Акира тянет ноющие мышцы, прижимается к скале. Под ногами шумит вода. Шторм накатывает волнами на каменистый берег, осыпает брызгами голову, сводит судорогой пальцы. С трудом получается взять себя в руки и отвлечься от навязчивых мыслей. По позвоночнику катится волна дрожи. Объяснить её не получается даже самому себе. Паршивое предчувствие вспыхивает под кадыком.
Шики смотрит настороженно и будто отвлечённо. В его взгляде сквозит отрешённость от происходящего. Акире кажется, что напарник воспринимает реальность как-то иначе. Он далёк от неё, относится со спокойствием и абсолютным пофигизмом. Словно оплошность не убьёт его, словно это банальная игра. Странно такое видеть, когда они буквально на волоске от смерти.
— Может, всё же выйдем из воды? — спрашивает Акира, обхватывая себя руками. Если они простоят в этом аду ещё минуту, убьют не пули, а собачий холод!
— Не спеши.
Единственный берег, где можно выйти, маячит перед глазами, но сделать хоть шаг в его сторону — то ещё самоубийство. Акира закатывает глаза, вздыхает. Будто от спокойного замерзания что-то кардинально поменяется. А Шики не спешит, высматривает. Что он хочет там увидеть? Чудо?
— Давай выйдем с другой стороны.
— Так остров ведь весь скалистый. Это единственный берег.
— Да нет же, с противоположной стороны этого берега!
Акира переводит взгляд на скалу напротив. Такая же высокая. Такая же напичканная защитными сооружениями. Он издевается? И какая разница, с какой стороны выходить? Что так, что так будет больно. Только увеличит шансы того, что их накроют огнём по пути. Гениальный план, ничего не скажешь.
— Думаешь, это поможет?
Шики спокойно кивает и ныряет под воду. Вот неугомонный! Ни капли спокойствия возле него. Вечно что-то вычудит, как только появляется возможность. Акира вздыхает, но послушно следует за ним. Так-то насильно его не тянут, но и выбора особо не оставляют. Приходится слушаться.
Под водой холодно. Кончики пальцев сковывает мороз, по ним расползаются странные потёки неприятного предчувствия. Акира плотно зажмуривается, но всё же заставляет себя двигаться дальше. Мышцы ноют от напряжения. По спине прокатывается волна дрожи. Разглядеть Шики в мутной штормовой воде сложно. Каждая новая волна всё сильнее утягивает в глубину, приходится прикладывать куда больше сил, чтобы просто придерживаться маршрута. Ориентиры плывут вместе с отмёрзшим мозгом.
Знакомая чёрная макушка появляется возле соседней скалы. Акира цепляется за неё, как за спасительную соломинку, пытается хоть так выровняться и выбрать нужное направление. Позволить воде выбросить себя в глубину — самая нелепая смерть.
Контролировать тело неожиданно тяжело. Кто бы мог подумать, что во время шторма настолько сложно сконцентрироваться на правильных движениях. Но Шики, маячащий перед глазами, явно указывает верный путь. И, если верить его удаче, единственный возможный. Акира тянется к нему, невольно отмечая, как дрожат колени, а вместе с ними и натягиваются мышцы. Наконец-то желанная макушка оказывается на расстоянии вытянутой руки. Мышцы сводит, дышать тяжело. Ни слова с губ не слетает.
Шики хватает его ладонь, насильно тянет к себе. Всего мгновение — мир выравнивается, в ноздри ударяет грубый запах соли. Но Акира отмахивается от него, поворачивает голову. Да уж, ничего не поменялось: со всех сторон этот берег прекрасно укреплён. Здесь нет вариантов.
— И что будем делать? Здесь тоже не выйти.
— Не спеши, — Шики поднимает ладонь, призывая замолчать.
Акира случается, старается проследить направление его взгляда. Самая обычная вышка, чего на неё так смотреть? Но Шики ни на мгновение не отлипает от неё, словно хочет найти что-то в её неприметном металлическом очертании.
Наконец-то он цокнул языком и подгрёб немного ближе к берегу.
— Что ты пытаешься сделать? — всё же спросил Акира, стараясь не отставать.
— Пока что не знаю.
