Перезапись

      Акира утыкается лицом в подушку, настраивается, но в голове ничего, кроме сумасшедшего писка. Такое чувство, что ему напрочь отбило мозги за всё это время. И самое паршивое: не понять, что происходит. Его будто отрезало от реальности, зажало в бесконечных провонявших насквозь лекарствами стенах. И никаких новостей. Ничего.       Только девять утра, но он уже знает, что сейчас будет. Ровно через час дверь откроется и надоедливая до ужаса девушка начнёт настойчиво задавать тупые вопросы. Снова. Снова, снова и снова! От повторения чёртового дня кружится голова. Это просто невыносимо!       И не закончится он никак! Акира вздыхает, отлепляет лицо от подушки, подходит к окну. Раздражение сразу же стушёвывается, становится почти незаметным. Мысли захватывает совершенно другое. Уже пять раз этот день перезапускался. Что с Шики? С чем он столкнулся? Понимание того, что этому болвану нужна помощь, и невозможность вмешаться сводят с ума. И если бы эта невозможность была связана с физическими проблемами! Нет! За прошедшие месяцы нога срослась, ходить уже куда проще, чем раньше. Будто всё осталось позади. Всё, кроме неопределённости.       За окном пасмурное небо. Скоро будет дождь. Снова. Осенняя листва обильно залепила влажный асфальт. И совершенно ничего не видно за её почерневшими боками. Пусть уже и зима, здесь куда теплее, чем дома. Сплошные дожди и ничего больше. Дрожат пальцы. Серое небо неприветливое, низкое, давящее. В нём нет ни капли надежды.       Акира приглаживает растрепавшиеся волосы, пытается разглядеть за тучами хоть какой-то проблеск, но не видит совершенно ничего. За окном безысходность. В сердце тоже. А Шики затерялся где-то в неизвестности. От него доносятся только отголоски в виде повторяющихся дней.       Дверь открывается. Девушка входит в комнату, садится на стул, в ожидании смотрит на него. Акира с неохотой отлепляется от окна. Ладно, он готов. Но как только доносятся первые звуки до слуха, внутри всё закипает, булькает злобой.       — Хотите поговорить?       Нет, блядь! Не хочет! Не хочет в тысячный раз повторять одно и то же! Акира прикусывает кончик языка, кивает. Но весь монолог пропускает мимо ушей. Ему всё равно. Каждое дурацкое слово он слышал пять раз. Девушка чётко следует поставленному плану, несмотря на любые ответы, придерживается чёртовой бумажки. И это бесит! Словно туповатый NPC с одной моделью поведения.       — Если вопросы покажутся вам личными или некорректными, можете на них не отвечать, но буду признательна, если вы будете максимально честны со мной.       Акира закатывает глаза. Девушка повторяет это из раза в раз, чтобы заебать по самое не могу, чтобы сожрать кучу времени, чтобы не дать думать о нём. Ебучая херня! Руки чешутся, всё внутри напрягается. Хочется едва ли не орать. И на первом же вопросе Акира не может остановить рвущийся из груди поток возмущения.       — Не отвечать?! Пожалуйста! Я не хочу с вами разговаривать! Что вы на меня смотрите?! Да я каждый тупой вопрос наизусть знаю. Сначала вы будете втирать, что всё не так плохо, как кажется, потом посоветуете дурацкие упражнения. Оставьте меня в покое!!! Если действительно хотите помочь, а не ставить идиотские галочки в анкете, скажите: где Шики?!!       Девушка на несколько мгновений замирает, словно у неё лагают последние программы, давит из себя улыбку и непринуждённо, точно по тексту отвечает:       — Этого я не знаю. Давайте сегодня поговорим о вас.       Акира едва ли не воет. Ну никак она не сбивается с плана. Идёт по чёткой схеме всегда. Раздражает. А он не хочет в очередной раз рассказывать, что болит, о чём мечтает и как часто пытается контролировать всплески гнева. Да от неё этих всплесков куда больше!       Но, конечно, никто этого не понимает. Потому что никто не знает, какой мир на самом деле, чего в реальности стоит их уверенное продвижение к победе. Знает только Акира. И от этого ещё больнее, ведь он не может вмешаться. Наблюдать со стороны — ужасно.       Девушка мягко продолжает, игнорируя любые попытки от неё отделаться.       — Послушайте, вы пройдёте курс, станет легче, и мы вас выпишем.       — Не хочу я ничего проходить! Оставьте меня в покое!       Акира срывается. И ему абсолютно всё равно, что подумают другие. Какое до них дело, когда каждый чёртов шаг повторяется и повторяется. Сейчас бы заботиться о чувствах тех, кому на него настолько плевать, что от заданной темы не отходят ни на шаг.       