Хозяин пауков

Альдимион считает себя воистину великим. Не только потому что он принадлежит к альтмерской расе, но потому что вампир! Шаман! Грозное создание ночи, создающие силовые круги! Ужас, который приходит тебе в кошмарах и ритуальным кинжалом наперевес! Но… жизнь (или скорее в его случае «нежизнь») штука сложная, загадочная, путаная и непредсказуемая. Поэтому, после обращения, спустя каких-то жалких семь лет, некий Бездушный (большее его покалеченный мозг просто не был способен вспомнить про своего обидчика), при нападении, отказался полностью принимать его «величие» и «силу шамана», от чего тот, при сражении, получил несколько тяжелых рубленных ран, а также ожогов от огня и потерял правую ногу. Нечестивая кровь тогда из его ран хлестала как из фонтана, а уже конкретно смазанная память выдавала смутные картины, как он, получив удар по голове, потерял сознание, а после уже очнулся в яме с трупами, где местный жрец Аркея пытался альтмера упокоить. Тогда только заклинание Невидимости его спасло от окончательной смерти и досрочного попадания в Хладную Гавань и, серьёзно раненный вампир, несколько столетий прятался по пещерам, пытаясь восстановиться. «Мы не поклоняемся Маре Милосердной и тащить инвалидов, вроде тебя, не будем. Так что либо ты за месяц восстанавливаешься, либо может идти на все четыре стороны к Молагу Балу,» — был ответ в Культе Червя — «Обуза не нужна. Если сможешь восстановить хотя бы свою магию на должный уровень, тогда вновь примем. А сейчас? Ты даже хорошей памятью толком-то не обладаешь после удара о каменный пол! Не годен.» «Вы ещё обо мне услышите, ничтожества!» — яростно заметил Альдимион в бессильной злобе, чтобы после, двое крепких культистов взяли его под руки и вытолкали из зала собраний, напоследок запульнув не смертельный, но крайне болезненную ослабленную огненную стрелу, оставив шрам в качестве предупреждения и пожелания поскорее свалить. Слабаки не нужны. Особенно если эти слабаки «считают себя великими», что звучало для уязвлённого самолюбия вампира как смертный приговор. Не то что он, как альтмер, любил нордов той особой «любовью», чтобы их выпить залпом, оставив высушенный труп, как паук и не то, что тут был большой крупный клан его же сородичей, которым альтмерская выскочка (и плевать, что среди них есть такой же высокий эльф, но он «уже наш») не нужен, но… «Я отомщу! И культу отомщу за то, что меня бросили, и найду этого урода либо его потомков и тоже отомщу! Да даже если понадобиться погасить само солнце!!! Отомщу! О-ТОМ-ЩУ!!! В-С-Е-М О-Т-О-М-Щ-У!!!» — зло думал он, грызя очередного злокрыса, а также неосторожно забредшего в его пещеру охотника или бандита, после чего плевался, потому что, идя всё дальше и дальше на север, дойдя, наконец, до Скайрима. Альдимион считает себя воистину великим. Однако, идя от мелких самопальных кланов, больше напоминающие вонючие банды и которые дохли с такой же регулярностью и скоростью, как обычные преступники, а также помогая то ведьмам, то некромантам, а порой и в заварушке местных нордов, кои они кличут «Гражданской войной», альтмер, ощущая себя сиротой, всё же прибился к клану Волкихару. Потому что гордость гордостью, а кушать, в том числе и нормальную кровь, а не суррогат в виде крови животных, хочется всегда. Альдимион считает себя воистину великим. Вот только в методах величия он понял, что выбрал неправильный путь. И если его в бою так легко уделали, вывод простой — стать кукловодом и, создав себе верную армию, взять власть над жизнью и смертью другими! Вот только кто ему подчинится? Обольстить более низшие расы сладкими речами? Ну так он ещё в своей альтмерской академии отличался склочным и крайне недипломатичным характером, когда всё будет либо по его, либо никак, за что, в какой-то момент поссорился со