Изнанка блаженной идеи

      Когда они спешили сквозь потёмки сада на другую сторону острова, Каори услышала шипение, гул, негромкие взрывы и свист позади себя — разгорался пожар, но быстрый шаг Мадары и зажатая в его руке женское запястье не давали оглянуться и оценить пугающее зрелище. Вскоре Тоё довела всех до поля солнечных батарей, Мадара сбавил темп, и Каори поняла, что они на безопасном от огня расстоянии. Ведомая любопытством, она обернулась: полыхали окна, чернел белый кирпич, валилась кусками крыша. Языки пламени прорезали необъятные столбы дыма, вздымались искры к чёрному небу. Хаотично метались летучие мыши. Восходящий диск луны на фоне яркого пожара казался мутным пятном.       Девушка силком оторвалась от завораживающего пейзажа. Впечатление от увиденного поджарило нервные клетки, колкость мелкого мусора на босых стопах перестала ощущаться, а страх поймать затылком ошмёток сооружения заставил Каори инстинктивно прижаться к Мадаре.       Через пять минут они пересекли знаменитый белый забор, вышли на грубый и неочищенный песок. У берега виднелись моторные катера, люди и прожекторы — их ждали. Издалека слышался рокот двигателей — многие уже покинули остров. Чувствуя режущие осколки стекла под ногами, Каори вдруг вскрикнула и остановилась. Мадара словно понял, в чём дело, потому подхватил её на руки, донёс до кромки моря к одному из катеров и, войдя в воду по колено, помог взобраться на судно. Выдохнув, девушка уселась на твёрдый пластик одного из сидений, водитель катера поспешил к рулю. Учиха же не торопился всходить на борт — опустив руки в воду, принялся смывать с пальцев кровь. Чуть погодя, взобрался на катер и занял соседнее кресло.       Весь путь они не общались. Мадара говорил по спутниковому телефону — коротко рассказывал о случившемся, а Каори старательно вслушивалась в его рассказ, особенно в той части, где Учиха влетел в кабинет после зачистки и потерял над собой контроль. Затем телефонный разговор перешёл к привычной штамповке указаний, и девушка уставилась на маячивший вдалеке жёлтыми огнями остров, к которому они и следовали.       Встречал их на пристани Дов. Он укутал Каори в плед, рассказал о гостевом доме, в который её привезли. Мадара молча испарился после высадки на сушу и ни разу с ней не заговорил — будто они виделись ещё утром и ничего сверхвыходящего не произошло. По пути к гостевому домику Дов поведал о том, что Тоё самостоятельно связалась с Мадарой после ареста Каори и предложила сделку: Учиха ей поможет стать главой якудза, а она взамен сдаст ему весь план и его участников. С того самого звонка они действовали сообща, и приезд Тацу был хорошо спланированным мероприятием. Каори смогла произнести лишь «Ясно» на рассказ Дова — настолько мучительными ей показались последние два дня, так что сил едва хватало на односложные ответы и минимальное осмысление приобретённого опыта.       Проводив до небольшого домика на берегу, Дов оставил девушку одну. Чуть позже принесли еду и одежду, а Каори ходила тенью по комнатам, не понимая, как дальше существовать после пережитого. С усилием воли приняв душ, затолкав в себя мясо и надев новую одежду, она улеглась на кровать и в полной прострации окончательно сдалась в лапы тяжелейшему шоку. И во тьме ожидала появления Учихи, надеясь на то, что им удастся обо всём поговорить.       Она долго не могла расслабиться и продумывала варианты их будущего диалога. И ей казалось невозможным определиться с чувствами, которые в тот миг скатались в болезненный ком и плотно затянулись узлом в груди. Боялась ли она Мадару? Скорее нет, чем да. Любила ли после увиденного? Скорее да, чем нет. Оправдывает ли она его жестокость в случившемся? И вот тут не то чтобы не было ответа, тут взорвалась смесь из нравственности, закона, справедливости и морали — то, в чём общество обычно всех осуждает и стремится поскорее уровнять. Но… Если большинство ни о чём узнает, значит, можно последовать собственной морали? И жить так, как жили прежде? Закрыть глаза, проигнорировать факт жестоких убийств, забыть про зверства и сделать вид, что ничего не случилось? Какая разница, что за скелет поселится в хорошо спрятанном шкафу, если его никто и никогда не увидит? А значит, и не осудит…       «Ни одна душа об этом не будет знать. Пока он не убьет меня. Или Масамэ» — показалась Каори тёмная сторона вопроса, и девушке захотелось взвыть от двойственности выбора. Боязнь за свою безопасность и сына отрезвила её. Она подорвалась на кровати, включила свет в бра, растёрла веки. А через пару мгновений вдалеке раздался щелчок двери и быстрые шаги. Вскоре открылась дверь, зашёл Мадара — одетый костюм, причесанный, будто готовый к выезду в офис. Он немного постоял на пороге, хмуро взирая на напряжённую Каори, а после молча взял стул у окна, поставил его рядом с кроватью и сел на него. — У меня есть пять минут, затем я покидаю остров. Нужно оставить тебе инструкции, — по-деловому застегнул он запонку на манжете. — Перспективы, конечно, нерадужные, но и с ними можно что-то сделать.       