Тринадцать

      Урсула лежала на животе на своей кровати, как всегда изучая различные рунные языки и составляя цепочки. С детства это занятие не только успокаивало ее, но и словно позволяло дышать полной грудью, чувствовать себя нормальной, а главное волшебницей. Любое свободное время она посвящала своему любимому предмету, беря у профессора Бабблинг дополнительные проекты.       — Предлагаю устроить девичник, — послышался с соседней кровати противный голосок Паркинсон.       Урсула закатила глаза. Она ее раздражала. Но Малфой сумела найти подход, как меньше всего пересекаться с Патрицией. Она ее не трогала, если Урсула не выделялась. Чтобы не беспокоить Скорпа своими проблемами, Малфой предпочитала уйти в сторону, позволяя Паркинсон думать, что она тут главная и лучшая. Урсулу это не трогало. Всемирная слава или популярность в школе ей были не нужны, лишь бы ее не трогали.       — Разумеется, я имею в виду, нас троих, — ехидно добавила Паркинсон.       Урсула снова закатила глаза. Больно надо было ей это все. Скорее наоборот, она была очень счастлива, что они хотя бы один вечер не будут ее трогать, занятые своими делами.       — Конечно, троих, — поддакнула Паркинсон ее подружка. — Малфой, неужели ты рассчитывала, что тебя это тоже касается?       — Очень надеялась, что меня это не коснется, — сдержано сказала Урсула. — Нет никакого желания так бездумно проводить свой вечер, сплетничая о студентах Хогвартса, потому что личной жизни нет никакой у самих.       — Можно подумать, что у тебя есть, — сказала еще одна ее соседка. — Малфой, кого из себя ты возомнила? Да ни одна уважающая семья не посмотрит на тебя или твоего братца. Выйдешь за какого-то магла с помойки, это все, чего ты достойна.       Урсула лишь покачала головой и усмехнулась. Неужели они думают, что это ее обижает или задевает? Скорее завидуют, что они и станут теми, кто должен разбавлять кровь чьего-то рода, а она вольна выбирать.       — Осмелюсь напомнить, что я единственная из вас из списка, а вы так, жалкое подобие и пародия на чистокровных, — все же Урсула немного не сдержалась, высказывая свои язвительные комментарии в ответ. — Ведете себя, как…       — Эй, — тут же возмутилась Паркинсон, перебивая ее. — Вообще-то я тоже из списка!       — Я сейчас умру со смеху, — громко смеялась Урсула, вытирая слезы. — Твоя фамилия Паркинсон только потому, что как раз твоего отца нашли на помойке, чтобы родилась ты, и то, девочка вышла, какая безнадежность.       Патриция тут же кинула платье, которое прикладывала к себе, выбирая для девичника, на кровать и подбежала к ней, вцепляясь в волосы. Соседки начали их растаскивать. Патриция орала как резаная, что она ничего не знает о ее семье, пока в комнату не вошла Рейна — слизеринка, учившаяся на курс старше них, которая стала старостой в этом году.       — Что тут происходит? — грозно спросила она, складывая руки на груди. — Малфой, что у тебя за вид?       — Все нормально, — Урсула пригладила свои волосы. — Мы просто тренировали заклинание электризации для Флитвика.       — Ладно, — кивнула Рейна. — Но больше никакого шума по утрам, и вообще, для отработки таких заклинаний есть специальные классы, не стоит этого делать в своих комнатах.       В который раз Урсула не сдала Паркинсон, защитила их задницы, но знала, что за это не получит благодарности. Но она не была стукачкой, это их разборки, никто не должен об этом знать. Особенно Скорпиус.       — Ты ничего не знаешь, Малфой, — с ненавистью, разве что не пуская из носа огненные струи, смотрела на нее Паркинсон. — У меня есть фамилия, нужная кондиция крови и репутация семьи, чтобы выйти замуж за претендента из списка. Я слышала, как обсуждалась кандидатура Эйвери. А вот вы — предатели крови, как эти Уизли, с вами никто не хочет иметь дело, я знаю, вот увидишь, твоему братцу подыщут какую-нибудь бедную иностранку.       