Борьба продолжается

Лелиана шла впереди. Она молчала, погруженная в свои мысли. Полы церковной мантии мягко скользили по ее бедрам. Но сейчас она воспринималась иначе. Не как символ свободы, как в свое время в Лотеринге, а как оковы. Воздух казался жарким и душным. Ножны, прижатые под робой к бедру, немного успокаивали и вместе с тем напоминали о том, что ее любимого лука у нее сейчас нет. Винн проще, ей вообще никакого оружия не требуется. По лицу старой магессы трудно было понять, что она чувствует и Лелиана спросила: - Винн, скажи.. как ты думаешь, мы правильно поступаем? Безмятежность покинула старую женщину, уступив место грусти. Казалось, она словно скорбит по еще живым друзьям, сидящим в темнице. - Ох, не знаю, дитя мое, - вздохнула Винн. – Я все еще помню Остагар так ясно, будто это произошло вчера. И я понимаю – Тилла и Зевран поддались отчаянию и совершили ошибку. - Они не понимали, что, даже если бы их поступок увенчался успехом – это бы только усугубило наше положение, - чуть слышно произнесла Лелиана. – Мы не можем.. не должны добиваться победы любой ценой. Даже несмотря на Мор. Дальше разговаривать не было возможности – они уже подошли к форту Драккон. Возможно, это было лишь воображение, но уже при приближении к зданию Лелиане и Винн казалось, что они чувствуют боль, ужас и запах крови, коими были пропитаны эти стены. Лелиана подумала об Арейле и Олинн. Понимают ли они, что груз власти и ответственности обяжет их иметь секреты и проливать кровь, притом не только порождений тьмы, но и ферелденцев, угрожающих их власти? Те руки, которые ласкали ее, точно так же убивали. Впрочем, она сама такая же. Память воскресила вечер в лагере. Воздух казался холодным и горячим одновременно – она стояла как раз на границе источаемого костром тепла. Тени падают на лицо Олинн, подчеркивают ее сочувственную улыбку. Ее холодные изящные ладони осторожно накрывают руки, скользят по запястьям и обвивают голву. Левая тонкая рука ложится на затылок, правая легонько касается подбородка. Глаза опасно блеснули, Лелиана подумала, что Олинн хочет поцеловать ее и невольно напряглась. Не то чтобы Олинн вызывала у нее отвращение, но к сближению она точно была не готова. Ведь Маржолайн совсем недавно вновь разбила ей сердце. Но Олинн не стала целовать, лишь прищурилась и произнесла: - Ты можешь убегать от себя сколько хочешь. Но пока ты не поймешь, не признаешь свою истинную суть – тебе не стать счастливой. В монастыре ты лишь пряталась от самой себя. Не теряй себя настоящую ни за какими масками. Это воспоминание придало Лелиане уверенности и она с любезной улыбкой направилась ко входу, поклонилась: - Приветствую вас. Мы прибыли провести исповедь для узников. - Серьезно, что ли? Эти головорезы недостойны милости Создателя! Ладно, проходите. Они оказались в огромном зале с неимоверно высоким потолком. Разумеется, ему было далеко до потолка в Орзаммаре. Но не только в этом разница. Там кипела жизнь – многоликая, но жизнь. Здесь же витала смерть – она будто чувствовалась в позвякивании металл, гуле голосов и недружелюбных взглядах, которыми их провожали стражники. Однако они шли, не обращая внимания на все это. Обе не смотрели друг на друга, чтобы не выдать своих чувств. Зевран прошелся по камере. За его спиной раздался негромкий всхлип. Он раздраженно поморщился, но оборачиваться не стал. Следовало признаться – он был зол. Зол, потому что позволил себе привязаться. А ведь хотел бросить ее после Мора. Но не смог отпустить к Логейну одну. И теперь разделил с ней тяготы. Не то чтобы он боялся смерти, просто предпочел бы отпраздновать победу над Мором и затеять игру в смертельные догонялки и прятки с Воронами. Зевран