видел как его «господин» смотрел на потерянных детей. С первого дня в новом мире этот человек старался принести только счастье, избегая даже мысли о том, что кто-то повторит его судьбу. Он, да и Альберу тоже, видели многое из того, что не позволялось видеть остальным и некоторые обмолвки Кейла, которые они собирали, словно крупицы алмазов из реки, уже давали им пищу рассуждать так, но… Но одно дело догадываться, а другое дело смотреть на маленького ребенка, которому идти некуда и не к кому, с потухшим взором возможно когда-то лучащихся радостью глаз. Всхип! Ребенок инстинктивно вздрогнул от громкого звука, который он и издал, а после сжался, напрягая плечи и пряча в них незащищенную шею с еще не сошедшими следами «милости» его дяди, оставленных до этого. — Вот ты где, крысеныш, — с садистским удовольствием прошипел мужчина, слегка поглаживая свою правую руку левой — чисто подсознательный жест высшего довольства, — Дядя тебя звал, чтобы ты разделил с ним трапезу, а ты вот как относишься к тому, кто тебе со всей душой! Его голос был на удивление мягок, но в этой обманчивой мягкости, ужас сковал мальчика. А, вместе с ним, и его будущих детей, которых закинул в воспоминания Бог Смерти. — П… Простите, дядя, — склонил голову Ким Рок Су, выражаясь крайне почтительно в надежде, что его покорность несколько смягчит его участь и он сможет улизнуть быстрее, чем получит больше трех ударов. Он слишком слаб… Слаб. — О, как только тебя заметили, так сразу такой шелковый стал. Неужели мне нужно не спускать с тебя глаз, мерзкое отродье? — мягкий голос постепенно приобретал все больше яда, — Какой непослушный ребенок. Неужели твои родители тебя ничему не научили? Ах да. Ты убил их. А после свалился мне на голову. Неудачник. Все из-за тебя! Во всем виноват только ты! И никто иной! — Д… Да, дядя, — согласился с его словами ребенок, сильнее сжимая руки, едва ли не до белых костяшек и старательно прятал лицо. Не стоит дяде видеть его полные ненависти глаза. Он опять это сделал. Весело ему издеваться? Маленький Рок Су не знал, но уже считал своего дядю жалким человеком, который спихивает свои проблемы с, как выразилась соседка, «больной головы на здоровую». — Что ты там бормочешь, бездарь? — с глухим стуком кулак опустился на голову ребенку и Эрухабен с Роном скривились в отвращении, стуку руки о голову вторил стук тела о деревянный пол и тихий стон боли, вырвавшийся у инстинктивно прикрывшего больное место ребенка. — Н…Ничего, дядя, я… Согласен с тем, что вы говорили… Обо мне… Я… Виноват, — Рок Су давно усвоил, что чем более беззащитен и жалок его вид, тем меньше ему достается от приютившего его человека. — Будь благодарен, несносный мальчишка. Вали из моего дома, пока я добрый, — способ оказался действенным и Рок Су опрометью — пока дядя не передумал — рванул вместе с прихваченным рюкзаком и мешком с мусором в сторону выхода, чтобы быстрее избавиться от гнетущего ощущения полного ненависти взгляда на своей спине. — Вали. Надеюсь, тебя собьет машина, тварь. -… Ублюдок, — выдохнул Альберу, потирая слегка щиплющие глаза, которые не были готовы к такому откровению. Вспоминая свое детство, Наследный принц думал, что оно было несчастливым. Пфффф, как же он ошибался. Укол совести пробил грудь и не вышел обратно, застряв неприятной вибрирующей иглой, замедляющей биение сердца, — Он и правда рано или поздно сведет меня с ума. — Ученик, он уже, — мрачно ответил Чхве Хан, нервно сжимая рукоять своего меча в расстроенных чувствах. Лес тьмы?.. Да… Кажется, ни у одного из тех, кого подбирал Кейл-ним, детство счастливым не было. И это расстраивало самопровозглашенного рыцаря первенца Хенитьюзов. — Инструктор, не будьте столь категоричны, — фыркнул Принц, пытаясь переключить собственное внимание на язвительные комментарии