Green light

Перед глазами появились звёзды. Маленькие белые искорки, что казались такими далекими и недосягаемыми. Ёсан смотрел на них с давящей тоской в груди. Своей холодной красотой звёзды притягивали всё внимание. То, что было вокруг, не имело значения. Где он находился? С кем? Почему именно здесь? Ёсан не видел ничего. Только беспросветную ночь и мелкие звёзды над головой. — Красиво, правда? Ёсан даже не удивился внезапно разорвавшему тишину голосу рядом. Ведь звучал его собственный голос. Человек, сидящий рядом, хоть и казался похожим на него, но явно был старше, может, лет сорока или пятидесяти. Он был красив и смотрел высоко в небо с мечтательной улыбкой на лице, обняв руками колено и чуть покачиваясь из стороны в сторону. Ёсан был счастлив. Видеть другую версию себя такой счастливой вселяло надежду на то, что и он настоящий сможет наконец улыбаться так же беззаботно. Когда-нибудь. — Смотри, Ёсан, — мужчина указал пальцем на небо и тихо проговорил. — Эти звёзды отражают всё плохое, что с тобой произошло. Ёсан снова поднял голову к небу и вдруг поник. Так много. С ним произошло так много плохих вещей. Или они лишь поджидали его? Чувство несправедливости начало бурлить внутри, вынуждая сжать ладони. За что?! Почему именно с ним? В чем он был виноват? Разве он казался плохим человеком? Или слабым? Да. Скорее всего именно из-за слабости он вынужден был столько страдать. — А большие звёзды, — продолжил тем временем мужчина, посмотрев на Ёсана с яркой и нежной улыбкой, — всё самое хорошее. Ёсан взглянул на свою взрослую версию с подозрением. Он что, издевался? — Но здесь нет больших звёзд. — А ты присмотрись получше, Ёсан-и, — ответил мужчина, одарив его лукавой улыбкой и заботливым взглядом отца, которого у Ёсана практически никогда не было. Несмотря на некое недоверие, Ёсан всё-таки вновь поднял голову и присмотрелся повнимательнее к Звёздному небу. Мелкие белые искры всё ещё были на месте, в очередной раз напоминая о своём трагичном предзнамении, но периферическим взглядом молодой человек вдруг заметил одну большую яркую звёзду. О, а вот ещё одна появилась! Там, слева. И с другой стороны. И вот там ещё. А вон ещё одна, прямо посередине… и ещё… и ещё… Ёсан обомлел и забегал глазами по ночному небу. Больших ярких звёзд внезапно стало так много, что и не сосчитать! И как он только не замечал их раньше? — Откуда они появились? — удивился Ёсан, всё ещё не веря своим глазам. Он попытался найти те маленькие звёзды: может, это был лишь обман зрения. Но нет. Они остались на прежнем месте, пусть и стали почти незаметны из-за яркого свечения больших звёзд рядом. — Они всегда там были, — ответил мужчина и мягко положил руку на плечо Ёсана, чтобы тот взглянул ему в глаза. — Просто мы видим то, что хотим. Это ведь только наш выбор. А что хочешь видеть ты, Ёсан-и? Он не смог ответить. Внезапно над головой раздалась песня на неизвестном ему языке. Она звучала оглушающе громко, от неё невозможно было скрыться, а энергичный ритм никак не соответствовал спокойной атмосфере вокруг. Ёсан оглянулся. За спиной была лишь темнота ночи. Звёзды исчезли. Всё вокруг вдруг исчезло. И только музыка становилась всё громче. Ёсан резко открыл глаза. Перед ним простирался белый потолок, а музыка, оказывается, звучала приглушенно и вовсе не раздражала. Теперь он без труда смог узнать итальянский мотив. А это могло значить лишь одно… — Дорогой! Ты наконец очнулся! Ох, ну вот стоило оставить тебя одного всего на пару дней, как у тебя очередной приступ. Что же этот двухметровый шланг с тобой каждый раз делае… — Где Юнхо? — крикнул Ёсан слишком громко и неожиданно даже для себя, моментально присев на койке и взбудораженно взглянув на своего врача, стоявшего рядом. Сан явно был в шоке от происходящего. — Милый, что за привычка срываться за каждым мужчиной, что тебя… Пациент не желал ничего больше слушать и попытался встать, но сразу же был остановлен Саном: тот немного надавил на плечо, чтобы он сел обратно. Ёсан посмотрел на него с такой болью и мольбой в глазах, что сердце врача мучительно сжалось. Такого развития событий он уж точно не ожидал. — Что случилось, Ёсан? Расскажи