Небрежность и какая-то наивность в голосе удивляет. То есть он серьёзно готов пожертвовать жизнью? Вот так без задней мысли? Без цели? Без плана?! Да что за сумасшедший! Но в глазах Шики блеснуло что-то яркое и светлое. Что-то близкое к озорству. Что бы это значило…
— Смотри, — почти в ухо шепчет Шики, указывая рукой в сторону берега, — у этой вышки слепая зона как раз под скалой. Можем пройти там.
— Вон вторая, — качает головой Акира. — То, что не видит эта, компенсирует та.
— Через две минуты на ней будет пересменка. Если очень постараемся, проскочим.
— Да откуда ты знаешь?!
— Не ори на ухо. Я за собой не тащу.
Акира обессиленно опускает плечи. Нет, у этого человека невозможно ничего узнать! Он слишком бережно хранит секреты. Та ещё заноза в заднице. Но сейчас недоверие гложет голову. Ведь не может Шики знать всё? Или может? Акира и раньше слышал о двойных агентах — людях, которые успевали всюду. Особенных людях. Но не сказать, что среди этих слухов встречались слова о Шики. Не было там его…
— Пулемёт прямо перед носом, ещё и в нашу сторону смотрит, — тихо отвечает Акира.
— Шторм на нашей стороне. Заметить что-то в воде будет сложно.
— Так что делаем?
— Плывём к берегу. Держись как можно ближе к скалам. Понятия не имею, насколько широкий с этой вышки обзор. Будешь выходить из воды — не шуми. Пройдём пулемёт, половина задачи выполнена. Вот и всё.
— Звучит легко…
Акира не стал продолжать фразу, но на душе что-то зашкрябало. Неприятно. И это ещё мягко сказано. Сомневаться больше нет времени. Тут только на всё соглашаться. Не оставаться же в воде до самой смерти. Если так подумать, наверное, умереть там проще, чем замёрзнуть здесь. И всяко быстрее.
Шики прислоняется спиной к скале, его губы едва заметно двигаются, что-то отсчитывая. Акира полностью фокусирует внимание на слухе, пытаясь уловить шёпот. Числа растворяются в шуме моря и тонут вместе с последней надеждой выбраться отсюда живым.
Шики опускается в воду, так низко, что его чёрные волосы едва ли не сливаются с мутной водой. Ну, интересный вариант, ничего не скажешь. Акира неловко сжимает между пальцев свою светлую прядь, вздыхает, и опускается следом. Заметят так заметят. Сил уже нет во всём этом участвовать.
Берег всё ближе и ближе, его мягкий песчаный пляж привлекает внимание. Вот он – момент истины. Сейчас всё решится и пути назад не будет. Перед глазами мелькает огромный пулемёт. Он угрожающе смотрит в самое сердце. От одного лишь вида становится не по себе. Но Акира лишь отмахивается от неудобной мысли. Не время сейчас следить за этим.
Наконец-то песок оказывается под ногами. Если бы не тяжёлые ботинки, это напоминало бы беспечное детство. Помнится, иногда их вместе с приютскими детьми водили к морю. Или же это лишь иллюзия? Акира уже и сам не может разобрать, что было на самом деле, а что привиделось в военной лихорадке. Его воспоминания странно разбросаны и оборваны, будто вычищены от всех ненужных моментов.
Кончики пальцев начинают подрагивать. Времени всё меньше. Холодная вода проникает за шиворот, ледяной струёй обхватывает тело. Краем глаза удаётся заметить, как Шики выскальзывает из волн и, низко пригибаясь, останавливается возле укреплений.
Акира ускоряется, выходит следом. В ноздри ударяет знакомый запах. Такой лёгкий и привлекательный. Это Шики так пахнет? Удивительно. Даже поверить сложно, что это его аромат. На несколько мгновений повисает молчание. Акира не может сообразить, куда двигаться дальше. Судя по всему, не только у него некоторые затруднения. Берег молчит. Даже если бы кто-то упорно выполнял свои обязанности и без сна таращился в воду, заметить двух человек сложно. Это не рота, которая бросается в глаза, и не чёртов корабль.
Но Акира не может откинуть мысль о том, что им просто повезло. Шанс пройти эту ловушку один на миллион. И то, что они выбрали правильную дорогу, не больше чем везение. Адское везение его напарника, которое никогда не заканчивалось.