своим учителем разрушения и был выгнан, а после на островах Саммерсет подрабатывал в гнилой конторке по переписыванию третьесортных свитков заклинаний, чтобы после впарить им имперцам, нордам и прочим людишкам, пока, не выдержав давления собственного уязвлённого самолюбия, не сбежал. Подчинить себе насильно чужой разум, изучая иллюзии? Альдимион оказался неспособный к этой магии. Более того, что-то в его голове вызывало серьёзную головную боль, когда он пытался что-то изучать. Да и усидчивость никогда не было его сильной стороной. Изучить магию по призывам атронахов из Обливиона? Эльф пытался, но чаще всего, строптивые даэдра уходили прочь из его власти, поджигая всё вокруг. Особенно отличились огненные атронахи, чьи обманчиво хрупкие с виду, но гибкие и обжигающие руки не раз и не два заставляли вампира в ужасе бежать, швыряя в него огненные стрелы, чтобы после огненные девы в очередной раз оставляли вокруг лишь горящее пепелище. Управлять нежитью? Читай, покуситься на лавры тех недонекромантов, которые служили Королю Червей. Альдимион также послушно изучал заклинания по поднятию трупов, но… они его также не слушались. Правда, не становились агрессивным, а, по старой памяти, занимались теми вещами, что делали при жизни. «Вернитесь, сволочи!» — орал он на зомби-охотника или бандита, когда первый побежал на охоту, желая задушить кролика голыми руками, а бандит, по старой памяти, пытаясь нечленораздельно потребовать у коробейника отдать «всё золото и то барахло, что есть на твоей кобыле!», но выходило из-за сгнивших связок лишь «ургх-фр-р-в-др-р-вагфффа-а-а!». Что же оставалось делать, недоторговцу, недошаману, недоиллюзионисту, недоатронахуводу и недонекроманту, раз старые раны, даже спустя несколько веков, всё ещё болели, заставляя просыпаться от кошмаров не только из-за вампиризма, а остальные способы управлять миром просто на нём не работали? «Мне как раз нужен помощник в моих опытах!» — заметил как-то его сородич-альтмер Корнал Фрей, к которому он забрёл чуть ли не случайно, когда охотился на очередного искателя приключений, укравший последний зачарованный ритуальный шаманский кинжал, что, хоть давно затупился, стал ржавым и даже был разряжен, был дорог как память. «Если ты предлагаешь м н е стать подопытным, смертный, то это будет ПОСЛЕДНЯЯ твоя просьба в жизни!» — угрожающе заметил вампир, зло сщурив глаза. «По вашему у меня не хватает всяких ричменов, нордов и прочей шелупони?» — ехидно заметил маг — «Мне нужен кто-то, кто поможет на практике проверять, как мои пауки работают. Такой как вы, с таким уровнем знаний, вполне себе подойдёт.» Так Альдимион снова стал великим. Альдимион считает себя воистину великим. Он, после несколько месяцев экспериментов вместе с другим магом отныне способен у п р а в л я т ь пауками… Ну как «управлять»? Как говорил ему Корнал «ты при помощи этих зелий, а также дрессировки сможешь создать послушную тебе армию!». Успехи пока были переменными. Даже у мелких ковенов ведьм, вроде рифтенского клана Доран это выходило лучше, чем у него, великого Альдимиона, выжившего после того, как этот вонючий культ его кинул, когда тот провалился в Прибежище. «Потому что я не мог найти никого, кто обладал таким же уровнем знаний и тот, кто потенциально может жить долго, проверяя необходимые результаты опытов!» «Да-да, я всё понял, смертный» Всё же терпение вознаграждается. И он, не только помогая своему смертному сородичу-альтмеру Корнелу проверять на практике его пауков, немного повышается в иерархии клана Волкихар. Теперь, не смотря на то, что он был обращён «обычным способом», его признали чуть более полезным, чем «считали раньше». «По крайне мере кто-то должен же выгребать всё то дерьмо за пауками, пока они не нужны в подземельях и разводить их!» — ехидно замечала