Последнее свободное лето

— Ой, Полинка, такой у нас парнишка на деревне есть, — заговорчески начинает женщина, протирая влажные руки, пока девушка снимает с плеч тяжелый рюкзак, блаженно вздыхая. — Красивый, умный, сын священника нашего Ферапонтова монастыря. — Да, бабуль, просто супер! — Воронцова потягивает затекшую спину, — мне же приключений в жизни не хватает. Сначала наркоша, потом абьюзер и вот пожалуйста, сын священника! Звучит как анекдот честно слово, — Полина иронично улыбается и отходит к раковине, споласкивая руки и лицо. — Так, Тамара Алексеевна… Женщина присаживается на стул, закрывая голову руками. — Старая я из ума совсем выжила… Ой не бери внученька в голову — Ладно, узнаю я что-нибудь об этом святоше, — девушка закатила глаза, забирая у бабушки полотенце, — но после этого ты от меня отстанешь. А Тамара Алексеевна только этого и добивалась, вставая, она целует Воронцову в щеки, приглаживая темные волосы, что выбились из хвоста и обнимая внучку крепко-крепко — так может только она. — Так, бабуль я переодеваться и потом… — И потом до колодца. — Та в смысле? — Полина отстраняется от женщины удивленно на нее смотря, — у меня в планах было как минимум покушать и как максимум сходить к Кристине. — Так, попрошу со мной не спорить, — бабушка ставит руки в боки, — покормить я тебя покормлю, а воды у всей деревни нет, так что Кристина там твоя точно будет. Девушка счастливо улыбается и целует бабушку в щеку и забегает за угол к комнате, где она обычно оставалась, параллельно ударяясь лбом об косяк, что невзлюбил ее с самого рождения. Воронцова вбегает в комнату расчехляя рюкзак сверху которого лежала нужная одежда, а с кухни уже начинал идти приятный аромат бабушкиных блюд. — Полинка, давай шустрее, а то остынет все! — Доносится еле слышно до комнаты. Надев футболку на несколько размеров больше своего и поправляя шорты, что доходили до середины бедра. Полина влетает на кухню, а на столе уже довольно-таки карикатурно стоит: первое, второе и компот, но особенно соблазнительно из этого всего выглядят пирожки с картошкой. Кому нужен этот сын священника и прости господи Крис, если есть пирожки Воронцовой Тамары Алексеевны. Закончив с едой перед Полиной, поставили три железных ведра, которые по словам бабушки, должны были быть полными, а потом Воронцова может делать что хочет. — Бабуль, а у меня разве три руки? — А вот попросишь кого-нибудь помочь, — женщина ей подмигнула. — Ага, обязательно, — ответила ей девушка, откусывая кусочек от пирожка, — Я пошла, — сказала она, подхватывая вёдра, а бабушка надела на неё кепочку. Дорога прошла спокойно. В наушниках играли «Дайте Танк (!)», на улице был приятный ветерок и солнышко, а на душе свобода, что Полина так долго ждала. Лето после 10 класса — её последнее спокойное лето, в следующем году будет не до деревни, только экзамены, институты, нервотрепки и поступления — но сейчас не хочется об этом думать, ведь на горизонте появляется знакомый силуэт, что также недовольно несёт два ведра в руках. — Кристина!!! — Кричит Воронцова, подбегая к подруге, заключая её в тёплые и самые долгожданные объятия. — Полинка, — подруга бросает ведра, отвечая на жест подруги, параллельно целуя ту в щеку и тихонько плача, — а ты когда приехала? — Придурошная, ты чего плачешь? — Девушка улыбается от столь эмоциональной реакции подруги, — несколько часов назад я приехала, блин, тыщу лет не виделись. А не виделись они и в правду долго. Пока Полина жила в Москве, то вот подруга переехала в Электросталь из-за чего их встречи стали более редким и видеться они теперь могли только летом у своих бабушек в деревне, которые тоже были подружками. Хохоча и болтая девушки дошли до того самого злополучного колодца, с которого Воронцова должна была принести 30 литров воды. — Ну, что, погнали нахуй, — рядом засмеялась