Сгусток голубого ветра

Когда-то, еще в самом начале эпохи Каэнри'ах, когда небосвод еще не окрасили первые лучи войны, она была свободной. Она была быстрее урагана, смелее охотника за душами драконов, свирепее древних морских чудовищ, при этом оставаясь такой же неуловимой и прекрасной в густых лесах Монштадта. Ее тело было идеальным. Длинные серебристые волосы, мягкие и нежные руки, пухлые губы... Говорили, она светилась. Сияла на всю чащу бледным синеватым огоньком, помогая нежданным путникам и друзьям своим найти дорогу на равнинах Буревестника. Она мало помнила, что говорили об этом деле её сородичи, но в памяти восставали ясные картины ссор с подругами-феями и посиделки у искусственного костра с людьми. Такие же как она, кажется, говорили, что это не круг занятий фей. Что она должна лишь источать красоту и неверный свет, помогая путешественникам во тьме ночей. А вот люди уверяли иначе. Что нельзя прятать такую красоту за ветвями деревьев, что нельзя так бездумно скрываться в озёрах и реках, что таить такую душу в ущелье — грех. Это было чистое безумие. Но ей нравилось. Наверное, именно эти сказки её и погубили. Но она ни о чём не жалеет. Когда клан Гуннхильдр вместе с первым ветерком направился воевать с Декарабианом, она осталась одна. Сидела в Золотом зале своего разрушенного холодного дворца и плавно переберала полупрозрачными пальцами по струнам лиры. Ноты были рваными, звучание тихим, но она продолжала благословлять их на удачный поход. Благословлять его, который с мечом в руке рвался осаждать башню. Призрачные ноготки в последний раз коснулись струн, и лира канула в небыль вместе с последними крупицам надежды. Отпуская прошлое, эфемерная фигура растаяла во льдах, а Семь Ветров разнесли прах ее молитв по всему Тейвату. Только спустя много дней лира вновь обрела нового хозяина — ее подобрал одинокий молодой бард, который отправлялся на войну. Положив свою голову за свободу, он сыграл последние ноты самым оригинальным способом — восстал из мёртвых телом, подарив собственную душу Селестии, а дорогому человеку дав шанс исправить ошибки предшественников. С того момента прошло более двух с половиной тысяч лет, а она всё ещё помнит момент, когда ветряные стены Декарабиана наконец рухнули. Тогда впервые появились горы и её дворец окончательно скрылся от глаз под тяжестью валунов и россыпью мха. Она потеряла всё. Любимого человека скрыли витражи усыпальницы, надежды унёс ветер перемен. От красивого дворца остались только руины и шпиль самой высокой башни, который смог врезаться в камень и застыть над землёй синим маяком. Вот только без хозяйки маяк не горел. Спустя столько лун её тело переменилось: уменьшилось в размерах, скомкалось, потеряло былую яркость и.. растворилось. И без того призрачное тело стало ещё более прозрачным, а сияние, казалось, совсем угасло, но она из последних сил пыталась гореть, подпитывая огонёк слабыми воспоминаниями. Она затерялась среди высоких скал, забыла дорогу назад, кружила на одном месте, пытаясь вспомнить. Если не всё, так хоть кусочек. Оживить картины прошлого хоть на секунду, но не получалось — воспоминания ускользали из рук, как утренний туман. Наверное, она застряла в этой ловушке навсегда, но они ни за что не изменила бы свой жизненный путь, если бы такой шанс представился. Каждое мгновение, каждый рассвет, каждый взлёт и вдох — частичка её нынешнего тела, часть того, что люди звали "счастьем". Вся её жизнь — огонь, а её нынешнее место — прах. Ну и пусть. Она примет свой конец с почестями, указывая путь во мраке бездны, как сделали когда-то её сородичи. И если когда-нибудь бравый путник осмелится довести её до последнего пристанища, она искренне отблагодарит его: сокровища фей — неоценимое багатство. Они — последняя её воля: оружие, ветер, мгновения. Смельчак пойдет дальше. Пойдет искать, спасать, исследовать. А она... А что она? До последней крупицы счастья будет наблюдать за спокойным морем да прекрасными горами, пока воспоминания её не истлеют в веках.