Шики жестами указывает, в какую сторону лучше двинуться. Акира лишь кивает: в этой всепоглощающей тишине говорить — сущее самоубийство. Под ногами шуршит песок. Как ни ставь ногу — всё равно доносится шорох. Но он не достаточно яркий, чтобы привлечь к себе внимание. И Акире остаётся лишь едва заметно шевелить губами, моля всех богов, чтобы и дальше так было.
Шики ведёт его под покровом ночи в самое логово, ловко маневрируя между защитными сооружениями и ночными дозорными. Удивительно, как же легко он оборачивает чужие защитные постройки в свою пользу. На мгновение представилось лицо здешнего командира, когда ему донесут детали нападения… если донесут. Вот это будет скандалище! Даже не прочь послушать.
Сквозь прицел винтовки видно слишком мало. Лишь небольшая точка вдалеке. Акира не может положиться на себя. Он даже не знает, кто сзади него. Его не учили этим заниматься. У него совсем другое направление. Приходится всецело доверять Шики, позволять свободно вести себя в неизвестность. А самому превратиться в его глаза там, вдалеке.
Бездумно просматривая этажи вражеской базы, Акира отмечает, насколько безумно обернулась его жизнь. Как мало в ней осталось привычного и спокойного. Ещё неделю назад он и подумать не мог, что всё закончится именно так. Полнейшее безумие. Будто им действительно нужно было встретиться. Интересно, зачем?
Отдавать свою жизнь на милость незнакомца — разве не в этом поразительная нелогичность? Шики мягко касается его локтя, увлекая за собой в сторону. Вокруг лишь тишина. И ни один человек не обратил на них внимание.
— Расслабься, — тихо шепчет Шики.
Акира опускает винтовку, потирает кулаками глаза. Что-то болезненно режет их. Видно, не самое это безобидное занятие. И как Шики делал всё в одиночку? То есть… ему ведь никто не помогал. Он сам отказывался от помощи. У него три пары глаз?!
— Пришли.
Вокруг ничего, кроме бесконечного нагромождения зданий. Вот оно как. И что же им здесь нужно? Акира без интереса смотрит на покачивающееся дерево. В мыслях полная неразбериха. И куда дальше? В чём вообще заключается суть задания? Явно не в простом проникновении на чужую базу. Нужно было уточнить это до того, как влезать в неприятности…
Шики оглядывается, на несколько секунд замирает, прислушивается. Наконец-то продолжает движение. Он осторожно обходит здание, словно вокруг него спрятаны подсказки. Акира только пожимает плечами. Чего тут ходить, и без того всё понятно: нужно принимать решение, как действовать дальше.
— Входим? — интересуется он.
— Не вижу смысла.
— Так в чём заключается наша задача? Ты можешь нормально объяснить? Нихрена ведь непонятно.
— Чертежи их самолётов. Только и всего.
— Серьёзно? Что там за самолёты, чертежей которых у нас нет?!
— Вертикального взлёта.
— Что?..
Акира клипает глазами, неуверенно рассматривает привычное лицо. В слегка влажных волосах видно отблески звёзд. На его лице лишь лёгкая усталость. Такая спокойная, уравновешенная. Она кажется нелогичной во всей этой суматохе. Эмоции закручиваются в тугой узел, не дают разобраться в сказанном. Что значит, вертикального взлёта? Судя по холодному взгляду не то, что пришло на ум.
— Шики, ты ведь не про самолёты с лопастями? — осторожно спрашивает он.
— Какая проницательность! Двигайся давай!
Шики ускорился, подошёл к окну, осторожно заглянул в него. Акира так и не смог найти подходящий ответ. Нашёлся великий знаток всего и вся! Раздражение легонько подхлёстывает по шее, заставляя неуверенно шевелить пальцами.
Шики петляет длинными коридорами. Выходит осторожно, стараясь не привлекать внимание и не создавать лишний шум. Дозорные прохаживаются туда-обратно. Глубокая ночь не оставляет им даже шанса на успех. Они явно устали, их морит сон. И только одного взгляда на них достаточно, чтобы зевота незаметно подобралась к сознанию. Голова совсем не работает. Акиру и самого тянет в сон, только всплеск адреналина и дрожащее после холодной воды тело держат в тонусе.