Победова, — не смешно. — О, поверь, ещё как, — видя недовольное лицо подруги, та начала помогать ей крутить ворот, а ведро проваливаться всё ниже и ниже. Так, спустя полтора или два часа 50 литров воды были набраны, а все силы и энергия, что были в девушках иссякли, по крайней мере в Полине. — Я рук, кажется, не чувствую… Они у меня как макаронины. — Так, Воронцова, руки в ноги потащили. — Кристина, я даже встать не могу! А ты мне предлагаешь тяжеленые вёдра таскать, — чуть ли не плача говорила девушка, перезаплетая хвост в тугую косу и надевая кепку обратно. А вот с чем-чем, так со здоровьем Полине лучше не шутить, высокое давление, кровь из носа и периодические обмороки при сильном волнении или перенапряжении всегда напрягали врачей, родственников и друзей Воронцовой. Особенно напрягало родственников, ведь у всех иммунитет хороший и здоровье крепкое, а тут бац — температура 40 при обычной простуде. — Давай я отнесу свои вёдра и потом вернусь за тобой, оки? — Блондинка погладила подругу по плечу, сочувственно на неё глядя. — Оки, — подняв большой палец вверх, она улыбнулась и облокотилась на колодце, — если что-то случится, я тебе позвоню. А случается прямо-таки чудо. Неподалеку появляется парень, что обеспокоен состоянием девушки. — С вами все в порядке? — Незнакомец подходит к Полине, немного потрепав ту по плечу. — А, ой, все в порядке, давление просто подскочило, — слегка улыбнувшись парню Воронцова встала, но голова вновь начала кружиться, поэтому ей пришлось сесть на колодце, опять. — Прости, ты не мог бы мне помочь отнести ведра до дома, на Мирный переулок 17. Парень на это кивнул, помог встать девушке и взял два ведра, выдвигаясь в сторону нужной улицы, пока Полина, немного покачиваясь, шла за ним, параллельно разглядывая его. А разглядывать и вправду хотелось. Красивые черные кудри аккуратно покоились на его плечах, что были скрыты клетчатой рубашкой, но особенно ей понравилось рассматривать профиль молодого человека. Аккуратный нос с небольшой горбинкой, огромное количество родинок и завораживающие голубые глаза. — Ой, — тихо произнесла девушка, когда заметила перед собой маленькое кровавое пятнышко, а взглянув на голубую футболку она убедилась, что у нее опять пошла кровь из носа, — идем чуть быстрее, еще два дома и мы на месте, — говорит Воронцова, прикрывая ноздрю ладонью. Кинув быстрый взгляд на Полину, юноша ускоряется и доходит до дома бабушки куда быстрее, чем она сама. — Давайте ведро, — парень спокойно забирает у нее его из рук и доносит до веранды, а из дома выходит бабушка. — Юра, здравствуй! А ты чегой-то тут делаешь? — Здравствуйте, Тамара Алексеевна, — он легонько кивает головой вышедшей женщине, — я девушке помог и сейчас её к Марии отведу. Теперь она обращает внимание на фигуру, что стоит немного поодаль и прижимает руку к лицу. Накинув яркие сланцы на ноги, она добегает до внучки. — Полинка, ты ж моя золотая! Опять давление, — на это девушка легонько кивает, — так, щас я тебе платочек вынесу, ты пока что тут посиди, — женщина усаживает Полину на лавку, — а потом Юра тебя до лекарки нашей доведёт. Договорились? — На выше сказанное она вновь получает кивок. Спустя десять, безумно долгих для девушки минут, половину из которых она потратила на звонок Кристине, чтобы рассказать о произошедшем, бабушка наконец-таки выходит с платочком, после чего несколько раз перекрестив Воронцову отправляет в путь к этой «Лекарке Марии», что даст ей нужные таблетки, хотя все они лежат в сумке. — Полина, — произносит девушка, подходя к нужному дому и протягивает руку в сторону парня. — Георгий, но можно просто Юра, — так называемый Юра пожимает ей руку мило улыбаясь, а до Воронцовой доходит, почему бабушка его так тепло встретила. Это и есть тот самый сын священника из ее рассказов. Каникулы обещают быть веселыми…