Зимний Излом

      -Миль, пожалуйста, ну, хватит хныкать! - Проворчал Лионель, который никак не мог сосредоточиться на написании множества поздравлений с Зимним Изломом, (Он, вообще, не понимал, что за манера, каждый год повторять всю эту чепуху: - "Да, год был не из лëгких, а потому, - здоровья, счастья и всех благ в наступающем году, а - ля, у - лю, гони гусей!".), - Ничего такого ужасного ты не сделал, и не будем, в сто пятисотый раз, всë это пережëвывать! Кстати, мне изрядно надоело жевать морковку! Может быть, добавим в салат что - нибудь другое?       -Как ты думаешь, - Спросил Эмиль, явно, чтобы отвлечься от печальных мыслей, - Не зря ли мы отпустили Арно на эту лыжную базу, праздновать с друзьями?       -"Оленëнок" очень просился, - Отвечал Лионель, - Да и что ужасного там может произойти? Окрестности Аконы - это не Бергмарк, высоких гор там нет, с погодой ничего экстремального не предвидится, - небольшой снег, ни сильных морозов, ни порывистого ветра!       -Я имею ввиду не только это, - Эмиль смутился, не зная, как объяснить, что он хотел сказать, - Я опасаюсь, не.. Не взбрело бы им в голову..       -Не беспокойся, насчёт всего такого, - Усмехнулся Лионель, - Я ему давным давно всё объяснил. И когда он собирался, я положил ему в сумку всë, что нужно!       -Ты.. Ты чудовище! Мальчик совсем ещё дитя! -Напомнить тебе, что мы вытворяли, - Хмыкнул Ли, - В таком возрасте?       -Я не хотел бы, чтобы малыш так же рано познакомился с этим.. С этой стороной жизни!       -Сейчас с этим знакомятся, - Улыбнулся Ли, - Значительно раньше! Ну, ладно, я помчался, - надо помочь организовать запись торжественных обращений Их Величеств и поздравить Его Преосвященство, будь они все неладны! Скоро вернусь!       -С тебя станется, - Вздохнул Эмиль, - Выскочить на пять минут, за хлебом, - и пропасть на полгода! Знаем мы тебя!       -Не беспокойся, - Ли чмокнул брата в щëку, - Клянусь, что в этот раз ничего такого не произойдëт! Всë более - менее в порядке, принца Фридриха кесарь Готфрид вышвырнул в Липпе, хотя, ему там, наверняка, не рады, Западный флот Кесарии затëрло во льдах, у агарисских "страдальцев" семейные дрязги, - липовый "принц" Альдо увëл у бабки ухажëра, никакого мятежа нигде не готовится. Так что, всë будет в порядке! Чем нервничать, - лучше помоги дописать поздравления родственничкам! Ну, знаешь, в стиле: - "Искренне любящий Вас племянник, Дядя Тедди!"       Ли умчался, а Эмиль печально вздохнул. С Лионеля вполне могло статься, и впрямь, уйти ненадолго, а вернуться к осени совсем скоро уже наступающего года. Такое уже бывало. Тем более, что после происшедшего в Варасте, у них не всë клеилось. Эмиль никак не мог забыть ни насилие со стороны их кузена Росио, ни свой странный эксперимент с любовником брата. Сам Лионель, которому Эмиль обо всëм рассказал, отнëсся к этому достаточно легкомысленно, поскольку, и сам не раз гулял налево, а вот, Эмилю забыть об этом было не так уж просто.       Включив телевизор, он увидел, как раз, физиономию кузена, который, уже в стотысячный раз, пересказывал истории о скачках на козлах и крашенных пауканах на палубе бордонского флагмана, заставляя ведущую слушать всю эту дикую чушь с раскрытым ртом.       Эмиль, поморщившись, переключил канал. На другом канале шёл давно уже доставший фильм "Проделки Шара Судеб", главный герой которого, незадачливый дриксенский инженер, отправившись, случайно, по пьянке, вместо приятеля - дипломата, в Липпе, попал в дом гордившейся своей добропорядочностью и собиравшейся замуж за скучного полковника, заведовавшего некоей, вероятно, химической, лабораторией, дамы, и устроил там "Леворукий" знает что, причëм, дама, вместо того, чтобы сдать дебошира в полицию, прониклась к нему глубокой симпатией. Даже, зачем - то, под занавес фильма, потащилась в Эйнрехт, знакомиться с его матушкой.       