Чхве Хану с образа худого и щуплого мальчишки, сжимающего нервно ручку своего маленького рюкзачка. — Но… Наш папа, он же выберется отсюда, да?.. — неуверенно спросил Хонг, прячась в объятиях застывшего соляной статуей Бикроса. — Да. У него есть мы, — твердо сказал Рон, — Он все еще наш молодой господин. — Да какой он тебе молодой господин, — наконец, отмерев, спросил Дерус, сжимая и разжимая кулаки. И вот это заняло место его сына? Еще и то место, которое его настоящий сын добровольно отдал? Нет, мужчина вовсе не в отвращении отворачивался во время всей сцены, нет, он… Испытывал чувство вины, понимая, что его Кейл тоже видел схожую картину. Бутылки, смрад и полная опустошенность взрослого, возникшая от потери жены… «Джур, из меня и правда отвратительный отец,» — резюмировал патриарх Хенитьюз, ставший герцогом благодаря достижениям первенца, нет, Ким Рок Су. — Отец! — из рассуждений его вытянул осуждающий голос маленькой Лили, что сейчас стояла напротив него и смотрела горящими глазами прямо в его собственные. Глаза, так похожие на глаза Виолан, упрямой и гордой второй его жены, которая смогла вытянуть его, погрязшего в жалость к самому себе, — Он — мой орабони! И если ты против, то я не признаю тебя отцом! Он так много для нас сделал! А ты!.. А ты!.. От возмущения девочка едва ли не задохнулась и вскинула палец в его сторону, заботливо поддерживаемая старшим родным братом Басеном, схватившим свою более сильную сестрицу поперек туловища, останавливая от бессмысленного руками махательства в сторону их отца. Вот уж и правда, отличный граф, вернее уже герцог, а отец — никудышный. — Дорогой, прекрати. Ты слишком много думаешь. Наш сын уже выбрал себе путь. Этот человек тоже начал действовать и прокладывать собственную тропу, — в прохладном и спокойном голосе Виолан Дерус всегда находил то, чего ему так не хватало, он придавал ему мужественности продолжать идти вперед, не обращая внимание на собственные тревоги. Как сейчас, ее невысказанная, но явно ощущающаяся поддержка успокоила новоиспеченного герцога. Он покачал головой и пригладил в нервном жесте свои непослушные волосы, оглядываясь по сторонам. Уже вдалеке виднелись фигуры остальных из «семьи» Кейла, которых он объединил, оставались в стороне только те, кто должны были стать его настоящей семьей. Дерус усмехнулся этому наблюдению и тихо сказал: — Ну что, пойдем?.. А то опоздаем еще. -… Да. Пойдем, отец, мы должны узнать этого орабони! — кивнули дети и двинулись вперед своих родителей. Дерус остановился, чтобы посмотреть на спины своих детей, которые были гораздо более зрелыми, чем он сам и стыдливо прикусил внутреннюю сторону щеки, избавляясь от грустных и тяжелых мыслей. — Это нормально, дорогой, — все так же убийственно спокойно сказала Виолан, осторожно беря за руку своего мужа в стремлении оказать ему посильную поддержку. Она любила этого несносного и робкого мужчину, который заботился по-своему о тех, кого считал своими людьми. Со всеми… Кроме сына, который слишком напоминал ему ушедшую из мира слишком рано Джур — она видела ее портрет и не могла не заметить общее сходство Кейла и Джур. И ее сын, как самый почитительный ребенок, в итоге ушел вслед за матерью, оставляя это тело тому, кто даже этого не желал, а стал жертвой обстоятельств. Он мог сбежать куда угодно, но он выбрал стать сильнее и принял Хенитьюзов как свою семью… Виолан была тронута этим поступком и видела, что муж ее тронут тоже, — У нас есть мы. И мы справимся. — Мам, пап, пойдемте же! — махнула рукой непоседливая Лили, стараясь улыбаться, хотя и очень не хотелось. Ее орабони страдал, но это же быстро закончится, да? Правда? Она посмотрит на искреннюю улыбку этого братика? Она увидит его счастливым, правда? … Вот только Лили еще не знала, насколько она ошиблась.