Девушка вздыхает, но всё же выходит из комнаты. На несколько мгновений всё погружается в тишину, но Акира знает, что ненадолго. Сейчас прилетит Мотоми. Впрочем, он куда живее других, по крайней мере, его ответы всегда разные. Но всё равно осторожничает. Такое чувство, что им всем дали только одно задание: любыми способами избегать разговоров о Шики. И больше ничего. Не лечить, не помогать, а прятаться и молчать.       Действительно, Мотоми не заставляет себя долго ждать. Дверь открывается, он устало плюхается на стул. Тёмные круги под глазами и резкий запах кофеина сбивают с ног. Явно долго не спал, но какая разница?       — Что ты моих врачей постоянно драконишь? — устало спрашивает он.       — Я?! Мне нужен ответ на один-единственный вопрос: где Шики? Всё. Не нужно мне голову лечить!       — С ним всё хорошо, он на задании…       — Да я знаю, что он жив! Где он конкретно?! Какое идиотское задание всучил ему Гвен на этот раз?!       — Откуда же мне знать?       — Так выпишите меня из этого дурдома! Верните к нему!       Мотоми тяжело вздыхает, встаёт, делает несколько шагов по комнате, и садится рядом на кровать. От него несёт табаком и кофе. Адово сочетание. Акира морщится, но не отодвигается. Он должен всё узнать. Этот хотя бы реагирует на его слова и отвечает не по таблице.       — Я не могу тебя выписать. Ты очень… — запинается, чувствуется, что долго подбирает слова, — нервный. Тебе нужно немного отдохнуть, так бывает, это обыденный процесс.       — А ему не нужно? — уныло отвечает Акира.       — Ты сильно о нём переживаешь. Не нужно так. С ним всё хорошо, он просто немного другой. Ему не нужен отдых.       Да откуда эти идиоты знают, что ему нужно?! Они даже не видят правды! Придумали себе дурацкую реальность, в которой Шики такая себе волшебная палочка. Херакнул — и всё, победа. Да нихрена!!!       От злости и бессилия опускаются руки. Ну что тут можно сказать? Что сделать? Как повлиять? Да никак! Они никогда не увидят в Шики человека, пока верят в свою иллюзию идеального солдата. А ему тоже бывает тяжело, больно, нервно. И никак из этого круга не выбраться.       — Отпустите меня.       — Не могу. Меня беспокоит твоя неуравновешенность. Как бы чего не вышло.       Акира готов пробить ладонью себе голову. Ну что за чушь?! Он нервный только из-за того, что бесконечный день и вопросы не дают отдыха. Но разве кому-то докажешь меняющийся мир? Навряд ли. В такое ни один здравомыслящий человек не поверит. Плечи опускаются.       — Я просто хочу быть с ним.       — Послушай, — Мотоми устало трёт шею, кусает кончик сигареты, но вовремя вспоминает, где находится, и убирает её. — На самом деле Шики не нужны напарники. Он особенный. У него нет чувств и привязанностей, есть только цель. Цель, ради которой он живёт.       Акира закатывает глаза, пересохшими губами едва слышно спрашивает: — Это то, какой он есть, или то, каким вы хотите его видеть?       Мотоми крутит покусанную сигарету в руках, смотрит на неё с такой вселенской печалью, что собственная злость утихомиривается, падает безвольным кулём под ноги. Ничего не остаётся, кроме усталости. Акире не под силу повлиять на реальность.       — Не знаю, — наконец-то доносится до уха. — До недавнего я был уверен, что все они напрочь лишены чувств, но сейчас…       Мотоми выбрасывает помятую сигарету в урну, вздыхает.       — Во всяком случае, он выносливее тебя. Будь терпелив и лечись, может, после победы вы встретитесь.       Акира вздыхает. Ну конечно, после победы. После победы, которую они взвалили на плечи Шики, недоумённо пожимая плечами на логичное возмущение. Не думали они. Пф! Не спрашивали! Не говорили с ним, не смотрели на него. Блядь, да как можно было жить с ним бок о бок, видеть его каждый день и не замечать подавленность, нервозность, тускнеющие глаза? Как можно было равнять всех на Нано и довольствоваться этим? Закрывать глаза на потребности? Противно.       Настолько противно, что сводит скулы. Но Акира не успевает ничего ответить: резкая боль пронизывает тело, проходит тонкой линией по мышцам, и алая нить тянет его назад, в самое пекло, чтобы начать безумный день заново. Хватает сил только тяжело вздохнуть, позволяя реальности откатываться назад.       Остаётся лишь надеяться, что Шики сможет справиться с заданием и пойти дальше. Неизвестно где, в одиночку, он наверняка сходит с ума. Акира не отличается суеверностью, но мысленно обращается к небу, может, хоть так получится вырвать его из бесконечного круга.