мне, — тихо спросил профессор, опустившись рядом и заботливо взяв за руку. — Я всё знаю, — обреченно выдохнул Ёсан, стараясь унять дрожь в руках. — Знаю, что с ним произошло, откуда он и как сюда попал. Но это всё не важно! Я должен его увидеть! Он должен знать, что со мной всё в порядке. Что он ни в чём не виноват! И что он... он так сильно мне помог… и я… я… — Бедный мой мальчик, — Сан успокаивающе провел рукой по спине Ёсана и приобнял за плечи. — Не волнуйся, он и так всё это знает. Легче от этого никак не становилось. Ёсан хотел выбежать из палаты, уехать далеко отсюда, в систему номер девять, чтобы лично всё это сказать, глядя в дорогие сердцу глаза, что смотрели так внимательно и дарили невероятное чувство спокойствия. Он скучал. Невыносимо скучал. — Сан, он ведь… тоже твой пациент, да? Ёсану всегда легко удавалось соединить пазлики смысла в единое целое. Не зря он работал инженером первой категории. Кроме того, горький опыт заболевания вынуждал анализировать любое сказанное другим человеком слово, чтобы избежать ошибок прошлого. Наивность его однажды погубила. И он сумел её побороть. В основном именно благодаря профессору, который высказывался честно и даже дерзко, если ему что-то не нравилось. — Я знал, что Юнхо сможет однажды тебе довериться, Ёсан. Но, честно говоря, не думал, что так скоро. Такой ответ безусловно порадовал бы Ёсана, но не в такой ситуации. Доверие Юнхо было самым ценным, что Ёсан смог получить в награду за свои старания. Однако хотелось большего. И желательно надолго. Не успел Ёсан возразить, как профессор продолжил: — В системе номер девять было больше всего детей. Все они были страшно напуганы и растеряны, когда их бросили обратно в это болото из школ других систем. Я заметил там двоих. Одному было восемнадцать лет, другому четырнадцать. Первый был спокойный и собранный, а второй — озорной и чересчур активный. Ёсан сразу же представил себе юного Юнхо, лишённого нормального образования и спокойной жизни с самого детства, но всё равно получившего блестящие, достойные гения знания в области программирования. Представил он и Минги, не унывавшего ни при каких обстоятельствах. Талантливый изобретатель, который наверняка интересовался многими вещами в области науки, а его смелость не могла не восхищать Ёсана. Ведь Минги сразу же его узнал и так своевременно помог, обыграв всё так искусно, даже несмотря на то, как сильно рисковал. — Сначала я решил, что они оба были на удивление абсолютно здоровыми, — продолжил Сан, вырвав Ёсана из омута воображения и притянув всё внимание на себя, — поэтому с помощью своей экспериментальной техники лечения, я начал внедрять их в процесс общения с другими детьми и женщинами, имевшими различные посттравматические нарушения. Минги оказался не столь полезным в этом деле. К сожалению, он многих пугал своей активностью и чересчур ярым стремлением помочь. А вот Юнхо… Он оказался практически незаменимым. Пришлось закрыть глаза и сделать глубокий вдох, чтобы собрать силы для дальнейшего разговора. Невыносимая тоска снова дала о себе знать, буквально выворачивая душу наизнанку. Ёсан даже не сомневался, что Юнхо был способен на такое уже в юности. Наверняка многие дети и женщины смогли ему довериться, как и Ёсан, и получили необходимое количество животворящего тепла и надежды. — Со временем я просил его присутствовать и на сеансах психотерапии. Научил многим приемам, с помощью которых он смог добиться контакта с пациентами. Юнхо был блестящим учеником, схватывавшим всё на лету. Даже делился со мной соображениями по тому или иному случаю, и они действительно оказались полезными. Одним словом, все было прекрасно. Пока однажды в него не влюбилась одна из пациенток… Последнее никак не удивило Ёсана. Ведь его специалист… точнее, Юнхо был так красив. Блеск в его глазах притягивал с каждым днем всё сильнее, а голос дурманил тембром. Ёсан не почувствовал даже укола ревности. Всё и так было очевидно. В Юнхо очень сложно было не влюбиться. — И вот тут я начал замечать странности в его поведении. Ёсан посмотрел на Сана, опустившего голову в задумчивости. Профессор наверняка был озадачен в