Эмиль считал сюжет затëртого до дыр фильма несусветной глупостью. Во - первых, пьяных в самолёты нигде и никогда не пускали. Об этом предупреждали правила, вывешенные в любом аэропорту. Даже за появление в здании аэропорта в нетрезвом виде, можно было отхватить некислый штраф, - неважно, летишь ли ты из одной страны в другую или из Аконы в какую - нибудь надорскую деревню, и аэропорт представляет собой довольно убогий домик, шестидесятилетней давности постройки. Во - вторых, чтобы улететь из Эйнрехта в Липпе, вместо сотрудника посольства, нужен дипломатический паспорт, а его у горе - инженера, явно, не было. Для него и обычный загранпаспорт являлся довольно дорогим удовольствием. В третьих, в Эйнрехте и в Липпе не было идеально похожих домов. Где - нибудь в Эйзелхарде или Метхенберге могли быть дома, которые строили в Кесарии, так же, как в Северной Придде, по типовым проектам, но в Липпе даже относительно новые дома строились в классическом стиле, в основном, "под старину", чтобы не нарушать архитектурный облик гаунаусской столицы. К тому же, многоэтажек там почти не было, поскольку, Гаунау являлась горной страной, и строить там "высотки" было дорого и небезопасно. В четвëртых, пьяного проходимца, если бы даже он, каким - то чудом, попал в самолëт, задержали бы в гаунаусском аэропорту, а никакой таксист не повëз бы пьяного, - таксомоторных компаний в небольшом, несмотря на то, что он являлся столицей Гаунау, Липпе было всего - то две, и они очень дорожили своей репутацией. В пятых, даже в типовых домах не бывает настолько одинаковых дверей, с такими одинаковыми замками, чтобы легко можно было бы открыть дверь собственным ключом. И в шестых, уважаемая в обществе женщина или немедленно вышвырнула бы пьянчужку за порог, или вызвала бы полицию, поскольку, незваный гость мог оказаться и грабителем, и сумасшедшим, и беглым заключëнным, - то есть, абсолютно неподходящей, для добропорядочной дамы, компанией. А в седьмых, - расторгать помолвку с женихом из - за случайно очутившегося в доме проходимца, и вышвыривать несостоявшегося супруга на улицу, - для этого нужно быть просто не в своëм уме.       Картина на других каналах была далеко не лучше. Репортажи о городах в праздничном убранстве, старые, давным давно надоевшие фильмы, не первой свежести ледовые шоу, восторженные рассказы глупых светских обозревательниц о новых платьях королевы, или о том, что владельцы сети супермаркетов "Фламинго" заказали, к Зимнему Излому, живых карпов, прямо из специально предназначенных для их разведения прудов в Фельпе.       Эмиль, печально вздохнув, выключил телевизор, и решил, пока есть свободное время, сделать пельмени. Конечно, угощений было уже немало, но пельмени были традиционным блюдом, хотя, когда - то, это угощение пришло в Талига из Бакрии, перед тем, как приступить ко всему остальному. Тихий ужин перед предстоящим весельем.       Но всё пошло не так, как он предполагал. Сначала ему позвонила Арлетта, которая спросила, почему Ли не отвечает на еë звонки.       -Наверное, он занят, - Отвечал Эмиль, - Он во дворце! -И прекрасно, - Фыркнула Арлетта, - Что он там! Может быть, наконец, найдëт себе достойную пару, а не будет тратить свою жизнь на тебя, с твоим, неизвестно от кого пригулянным отпрыском!       Заявления Арлетты, о том, что Эмиль нагулял Арно неизвестно от кого, чтобы удерживать Лионеля при себе, повторялись регулярно, и очень сильно портили Эмилю настроение. Когда он был совсем юным, то даже плакал из - за этого. Но в этот раз ему всë это так надоело, что он, не выдержав, бросил:       -Если вы сами нагуляли Марселя, когда отец был ещë жив - здоров, и довели графиню Валмон до развода, то не надо судить всех по себе! Вы, вообще, не имеете на это никакого права! Вы сами нас с братом не рожали, - мне об этом рассказала ваша подружка Луиза, преизрядно выпив, на дне рождения своей