Ледник, растопленный временем

Когда Чэнь Бинхэ еще часто окутывал запах вишни, ему помогали также, как помогают Сюй Цюаньлю. Пусть никто и не понимал его странных и часто запутанных идей, а тем более их реализацию, он никогда не жаловался. Во-первых потому, что они и не должны были — слишком уж нестандартная была профессия у Чэнь Бинхэ. Во-вторых, ему это и не требовалось. Возможно, они и не понимали тех страшных слов, что он бормочет, но это не значило, что они не поддерживали. Здоровое увлечение всегда считалось у них чем-то отличным, будь это дорамы и новеллы или наука. Даже ничего не понимая, ему часто пытались помочь в его опытах. Пусть иногда и выходило из рук вон плохо, пусть он и ругался, он правда был благодарен за каждую попытку и желание. Он сам все испортил. Увлечение переросло в одержимость результатом, после чего он перестал замечать происходящее вокруг. Механизмы и детали стали дороже друзей и общения, вытеснив все свободное время. Возможно, они могли бы пережить. Но Чэнь Бинхэ просто не дал этой одержимости пройти прежде чем он потеряет все, что у него было. Он был сам виноват в своих несчастьях и не смел просить о чем-то еще. Пока у него есть время, когда он может не находиться в полном одиночестве с толпой машин и деталей, он хотел этим воспользоваться. Возможно, он даже поможет Сюй Цюаньлю — хоть как-то отплатит за утерянное сознание и душу. Он хотел ощутить эту иллюзию заботы, помощи. Даже если эту заботу ему пришлось украсть у другого. Даже если эта забота изначально была не для него. Он не должен снова дать повод уйти, он не должен остаться один. Он должен помочь в ответ, чтобы хоть как-то искупиться. Раз он не смог вернуться в то время, когда мог исправить собственную жизнь. Только поэтому он входит в дом Янь Чахуа. Только поэтому преодолевает свое неумение говорить с незнакомствами. Только поэтому он готов пересилить себя. Он должен их сохранить, обязан. Спасти хоть что-то, что у него есть. И, возможно, он привыкнет. Начнет с ними говорить. Узнает лучше. Подружится. Пока не исчезнет в будущем. Привяжется хоть к кому-то, чтобы снова испытать эти чувства. Тяжело вдыхая, Чэнь Бинхэ проходит за Лю Хэном, ведущим его в гостиную большой квартиры. Входит, видя всех и тихо выдыхая. Лишь два новых лица, так что он может с этим справиться. Думая о такой известной личности, как Янь Чахуа, он искренне считал, что здесь будет больше незнакомцев. Так что он сделает это. Сможет подавить противоречивые чувства. Подавить страх и нестерпимую жажду заботы. Только так он сможет временно почувствовать это еще раз. — Давно не виделись, — Лю Хэн кивнул всем, проходя вперед и садясь на пол, вклиниваясь в круг людей. — Да, давно, — чуть притормозив, Чэнь Бинхэ пошел за ним. Лишь дождавшись, когда остальные подвинутся под перебивающие друг друга приветствия, смешки и улыбки, он сел в круг, между Лю Хэном и Е Аньчунем, которых знал лучше всего. Именно это место было бы для него наименее напряженным. Здесь были все, кого он знал. Сама Янь Чахуа, смотрящая, как одна из двух незнакомых ему девушек гадает на картах. Е Аньчунь, тоже с интересом наклоняющийся, чтобы увидеть выпавшее, продолжающий переговариваться с Хэ Чжижоу после короткого приветствия. Конечно, и сам Лю Хэн, упорно делающий вид, что рядом с ним еще одна незнакомая девушка не старается справиться со стрессом интроверта. И Чэнь Бинхэ старался держаться ближе к нему, осматривая каждого из людей по одному и пытаясь заново привыкнуть к шумному гомону. В центре стояло семь кружек чая с мягким и одновременно ярким запахом. Не смотря на гомон, все старались сделать так, чтобы ничего не опрокинуть и не разлить из них. Он слишком давно не ощущал чего-то подобного, так что успел отвыкнуть от ярких энергичных голосов. Над чем-то рассмеявшись, Е Аньчунь выпрямился, когда расклад был прочитан. — Мы так давно не собирались все вместе, — он улыбнулся, снова осматривая всех и явно наслаждаясь царившей атмосферой. Он окинул взглядом кружок интровертов, которых здесь было, на удивление, больше всего. Тихо фыркнув, он набрал воздух, чтобы начать вдохновленную речь. Но его лицо вытянулось, когда перед глазами быстро появилась чашка горячего чая, прерывая его