***

      Странные сны терзают и без того израненную душу. С каждым новым днём они становятся всё реалистичнее и чётче, будто неизвестная пелена пала к ногам, позволив взглянуть на своё-чужое прошлое. До сих пор нет уверенности, что оно реально, но слишком уж цепляет.       Акира оглядывается по сторонам, моргает. Глаза не сразу привыкают к полутьме. Из мрака комнаты получается выхватить только мигающие лампочки и собственный страх. Он… заблудился? Паника подкатывает к горлу с неожиданной силой. Ощущается это максимально странно: чужое тело сковывает непередаваемый ужас, но его собственный разум совершенно спокоен. Такое расслоение невольно вызывает напряжение.       Из-за поворота выглядывает мужчина в белом халате, больно хватает его за руку, и недовольно переговаривается с кем-то по телефону. Акира полностью сосредотачивается на слухе, боясь упустить что-то важное.       — Ну сколько можно! Что за неугомонный ребёнок?! Когда за ним приедут?       Из телефона на громкой связи отчётливо доносится ответ:       — Сегодня после обеда, потерпеть не можете?       — Тут потерпишь! Сегодня наконец-то первое собрание семёрки по форме, а у нас это неугомонное нечто!       — Ничего, если ребёнок может помешать собранию, то какая цена у этой херни?       Акира мысленно делает пометку, что голос из телефона кажется смутно знакомым. Это он та самая помеха собранию? И что за собрание по форме? Неужели сейчас наконец-то получится увидеть Шики?! От этой мысли окрыляется не только душа, но и тело будто ускоряет шаг. Значит, для того Акиры это тоже много значило. Нереальность происходящего подхлёстывает, заставляет едва ли не бежать вперёд.       Наконец-то они оказываются в просторной комнате, освещённой мягким светом ламп. Его руку отпускают, мужчина отходит чуть в сторону, увлекая какого-то человека в разговор. А Акира смотрит на всё широко распахнутыми глазами, не в силах подобрать слова. Это…       Шики стоит у стены, смотрит в сторону. И каждая черта его лица кажется чуть острее, чем до этого. Чёрная парадная форма смотрится на нём великолепно. Наверное сейчас, когда он стал старше, выглядел бы ещё эффектнее, только вот… никогда не приходилось его видеть в форме.       Акира отмахивается от мыслей, уже хочет подойти, но останавливается, как только видит других людей у стены. Их лица совершенно не знакомы, но от одного взгляда по спине ползёт холодок. На подкорке клубится совершенно неприятное предчувствие.       Из-за стеллажа появляется Нано. Вот кого-кого, а этого человека Акира узнает где-угодно. Фиолетовые глазищи неотрывно следят за ним. И что только нужно?! Но внезапно внимание на себя перетягивает Шики.       — Надо же, форма настолько эффектная, что даже неудачным экспериментам к лицу, — безразлично говорит Нано, прислонясь к стене.       Шики не отвечает, смотрит в сторону так, будто вокруг совершенно ничего не происходит. Акира отчётливо ощущает насколько ему всё равно. Он… выглядит очень уставшим, словно не спал всю ночь. От понимания возможных причин становится дурно.       — Ну всё, хватит болтать, — бросает мужчина.       — Это просто факты, — пожимает плечами Нано.       — Не важно, молчи, пока не спрашивают. Собрание предполагает, что вы покажете себя с лучшей стороны.       Акиру выпихивает из воспоминания. На коже отчётливо ощущается чужое прикосновение. Грубоватое и тормошащее. Он открывает глаза, смотрит на потолок, слишком медленно соображая, где находится и что от него хотят. Мир возвращается на круги своя, а бесконечная вереница дней и не думает сбавлять обороты.

