Двенадцать ночей

Рокэ навещал его ежедневно, хотя первые дни Дик не слишком мог общаться, да и не особо хотел. Комната в которой он лежал выглядела скорее как номер в хорошей гостинице, а не больничная палата. Первые дни Ричард именно что лежал, тупо разглядывая потолок и стены, с перерывами на сон. Ему не хотелось сидеть глядя в окно, занимающее всю стену, он сразу его занавесил - окно выходило на сад, а дальше виднелись небоскребы новомодного Оллар-сити; и не хотелось быть в холле с другими такими же бедолагами. Сначала Дика все время тянуло спать и Рокэ просто сидел рядом положенное для посещения время, но позже, когда Ричарду стало получше, они с Алвой обязательно каждый день гуляли в саду при клинике. Где-то через пару недель Алве пришлось уехать из Олларии по делам, но все равно Дика одного не оставляли и, наверное, это было даже к лучшему. К нему обязательно кто-то приходил и Ричард был рад, что ему не дают чувствовать себя одиноким, никому не нужным и брошенным на произвол судьбы. После обязательных ежедневных бесед с врачом, где тому приходилось вытягивать из Дика каждое слово, а Дику приходилось рассказывать страшное и тяжелое, очень нужно было забыться, не думать про свое горе, и он ждал этих встреч, чтобы просто как-то отвлечься, пусть и не всегда знал, кто сегодня его навестит. Может это будет Хуан, давний то ли друг, то ли коллега Рокэ, которому тот доверял, как себе. Хуан был немногословен, но и Дика не доставал расспросами, с ним было спокойно. Или Ада-Марина, которая как раз прилетела в Олларию. Рокэ спросил не против ли Ричард, если она станет его навещать, Ричарду было все равно тогда, а сейчас он думал, это даже хорошо. Она говорила о своем, рассказывала про семью Рокэ, и Дик был рад возможности слушать ее, пусть и временами не особо вслушивался. А Паоло, то ли племянник Хуана, то ли сын очередного друга Рокэ все время пытался Дика рассмешить и у него это иногда получалось. В тот день Ричарда предупредили, что никто не придет, Рокэ так и не вернулся, а Ада-Марина позвонила, сокрушаясь о том, что у нее сломалась машина, прямо недалеко от дома, а по пробкам через весь город она едва успеет к закрытию клиники. Врач, видя его растерянное лицо, сказал, что если Ричард хочет, он может погулять в саду сегодня один. Одному не очень хотелось, но и сидеть в палате надоело тоже. Дик неприкаянный шатался по прогулочному маршруту парка, как от забора его окликнули: - Ричард! Он не сразу узнал голос, а узнав, попытался вспомнить, когда он видел Реджинальда последний раз? Кажется, на похоронах. Как раз только сегодня он рассказывал врачу как нелепо было хоронить пустые гробы, даже платья для сестер в них были новые, специально купленные накануне, ведь негде было взять настоящие платья. Дик прижался к решетке и протянул кузену руку. Тот тут же вцепился в нее и так они стояли, глупо улыбаясь друг другу. Дик так точно улыбался, он был рад его видеть. Наль же выглядел сосредоточенным и немного напуганным. - Почему ты через ворота не зайдешь? - непонимающе спросил Дик. - Так меня и пустили. - угрюмо буркнул Наль, и пояснил, боязливо огдянувшись, - К тебе не попадешь. Дик нахмурился. К нему же все, кто хочет приходят? - Бежать тебе надо отсюда. - огорошил кузен. Глаза его смотрели настороженно и решительно, - Я тебе помогу. - Зачем бежать? - враз охрипшим голосом спросил Дик, ему стало страшновато от слов брата, он ничего не понимал, но Наль никогда не желал ему зла, и сейчас выглядел в самом деле обеспокоенным. - Дикон, ну неужели ты не понял еще? Дик не понял, но на всякий случай кивнул, выглядеть дураком перед старшим братом совсем не хотелось. Наль протянул ему пакет: - Здесь больничный халат и другая одежда. Переоденься, прикинься посетителем и выйдешь. Я за углом вон того здания буду тебя ждать. Понял меня? Быстро давай! Брат никогда раньше не повышал на него голос, это подействовало отрезвляющие. Ричард дрожащими руками взял пакет с одеждой и медленно пошел в свою палату. Сердце билось в горле, он боялся что-то сделать не так, боялся, что его остановит кто-нибудь из медперсонала, что он скажет тогда? Никто его не остановил - Ричард беспрепятственно вышел из клиники и