на полуслове. — Молчи и пей чай, — Хэ Чжижоу неловко ткнул чашку ему в руку, несколько раз переставляя, стараясь сделать так, чтобы никто из них не дотронулся до горячего фарфора. Терпкий запах нектарина и мяты поплыл по комнате из кружки. Е Аньчунь только улыбнулся, от чего на щеках в очередной раз появились ямочки, и сделал глоток чая. От удовольствия прикрывая глаза, он с нарочитой прилипчивостью наклонился вниз, прилипая к пытающемуся оторваться от него Хэ Чжижоу. Но он этого он только навязчивее ложился на него, шутливо падая. Лишь чудом не разлив ни капли горячего чая, он фыркнул, снова ставя свою кружку ближе к центру и сразу же вернулся обратно. Состроив обреченное лицо, Хэ Чжижоу перестал сопротивляться — сдался или не видел смысла. — Кхм, — тихо прокашлявшись перед тем, как начать говорить, Янь Чахуа прикрыла глаза и сосредоточилась. Она, медленно накручивая на палец волосы, старалась выйти из своего рабочего режима, чтобы не сделать общение слишком формальным. — У нас нарисовалась маленькая проблема, так что я попросила всех приехать. — Господи, давай все-таки не будем, — одна из девушек, с картами, посмотрела на нее холодным, осуждающим взглядом. — Ты даже не сказала, а это уже звучит смешно. Янь Чахуа притворно выдохнула, качая головой и поджимая губы так, что они побелели. Нахмурив брови, она медленно и глубоко дышала. — Может, ты все-таки дашь мне договорить? — Выдавив из себя широкую улыбку, казавшуюся слишком натянутой, она сжала кончик своих волос в кулаке. — Я просто пытаюсь помочь. — Мне не нужна помощь, — девушка тоже нахмурилась, даже не пытаясь скрыть своего возмущения и нежелания себя контролировать. — Баою, помолчи, — Янь Чахуа оскалилась, дергая свои же волосы в тщетных попытках успокоить саму себя. Чэнь Бинхэ неловко приоткрыл рот, не в силах что-то сказать. Для каждой из девушек происходящее явно было больше похоже на битву, чем на обычное пререкание, и ни одна не желала уступать. Девушка, по видимости, Сяо Баою, которая привезла ему лидар, возмущенно хлопнула руками по полу, когда ее попытались заткнуть. Чай шелохнулся, начиная плескаться из стороны в сторону и чуть не разливаясь. Она явно не желала делать свою жизнь, из-за которой их, наверное. сегодня и собрали, достоянием общественности. До этого спокойное лицо исказилось в возмущении и, осмотрев всех в комнате, она фыркнула. — Не затыкай меня, — Сяо Баою нахмурилась, изо всех сил стараясь не сорваться на крик. — Взаимно, — Янь Чахуа улыбнулась, щуря глаза и держась за свой разум из последних сил. — Может, мы просто… — последняя незнакомая девушка подала тихий голос, единственная реагируя быстро и перебарывая свою собственную нервозность. — Не вмешивайся, — обе девушки в один голос перебили ее, сжимая кулаки, а после снова переводя взгляд друг на друга. Обиженная девушка явно нахмурилась, но, в отличие от них, влезать в спор не стала, проглатывая обиду и демонстративно замолкая, не желая больше говорить ни единого слова. — Чахуа, ты перегибаешь, — Е Аньчунь подал голос, выпрямляясь скрещивая руки на груди. Чэнь Бинхэ, наверное, только второй раз видел, как этот человек хмурился, и ему это совсем не нравилось. Мелкая перепалка между двумя девушками разрасталась во все больший спор, втягивая в себя все больше и больше людей. И ни одна из них не желала успокаиваться. А самым странным было то, что никто из присутствующих не был удивлен происходящим. Но, скрипя зубами, Янь Чахуа на удивление успокоилась, переставая сжимать собственную прядь и убирая кулак, на котором все-таки осталось несколько волосинок. Она, явно кривясь от злобы, все-таки снова начала глубоко дышать, стараясь успокоиться. — Ты не против, если я скажу? — выдавив из себя дружелюбие, Янь Чахуа прикрыла глаза. — Против. Снова вспыхнув, Янь Чахуа ударила ладонью по полу, из-за чего Сяо Баою немного дернулась. Но, вспомнив о самоконтроле, она все-таки постаралась снова утихомирить гнев. — Прости, я не специально, — в очередной раз тяжело выдохнув, пусть практики с дыханием ей и не помогали. — Пожалуйста? Раздраженно прикрыв глаза, Сяо Баою, видимо, сдалась. — Да делай ты, что хочешь. Пусть раздраженный взгляд в ее лице и не пропал, она решила не припираться. Закрыв