***

      У Акиры подрагивают руки, Мотоми хмурится, хватает их удобнее, пытаясь попасть в вену. Очередной анализ крови, всё как всегда. Но на этот раз всё тело окутывает мелкая дрожь и не избавиться от неё, не утихомирить. Игла прокалывает кожу, Акира вроде и смотрит прямо туда, но совершенно ничего не чувствует. Мысли напрочь занимает совершенно другое.       Напряжение разливается по мышцам, проступает причудливым сплетением образов в голове. Сквозь ворох чувств отчётливо проступает страх. Уже вторую неделю мир совершенно не меняется. То есть меняется, конечно, но не возвращается к начальной точке. Сначала Акира с удовольствием отмечал проходящие дни, но чем дальше, тем страшнее становилось. Уж слишком долго ничего не происходит.       Шики вроде и закончил своё задание, но тишина, бесконечно следующая за этим событием, вываливает на голову сотни неприятных мыслей. Он не подаёт абсолютно никаких признаков жизни, будто исчез из реальности, перестал существовать. От таких мыслей становится дурно.       Мотоми мягко надавливает на кожу, из свежего прокола брызжет кровь, но даже так Акира совершенно ничего не чувствует. Где же он может быть? Что случилось? Неделю мир не откатывается назад! Может быть, его тело потеряло способность отматывать время? Да ну! Быть не может. Слишком безумно звучит даже просто предположение.       Акира закрывает лицо руками, утыкается лбом в подушку. Ну что за чёрт? Быть не может, чтобы Шики просто исчез с поля зрения. Может, этого старика спросить? Мотоми, будто чувствует его намерения, косится с недовольством.       — Где Шики?.. — особо не надеясь, спрашивает Акира.       — Откуда мне знать? Я — врач, а не генерал. Вот у него и спрашивай.       Мотоми переставляет пробирки туда-обратно, всматривается в них так, будто впервые видит. Хмурится. Зовёт медсестру. Та вбегает с неожиданной скоростью, перепроверяет пробирки, тоже внимательно смотрит на них. Они крутятся там, как стервятники.       — Быть такого не может! — восклицает Мотоми. — Я лично проводил анализ полгода назад! Кровь была совершенно другая! Такое не могло произойти за настолько короткое время!       — Ну как она может быть другой?! — не унимается медсестра. — Хоть убейте, но невозможно, чтобы у человека состав крови изменился!       — Бред какой-то… Акира?       — Что?       Мотоми садится на постель, внимательно рассматривает руки, будто ищет что-то на них.       — Твоя кровь ведь отторгала наши препараты. Я это точно помню. Так как в ней оказался остаточный след от них?.. Чем вы занимались?!       Вопрос как обухом по голове. Акира открыто смотрит в чужие глаза, лихорадочно соображая, что можно ответить. Ну не скажет же он, в самом деле, что прошёл через переливание. Хотя, если подумать… тело ведь вернулось в прошлое, до того, как произошло переливание. Так почему след препаратов остался в крови? Не должен ведь… или должен?       Акира уже и сам не может понять, как работает его тело. Возможно, Шики мог бы ответить точнее, но его рядом нет. И никто не поможет выбраться из ситуации. О нём вообще никакой информации. Так какая уже разница, что там за препараты и как они попали?       — Может, он принимал что-то? — предлагает единственный логичный вариант медсестра.       — Нет. Тогда бы пошло либо отторжение, либо принятие препарата. А у него именно что остаточный след. Слишком лёгкий налёт. Такое ввести искусственным путём не получится. Да и смысла нет: никаких изменений от такого налёта не будет в организме. Нет… Препарат попал другим путём. Акира, что Шики с тобой делал?       — Ничего он со мной не делал! Что за дурацкие вопросы?! Лучше скажите, где он?!       Мотоми потирает переносицу. Вздыхает. Затем снова поворачивается к пробиркам. В его глазах на несколько мгновений вспыхивает полное непонимание, но тут же стушёвывается, исчезает. На его месте отчётливо читается чисто научный интерес.       — Проверю ещё раз. Может быть, ошибка. Не должно быть таких результатов с разницей в полгода. А ты масло не забывай на ноги наносить! Всё расчесал к чертям! Как тебя лечить, если постоянно чешешься?! Увлажняй чёртову кожу, и без того нога отвратная!       Ясно. Значит, никакого внимания его вопросу. Мотоми волнует только здоровье и больше ничего. Вот же!.. Акира вздыхает, встаёт с кровати. На него не обращают никакого внимания. Впрочем, кому теперь до него есть дело? Все помешались на анализах. Пустая комната отдаёт неприятным запахом лекарств. От них начинает кружиться голова.       