тот момент, когда осознал, как сильно ошибался в диагнозе насчёт того, кого посчитал абсолютно здоровым и даже позволил работать со своими пациентами. — Юнхо будто потерялся. Стал замкнутым и молчал практически всё время. Сначала я подумал, что это наверняка из-за страха за своё происхождение, ведь многие дети из Восточного сектора оказались привержены насилию и чувству превосходства над женщинами. Кроме того, эта девушка была настроена настолько серьезно, что признавалась в чувствах чуть ли не ежедневно. Даже попыталась как-то его поцеловать. Это была катастрофа. Юнхо будто подменили. Никогда я не видел столько страха в его глазах. Я попытался выяснить, могла ли стать причиной его ориентация, но говорить с ним стало практически невозможно. Тогда я взялся за него всерьёз. — Что ты выяснил, Сан? — нетерпеливо спросил Ёсан, переваривая услышанное и стараясь не впадать в панику раньше времени. — Оказывается, Юнхо боялся не женщин, и даже не мужчин, которые были способны на ту жестокость, что ему доводилось видеть с самого детства. Юнхо боялся себя. Настолько, что было легче помочь другим, чем выдать свои собственные страхи. Он видел сны. Ужасные сны. Где мог сотворить… то, что даже страшно было озвучить. Ёсан практически не дышал и, кажется, перестал чувствовать биение собственного сердца. Так вот почему Юнхо не позволял делать то, чему Ёсан уже научился и удивлялся любому проявлению симпатии в его сторону. Наверняка ему было стыдно за то, что кто-то мог им заинтересоваться, пожалеть его или попытаться успокоить. Особенно если этим кем-то являлся жертва насилия. Юнхо считал себя монстром, которому не было прощения, которого нельзя было любить. — В тот момент я не мог поверить в то, что упустил такую важную деталь. Его посттравматическое расстройство было настолько глубоким и сложным, что любое лечение оказалось практически бесполезным. Ему продолжали сниться ужасные вещи, что заставляли замыкаться в себе и формировали расстройство сексуального влечения. А я уже терял надежду достучаться до его сознания. Ёсана внезапно осенило. Он ведь действительно так и не смог застать Юнхо спящим. В горле будто застрял ком, не позволявший нормально вздохнуть. Юнхо наверняка было безумно страшно закрыть глаза в его присутствии. А Ёсан не подозревал об этом и ни разу так и не поинтересовался о причине его бессонницы. Оказалось, что всё это время помощь нужна была не только ему. Пока Ёсан боролся со своими навязчивыми мыслями, рядом с ним на протяжении стольких дней был человек, который сражался со сном, только бы не замкнуться в себе снова и не оставить пациента одного. Чувство стыда за невнимательность накрыло с головой, а глаза наполнились горячими слезами. Как же сильно Юнхо старался, находясь рядом с ним, чтобы подарить Ёсану надежду на выздоровление и светлое будущее. А что Ёсан сделал взамен? Лишь кормил своё эго и неугомонное любопытство, задавая столько бесполезных вопросов. — Моя работа в системе номер девять была успешно завершена, за что я и получил звание профессора, но, как по мне, совершенно незаслуженно. Я так и не смог помочь своему самому выдающемуся пациенту, поэтому упорно продолжал лечение, добившись от сообщества разрешения на его присутствие в системе номер три хотя бы два раза в неделю. В какой-то момент я с головой ушел в работу с другими пациентами, но продолжал продумывать новые способы помочь Юнхо. В то тяжелое время я даже начал терять веру в свои способности. Пока в один прекрасный день не познакомился с тобой, Ёсан. Услышав своё собственное имя, Ёсану сначала подумал, что ему показалось. Мысли превратились в кашу, не позволяя зацепиться ни за одну нить, не давая понять, как он мог оказаться полезным в такой ситуации. Профессор ведь именно на это намекал, верно? — Ты мне сразу понравился, — улыбнулся Сан, сверкая ямочками на щеках, и сильнее прижал Ёсана к себе. — Твой сарказм меня просто покорил. Аж до слёз! — В тот день вы смеялись надо мной минут десять, — обессиленно и тихо произнёс Ёсан. — Не важно, отчего я тогда прослезился! — обиженно возразил врач, но сразу же смягчился и снова улыбнулся. — Просто знай, что мои слёзы