глаза, она отвернула голову, ни на секунду не желая смотреть на лицо Янь Чахуа. Она же, почувствовав победу в споре, улыбнулась, сдерживая фырканье. — В общем, не ржать. Никто, кроме меня, не может обижать мою девочку, — Янь Чахуа предупредила, возвращая на лицо милую улыбочку, из-за чего Чэнь Бинхэ пробила небольшая дрожь. — Дело в ее бывшем. Янь Чахуа оглянулась, проверяя, чтобы никто не смеялся. Пусть Чэнь Бинхэ и подмывало фыркнуть, настолько глупо и клишировано это звучало, но, посмотрев на скорбные и скривленные лица остальных, он понял, что все было далеко не так просто, как казалось изначально. Вдохнув все нарастающий запах нектарина, непонятно откуда становившийся все сильнее, Чэнь Бинхэ постарался успокоиться и сосредоточиться. Немного насторожившись и увидев неприязненное лицо даже у Лю Хэна, он тоже поджал губы. И при этом он сам не был уверен — для вида или по-настоящему чувствуя подсознательное напряжение. Посмотрев на Сяо Баою, которая сидела с совсем спокойным лицом, делая вид, что ей не стыдно, Чэнь Бинхэ повернулся к Янь Чахуа. — Ребят, давайте серьезно, — она обвела всех взглядом, тоже кривя лицо от одного упоминания о неприятном ей человеке. Под подозрительным взглядом Сяо Баою похлопав ее по плечу, Е Аньчунь улыбнулся. — Ой, те времена… Никто и не думал, что у тебя первой кто-то появится — ты всегда была такой не тактильной, — улыбнувшись и подмигнув ей так, что заметили все, он постарался перевести тему на что-то более хорошее. — Хорошо, что у тебя были люди, поддерживающие это. Сяо Баою сжала кулаки, тихо выдыхая и качая головой, но она ничего не ответила. Все же, она был благодарна ему за то, что он попытался немного облегчить разговор. Пусть его слова и задели ее немного. — А как же слухи о том, что она была не такой уж и нелюбвеобильной? — Янь Чахуа засмеялась, на что Сяо Баою, все-таки, улыбнулась, закатив глаза. — Тебя в кругах сплетен гордо считали маленькой сталкершей. — А ты только в кругах сплетен и вилась? — Сяо Баою фыркнула, сощуривая глаза и шутливо ткнув пальцем Янь Чахуа в лоб. — Гордо говорю: да, было. И я многое знаю, — Янь Чахуа снова захихикала, окидывая всех взглядом. — За Аньчунем, вон, пол школы таскалось. Оно и сейчас так, но тогда ты выглядел как-то посвежее, что ли. Или это возраст? Е Аньчунь неловко засмеялся, прикрывая глаза, и улыбаясь такой широкой улыбкой, что от одного взгляда на него сводило скулы. Заметив, что Сяо Баою стало хоть немного лучше, он постарался осторожно все узнать, но не у Янь Чахуа. — Ладно, о нем… Так что все-таки случилось? — Е Аньчунь перевел взволнованный взгляд на Сяо Баою, с трудом удерживаясь от очередного прикосновения к ней. Только появившееся у Сяо Баою хорошее настроение быстро потускнело, из-за чего она лишь поджала губы и замялась. Было видно, что она не знает что ответить и как ей начать разговор, но очень старается подобрать нужные слова. — Ну, скажем так, — она неуверенно посмотрела вбок, стараясь что-то придумать. — Мои восемь с половиной лет спокойной жизни закончились. Думаю, я снова уеду в командировку. Е Аньчунь выдохнул и поджал губы, качая головой и вставая со своего места, чтобы уйти в какую-то другую комнату. Он ни сказал ни единого слова, явно погруженный в собственные мысли и жалеющий, что спросил. И, каким бы открытым он ни был, Чэнь Бинхэ не мог понять, о чем он думал, как бы не старался. — Опять меня бросаешь? — Янь Чахуа приоткрыла рот, жалобно смотря на нее и вешаясь ей на руку, жалобно смотря на нее. На этот раз закрыв глаза на липучесть подруги, Сяо Баою не вырвала руку — они, скорее всего, еще очень долго не увидятся. Так что напоследок ей и самой хотелось бы ощутить это. По крайней мере, Чэнь Бинхэ хотел бы этого, если бы тогда знал, когда наступит конец. — Восемь с половиной лет? — девушка рядом задумчиво переспросила, а потом ее лицо вытянулось в удивлении. — Он?.. — Да, — Сяо Баою прервала ее на полуслове. — Да, Байлянь, он — да. Лицо девушки переменилось, из-за чего она скривилась так, будто увидела призрака, не зная злиться ей или пугаться. И это, видимо, была та самая Су Байлянь, с которой ему предлагали вчера пройтись по магазинам. Что ж, с ней бы он не отказался пообщаться — они могли сойтись характерами, если бы грубая натура Чэнь Бинхэ не начала вылезать наружу. Как это иногда происходит. Он бы точно обидел ее грубыми словами, так что был даже рад, что нашел предлог отказаться. Пусть этим предлогом и стал он сам из прошлого. — А он с тобой ничего не сделает? — даже Хэ Чжижоу напряженно нахмурился, пораженно прикрывая глаза — корил себя, что забыл о чем-то важном. — Ваше расставание закончилось путевкой на шконку. Чэнь Бинхэ удивленно приподнял глаза, начиная медленно, один за одним похрустывать пальцами. Он не знал, что такое шконка, но, судя из слов, этот человек был не очень доволен их расставанием. Чэнь Бинхэ украдкой перевел взгляд на Лю Хэна — чтобы хоть отдаленно понять как ему стоит реагировать. Но тот, пусть и хмурился, старательно делал вид, что все в порядке. Знал, что происходит. И его очень подмывало спросить обо всех подробностях, но, как бы ни хотелось, он не мог — сразу же выдаст себя. Все-таки, прикрываться потерей памяти можно лишь до поры, до времени. И если это будет что-то через чур важное, его могут и заподозрить в чем-нибудь. Или отправить обратно в больницу, а это было еще хуже. — Конечно, он будет зол — это был скандал: такая медийная личность, и так загреметь, — Су Байлянь покачала головой, задумчиво смотря в пол и думая, что вообще можно сделать в такой плачевной ситуации. — Это и правда непросто. Была бы моя воля, я бы не тебя, а его из страны выгнал. Су Байлянь покачал головой, пока Чэнь Бинхэ перевел на него удивленный взгляд с чуть подергивающимся глазом. Она что, мужик? Тяжело вдохнув воздух, Чэнь Бинхэ постарался вернуть себе нейтральное лицо — Сюй Цюаньлю должен был это знать, а ему нельзя было себя выдать. Но внутри была такая буря, что она смела в нем все: от моральных устоев до жизненных характеристик. Он думал, что не настолько плохо разбирается в людях, чтобы не иметь возможности определить их пол. Но, видимо, настолько. Тяжело выдохнув под нечитаемым взглядом Лю Хэна, Чэнь Бинхэ удивленно опустил голову — так не будет видно его лица, которое он, как бы ни старался, просто не мог удержать под контролем. Только не стоит говорить, что сейчас окажется, что и Сяо Баою резко стала парнем. И Янь Чахуа! Они же обе, оба… Он надеялся, что все-таки обе — совсем не были похожи на парней. Но и Су Байлянь тоже! Даже имя было женским — у него не было и повода усомниться. Подняв взгляд, Чэнь Бинхэ сосредоточился на его лице. И ведь и правда, если присмотреться, его черты не ярко выраженно мужские, но и не совсем женские — что-то среднее, такое, что можно просто перепутать. Так что все это время он думал, что это просто девушка с каре — скорее, просто из имени, чем из черт лица. Он и подумать не мог… Тяжело выдохнув, Чэнь Бинхэ покачал головой. Сначала «Цюньчжи», теперь Су Байлянь — уже два человека, с кем он умудрился так крупно проколоться. Ему снова придется очень долго отучиваться смотреть на него, как на девушку, но он постарается. Наконец, в комнату вернулся Е Аньчунь с маленьким подносом, на которого Чэнь Бинхэ упорно постарался отвлечься. И пусть мысли все еще упорно возвращаются к шокирующему факту, это было хоть каким-то фактором, чтобы не сойти с ума. — Подниму вам настроение, — Е Аньчунь заговорщицки улыбнулся Янь Чахуа, на что та широко ухмыльнулась. И на пол между ними всеми был поставлен поднос с тарелками и блинами, ярко пахнущими свежим нектарином — прямо, как чай. Как только они были поставлены на пол, под восторженные выдохи и вздохи половина сразу была разобрана по блюдечкам, а часть быстро попала в голодные рты. Чэнь Бинхэ спокойно взял один, широко улыбаясь. Знакомое тесто мягко таяло на языке, переплетаясь с фруктовым вкусом. Пусть это и не совсем то, что было раньше, но очень похоже. Восторженно закрыв глаза, он сосредоточился на вкусе. Он так давно не ощущал этого, что мог бы и заплакать, будь он там, где хотел. Он чувствовал себя так хорошо, как не чувствовал, неверное, уже несколько лет. Он не мог не отвлечься на это, не мог не уплыть полностью в этот вкус. Приятный, почти уличный — совсем не подходящий образам «Муцин» и Е Аньчуня». Но настолько приятный и неповторимый, что при его ощущении невозможно было не уплыть.