Старшекурсник

      Тепло. Ничего не сравнится с домашним уютом. Накануне завершилась сессия, пришло время немного отдохнуть от будничной суеты и расторопной зубрёжки едва пройденного материала.        Феликс полтора года назад поступил в престижный университет на хореографа, но стоило ему ступить на порог образовательного учреждения, как в голову врезались сторонние сплетни о красавце-старшекурснике. Первогодки точно на ушах стояли, вечно перешептывались за спиной, только и мечтали получить внимание популярного студента. Это позже Енбоку удалось выяснить, что юноша обучался на художественном факультете — будущий дизайнер. Он славился своей цепкой натурой, проявлением уважения, успешно развивался во множестве направлений, а картины писал так, будто рожден был с кистью в руке. Его семья могла похвастаться незаурядным прибыльным бизнесом. Особенно привлекало лицо парня, выполненное как по золотому сечению.       Феликс знал это не понаслышке. По чистой случайности одной из одногруппниц Ли стала младшая сестра звезды всея универа — Хван Йеджи. С ней-то брюнет и сплёлся ещё в начале обучения. Верно, общение трудно было назвать слишком крепким, абы для закрепления дружеских уз требуются долгие годы, но им вдвоём сталось комфортно очень скоро, лишние мнения в счет брать никто не желал.        Характер девушки веял взрывными нотками, она не стеснялась показаться на публике, вела себя эксцентрично, застать ее в неповторимо ярком образе уже не казалось чем-то необыкновенным. Тот тип людей, который беспрекословно и абсолютно всегда за любой движ, будь то школьная дискотека или клубная тусовка с разносортной алкашкой. Брюнетка проживала близ университета вместе со старшим братом в просторной квартире, подаренной родителями. Правда… вот незадача, дома редко кто находился. Йеджи с Феликсом либо отрабатывают движения в зале, что специально открыт по вечерам для подобных тружеников, либо шастают по барам, напиваются до звездочек перед глазами и идут к парню на хату, чтоб не пришлось выслушивать нравоучения от примерного Хвана-старшего. К слову, сам-то Хенджин подавно не студент с иголочки, каким он старается показать себя во время учебного процесса. Он так же ночует у друзей, пьет, курит — в общем, и у него полно своих скелетов в шкафу.       Впервые Енбок застал брата подруги, когда в очередной раз остался у нее с ночевкой. От юноши несло ароматом домашнего уюта, сам одет он был в свободную белую футболку и темные шорты, что плавно свисали, еле прикрывая бледную кожу выше колен. Он бесцеремонно вошел в комнату, а взгляд Феликса проскользнул вдоль маршрута новоприбывшего жильца. Его лик выражал твердое спокойствие с долей усмешки. Но образ Хвана слегка пошатнулся, стоило только ему опустить пару отнюдь не банальных острых шуточек. Пошатнулся и привстал на носочки, теперь находясь еще выше в глазах Ли.        Енбоку нравились красивые люди с хорошим чувством юмора, и, особенно, ему нравился брат его лучшей подруги. Прям до мурашек пробирало. Признать стыдно, рассказать — тем более. Да Йеджи и сама неглупая, догадалась через пару неравнодушных вздохов. Прятать нечего, время раскрывать карты.        Вскоре их пути как-то сильно пересеклись, и они начали тусоваться вместе, со стороны каждого набралось еще по человеку-другому, всего семеро: сиблинги Хваны, жившие по всем правилам симбиоза, от них пара девчат и один паренек, а от Феликса только Джисон — его друг со старшей школы. Если остальных по именам, то Рюджин, Черен и Минхо. Веселая компания. Нередко приходилось зависать на квартире у Йеджи: а больше и негде, из вариантов только клубы, но вечно таскаться по общественным местам наобум как вариант очень сомнительный,  Енбок снимает маленькую студию на окраине города, Рю да Черен делят комнату в общежитии на двоих, а Минхо… перфекционист, кто и ноги в своем доме видеть не желает — вот и порешали. Непонятным образом среди студентов появилась традиция сводить красиво смотрящуюся парочку без видимой причины. Первыми подопытными крысами стали Хенджин и Феликс. Не поймите неправильно, но у старшекурсника точно были какие-никакие проблемы в общении, иначе он бы явно не стал заигрывать с лучшим другом своей сестры!       Наверное. И проблема-то крылась именно в том, что этакая манера вошла в привычку, поэтому никого не удивлял сухой флирт в сторону пай-мальчика, пока тот самый пай-мальчик пищал в подушку и краснел от смущения. Юношу, правда, подобная реакция младшего лишь забавляла. А для их пары даже наименование умудрились придумать, хенликсы. Ныне, при любом упоминании этих двоих, следом шло и своеобразное оскорбление, но таковым его в малых кругах и не считали: ребятам интересно было понаблюдать за развитием отношений и взаимодействий, а один из главных героев уже втрескался по самые «не балуй», вот оттого с трудом и отрицал близость с названным пейрингом.  