были искренни. Ёсан лишь устало усмехнулся. Его глаза наполнились грустью и сожалением, а голова обреченно опустилась. Видимо, это заметил и Сан. — Твоё стремление выздороветь меня восхищало, Ёсан. Даже несмотря на то, что с тобой произошло, ты всегда старался сделать все так, как я тебе говорил: прилежно вёл дневник, принимал подобранные мной лекарства, продолжал блестяще работать и терпел мои шуточки. С каждым разом общение с тобой приносило мне всё больше удовольствия. Ты тот самый человек, которому смело можно было показать любые стороны своего характера и доверить самые сокровенные тайны. Ты даже ни разу не осудил меня за мой стиль общения. Поверь, в вашем секторе многие пациенты предпочли мне других врачей, а коллеги до сих пор держатся от меня на расстоянии. Но только не ты. И вот, в какой-то момент до меня наконец дошло, как можно помочь Юнхо. Да и повод подвернулся столь удачный. — Мой звонок в центр психологической помощи, — сразу же догадался Ёсан, подняв голову и посмотрев на врача заблестевшими глазами. — Именно, — улыбнулся профессор и, сделав интригующую паузу, продолжил. — Обмануть систему не составило труда. Особенно если у тебя есть знакомый, который с легкостью на такое способен. Сан заговорчески подмигнул Ёсану, давая понять, что тот наверняка догадался, о ком шла речь. — Но… как вы смогли уговорить на такое самого Юнхо? — О, это было просто, — фыркнул Сан, чем привел пациента в замешательство. — Сложно было не заметить, как он вечно поглядывал на тебя в зале ожидания. Ёсан раскрыл глаза от изумления и затаил дыхание. Юнхо видел его раньше? В зале ожидания клиники? Значит… ещё два года назад! Но почему… почему он сам ни разу не обратил на него внимания? Такого красивого и высокого парня ведь сложно было не заметить! Несмотря на внезапный всплеск ярких эмоций от столь невероятного стечения обстоятельств, Ёсану пришлось спуститься с небес на землю, осознав причину того, почему он был так слеп. Сложно заметить хоть кого-то мужского пола, имея такой букет психологических заболеваний. Даже Чонхо он начал привечать лишь после нескольких лет терапии, и то потому, что они были коллегами по работе. — Я подумал тогда, что это может оказаться удачным шансом для вас обоих. Юнхо смог бы стать отличным специалистом в своём деле, учитывая его способности и знания, полученные за годы общения со мной. А ты… в тебе я даже не сомневался, Ёсан. У тебя действительно всё получилось. «Спасибо, Ёсан-и. Ты даже не представляешь, как меня спас». Слова Юнхо, чудом услышанные в тот день, начали эхом звучать в голове Ёсана и наконец приобрели невероятный, но вполне логичный смысл. Так вот, что он имел в виду. Неужели… неужели Ёсан действительно смог хоть чем-то ему помочь? Возможно ли, что именно благодаря Ёсану Юнхо сумел наконец раскрыться? И не побоялся своего… сексуального влечения? — Мне даже не пришлось тебе хоть как-то намекать, — голос профессора снова вырвал пациента из мыслей. — В Южном секторе ты и так дал мне понять, как сильно об этом переживал. А когда я узнал, что ты смело поехал искать его в систему номер девять, сомнений уже не осталось. — Но как? — всё не мог понять Ёсан, чувствуя головокружение от бесконечного потока открытий. — Как мне это удалось? И что с ним теперь будет, Сан? Он поправится? Ёсан выглядел ужасно изможденным, но продолжал волноваться за того, кто должен был его пугать и отталкивать своей историей. И слёзы на его глазах были тому подтверждением. Сан облегчённо выдохнул. Кажется, он наконец смог помочь своим самым сложным пациентам. Кто бы мог подумать! Вот теперь он мог с гордостью носить звание профессора. — Юнхо в соседней палате. Можешь к нему заглянуть. Уверен, он будет очень рад. Сказав это, Сан лишь похлопал пациента по колену на прощание, встал с койки и ушел, тихо закрыв за собой дверь. Ёсан остался один. И прекрасно понял посыл. После того, как все тайны были раскрыты, ему предоставляли выбор. Теперь всё было в его руках. И как же он поступит? — Я хочу видеть большие и яркие звёзды, — прошептал Ёсан в тишине палаты и, собрав всю решительность в кулак, смело поднял голову и бросился в сторону выхода.