Fluorite Abyss

Белый ворон пролетал над заснеженным лесом, его перья колыхались от потоков ветра. Янтарные глаза птицы устремили свой взор на дом, что стоял одиноко посреди леса, горя яркими праздничными огнями, освещая тёплым мерцанием жилище. Ворон увидел белую макушку хозяина и с громким пронзительным криком сманеврировал резко вниз. Флюоритовые глаза устремились ввысь, когда раздался крик, и, плавно выставив тонкую руку, что была защищена лишь рукавом кимоно, Юнги наблюдал за тем, как белый ворон, распустив свои крылья и выбросив когти пред собой, аккуратно опустился на его кисть. Омега посмотрел на крылатое создания, что размашисто тёрлось головой об его шею, выражая так свою любовь. Тихо посмеиваясь, Юнги, опустил длинные худые пальчики на тельце птицы и стал легонько, с нежностью поглаживать его. Темнота леса впереди омеги поглощала и манила, острый слух уловил звук, и, отвлёкшись от ворона, лисьи глаза устремили свой взор в глубину леса. Зрачки флюоритовых глаз сужались и расширялись, приближая объекты, омега мог наблюдать за тем, как узорчатые снежинки опускаются на белый ковёр, мозаикой примыкая к другим таким же частичкам. Цепкий взгляд остановился на чёрной шерсти огромного волка, что нёсся через лесной сад, на нём пледом лежал снег, путаясь во мраке шерсти. Волк всё время оглядывался назад, наблюдая за тем, что бы от него не отставали его двое волчат, что перебирая короткими лапками, бежали следом, в их пастях были видны шубки кроликов, которые тушками болтались из стороны в сторону. Взгляд исключительных глаз, переместился на два маленьких комочка, что бежали рядом с мужем, пристально наблюдая за теми. Зрачки уловили колебания и резко метнули свой взор к большому чёрному объекту. На него смотрели гагатовые глаза, две дегтевые точки, в которых не было и намёка на зрачки, Юнги увязал в них и не искал пути обратно. Отойдя босыми ногами, что оставляли на снегу дорожку миниатюрных следов, чуть назад, он ждал, когда семья настигнет его. Распахнутые полы кимоно следовали за ним, становясь чуть влажными, омегу это ничуть не волновало, ему лишь хотелось поскорее утянуть в свои объятия детей и утонуть в них же, только больших и крепких, от которых пышет жар, а сердце заходится в рваном биение. Огромный волк уже был рядом и, оттолкнувшись сильными лапами, подпрыгнул, перекинувшись на лету в человека. У крепкого мужчины были рисунки и шрамы по всему телу, они создавали гармонию между собой, разлохмаченные иссиня-чёрные волосы были влажными и спадали на глаза, мешая альфе, впрочем, он сразу же устранил эту проблему, зачесав их пальцами назад, открывая вид на широкий лоб. Губы мужчины разошлись в ухмылки, и, он неспешно направился к омеге, что сощурив глаза, стоял с вороном на руке и ждал, когда тот соизволит подойти. Почти дойдя до мужа, мимо Чонгука пробежало два вихря, поднимая с земли только-только опавший снег. — Папа, папа! — кричали два ураганчика, что повисли на полах кимоно, обнимая миниатюрного омегу. — Смотри кого поймали! — всё так же радостно кричали Хосок и Чимин, крутясь возле родителя. Юнги нежно улыбнулся и, погладив по очереди темноволосые макушки, наклонился и поцеловал детей в лоб. — Какие молодцы, не замёрзли? — Нисколечко! — воскликнули те. Омега тихо посмеялся, смотря искрящимися глазами на то, как счастливы его дети. — Ну, бегите в дом, Чихо уже ждёт Вас в купальне. — Хорошо! — и так же вихрем понеслись в дом, хвастаться Чихо своей добычей. Беловолосый волк смотрел вслед детям, улыбка не хотела спадать с красивых губ. И в тот же момент, чувствительное тело наконец-то смогло почувствовать сильные руки, что сжимали его. — Твой ворон, смотрит так, будто готов выклевать мне глаз, — проговорил хриплым голосом Чон, неотрывно смотря в большие, несвойственные ворону янтарные глаза, что тяжело смотрели в ответ. Тихий смех сотряс тельце, всё так же находившееся в кольце крепких рук. — *Кохэку безобидный, не придумывай, — привстав на носки ног, Юнги нежно припал к шее мужа, целуя осторожно и оставляя влажный след. — Это только ты так думаешь, любовь моя, а этот тиран готов сожрать меня, — приглушённо рыкнул мужчина, сгоняя белого ворона с руки омеги, тот лишь посмотрел презрительно на волка и, оглашая окрестность громким криком, взмыл в черноту неба, что проливало