Фьюра Кровопийца, местная нордская дрянь, которую каким-то чёртом приняли в клан Волкихар. «Да как ты смеешь? Ты вообще знаешь, кто я?» — нахохлился альтмер. «Поехавший на собственном «величии» идиот, которого приняли, потому что предыдущего вампира поймали охотники и подорвали на руне. Как та дура-эльфийка, что пьёт кровь гончих и живёт в подвале. Кстати, из вас бы вышла отличнейшая пара!» — сказала она и, несколько её помощниц, более младших вампирш, вслед за лидершей, звонко и презрительно рассмеялись. Но ничего. Придёт время и Альдимион самолично перережет этой зарвавшейся суке её ничтожную глотку… а то и сдаст, как многих младшых «грязнокровных» вампиров охотникам вроде дурачков Дозорных Стендарра. А пока… …он, казалось, провёл в этой Крипте Ночной Пустоты целую вечность. Локил, кровосос и мудак-придурок, согнал всех «недостаточно чистых и на испытательном сроке вампиров» охранять вход, а ему приказал с коконами пауков, выводить кучу остальных, которые «пригодяться при вылуплении, когда Дозорные и Стража Рассвета сюда придут». Его, великого Альдимиона, как типичного гения, которые не признают при жизни, привычно похихикивали вампирши-подчинённые Локила, а то и откровенно тыкали пальцем, говоря что «что-то твои плащи не работают!» «Да потому что мне не дали времени им в коконы влить специальные зелья!» — яростно оправдывался он, видя, что эффект огненного плаща не работает. «Конечно, так мы тебе и поверили,» — весело хихикнули двое вампирш, улыбаясь во весь клыкастый рот — «Прямо как мой бывший, который хвастался, что может «всю ночь», но из этого всю ночь лишь бухать и спускал минут за пять!» «Может, потому что ты страшная на рожу, что без вина с тобой не разберёшься?» — огрызнулся Альдимион и, остальные клыкастые вампирши тут же решили заступиться за другую как за себя. «Скампова женская солидарность,» — зло рычал про себя Альдимион после нападения десяток вампирш, отпивая особый настой лечебного зелья, пригодный для нежити, так как зелье крови ему по статусу было не положено, а последнего зайца, принесённого с охоты, он осушил несколько часов назад — «Ну ничего, вот придут Дозорные, перебьют вас всех и трахнут напоследок, будете знать!» А тем временем Альдимион рос свой особый, крайне амбизиозный проект — гигантского ручного паука, на котором ездил бы как на лошади. И использовал не только как средство передвижения, но и нападения… например, откусил бы кому-либо голову при помощи него. «Тем более, их можно приручить, дать эффект какого-либо плаща, а также, сидя в зачарованных вещах на это стихию, неплохо так наносить урон!» — весело замечал Корнал. «Только это МОЯ идея!» — огрызался жадный до признания Альдимион. «Само собой, друг мой! Само собой…» — милостиво заметил он, от чего тот косо смотрел на подельника. Всё же столетия выживания сказалось на вампире и он никому не доверял, насколько бы «хорошие» у них не возникали отношения. Альдимион считает себя воистину великим. Он звал себя Хозяин пауков… вот только почему-то этот сраный паук, которого он любовно выращивал, отказался ему подчиняться, всё ещё проявляя строптивый характер, не смотря на попытки опоить теми зельями, который выдавал ему Корнал. На каждое «подчиняйся мне, ничтожное создание», то лишь его кусало. А потом он понял в чём была проблема… …самка. Это — скампова самка морозного паука, с которой возни должно было быть гораздо больше, а также и подчинять, в отличие от самцов, придется дольше и муторнее. «Ну, лучше просто выпусти её в дикую природу, если подчинить нельзя. Поверь, дальше будет только хуже,» — был ответом Альдимиону на требование от подельника выслать ему больше контролирующих зелий. «Да чтобы какая-то обоссаная паучиха учила меня жизни?» — яростно подумал вампир, скомкав бумагу с письмом и выкинув в урну — «Ну уж нет! Та-ко-му не бывать!!!». Альдимион считает себя воистину великим. Поэтому он не боится трудностей, проблем и препятствий… вроде того, что перекормленная и избалованная морозная паучиха, цапнула самого Локила и ещё несколько его прихвостней, под общий смех. «Убери свою грёбанную тварь!» — было требование Локила — «Да хоть убей его!» Альдимион же, сжав зубы, пошёл укрощать зарвавшуюся дрянь в надежде, что она, испугавшись за свою жизнь, подчиниться. Он дрался с ней несколько дней, избивая всем подряд, начиная от банальной булавы с ядом и заканчивая даже доисторической метлой, оставшейся явно от предыдущих слуг в этом месте. Он пытался её очаровать, запугать, просто парализовать, но всё, что ему удалось — это бегать с этим чёртовым пауком кругами по Крипте Ночной Пустоты, заставляя вампиров и даже немногочисленных ещё разумных живых Дозорных Стендарра со стражами Рассвета в голос смеяться над ним. Над ним! Над ве-ли-ким Альдимионом, Хозяином пауков! Альдимион считает себя воистину великим. Он всегда достигал своей цели и упорствовал, несмотря на то, что его считали окружающие идиотом и сколько бы фальшивых кличек не дали, он не остановится ни перед чем, чтобы доказать что «всё ещё способен на что-то!!!» …решётка, которой изолировали альтмера с его «питомцем», который не хотел не то что садить себе на спину, но и просто подчиняться «хозяину», поднялась и туда, едва пошатываясь, медленно вошла, с потемневшим окровавленным молотом женская уставшая фигура. Скорее всего, бретонка, если учесть обманчиво хрупкую магическую броню, что на деле — была заклинанием «Драконья кожа». Но Альдимион слишком увлёкся разбираться с пауком, что не заметил, как два болта прилетели точно ему в ногу и руку, от чего тот рухнул как подкошенный. Паучиха же, увидев, что её «хозяин» не двигается, яростно накинулась на эльфа, заставив того с воем издасть предсмертный хрип с заживо отрываемым жвалами лицом, а после — перегрызть ядовитыми клыками глотку, выдрав напоследок ещё и трахею, заставив голову покоситься, как голову как чучелу. Одна из охотниц на вампиров, чудом пережившая нападение, хранительница Каркетта, сжала сильнее арбалет и уже вознамерилась напасть на саму гигантскую паучиху как та, звонко зашипев, стремительными прыжками пропрыгала мимо неё, сбив напоследок с ног. Внутри у женщины всё похолодело, но… …насекомое, всё ещё противно шипя, стремительно ускакало прочь во тьму, не желая возвращаться. «Чуть не убила,» — с остатками ужаса, думала Каркетта — «Повезло, что ещё не сезон размножения, иначе бы она меня если бы не убила, то потрепала так, что я бы стала бесполезна для битвы.» После, окончательно придя в себя, она подошла к вампиру который напоминал раздавленного червя — такого же жалкого и трепыхающегося. Который, всё ещё, подавая признаки жизни, что-то шепелявил про «великий»! Каркетта, презрительно фыркнув, перезарядила арбалет и, нацелившись на глазницу, метко выстрелила, заставив вампира затихнуть, после чего, зачитывая очистительный сокращённый ритуал Аркея, магией из рук, подожгла труп упыря. В конце концов, многие вампиры выживали после, так сказать «убийства» и лучше никому не оставлять их тела без присмотра, потому что многие из них, если не добить, будут ещё много веков доставлять проблемы живым. В воздухе витали частички пепла. Каркетта, всё ещё сожалея о своём провале по борьбе с вампирами и потери статуса хранительницы, тем не менее видя, что очередной вампир более никому не причинит вреда, чувствовала, что хоть что-то Дозорные могут, пускай и не в таких количествах, как им бы хотелось. Вдохнув такой приятный запах пепла она, перезарядив арбалет и, напоследок проверив под рукой несколько свитков с огненными рунами, смело пошла в следующую дверь. Она отомстит за свой Дозорных.