заставил себя повернуться и взглянуть на Тиллу. Эльфийка лежала на боку спиной к нему. Ее плач перешел в тихие завывания. Зевран понимал, что сейчас сюда может нагрянуть стража и успокоить Тиллу гораздо грубее. Так что он нехотя приблизился. Его рука мягко и в то же время нехотя опустилась на ее плечо. Рыдания прекратились, однако тишина, пришедшая на смену, была не менее тягостной. - Теперь нас всех убьют, - ее голос дрожал от слез. – Надо было сразу уезжать из Ферелдена! Несмотря на то, что у него и самого было паршиво на душе – Зевран нашел в себе сил улыбнуться. - Об этом следовало думать еще год назад, - с грустной усмешкой заметил он. - Я… я боялась попасться порождениям тьмы или солдатам. А теперь… и сама погибну, и тебя подставила. Я дурра, да? Жалость в нем странным образом сочеталась с брезгливостью. Ведь ему понравилась лихая девчонка, которая не боялась последствий, а не эта хнычущая от обреченности эльфийка. Но.. по правде говоря, он и сам не знал, как отсюда выбраться. К тому же раны после боя продолжали болеть, притом достаточно серьезно, чтобы помешать побегу. Похоже, их единственная надежда на побег – момент, когда их будут выводить для казнию Лелиана постоянно озиралась. Они проходили по неосвещенному коридору, лишь солнышко заглядывало в небольшое окошко. Подойдя к нему, Винн испуганно отшатнулась – казалось, весь Денерим виден как на ладони. Если упасть с такой высоты… В общем, о том, чтоб выпустить Тиллу и Зеврана через это окно – не стоит даже думать. Где-то совсем рядом зазвенели доспехи, раздался гул голосов. Лелиана с Винн тут же спрятались за шкафом. Стражник прошел мимо. Лелиана вышла, задрав робу, извлекла из ножен кинжал и побежала следом. Левая рука зажала ему рот, правая быстро провела лезвием по горлу. Отработанным движением подхватила падающее тело. Задрожала, пытаясь его сдержать и невольно застонала. Винн пришла к ней на помощь, но даже вдвоем они с трудом дотащили его туда, где прятались сами. Затем Лелиана сняла с его пояса ключи. Ненадолго задумалась, стоит ли переодеться в его доспех, отрицательно мотнула головой. Когда труп обнаружат – шум по-любому поднимется. И она не хочет бросать Винн. Зеврана и Тиллу не бросили и ее не бросят. Пожалуй, лучшим выходом станет наведение еще большего переполоха. И они двинулись дальше. А вот и камер. Крепко сжав связку, Лелиана пошла освобождать заключенных. Откуда-то она была уверена – здесь нет ни одного, осужденного справедливо. Скрежет металла, щелчки замков – и они ускользали в темноту. Пока что им везло – удавалось обходить патрули и посты. Но они понимали, что это везение ненадолго. Сердце колотилось так, что ей казалось, будто она чувствует удары о ребра. Левая рука то и дело задевала бедро, нащупывая ножны. Правая – впилась в руку Винн до побелевших костяшек. Но это был не страх, а полная боевая готовность. И вот они пришли. Несколько камер стоят, расположенные полукругом. Пара факелов рассеивала полумрак, придавая атмосфере таинственности. В камерах сидели пленники. На их лицах читались разные эмоции – страх, недоверие, надежда, недоумение.. Чувство, которое Лелиана испытала – можно было бы смело назвать темной радостью. Мысль о том, чтоб всадить стражнику лезвие в горло, доставила ей удовлетворение. И сейчас у камеры с самыми важными для них пленниками стоял такой один. Вопреки ожиданию он не стал приближаться, лишь издевательская ухмылка выступила на его лице: - Приветствую вас. Они знали, что кто-то придет. Они? Вздрогнув, Лелиана отступила на шаг и едва не споткнулась, наступив на полу своей же робы. Она прижала ее к полу и потянула вверх. Раздался треск рвущейся ткани. Сорвав остаток робы, Лелиан прыгнула