Шики, словно тень, проскальзывает коридорами, идёт, словно наугад, но в каждом его движении чувствуется неожиданная сила и спокойствие. Что-то, что с большей вероятностью покажется безумной уверенностью в своей правоте. Акира следует за ним, не выпускает из виду его спину. Она, словно единственная соломинка, способная вытянуть его на поверхность.
Поворот, ещё один. Шики прислоняется к стене, едва дышит. Мимо проползает очередной наряд. И не видит его! Дыхание перехватывает: всего одна ошибка, и они останутся тут навечно! Но не похоже, чтобы кого-то такие мелочи волновали. Всепоглощающее спокойствие будто передаётся по воздуху, оседает пыльцой в лёгких.
Небольшая полутёмная комнатушка показалась странной остановкой. На первый взгляд в ней нет ничего особенного, но если присмотреться, тело начинало подрагивать, словно здесь была скрытая угроза. Что-то, что заставляло предчувствие вылезать и вопить. Что бы это могло значить?
— Тихо, пойдём, посмотрим.
Шики движется к столу, разгребает документы. На покрытой лаком поверхности появляется множество планов и схем. С каждым мгновением их становится всё больше. Акира и сам пялится в бесконечный поток бумажек. Ничего интересного, всё какие-то бессмысленные документы, суть которых сложно даже уловить. Ничего похожего на планы самолётов.
Наконец-то Шики выуживает из общей кучи непримечательный серый свёрток. Из него сыпется куча небольших чертежей. Акира невольно присматривается к ним в поисках ответов. За дверью слышатся шаги. Они всё ближе и, похоже, направляются прямиком сюда.
Шики вздыхает и опускается под стол. Тянет за локоть, вынуждая опуститься. Внизу темно и тесно. Акира кожей ощущает, насколько близко к нему чужое тело. От понимания этого по спине ползёт дрожь. Неловкость захлёстывает сознание.
— Сиди тихо, — едва слышно шепчет Шики, — он войдёт сюда.
Сильные руки обхватывают его, раскладывают на коленях чертежи. В свете луны с трудом получается разглядеть всё записанное на них. Дверь открывается. Человек входит в кабинет, медленно прохаживается и явно направляется прямо к столу. У Акиры перехватывает дыхание. А вот дыхание Шики остаётся таким же спокойным. Откуда в нём столько безразличия?! Мысли путаются, напряжение нарастает. А Шики безучастно рассматривает чертежи.
— Ты что-то слышал? — грубый голос доносится из-за двери.
— Не-а, — отвечает человек у стола. — Да забей. Какой придурок тут посреди ночи будет шляться?
— Оно-то так, но если вдруг утром получим по шее.
— Пф, да чё тут торчать?! Погнали в столовую. Я знаю, где козёл бухлишко прячет.
Шики перелистывает страницу ровно под тон голоса. Акира с замиранием сердца наблюдает, как удачно два звука накладываются друг на друга, оставаясь незамеченными. Ну это полное безумство! Так рисковать и ради чего?! Чтобы просто пересмотреть идиотские чертежи?!
— Ага, а утром нам отдуваться?
— Да всё равно в наступление. Свалим на того, кто откинется. Там уже пофигу будет.
Гениальность и простота этого плана удивляет. Подумать только! Сколько человеческого в этих словах. И человечности не в лучшем её ключе. Акира переводит взгляд на чертежи, чтобы отвлечься от назойливых мыслей. Изображение самолёта смутно что-то напоминает. Что-то отдалённо похожее на ракету. С чего такие конструктивные решения?
Дверь наконец-то хлопает. Через несколько минут Шики убирает руки, ослабляя хватку и давая свободу. Дышать сразу становится куда легче. Акира отползает вглубь кабинета. Чертежи грохаются с колен на пол и разлетаются вразные стороны.
— Ты бы ещё лёг на них!
— Это всё, что тебя волнует?
—А что ещё? Они ушли. Теперь и наше время.
Чертежи отправляются в непромокаемую папку, а затем и во внутренний карман костюма. По кабинету разлетается слабый шорох бумаги. Кончики пальцев подрагивают от предвкушения. Скоро это всё закончится!