В один из прекраснейших субботних вечеров, что проходили в компании, точно по схеме, Йеджи — главному инициатору провокационных задумок — приспичило сыграть в «правду или действие». Все прекрасно понимали, что добром это не кончится, но всем абсолютно так же было и поебать на последствия. Первые два круга запросы с горем пополам еще можно было назвать приемлемыми, но стоило очереди дойти до королевы самых гениальных идей, как все покатилось через одно место. — Джинни, правда или действие? — девушка старательно не показывала волнение, вызванное приливом-таки возбуждения по причине того, что в голову забрела интересная мысль. — Ну, что бы я ни выбрал, все равно останусь в дураках, зная тебя… — он, словно хитрый лис, глянул на сестру исподтишка, как бы намекая, что ему отчасти понятна ее задумка, — действие. — Действие, так действие, — брюнетка расплылась в опьяняющей улыбке, чуть сжимая губы и посматривая на Феликса из-под прикрытых век, — поцелуй нашего Бок-и. Халтурить нельзя, — словно малое дитя, та принялась наблюдать за происходящим, хлопая в ладоши. — Йеджи, ты..! — юноша взаправду толкнул плечом подругу, а она тупо подмигнула ему, заставляя алеть кончики ушей.       Первым человеком, кто подхватил милую затею, стал Джисон со своим посвистыванием, к нему присоединился Минхо, а девушки параллельно начали покрикивать: “Горько! Горько!”. — Целуйтесь уже! — Рюджин быстро выудила из кармана телефон и нажала на иконку камеры, пытаясь скорее записать это, к ней весело придвигался весь зрительный зал, а Хенджин же неспешно сокращал расстояние меж ним и Ликсом. — Цыпленок, ты готов? — он уселся близ младшего, находя позу поудобнее. — Хен, может… не на… — Енбока перебили чужие губы, что в мгновение накрыли его. Какой стыд-то! Даже сквозь землю провалиться было бы славно, главное куда-то деться. И поскорее.       Комнату заполнил громкий писк Черен и Йеджи, остальные тоже ликовали, но немного тише этой парочки. Рюджин приблизила камеру, чтобы запечатлеть лица парней в более хорошем качестве. Хван назло целовал настойчиво, долго, страстно — так, как меньше всего хотелось бы юноше, который безотказно влюблен в человека перед ним.       Но никто этому событию значения не придал. Опять. Снова он обращается с Ли, будто с младшим братом. Вновь разбивает ему сердце. Повторно глумится над ним. В который раз мучает сердце ребенка, кто испытывает такие трепетные чувства… Год тягуче растягивал дни, вовсе не укорачивая пытку.       А теперь… небесно-голубые волосы нежно распластались на чужих коленях. Ноутбук вещает какой-то новогодний сериал, а Хенджин мостится на мягкой подушке в виде ног Енбока. Теплая ладонь чуть касается локонов поглаживающими движениями, разминает кожу головы, вызывая мелкую дрожь. — Тебе так идет этот цвет… — Феликс переключил все внимание на парня, окончательно отрываясь от экрана. — Спасибо, цыпленок, — он юркнул зрачками вверх, встречаясь взглядами с младшим. — Хен, я же просил так меня не называть… — Ли провел языком по нижней губе, слегка поджимая ее вовнутрь.       Хван слабо ухватился за край свободной футболки брюнета, но даже так ему ничего не стоило притянуть юношу к себе. Он невесомо поцеловал его и тут же отпрянул назад, словно ничего не произошло.  — Я буду делать так каждый раз, когда ты будешь облизывать губы, — парень невинно улыбнулся. А Енбок, точно невзначай, повторил некую провокацию.  — Лично я не имею ничего против, — Ликса прервали, утянув в сладкий, нежный поцелуй, в тот, что французский. Без горечи и страсти, спешки и возбуждения. Одно касание уст за другим, но не перерастающее в большее, увеличивалось лишь наслаждение друг другом, — наверное, сейчас самый подходящий момент, чтобы сказать это… — Сказать что? — Хенджин глубоко посмотрел на собеседника. — Ты… мне нравишься, — он тяжело вздохнул и продолжил, — очень давно нравишься и ужасно сильно, я устал терпеть, я устал молчать, и, главное, я устал потакать твоим желаниям. Я тебя люблю, мне трудно находиться со столь тактильным тобой. Извини. Я звучу сентиментально, очень. — Бок-и, знал бы ты, что я общаюсь так явно не со всеми, то давно бы понял мои серьезные намерения. Тебе намекало все: Йеджи, компания, мои слова и действия, но ты отвечал френдзоной. Я думал, что не судьба, а ты такое говоришь… — Джинни..? Это правда? — Я тебя люблю больше… больше, чем рисование, больше, чем радость, в общем, больше всего на свете. Я не смогу жить без тебя, солнце, в ином случае жизнь будет походить на выживание. Интересно, каким образом до тебя до сих пор этого не дошло… — Это лучший день в моей жизни, — по щекам ручьями ниспадали соленые капли, а на лицо Хвана озарила яркая ухмылка, какую не смоет даже океан.       Обычный рождественский вечер, проведенный за экраном ноутбука, имбирное печенье и пряности. А история двух очерствелых душ только берет свое начало.