Урсула почувствовала, как на фамилии Эйвери что-то кольнуло в груди, разжигая пожар ненависти к этой особе, но ее маска на лице оставалась безразличной и непроницаемой.       — И вообще, погуляй сегодня где-нибудь, — заступилась за Паркинсон ее подружка. — У нас будет тут девичник.       — Гулять я нигде не собираюсь, но и лезть в ваш девичник тоже не буду, — снова попыталась сгладить конфликт Урсула.       — Девочки, бросьте, я знаю прекрасное место в замке, где мы устроим наши посиделки, — улыбнулась окончательно пришедшая в себя Патриция. — А эта пусть сидит тут одна со своими каракулями, пойдемте.       Девочки вышли из комнаты, заставляя ее выдохнуть. Как она устала от этого зоопарка. С Поттер жить и то лучше было бы…              — Что у вас случилось сегодня? — к ней подсела Милана, когда Урсула уже сидела за слизеринским столом на месте их четверки и приступила к завтраку.       — Ты о чем? — не поняла Урсула.       — Я слышала, как Рейна жаловалась, что ваша комната подняла шум на все женское крыло… — поджала губы Милана, которая знала о ее непростых взаимоотношениях с Патрицией, но тоже не все. — Опять она лезла?       — Да все нормально, не больше, чем обычно, — отмахнулась Урсула. — Правда, все хорошо, не надо волноваться, а тем более беспокоить Скорпа, ладно?       — Хорошо, — кивнула Милана и посмотрела на часы. — Странно, что-то наши мальчики задерживаются.       Альбус и Скорпиус правда прибыли к самому концу завтрака. По виду брата Урсула могла сказать, что у него выдалось не лучшее утро. Она мельком взглянула на Эйвери, который сидел со своим другом неподалеку. Вид у того был довольный. Урсула сразу потупила взгляд.       Она не хотела, чтобы Скорп узнал, что она с Эйвери последние пару месяцев проводит время в библиотеке. Что с каждым разом они все больше начинают разговаривать о более личном. Что с каждым разом она влюбляется в него все больше, не понимая, почему так происходит.       Сегодня, когда Паркинсон сказала, что Эвана рассматривают ей в женихи, Урсула впервые в жизни поняла, как выглядит ревность…       — Где вы были? — накинулась на друзей Милана.       — Скорп с Эйвери снова сцепились, — ответил Альбус, понимая, что Малфой сам отвечать и не планирует. — Благо, только словесно.       — Скорпиус, ну сколько можно, правда, будь уже умнее, — отчитывала друга Милана. — Рано или поздно ваши стычки до добра не доведут. А он этого и добивается. Бери пример с Ала, игнорируй его и все.       Урсула начинала чувствовать себя все больше некомфортно. За что ей такая судьба? Почему она влюбилась именно в того человека, которого ее родной брат считает своим врагом номер один?       — Я пойду, у нас Травология, не хочу опаздывать, — кашлянула Урсула, поднимаясь из-за стола. — Увидимся.       Но пришла к теплицам Урсула одна из первых. Невилла еще не было, поэтому она села на скамейку рядом, снова открывая руны, боковым зрением замечая, как начинают подтягиваться другие ученики. Паркинсон нарочно села рядом с ней, громко обсуждая меню девичника, а прямо перед ее носом тоже будто специально Поттер миловалась с очередным парнем. Урсула в очередной раз задалась вопросом, как она умудряется гулять со многими, потому что сама чувствовала, будто Эван теперь в ее сердце навсегда, хотя и понимала, что никогда не получит его ответных чувств.       Вот только сегодняшняя очередная встреча в библиотеке заставила ее сомневаться в своих же утренних мыслях. Эван был такой галантный с ней, улыбался, шутил, ей даже казалось, что он специально тянулся за пером тогда же, когда и она, чтобы задеть ее ладонь. Главное, что спрашивал о рунах, попросил показать то, над чем она сейчас работает.       Урсула вспомнила, что сегодня вечером в комнате девочек не будет. Значит, она сможет пригласить Эвана и рассказать ему еще больше о своем увлечении, что она с удовольствием и сделала. Вот только если бы она знала, к чему приведет эта тринадцатая встреча с Эйвери, она бы никогда этого не сделала…