вперед. Кинжал в ее руке описал дугу – прямо по глазам. Хлынула горячая кровь – прямо по глазам. Хлынула горячая темно-красная жидкость, с диким криком боли ослепленный упал на четвереньки. Но было поздно – ворвались другие. Винн взмахнула руками – в воздухе возник свет, затем он разлился, постепенно уплотняясь, наконец окружая магессу мутным барьером. Лелиана резко упала на колени, избегая болта в грудь. Затем вскочила и отступила за спину Винн, прямо к камере Тиллы и Зеврана. Ключ заскрежетал в замке, щелчок – и дверь открылась. Выхватив из рук Лелианы связку, Зевран побежал освобождать оставшихся, тем самым помогая Лелиане сосредоточиться на бое. Из ладоней Винн вырвался белый поток – казалось, сама зима набросилась на стражников, она замедляла и сковывала движения, резала льдинками. Не сумев справиться, трое, застыли, превратившись в белые статуи. Однако оставшиеся продолжали яростный обстрел из арбалетов, не подпуская их к себе. С пальцев старой магессы сорвалась цепная молния. Пока враги скрутились от боли – Лелиана бросилась вперед, сокрушая замороженных врагов эфесами мечей. Тилла сорвала с трупа булаву и кинжал, Зевран – два меча и они вдвоем пошли делать кровавое месиво. Некоторые заключенные погибли от выстрелов, другие выскочили. Однако радость была неполной, ведь они понимали, что это еще не конец. Арейла сидела, не сводя глаз с форта. В тяжелых доспехах она чувствовала себя увереннее. Но сердце было не на месте. Хоть ей и пришлось отпустить Лелиану – она все равно переживала за нее больше всего на свете. Но не могла допустить, чтобы ее опознали как леди Кусланд. Рендон, в отличие от сына, ее щадить не станет. Воспоминание о друге детства причинило ей боль. Она и сама не знала, было бы к лучшему, если бы она вышла за него замуж. До встречи с Лелианой она и не подозревала о своем влечении к женщинам. Пожалуй, здесь она волнуется еще больше, чем сидя в поместье. А что, если ее возлюбленную прямо сейчас убивают? От этой мысли ее сердце будто ухнуло вниз. И, будто в ответ на это – из форта выбежала толпа, преследуемая стражей. В голове Арейлы что-то щелкнуло и она с поднятым мечом и яростным криком бросилась на стражу. Впрочем, лицо она все-таки под шлемом скрыла. За ней следом побежали Огрен и Шейла, также сидевшие в засаде. Они не столько переживали за Зеврана и Тиллу, просто искали хорошую драку. И все же Арейла была им благодарна, что они сейчас рядом. Ее рука сразу же увязла в толпе, неумолимо пытавшейся вытолкнуть ее отсюда. Но вместе с тем они и друг другу мешали, никто не мог размахнуться достаточно сильно, чтоб ударить ее. Огромный каменный кулак взметнулся и влетел в них. Одни отлетели в сторону, другие на месте свернулись, не подавая признаков жизни. Огрен побежал к оставшимся и начал орудовать своим двуручным топором. Арейла присоединилась к нему и вскоре во все стороны полетели отрубленные головы и конечности. И только они хотели ворваться внутрь, им навстречу выскочили четыре знакомые фигуры – потрепанные, но живые. - Уходим! Олинн решительно шла по замку. Сердце отчаянно колотилось, от волнения сдавило грудь. Вот он, момент, к которому она так долго шла. Скрипнула дверь, все взгляды устремились на нее и тех, кого она привела. Она сама не узнала собственный голос: - Мне удалось отыскать доказательства. И свидетелей. - Мы работали в портах Денерима и Амарантайна, мы можем подтвердить, что эльфов вывозили из Ферелдена! Все начали кричать друг на друга, обвинять.. - Тишина! – прозвенел голос Альфстанны. Затем она бегло просмотрела бумаги. - За свои преступления Рендон Хоу будет казнен. Что же касается Логейна… Учитывая его прежние заслуги, он будет приговорен к Посвящению.