холодный дождь. Юнги развернулся в кольце рук, тонкие изящные руки потянулись к смуглой шее, и, перекрестив их, флюоритовые глаза смотрели хитро в чёрные дыры. Мужчина не мог отвести взгляда, ведь уже давным-давно стал их желанным пленником. Наклонившись к маленькому аккуратненькому носику, он осторожно потёрся им, слышимо выдыхая горячий воздух, когда тонкие пальчики запутались в волосах, перебирая прядки и пуская по голому телу мурашки. Волк смотрел преданно, признаваясь самому себе, что и через миры будет находить блеск флюоритовых глаз, следуя за душой омеги по пятам. Прижимаясь к шеи холодным носиком, мелодичный голос произнёс: — Пошли в дом, здесь холодно. — Держись, — предупредил Чонгук. С лёгкостью подхватывая тельце, крепко прижавшееся к груди и довольно вздохнувшее. Следы чёрного волка, что теперь были человеческими, отпечатывались на шуршащем снегу и тут же заметались усилившимся снегопадом. Сегодня была светлая ночь, полумесяц яркой гравировкой висел в сине-чёрном небе, лисьи глаза на миг устремились к нему и тут же вернули своё внимание на серьёзное лицо мужа, что бережно нёс его. Юнги улыбнулся и провёл пальчиком по грудной клетке, обрисовывая контуры рисунков и мышц, что перекатывались под смуглой кожей. Улыбка стала ещё шире, когда омега почувствовал, как вздрогнуло тело, откликаясь на его прикосновения и это при том при всём, что из них двоих, он был самым чувствительным. — Юнги, не играй со зверем, — всё с тем же, серьёзным видом, произнёс Чон, который не смог остановить вырвавшийся короткий рык. Вздёрнув чуть подбородок, хитро щурясь, омега смотрел прямо на лицо. — Боишься? — нотки язвительности пронеслись в мягком голосе. — Я-то? — Юнги мог наблюдать приятную картину, где его муж раздражённо приподнял бровь. Его опустили на подушки, что были разбросаны по комнате и резко прижали к полу. Юнги тяжело вздохнул, когда явно ощутил их разницу в размере, это заставляло сердце биться чаще, а дыхание становиться учащение. — Я в купальню, а ты проверь, как там дети, — скалясь произнёс Чон, грубо целуя пухлые губки и злостно оставляя на них след от клыков. И пока муж не успел опомниться, быстро сорвался с места. Юнги не любил, когда ему указывают, поэтому только успел принять возмущённый вид, чтобы наехать на обнаглевшего волка, но планы были разрушены обветренными губами, накрывшими его мягкие, и, пока он приходил в себя, этот чёрт успел свалить. — Только попадись мне, волчара, я тебя прикончу, — прошипел зло омега, вставая с подушек и шагая остервенело по направлению детской комнаты. Горячая вода пустила к себе в объятия крепкое тело, что блаженно откинулось на бортики, пар клубами стоял в купальной комнате, создавая приятную негу. Чонгук закрыл глаза и отдался ей на попечение, напряжённые мышцы тела, за день успевшие одеревенеть от продолжительного бега, сейчас расслаблялось. Ещё бы миниатюрного вредного под боком, а в идеале на его бёдрах, и было бы прекрасно. Сначала чуткое обоняние уловило лёгкий запах *ветивера и амбры, грудная клетка альфы приподнялась от глубокого вдоха в жаре купальни, аромат омеги раскрывался ещё выразительнее, убивая всё самообладание, которое и так держится на одном слове. И следом же, как Чон и хотел, на его бёдра опустилось тельце, от которого по воде пошли мелкие колебания, ноготки впились в грудь и прошлись по коже вплоть до торса. Альфа зашипел, раскрывая глаза и смотря прямо в глаза напротив, что пристально и с оттенком наслаждения, наблюдали за страданиями Чона. — Язва, — большие ладони прошлись по молочным бёдрам и сжались на круглой попке, что целенаправленно ёрзала на его бёдрах. — Ну, ты же любишь ме… — омега вдохнул, выпуская из лёгких стон, когда шершавый язык медленно прошёлся по основанию шеи и скрылся за ухом, вылизывая укромное местечко, оставляя маленькие розоватые пятнышки. Юнги тихо проскулил, покусывая нижнюю губу, его тело всегда так бурно реагировало на волка, каждый взгляд, каждое прикосновение, делали омегу нуждающимся в нём, в его присутствии. И это было не из-за их принадлежности, душа сама рвалась к нему, а глаза искали в просторах мира и загорались ярко, когда всё же находили, такими они могли быть только из-за трёх дорогих душ в этой вселенной. — Ты делаешь меня слишком жадным, любовь моя, — гагатовые очи