Шики не даёт времени прийти в себя, сразу тащит из кабинета. Пролетают коридоры, теряются в бесконечной веренице лестниц. Акира не осознаёт, куда его ведут, лишь бездумно следует за чёрной тенью. Здание остаётся за спиной. Осталось лишь несколько мгновений, чтобы закончить задание.
Шики прыгает с утёса в воду, быстро исчезая с поля зрения. Акира оглядывается, прислушивается и следует за ним. Тело мгновенно обхватывает ледяная вода. Она проникает под ткань, вызывая волну дрожи. Сконцентрироваться сложно. Но вариантов нет. Вода сама подталкивает дальше, глубже, в открытый океан. Где-то там должна быть лодка. Где-то…
Над головой вспыхивает ослепительный белый свет, а за ним воду пробивают сотни пуль. Они тонут в черноте, как осколки времени. Повернуть голову не получается, остаётся только плыть дальше, надеясь на лучшее.
Сознание пронизывает яркий луч. Спину стягивает тугая боль. Она нарастает, расползается по коже, становится всё ярче. Сеткой обхватывает напряжённые мышцы. Руки сводит, вода всё ближе к лицу. Мгновение — Акиру тянет вниз, тело заливает огнём. Затуманенным взглядом получается разглядеть алое пятно вокруг себя. Но мысли не желают шевелиться и анализировать. Вся боль собралась под кожей, мешая дышать.
Акира приоткрывает рот, глотку обжигает огнём. Кажется, что лёгкие вот-вот схлопнутся. Затуманенное зрение выцепляет из общей непримечательности тёмную макушку. Сильные руки хватают за предплечье. Кожей ощущаются сильные гребки. Сознание проваливается в небытие.
***
Голова ватная и тяжёлая. Так хочется положить её хоть куда-нибудь. Пусть даже на раскалённые угли. До того больно, что хуже уже быть просто не может. Тело подрагивает. Сознание будто в вязкой патоке. Нет сил даже заставить себя открыть глаза. Сквозь непонятную жижу просачивается лишь приглушённое чувство тепла.
Акира фокусируется на ощущениях, отчётливо вырывает из них влажные пальцы, стискивающие его и твёрдую грудь. Это… Почему так? Слабый аромат, перемешанный с запахом железа, кажется знакомым. Шики…
Акира хочет что-то сказать, но тело не слушается. Он не может даже пошевелить пальцами. Мир плывёт, а вместе с ним и сознание. Лишь слегка искажённые голоса доносятся сквозь туман.
— Сюда нельзя! — взволнованный голос Мотоми узнаётся сразу: такой скрипучий, с никотиновой хрипотцой. — Выйди!
— Забери его.
— Куда? Грязный! Мокрый! В стерильную палату. Валите отсюда оба!
— Это твоя работа!
Акира чувствует чужую руку на своём теле. Холодную. Неприятную. Слишком шершавую. Явно с мозолями. И когда он успел стать насколько чувствительным? Невольно тело прильнуло к тёплой груди.
— Первая положительная? Самонадеянно. Шики… я не волшебник. Я могу ему влить третью, она ещё есть, но сам понимаешь…
— Когда будет машина?
— На рассвете. Забудь, дохлый номер. Не он первый, не он последний. Кровь из ниоткуда я не возьму.
Ни капли сожаления в голосе. Лишь бесцветная сухость. Будто Мотоми действительно есть дело до того, кто умрёт. Он уже столько лет врач, что потерял всякую чувствительность. Стало противно. Акире хочется потянуться, возмутиться. Сказать хоть что-то. Но его собственное тело обвязно паутиной нарастающей боли. С каждой секундой голоса становятся всё дальше и дальше.
— Сделай прямое переливание!
— Что на тебя нашло?! Начнём с того, что это не совсем законно, закончим тем, что хрен найдёшь бесполезного идиота, согласного тратить время на это. Здорового идиота! Оставь. Будто первый напарник. Они и без того у тебя дохнут.
Мир погружается в тишину. Акира ощущает напряжение, но голова совершенно не соображает. Ещё никогда не было так всё равно, что будет дальше. Хотелось только, чтобы боль ослабла. Какими путями уже неважно. Пусть просто всё закончится…
— У меня первая положительная… — почти неслышный шёпот.
— Ты… серьёзно? Что с этим парнишкой не так?..
