Последний миг

Сны, граничащие с реальностью. Такие тёплые, такие важные для сердца, но такие хрупкие, разрушающиеся рано утром, когда первые вкрадчивые лучики солнца проникают в окошко и заставляют тебя просыпаться. Тем не менее, после подобных снов остаётся приятный осадок, некое счастье, какая-то искорка надежды, теплящаяся в груди. - Син… Сюн… Сверкая в лучах алого солнца, по щеке Асуны проскользнула одинокая слеза, капая на подушку и моментально исчезая. Девушка приоткрыла глаза, уже без удивления осознавая, что плакала во сне. Навязчивый сон, снящийся последние несколько лет, не давал уже выросшей Асуне никакого покоя. Каждую ночь она ёрзала по кровати, нашёптывала себе что-то под нос, рыдала навзрыд, и успокоение находила лишь утром, просыпаясь. - Опять этот сон, - без искренности улыбнулась девушка, заметив в дверном проёме свою мать в милом фартучке и с половником в руках, - Уже поднимаюсь, мама… Со вздохом покачав головой, женщина вернулась к готовке. Асуна, быстро утерев солёные щёки, выползла из-под простыни и посмотрела в окно. Даже весёлое щебетание ранних пташек не могло заставить её улыбнуться. - Почему меня так волнует то, что произошло пять лет назад… Асуна уже совсем не ребёнок. Она уже окончила школу, нашла работу… Но всё ещё лелеет свои детские мечты. Она всё ещё хранит в себе те отголоски ребячества, которые хранились в её хрупком теле пять лет назад. Она всё ещё хранит те воспоминания, те яркие события, которые, даже если бы хотелось, она бы не смогла бы забыть. Она всё ещё хранит в себе тот сверкающий образ своих друзей, оставшихся где-то там, в другом мире, в котором бы она хотела остаться. Но не могла. - Какой дурак сказал, «Если любишь – отпусти»… - на манер старой старушки проворчала девушка, взобравшись на небольшую скалу и встав на её край. Голубоватый камень на верёвочке, повязанной на шею, ярко засверкал в закатном солнце. День девушки прошёл, как обычно, в спешке, и главным образом Асуна запоминала лишь восход и закат солнца. Это её самые любимые отрезки из всего дня. Закат для неё олицетворял жизнь Сюна, и в противоположность ему, восход – жизнь Сина. Это был закат жизни одного дорого для девушки парня… и начало жизни для другого. Девушка жила от рассвета до заката. Только тогда её жизнь наполнялась былым смыслом и яркими эмоциями. А именно вечером её мысли были заполнены смешивающимися образами, некими пейзажами, которые она до сих пор хранила в своём сердце. Закрыв глаза, Асуна запела. Она никогда не отличалась особым голосом, но сейчас она пела на весь мир так, как только могла. Ей казалось, что рядом с ней стоит Сюн, держа её за руку, и поёт в унисон ту самую песню, которую девушка некогда услышала по радио. Не выдержав, девушка запела ещё громче, прижимая к груди сжатый в кулаке клавес. По её щекам нескончаемым водопадом струились слёзы, капающие с её подбородка куда-то вниз, в глубину обрыва, туда, где течёт бурная река. Какая-то часть сознания девушки ещё понимала, что она здесь не одна. Всеми фибрами души Асуна чувствовала присутствие где-то в этом земном мире её любимого человека. Сердце разрывалось от переполняющих его противоречивых чувств – счастья и боли, страдания и наслаждения, любви… и ненависти. На губах скользнула лёгкая улыбка, больше походящая на ухмылку. Асуна, неспешно повернувшись, посмотрела на стоящего на том конце скалы парня. - С возвращением, - тихо прошептала девушка, от души улыбнувшись, улыбнувшись так, как не улыбалась последние пять лет. Сердце ёкнуло, пропустив несколько ударов, и в нём развеялись все сомнения, оставляя место лишь для одного чувства. Для любви. Сделав шаг назад, девушка продолжила петь прощальную песню с этим миром, прижимая к себе кристалл. Она лишь чувствовала небывалую лёгкость, рассекая своим телом воздух. «Бурлящая вода примет меня, точно так же, как приняла Сюна…» Парень медленно подошёл к краю скалы, выглянув вниз. Он видел улыбающееся лицо Асуны, и это счастливо лицо навсегда запечатлелось в его сердце. Он всегда ненавидел эту песню, которую пела Асуна. - Глупая. Оставила меня так же, как и брат, - неслышно прошептал Син. Но он не плакал. Он лишь продолжал смотреть вниз, издалека видя тусклое поблескивание клавеса в бурлящей воде реки. Заляпанный кровью, кристалл издавал слабое красноватое свечение…