ненасытно смотрели снизу вверх, подтверждая произнесённые Чонгуком слова. Пухлые губы лишь очаровательно улыбнулись, маленькая жемчужного цвета рука прошлась дорожкой от крепкой шеи и до самого торса, оглаживая мускулистое тело под собой, и из глотки сам собой вырывается скулёж от понимая того, какой контраст они вместе создают, его откровенно ведёт, блестящие глаза неотрывно наблюдают за этим. Юнги быстро перемещает другую руку за шею альфы и резко прижимается корпусом к твёрдому телу, вода разносит колебания в разные стороны, а прерывистое дыхание омеги заманчиво оседает на обветренных губах напротив. — Это плохо? — склонив голову к плечу, поинтересовался Юн. — А разве я говорил, что это плохо? — обнажая белоснежные зубы с удлинившимися клыками, вопросом на вопрос ответил Чон, в глазах которого плясали черти, соблазняя того, кто уже давным-давно был только его. Флюоритовые глаза вспыхнули, а подбородок омеги чуть вздёрнулся вверх, черти жили не только в чернявых очах. Проезжаясь упругими ягодицами по вставшему члену, Юнги тут же вскакивает, слыша злое шипение. Но не успел он выбраться из купальни, как большие ладони припечатали его обратно, последовал громкий гортанный рык, после чего его медленно насадили на член, тело содрогнулось, и, не скрывая высокого стона, Юнги впился когтями в широкие плечи, что на данный момент являлись самой надёжной опорой. — Куда собрался? — клокотавший в глотке рык и не думал успокаиваться. Нежно поцеловав родинку на подбородке, омега ответил с хитрой улыбкой: — К тебе. Чон положил руку на поясницу и постепенно, со всей аккуратностью, на которую он сейчас был способен, стал надавливать на поясницу омеги, дабы тот оттопырил свою попку. Глаза опустились к плоскому животу омеги и дыхание стало обрывистым, его член был настолько глубоко в омеге, что кончик головки упирался в живот, он выпирал, и, это уничтожало самообладание Чона окончательно. Омега видел, что муж смотрит куда-то вниз и, проследив за направлением его взгляда, увидел туже картину, что и Чон. Тихо простонав, он накрыл ладошкой выпирающий орган и надавил на выпуклость, из-за чего альфа, не сдержавшись, глубоко толкается в мягкое нутро, что встречает его с готовностью. Юнги откидывает голову назад и в наслаждении закатывает глаза, медленно приподнимаясь и опускаясь на твёрдой плоти, высокие стоны мешаются с тихим скулежом, захлёбывается в них, постепенно ускоряясь. По губам текли струйки крови, клыки рвали их, раздирая нежную кожу каждый раз всё сильнее, каждый раз, когда альфа впивается в бёдра, каждый раз, когда головка члена так приятно проезжается по чувствительному комку нервов. Когти омеги оставляют рядом с старыми шрамами, новые, свои, в порыве удовольствия. А Чон и не против, давая волю мужу, разрешая разукрашивать своё тело. Струйки рубиновой крови, так правильно и красиво, стекали дорожками вниз по подбородку и шее, что с каждым новым толчком откидывался назад, давая лицезреть развратную картину. Красная жидкость манила, и, подстраивая толчки, что становились всё хаотичнее, Чонгук с неутолённой жаждой припал к окровавленным устам, что с готовностью приняли альфу. Грубый натиск шершавых губ в такт с толчками становился неконтролируемым, звериным. По всему телу Юнги прокатилась оргазменная дрожь, когда грудной рык сотряс грудь Чона. Пальцы продолжали впиваться в плечи, тело безжизненной массой опало на крепкую грудь, он томно наблюдал за тем, как мышцы на руках альфы перекатывались от напряжения, что в ту же секунду расслабились, Юн почувствовал, как горячая сперма заполняет его и, сжав руку Чона, блаженно простонал охрипшим голосом. Юнги уткнулся подбородком в смуглую грудь и посмотрел мутными глазами на мужа, что откинув голову, наслаждался приятной негой, его руки бережно обнимали омегу, поддерживая расслабленное тело. — Больно? — хрипя голосом, ленно спросил омега. — Ты про царапины? — полуприкрытые гагатовые глаза обратили свой взор на мужа. — Мгм, — пальчики прошлись по красным полосам, что распространялись по всей грудной клетке. — Не-а, — хмыкнул Чон и оставил наполненный нежностью поцелуй на лбу мужа, что проурчал довольным котом. На что лишь счастливо улыбнулись.

«И сквозь миры,

флюоритовые глаза будут искать гагатовые.

А те в ответ,

приковывать к себе, на век».

End.