Молчание в ответ. Лишь сбившееся дыхание обволакивает тело. Акира с удивлением отмечает, как дрожит голос Шики:
— Быстрее. Мы успеем.
— Твой номер, — Мотоми отвечает беспристрастно, будто отбросив все сомнения.
Акира не расслышал ответ: боль обхватила каждую клеточку тела, расползлась сеткой по пальцам, вызывая неприятное покалывание. Сознание то и дело проваливается в черноту и вновь выныривает из неё, улавливая лишь обрывки слов:
— …вроде здоров… если что, ответственность на тебе, я не хочу в это вмешиваться.
Мир схлопнулся, как мыльный пузырь и рухнул к ногам. Вокруг лишь вязкая чернота и полное непонимание. Акира не видит, куда идти дальше, не чувствует тела. Словно парит в небытие. И лишь алая лента пронизывает это бесконечное пространство. Но она не движется. Словно застывшая вереница событий прошлого…
Алая лента?
Он невольно тянется с ней, касается кончиками пальцев. Даже ощущает мягкость и шелковистость. Тело обретает неожиданную чувствительность. Сознание зажигается, как спичка. За светом приходит боль и жар. Акира приоткрывает губы, на полную ощущая, насколько они пересохли.
Чёткость зрения возвращается слишком медленно. Можно различить лишь размытые пятна перед глазами. Лба касается холодная рука. И как же этот холод желанен! Вот бы прижаться к нему!
Хлопает дверь.
— Ты чего вскочил? Шуруй в постель!
— У него жар, — голос Шики уставший, сонный и такой взволнованный.
— Естественно, у него жар! Ему только переливание сделали. Вот когда подыхать будет, позовёшь. Буду ещё время на него тратить! У меня таких целый госпиталь. Лови.
Дышать стало легче, как только прохладная жидкость коснулась губ. В теле что-то оборвалось. Боль немного поутихла. Даже получилось разлепить глаза. Шики смотрит с неожиданной теплотой. Странно видеть в его глазах такие эмоции. Словно совершенно другой человек. На губах так и вертится простой вопрос: зачем, но задать его не хватает мужества и сил.
Акира задирает голову, смотрит в окно на сводчатом потолке. Там бездушно горят звёзды. Тело постепенно расслабляется. Кончики пальцев отпускает онемение. Дыхание выравнивается.
На фоне вспыхивают яркие огни. Белые, как звёзды, они сыпятся вниз, к земле. Сплошная пелена вспышек, расчертивших небо, как гирлянды перед Рождеством. Невольно губы растягиваются в улыбке. Эти бездушные звёзды стремятся к земле, но как же они прекрасны! Прекрасны во всём своём разрушительном великолепии!
— Красиво, — едва слышно шепчет Акира.
Шики переводит взгляд в окно и застывает на несколько мгновений. Смертоносные звёзды отражаются адскими огнями в его глазах. И как же они там прекрасны! Кожа покрывается дрожью. Но не от боли, а от холода и восхищения. Акира не может стереть с губ улыбку. Отражение смертоносного оружия в алых глазах смотрится гармонично. Так, как и должно быть.
Сыплющиеся звёзды всё ниже, они касаются зданий. Лижут огнём госпиталь, взрываются, разрывая всё на ошмётки. Касаются тела. В груди разрастается ужасная боль. Она скручивается в тугой узел, кожу опаляет.
— Блядь! Что же ты вечно умираешь!
Шики резко тянет за руку, прижимает к себе. В его объятиях так тепло и спокойно… Мгновение, рушатся балки. Бетонный потолок стремится вниз…
Ни капли страха, лишь умиротворение в его руках. Почему-то кажется, что подобное уже было. Акира плотно зажмуривается и погружается в темноту. Лишь алая лента освещает ему путь в вечном мраке.
***
Акира широко распахивает глаза, но не видит ничего, лишь мутную пелену. В памяти без конца маячит боль, разъедающая тело. Каждое движение даётся с невыносимыми мучениями. Страшно опускать взгляд, смотреть на свою грудь. Воображение рисует громадные раны. Почему? Он выжил после такого? Приходится заставить себя перевести взгляд вниз.