Учиха расстегнул пуговицу на темно-синем пиджаке, а Каори с порывистым дыханием следила за его невозмутимостью — будто это не он пару часов назад превращал людей в окрававленные куски мяса. — Что ж, Тоё постаралась как в последний раз, — начал Мадара, сцепив руки в замок, глядя куда-то перед собой. — Дело с новым «ЛТК» не закрыто, разбирательства будут тяжёлыми и долгими. Я бы смог всё замять, но общественность узнала обо мне как о владельце клуба. Который собрал огромное количество информации на политиков и бизнесменов. И эту информацию слили в сеть, а дальше её подхватили СМИ… — он вздохнул и вздёрнул бровями: — Ты не представляешь, что сейчас творится в Токио… Те люди, которые могли решить проблему с «ЛТК», сейчас вряд ли помогут, ведь находятся под следствием или в бегах. В связи с цепочкой скандалов, многие крупные компании отказались от сотрудничества со мной как в Японии, так и в Китае. Это повлечёт за собой банкротство, так что я в быстром темпе сейчас продаю все активы, которые у меня есть… — он на мгновение умолк, дёрнул бровью вслед своим невесёлым мыслям. Через паузу продолжил: — Про долю холдинга можно забыть. Даже если я сейчас попытаюсь провернуть махинацию с твоей невменяемостью, суд вряд ли в неё поверит — моя репутация уничтожена. К тому же, на моё имя заведено несколько уголовных дел из-за деятельности клуба. Так что назад дороги нет, — он наконец-то оторвался от точки, в которую смотрел, и поднял глаза на Каори. — Ты всё потерял? — уточнила девушка, вздрогнув от непосредственного взгляда тёмных глаз.       Мадара поджал губы и вздохнул. Затем кивнул: — В очередной раз, — Учиха поднялся со стула, подцепил его и понёс обратно к окну. — Но даже не это меня беспокоит, — поставил он стул на место и обернулся. — Мы не можем вернуться, Каори. Точнее, тебя и Масамэ я вернуть в Токио не смогу. Поэтому план следующий, — сунул он руки в карманы брюк и перешёл к строгому инструктажу: — Плывёшь в Сеул. Встречаешься со своей семьёй и ждёте дальнейших указаний.       Каори на миг удивилась будничности тона и преступной шаблонности разговора, но всё-таки задала вопрос: — А что будешь делать ты?       Мадара нахмурился и в задумчивости посмотрел в окно: — Я плыву в Китай, чтобы решить вопрос с состоянием аффекта в беспамятстве. Но подозреваю, что его решить невозможно, — глядел он сквозь стёкла.       А девушка с облегчением выдохнула — Мадара наконец-то осознал масштаб своей проблемы. — Ты вернёшься? — пыталась она нащупать исход их взаимоотношений.       Учиха вдруг нахмурился, повернулся к ней и процедил: — А ты хочешь жить под одной крышей с невменяемым убийцей?! — он вдруг осёкся и вздохнул, злость через пару мгновений исчезла с его лица. Затем вздёрнул брови и пояснил: — Я опасен, Каори. И в один прекрасный день могу обнаружить на своих руках кровь собственного сына.       Она видела его внутреннюю борьбу между правильным выбором и собственными амбициями. И то, как только что Учиха наступил себе на горло ради благополучия других людей… — Значит, не вернёшься… — тихо произнесла Каори, радуясь, что впервые в жизни застала Мадару за совершением акта чистейшего альтруизма. — Сложно пока даже предположить… — сквозь зубы проговорил мужчина и вытащил из кармана вибрирующий телефон. Заглушив звонок, спрятал гаджет обратно. — Что мне передать Масамэ? Он же тебя долгое время не увидит… — вполголоса спросила она.       Мадара, не глядя на девушку, пошёл к выходу. — Придумай что-нибудь, ты умеешь сказки сочинять, — раздражённо бросил он на прощание.       Спазм в горле опередил сотню возмущенных слов, Каори сглотнула их и с жалостью проронила: — Мадара… — Что? — обернулся он перед выходом. Демонстрируя суровость, отчеканил: — Хочешь сказать, что любишь меня? Мужчину, который может голыми руками разрывать человеческую плоть? — Это новое обстоятельство, я его не учитываю, — оправдала сама себя девушка.       А Учиха кивнул: — Теперь придётся с ним жить. И тебе, и мне. И лучше жить порознь. — А если проблема решится и обстоятельство исчезнет — что тогда? — надеялась она на счастливый финал, но Мадара, вновь достав телефон из брюк и отклонив вызов, буркнул: — Тогда будет что-то новое. А пока нужно разобраться со старым. — Но… — Мне нужно идти, — схватился он за дверную ручку. — Эти философские разговоры ни к чему не приведут.       Каори рывком поднялась с кровати. Со знакомым страхом потери ринулась к Мадаре и, опередив его шаг, не дав выйти, обняла мужчину так сильно, как только смогла. Вжалась щекой в пуговицы сорочки, зажмурилась и проговорила: — Возвращайся. Я буду ждать тебя.       Учиха поцеловал её в макушку и прошептал: — Мне пора. — Ещё немного… — слушала она учащённый стук его сердца и старалась запомнить момент прощания навсегда.       Мадара крепко обнял Каори, а затем чётко проговорил: — Я люблю тебя. Я постараюсь вернуться.       Снова поцеловал в макушку, отстранился и, старательно скрывая взгляд, вышел из помещения. Во мраке послышались уходящие шаги и щелчок входной двери. По освещённой гулкой спальне разнёсся лихорадочный женский всхлип…