Акира делает несколько шагов к двери, потом к окну. И так по кругу, пока в голове не устаканиваются последние мысли. Время неумолимо бежит дальше, всё быстрее добираясь до следующего дня. А секундная стрелка на больших часах даже не дрогнула. И в этот раз мир не меняется.       Что же с Шики? Ведь не мог он… Акира отмахивается. Нет! Не мог! Не должен! Больше никто не знает о его секрете. Нет Нано, нет и последней опасности для него… ведь так? Голова кружится. Всё новые и новые мысли пролезают в сознание, оставляя после себя лишь полную неразбериху. Даже если и так…       Акира хватает бутылку с водой, делает несколько глотков. Во рту на несколько мгновений пропадает сухость. Ну наконец-то! Только вот реальность быстро даёт о себе знать. Шики в самом деле исчез со всех маячков, будто растворился.       Белая дверь манит. Она совсем близко: сделать лишь несколько шагов, и окажется в пределах досягаемости. А за ней вполне могут найтись ответы, которые так старательно скрывает Мотоми. Ну не может он не знать, где носит Шики. А раз не говорит, почему бы самостоятельно не разобраться?       Акира приоткрывает дверь. Та поддаётся легко, но со скрипом. Собственные шаги звучат очень громко, эхом отскакивают от пустых стен, разлетаются по коридору. Остаётся надеяться, что никто не прибежит на звуки. Несколько дверей вдоль стен, яркий свет из окна и лестница. Ничего необычного.       Акира присматривается к надписям у дверей, выискивает на них что-то полезное. Имён, конечно же, нет, лишь номера. Безликие и непонятные. По коже ползёт холод. Хочется встрепенуться, спрятаться под одеяло от надвигающейся зимы.       Приходится взять себя в руки, мысленно выругаться, и направиться в сторону, откуда дует. Акира доходит до приоткрытой двери туалета, оттуда прямо валит запах сигарет. Надо же, кто-то решил испытать судьбу. Толкает дверь. Окно открыто настежь, возле него парень с гипсом на руке вглядывается в унылый пейзаж. Он вздрагивает от скрипа двери, но быстро расслабляется.       — Тьфу! Напугал! Я думал, старик снова мозг промывать пришёл.       — Он-то? Сам дымит без конца, — подхватывает Акира.       — А то! Типа только ему можно. Задрал лезть не в своё дело. А ты кто будешь?       — Акира…       Парень кивает совершенно спокойно. Не приглядывается, не рассматривает. Наверное, не слышал о нём. Оно и к лучшему. Слухов и без того много, ещё с десяток новых, и крыша окончательно поедет. Этот хотя бы подозрениями и шуточками не сыплет.       — Ясно. Я — Ди.       Акира кивает. Но тут же собирается, спрашивает, даже не откладывая:       — Ты что-то слышал о Шики?       — О ком?       — А, неважно.       Видно, действительно не в курсе. Новенький, что ли? Или с других направлений? О Шики обычно знают все. Но этот парень выглядит совершенно отстранённым. И откуда только взялся? Ну, здесь неудача. Можно прогуляться по другим палатам, вдруг кто-то подвернётся.       — Ты кого-то потерял? — парень выбрасывает недокурок в окно, смотрит пристально, будто душу хочет вытряхнуть.       — Да, потерял. Мы разделились.       — Идиот.       Что?! Нарывается? Но лицо парня не выражает никакой агрессии. Он сказал это настолько спокойно и не вникая, что становится даже жутковато. Что за внезапные откровения с ничего? Парень достаёт ещё одну сигарету, прикуривает, делает долгую затяжку и наконец-то объясняет:       — Если ты с кем-то разойдёшься во время войны, не встретишь его снова. Простое правило. Мне казалось, его все знают.       — Не мне решать.       Парень пожимает плечами. Указывает кончиком сигареты вдаль.       — Надеюсь, ты его хотя бы найдёшь.       — Да уж… и я.       Акира выскальзывает из туалета как можно скорее, от разговора на языке оседает неприятное послевкусие, какая-то горечь. В его словах есть доля правды, но что он со сломанной ногой мог сделать? Тем более, когда речь шла о Шики. Может, на непримечательного бойца глаза закрыли бы, но не на него.       Нет, не стоит так думать! Шики не может умереть. Он ведь особенный человек. У него не должно быть такого конца. Просто… просто ему не дают новых заданий. Внезапная идея вспыхивает яркой нитью. Ведь и правда! Ему могут просто не давать заданий! Не обязательно что-то случилось!       Акира хватается за эту мысль, прокручивает её в голове снова и снова. Он и сам уже не знает, верит себе или же пытается найти оправдание в любой мелочи. Как бы там ни было, остаётся только ждать. Лишь время может разобраться во всём происходящем.