Глаза разлипаются с неохотой. Но не выцепляют из окружения ничего странного. Кожа целая, мягкая, приятная на ощупь. Акира мотает головой. Не может быть! Боль яркими пятнами прожигает его изнутри. Он мёртв? Это иллюзия? Жжётся…
— Чего завис? Давай, двигайся, — голос Шики звучит так спокойно и уставше.
С трудом получается заставить себя вглядываться в окружение. Черты лица словно за пеленой. Ни капли чёткости. И что ему только нужно?! Минуту назад дёргал Мотоми, а тут попустило. Непостоянный.
— Ты чего? — голос становится взволнованным.
Акира ощущает, как пересохшие губы отклеиваются друг от друга. Получается произнести только одно слово:
— Больно…
Собственный голос кажется плаксивым и неправильным. Постыдным. Но нет сил об этом думать. Руки будто сами по себе тянутся к груди, прощупывают её, словно от этого что-то изменится. Как же больно! Тело разрывает на части, захлёстывая слишком яркой болью.
— Ты… — в голосе Шики сквозит растерянность, — открой глаза, немедленно!
Акира машет головой. Впервые слышит от него приказной тон, поддетый леденцой. Если бы он выжил, мог бы стать прекрасным командиром… Если бы?.. Осознание бьёт по голове. Распахнуть глаза — единственное желание! Вокруг лишь приевшийся ангар и ничего больше. Но как так? Они ведь были в госпитале.
Акира переводит взгляд на Шики. Его лицо… такое же, как перед вылетом. Одежда, планы на бетоне — всё такое же! Их же пришибло рухнувшим потолком! Твою мать! Как это? Руки тянутся к ране на груди и не нащупывают ничего. Но болезненно разъедающий кожу фосфор ощущается каждой клеточкой тела. Хочется разодрать кожу, разрезать грудную клетку. Где он? Внутри?!
Пальцы зажимают чужие руки так сильно, что в уголках глаз выступают слёзы. Акира смотрит в алые глаза, вырывается. Да что этот больной ублюдок себе позволяет?! И без него паршиво!
— Прекрати немедленно!
Пощёчина. Лицо опаляет новая порция боли. Хочется взвыть. Акира с трудом заставляет себя смотреть в эти бесстыжие глаза. Сознание плывёт в полную неизвестность с привкусом крови на языке.
Чужой крови.
— Почему?
Шики долго смотрит на свои руки, растерянность в его взгляде настолько яркая, что невольно хочется спросить, что именно вызывает тревогу. Но расползающаяся сетка жара не даёт даже открыть рот.
— Неужели? Моя кровь?
— Отпусти! Больно!
— Не расчёсывай целую кожу!
— Мне больно! Этой дыре хуже не будет!
— Да открой ты глаза‼!
Удар. Глухой и болезненный. Со всей силы. Веки разлепляются сами собой. Даже появляется удивительная резкость. Акира клипает глазами, неуверенно оглядывается. Так и есть. Это ангар. И ничего не напоминает о недавней атаке. Кожа на груди целая и невредимая. Светлая, без уродливых пятен с ожогами…
— Мы ведь умерли? — тихо спрашивает.
— Да.
— Но как тогда? Почему?
— Понятия не имею. Так не должно быть.
Голова начинает болеть сильнее. В сознании всё перемешалось. Ничего, кроме полнейшего шока не осталось. Как такое может быть? В какой безумной реальности он находится? Руки тянутся к тому месту, где была рана. Чешут, водят ногтями, пытаются докопаться до чёртова фосфора.
— Не трожь кожу! Это воспоминания. Твой мозг помнит смерть и посылает болевые сигналы. Человеческое тело не предназначено для постоянной смены реальности. Оно умирает лишь однажды. И твой мозг, не в состоянии понять, что время обнулилось, продолжает обманывать тело.
— Да что ты несёшь! Как обнулилось? Я ведь только что умер! И ты тоже!
— Умер, умер. Успокойся. Забудь. Будто от этого что-то меняется. Думаешь в первый раз?
— В каком смысле?
— Да ты дохнешь, как муха! То и дело приходится менять тактику! Просто в предыдущие разы ты умирал как человек: хоп, и обнулилась память. А теперь мозг всё помнит и пытается воспроизвести «справедливость» только и всего.
Акира клипает глазами. Всё услышанное не собирается в кучу. Мир будто разделяется на несколько частей. То есть он действительно умер? По-настоящему? Шики потирает шею, хмурится. Если присмотреться, в его глазах легко читается боль. Ему тоже нелегко?