подошел к Налю. - Объяснишь, что вообще случилось? - спросил Дик, но Реджинальд уже схватил за запястье, стянул с него белый халат и потянул куда-то в проулок. - Доберемся в безопасное место и все поймешь. Молча Наль повел его за собой и все ускорял и ускорял шаг, через несколько поворотов они почти бежали. В какую машину они сели, Ричард не разглядел, но кузену он доверял, тем более тот пообещал все объяснить, когда они окажутся в безопасности. - Пригнись, - велел Реджинальд, и Дик тут же послушался, чувствуя заботливую руку брата у себя на спине. Теперь он не видел куда ехали, но и его никто не мог, даже случайно, увидеть. Наль что-то сказал водителю и тот поехал быстрее. Через какое-то время, Дик не понял какое; час или может немного меньше; выбравшись из машины в незнакомом месте, вдвоем они долго поднимались по длинной темной лестнице, и, когда зашли в квартиру, а Наль щелкнул выключателем, тусклый свет показался Дику обжигающе ярким. Реджинальд близко подошел к Дику и неожиданно крепко обнял, прижав к себе: - Бедный мой, братик. - тут он чуть отстранился, заглядывая в глаза, взлохматил Дику волосы, - А оброс-то как. Давай-ка я эту похабень всю быстренько сейчас состригу. - Рокэ нравится... - Дикон зачем-то озвучил пришедшую в голову мысль. Самому ему в последнее время было все равно, отчасти он даже понимал, что просто запустил себя, но Рокэ сказал, что ему так даже больше нравится и Дик решил пока оставить касающиеся плеч пряди. - Рокэ... Это тот, который тебя в психушку-то и упек? - Наль покачал головой и тяжело вздохнул, - Садись, Дикон. Мигом сейчас все исправим. Он подтолкнул Дика в комнату к дивану, надавив ему на плечо, и Ричард сел послушно. Брат споро достал откуда-то ножницы, собрал в кулак хвост Дика и лихо отстриг у самой головы. - Немного неровно, но ничего. Поправим потом машинкой. Без привычной уже длины было странно, Дик провел рукой по затылку, ощущая короткую колкость. - Голова болит? - обеспокоенно глянул на него Реджинальд. - Шумит немного. - голова в самом деле давала о себе знать, но у него в последнее время так всегда было от таблеток, да и столько случилось за сегодня: Дик вспоминал урывками: блики от люстры на стене больничной палаты, мучительный разговор с терапевтом, Ада-Марина звонила: его позвали к телефону - она сказала что у нее случилась авария, потом появился Наль и они сбежали. - Я схожу... За лекарством, здесь, в ближайшую аптеку. Ты ложись пока, отдохни. - Наль положил руки ему на плечи и посмотрел в глаза, - Главное помни, ты в безопасности. Он тебя тут не достанет. Ничего не бойся, слышишь? А я скоро вернусь. До этих слов Наля Дик и не боялся ничего, он вообще не думал, что ему что-то в самом деле может еще угрожать, но теперь чувствовал себя неспокойно: что-то было не так. - На вот, выпей, от головы. - Реджинальд достал из кармана рубашки круглую таблетку без блистера и протянул ему. Дикон хотел спросить зачем это Наль носит с собой лекарство от головы вот так, но не стал, кивнул, потер висок, будто головная боль его в самом деле донимала. - Спасибо. Дашь воды? Кузен быстрым шагом сходил на кухню и принес стакан с водой, а Ричард постарался как можно натуральнее изобразить будто предложенное лекарство безропотно выпито. Такие шарики он пил в первые дни в больнице, это было вовсе не болеутоляющее, а, скорее всего, как и там, сильнодействующие седативное. - Я скоро вернусь, - повторил Реджинальд уже из коридора, - Куплю по дороге какой-нибудь еды. Ты наверное есть хочешь? - Было бы неплохо, - тихо ответил Дик, будто сонно, лег на диван и сквозь ресницы смотрел, как Реджинальд вернулся в комнату, постоял, может хотел еще что-то сказать, но решил, наверное, что Дик уже уснул и не стал. Взял откуда-то из ящика бумажный конверт, положил в него волосы Ричарда, которые все это время так и сжимал в руке. - Дикон? - позвал он негромко. Дик не отозвался, претворяясь, что спит, а Наль, пробормотав: "Вот и отлично", вышел и запер его в квартире. Вот теперь Ричарду сделалось по-настоящему страшно. Он немного еще полежал, удостоверившись, что шаги на лестнице стихли, а тяжелая дверь в парадной захлопнулась и сел, судорожно соображая, что теперь делать.