Холод сковывает движения. Миллиметр за миллиметром тело наполняется сомнениями. Адское жжение не даёт сосредоточиться. Мысли путаются. Да быть такого не может, чтобы они… Или может?
Акира сжимает волосы, мнёт их. Ощущения вполне реальные и яркие. Не похожие на сон. Может, смерть была сном? Шики прикрывает глаза, кладёт голову на руки. Его губы слегка приоткрыты. Воздух сквозь них проходит с лёгким шумом. Только сейчас становится понятно, что ему больно.
А ведь если подумать… насколько часто он сидел в такой позе? Как много он отмахивался от всего? Он… действительно уже умирал? Мозг отказывается принимать это, но абсолютно спокойное и целое тело намекают на правдивость его слов. Акира вздрагивает, царапает грудь руками и осторожно, боясь, что мгновение рассыпется на множество мелких осколков, спрашивает:
— И часто у тебя такое?
— Чаще, чем ты думаешь.
Шики устало зевает, перехватывает непослушные ладони Акиры и крепко сжимает их. До лёгкого хруста. В голове сразу же проясняется. Хоть мир постепенно возвращается в привычное русло, разобраться в собственных эмоциях не получается. Значит ли это, что теперь…
— Шики?
— Чего?
— Что мы будем делать теперь?
— Глупый вопрос. Получать информацию так, чтобы ты не помер снова.
Боль постепенно стушёвывается, хор в голове проходит. Остаётся только воспоминание из прошлого времени. И оно кажется таким неправильным. Акира неожиданно ярко вспомнил, как сильно Шики сжимал его руку. И чем на самом деле пожертвовал. Внезапное осознание ударило холодной водой. Вот почему его напарники всегда умирали! Он просто выполнял свою работу безупречно, остальное — на их совести.
— Зачем? Ты ведь получил документы. Мог бы пойти дальше. Зачем нужно было со мной возиться?
Повисает молчание. На лице Шики на мгновение появляется странная эмоция. Настолько непривычная, что разгадать её не получается. Что он чувствует? Наконец-то встаёт, отряхивается и машет рукой.
— Просто мне так
захотелось.
— Просто захотелось? Это ведь нелогично…
Но Шики уже нет рядом. До Акиры донёсся только стук тяжёлой подошвы. Что за ребячество? Странный парень.
Акира опускает голову на холодный бетон. Внутри словно всё сжали тисками. Никаких сил не осталось. Боль и жжение постепенно нарастают, становятся всё ярче. В уголках глаз проступает влага. Как же больно!
И всё же…
Акира переводит взгляд на выход из ангара. Шики пялился куда-то в небо. Почему он сделал это? Задание ведь было выполнено. Основные чертежи он получил. Подстрелили-то не его.
— Зачем? — одними губами шепчет Акира, расплывающимся зрением смотря на знакомую фигуру. — Зачем спасать кого-то настолько бесполезного и начинать с начала?
В нём нет смысла и от него нет толку. С самого начала не было. Всё, что он делал, было лишь слабой попыткой вырваться из петли судьбы. Если бы тогда он вёл себя иначе, возможно, жизнь сложилась бы куда проще. Но прошлое не изменить. Он уже здесь. И, по несчастливой случайности, в качестве напарника Шики.
Смысла в этом тандеме не было с самого начала. Не исключено, что командиры просто хотели почистить таким образом ряды. Но почему Шики решил спасти его? Вот уж действительно странное решение.
Сознание потихоньку затуманивается. Вымотанное переживаниями, оно пытается отдышаться. Акира физически ощущает, насколько ему необходим отдых. Не столько телу, сколько негодующему мозгу. Сквозь лёгкую дремоту, он чувствует неожиданно приятные и тёплые руки. Знакомые руки. От их прикосновения тело невольно расслабляется. Затем под спиной оказывается что-то твёрдое. И сквозь дремоту доносится напряжённый и тихий голос:
— Так будет лучше.
Что будет? Акира не успел подумать о том, что это может значить. Его мягко унёс сон. Всё стало таким неважным и не примечательным, мир ускользнул из-под пальцев, оставив после себя лишь отголосок боли прошлого.