матушки, герцогини Кредон! А уж она - то была в курсе всех ваших дел! Меня сие даже не удивило, - сам догадывался, - не забывайте, что я медик, и сделать некоторые выводы для меня было несложно! И нашим воспитанием вы тоже не занимались! В отличие от вас, мне скрывать нечего, Арно - сын своего отца! Несмотря на то, что в Олларии быть законными детьми своих родителей,- Он нервно рассмеялся, - Похоже, вообще, моветон! При необходимости хирургического вмешательства, донорства и переливания крови, приходится всё по сто пятьсот раз проверять, чтобы не нарваться на "сюрприз", откуда не ждали! Сколько почтенных дам, сидя у меня в кабинете, лепетали: - "Доктор Лэкдеми, мой муж не может быть донором для сына, я родила не от него! Надеюсь, что у вас хватит скромности, чтобы сохранить это в тайне!" Мне даже немалые взятки предлагали, чтобы ничего не всплыло. Но я и без взяток умею держать язык за зубами, поскольку, дорожу своим местом в Медицинском Центре. И мне не приходится прятать скелеты в шкафу и бояться пьяного трëпа, поскольку, мой ребëнок, хотя и родился вне брака, - сын Лионеля, признанный законным наследником!       Оборвав разговор, Эмиль отправил номер Арлетты в чëрный список, решив, что с него хватит. Если ей станет плохо, - позвонит в Олларовский Медицинский Центр, а с него терпеть эти издевательства уже хватит. Тем более, кто ему Арлетта? По сути дела, - никто. Посторонний человек. Который, к тому же, немало нервов ему попортил. Сколько раз она выставляла их с маленьким Арно с дачи в Сэ, заявившись туда с кучей гостей! Она постоянно называла "Оленëнка" бастардом при людях, и даже в интервью рассказывала, как страдает, из - за того, что Ли "приволок в дом братца с неизвестно чьим ребëнком".       Потом выяснилось, что для фарша не хватает лука, и пришлось идти в магазин. Пожилого лакея, служившего у брата, он отпустил, на праздники, домой, в Эпинэ, да и вообще, пока жил в Хексберге, привык делать всë самостоятельно. Когда Арно был совсем крошкой, ему помогали ставшие тогда его опекунами Вейзели, но потом он научился справляться со всеми делами сам. Лионель даже ворчал, что его брат не должен бегать со шваброй, как мальчишка - простолюдин, или сам загружать стиральную машинку.       -Если мы будем оплачивать загрузку носков в машинку, - Отвечал Эмиль, - То просто разоримся! И помыть пару тарелок можно и собственныии руками!       Великосветские кумушки смотрели на него, как на диковинную зверушку. Он всё делает сам, да ещё и работает врачом, а не каким - нибудь придворным фотографом или офисным "хомячком"! Но он не обращал на это никакого внимания. Да и Лионель умел прикрывать рты особенно болтливым сплетникам.       Потом, на улице, к нему прицепились два пьяных идиота, - маркиз Кристобаль Фиеско, приходившийся родственником, одновременно, кузену Росио и премьер - министру Штанцлеру, поскольку, мать Фиеско была племянницей старого гуся, а его отец являлся двоюродным братом покойного сеньора Алваро, и Леонард Манрик, нередко фигурировавший в "жëлтой" газетëнке "Вечерняя Лапша", из - за похождений в нетрезвом виде.       -Вышли прогуляться, граф? - Хихикнул Фиеско, обдавая Эмиля жутким запахом перегара, - похоже, употреблял даже не касеру, а хексбергскую "Ведьмовку", - А нам тоже скучно! Может быть, составите нам компанию?       -Граф, вы же "отмеченный"! - Поддержал его Манрик, - Так, может быть, замените нам, в праздничный вечерок, прекрасную эрэа?       Фиеско, прихватив Эмиля за подбородок, попытался его поцеловать, но Эмиль влепил ему сильнейшую пощёчину.       -Ах, так?! - Прошипел Фиеско, - Надо же, недотрога! Ну, ничего, я и с братцем твоим справлялся, - можешь у него спросить! Я тебя объезжу!       И тут как будто тëмная молния блеснула, вклинившись между Эмилем и двумя пьяными подонками, и заставив их разлететься по сторонам.       -Вы очень неосторожны, граф, - Проговорил Хорхе Дьегаррон, протягивая Эмилю оброненную им перчатку, - Уже вечереет, на улицах полно пьяных, а вы ходите в одиночку!       -Я только в магазин, за луком, - Смущëнно пояснил Эмиль, - Брат во дворце, а я хотел сделать пельмени. И обнаружил, что лук закончился!       -Неужели у вас нет обслуги? -Лакея я отпустил на праздники к его родным. А вообще, я привык вам делать сам. Я же несколько лет растил сына один. Конечно, Вейзели мне помогали, но постоянно отрывать их от дел было неудобно!       -А где Лино? -Во дворце. У него там дела. Надеюсь, что он вернëтся хотя бы к звону праздничных колоколов, а не пропадëт до следующего Излома!       -Знаете, что? Давайте купим лук, а потом поедем за Лино, чтобы его никто не похитил! Я, как раз, за рулëм!       В магазине Хорхе купил не только лук, но и фрукты, конфеты, сметану, булочки, маринованные грибы, орехи, вино и несколько баночек икры.       -Вы с ума сошли?! - Ахнул Эмиль, - У нас, и так, столько наготовлено, что на зимовку в Седых Землях хватит!       -Зато, в праздничные каникулы, - Отвечал Хорхе, - По магазинам носиться на придëтся! А вы же любите сдобные булочки!       А после того, как Хорхе вручил Эмилю большую коробку с очень красивым светильником, и купил, для Лионеля, большую шкатулку с узорами и замочками с каким - то мудрëным шифром, Эмиль, и вовсе, покраснел от смущения.       -Вы, право слово, сумасшедший! А потом будете полгода голодать?       -Не беспокойтесь, - Улыбнулся Дьегаррон, - Теперь у меня очень приличное жалованье! Вот, видите, даже машиной обзавëлся, конечно, пока в кредит, но думаю, что быстро выплачу. И квартиру нашëл получше. А сейчас думаю о покупке своей собственной.       -Вы, что, придушили богатую тëтушку?! Нашли компромат на Манриков, и теперь их шантажируете?!       -Тëтушки живы и здоровы, - Мягко усмехнулся Хорхе, - С Манриками тоже всë в порядке!       Эмиль вздохнул. Он замечал, что Ли, с некоторых пор, тоже сорит деньгами, направо и налево. Братец и раньше ни в чëм не нуждался, но теперь его мотовство просто не знало пределов, и он заваливал брата и сына дорогими подарками.       -Похоже, что вы с Лионелем, - Вздохнул Эмиль, - Узнали, от кого у королевы дети!       -Кому это, - Пожал плечами Хорхе, - Интересно? Его Величество и сам доволен, что она нарожала детишек, - а каким способом, - кого это волнует?       -Хвала Создателю, - Отвечал Эмиль, - Что мне нечего скрывать от Ли! Иначе, я бы разорился на оплату шантажистам!       -Вы, граф, - Отвечал Хорхе, - Вообще, самый порядочный человек в этом безумном городе! Вы спасли меня, вытащив из - под обстрела, когда я был ранен.       -Это моя работа! И вы тоже спасли мне жизнь, когда в меня стреляли в Фельпе!       -Кстати, вы так и не узнали, кто это сделал? -Это был Марсель. Впрочем, ну его, ко всем кошкам!       -Вы очень добры, граф. Я бы, на вашем месте, наверное, его пристрелил!       -Чтобы потом всю жизнь скандалить с Арлеттой? Она, и так, мне мозг чайной ложечкой выедает. Сегодня даже заблокировал еë номер, чтобы хоть в праздники не доставала!       -Ну, и правильно сделали. Ничего хорошего она вам не скажет, а выслушивать в праздники гадости в свой адрес - штука не самая приятная!       Во дворце они столкнулись с кардиналом Сильвестром. Глава олларианской церкви и министр безопасности Талига был, явно, не в духе, и Эмиль осведомился, как он себя чувствует.       -Я всегда чувствую себя не лучшим образом, сын мой, - Буркнул кардинал, - Лучше скажите, почему ваш сын не бывает у исповеди и прогуливает уроки вероучения?       Эмиль только вздохнул. Арно несколько лет рос на руках у эсператистки Юлианны Вейзель, и, вообще, не совсем понимал, в чëм разница между двумя религиями, а Лионель не был особо религиозен, и не видел большой нужды в том, чтобы "Оленëнок“ зубрил псалмы наизусть. Сам Эмиль церковь посещал, но исповедовался лишь время от времени. А теперь, и вовсе, не знал, что говорить священнику. Вряд ли кардинал Сильвестр, без ведома которого, и кошка в Талиге не чихнëт, очень обрадовался бы, пронюхав о том, что его любимчик Рокэ Алва, - гнусный насильник.       -Я поговорю с Арно, - Пытаясь принять самый постный вид, отвечал Эмиль, - Мальчик растëт, а все подростки в его возрасте не придают большого значения религии!       -А это очень плохо, сын мой, - Воздев вверх тонкий, холëный палец, проговорил кардинал, - Легкомыслие в вопросах веры приводит к опасному брожению умов! А ваш сын замечен в приятельстве с маркизом Сабве, юношей не лучшего поведения, и, к тому же, - из очень неблагонадëжной, хотя, и богатой семьи! Он дружен с алкоголем и посещает самый дурной клуб в городе, "Петушиная Шпора"! Это в его - то годы шататься по клубам для взрослых и пресытившихся любителей острых ощущений!       Эмиль вздохнул. Ему и самому не очень нравилось, что Арно водит компанию с Эстебаном, - избалованным и хулиганистым мальчишкой, которого несколько раз грозились выставить из гимназии, но отец Эстебана улаживал скандалы при помощи немалых денег. Родители Эстебана были в разводе, а сестрëнка, Анна - Рената, в прошлом году, погибла, попав под машину. Эмиль и сам помнил десятилетнюю девочку с черепно - мозговой травмой и сломанными шейными позвонками, которую, увы, не смог спасти. Эстебан тогда жутко напился, и, заявившись в больницу с пистолетом, угрожал врачам, проклинал их за то, что они не смогли ничего сделать, и Эмилю лишь чудом удалось уговорить медицинскую комиссию не госпитализировать мальчишку в психиатрическое отделение, поскольку, это могло бы поломать парню жизнь. Хотя, психически он был нестабилен, и его привязанность к Арно Эмиля очень напрягала. Но сам "Оленëнок" рассказывал, что Эсти с ним совсем не такой, что он однажды спас Арно от шайки уличных подонков, и защищает его, если одноклассники его обижают. Ли тоже не видел в этой привязанности ничего плохого, и даже брал обоих мальчишек в походы. И улыбался, рассказывая, как весело было мальчикам, - как улыбаются люди, наблюдающие чьë - то счастье.       -Учти, - Ворчал Эмиль, - Ты будешь отвечать за все последствия общения Арно с этим мальчишкой!       -Он ведëт себя с малышом, как настоящий рыцарь, - Отвечал Ли, - И ничего излишнего и дурного себе не позволяет. Я бы всë заметил, ведь, прекрасно знаю Арно, и всë вижу!       -Знаешь ты, - Вздыхал Эмиль, - Встречаясь с малышом два раза в год! И то, - посмотрев на него на ходу! Ты до сих пор видишь в нëм четырëхлетку, которым он был, когда ты привëз нас с ним в Олларию! А он уже подросток! Ты хоть замечаешь, как он вырос?       -Замечаю. Он высокий, красивый и очень добрый мальчик. И безумно похож на тебя!       -Ты безнадёжен! Ты из породы злостных алиментщиков!       -У меня нет детей на стороне! -При таком образе жизни, который ты ведëшь, - очень сомневаюсь!       -Я очень люблю тебя, Миль! И никогда вас с "Оленëнком" не брошу! А если со мной что - нибудь случится, - вы останетесь очень обеспеченными наследниками!       -Ты дурак! Я тебя ненавижу! -Врëшь! Ты меня любишь! Я знаю, что ты меня очень любишь!       -Я знаю, - Отвечал Эмиль кардиналу, - Что мальчишки очень дружны. Эстебан никогда не сделал Арно ничего плохого. Конечно, у него есть проблемы, он трудный парень, мать его бросила, он потерял сестрëнку, у него сложности с учëбой и издëрганные нервы. Но мы с братом следим, чтобы ситуация не вышла из - под контроля! -А, о его политических взглядах, - Осведомился Дорак, - Вы хоть что - нибудь знаете?       -Подозреваю, что он отчаянный анархист. Но ничего радикального он пока не выкинул. Ну, разве что, как - то устроил пикет под балконом Штанцлера. Но кто в юности не бесился? Я сам, когда носил Арно под сердцем, распевал что - то неприличное, вместе с Вальдесом, под окнами хексбергской резиденции герцогини Ноймаринен, за что мы получили втык от Рамона Альмейды, который был тогда ещë флаг - капитаном. Говорят, что он приходится Вальдесу сводным братом, и у них общий отец.       -Не думал, - Проворчал Дорак, - Что вы так легкомысленны, граф Лэкдеми!       Эмиль чуть не брякнул, что не думал, что кардинал Сильвестр старый зануда, который во всех подозревает потенциальных террористов, но их отвлëк Лионель, который, вынырнув откуда - то, как театральный служитель "Леворукого" из - за кулис, потащил брата и Хорхе фотографироваться под дворцовой ёлкой.       -Какие там фотографии? - Ворчал Эмиль, - Я ужасно выгляжу, не причëсан, как следует, в домашнем свитере и в рабочих штанах!       -Так ты даже, - Подмигнул Лионель, - Симпатичнее! И, вообще, эти прилизанные придворные мне уже жутко надоели!       Возле дворцовой ёлки полагалось произнести какое - то небольшое поздравление. Эмиля хватило на то, чтобы произнести:       -Всем привет! Категорически поздравляю, - Это выражение он слышал от Арно, который, скорее всего, подцепил его от Эстебана, - Всех с Зимним Изломом! Счастья всем, - и не попадать, в наступающем году, в Медицинский Центр с серьëзными проблемами!       Ли и Хорхе дружно рассмеялись, а Эмиль, поскользнувшись на гладком мраморе дворцового пола, шлëпнулся и въехал прямо под ëлку. Хорошо, что хоть еë не сбил, иначе, зимнеизломные мероприятия во дворце были бы просто сорваны. Где можно было бы очень быстро купить такое количество игрушек и украшений, многие из которых были коллекционными или подаренными правителями других стран?       Дьегаррон и Лионель, вытащив его из - под ветвей, уселись рядом, причём, дурашливо поцеловав его в щëки.       -Сумасшедшие, - Проворчал Эмиль, - Что о нас подумают?!       -Подумают, - Мягко усмехнулся Хорхе, - Что мы с Лино очень вас любим!       Ли, приобняв брата за плечи, насмешливо заметил:       -Похоже, что Джорджио хочет быть с нами! Он мне уже говорил, что обожает и тебя, и меня, и не знает, что с этим делать!       -Сейчас уже знаю, - Загадочно улыбнулся Дьегаррон, - И, если вы мне позволите, хотел бы сказать об этом перед самым наступлением Зимнего Излома!       -Почему бы и нет? - Улыбнулся Ли, - Тогда поедем к нам! Не говорить же об этом по телефону!       Похоже, что Лионель был в неплохом настроении, и ему хотелось понасмешничать. Эмиля его искреннее, без надрывной иронии, оживление очень обрадовало. Совсем недавно, Ли хворал, хандрил, вспоминал не лучшее из того, что случилось в его жизни. Возможно, что на него влияла долго стоявшая в Олларии серая и промозглая погода, и назойливые звонки Арлетты, и неприятные сообщения от бывшего супруга, интриги на службе, и дурацкие сплетни. Теперь же Лионель был весел и смешлив, как тогда, когда они были мальчишками. Это радовало Эмиля, и заставляло вспоминать их проделки, в том числе, - и в постели. Они были так юны, когда впервые сблизились! Ли был уже тогда достаточно опытен, - его уже многому научили отец и кузен Росио! Эмиль же был робок и неопытен, и ужасно смущался, когда братец проделывал с ним что - то, по его мнению, непристойное. Лионель же, смеясь, уверял его, что в любви ничего непристойного не бывает.       -В настоящей, - Добавлял он, с какой - то грустинкой, - Любви!       Эмиль понимал, почему брату грустно, - до него, настоящей любви Ли, по сути дела, и не знал. Отец просто пользовался им, хотя и уверял, что безумно любит, как красивой игрушкой, а Росио.. Об этом и говорить не приходилось, - он любить не умел, вообще. Ему нравилось издеваться, а не делать кого - то счастливым. Эмиль и сам перенёс, в его руках, только насилие и боль. И до сих пор боялся, что Марсель опубликует всё, что тогда наснимал, и тогда конец и его карьере, и спокойной жизни. И, к тому же, это может поломать жизнь Ли и Арно.       -Пускай только попробует! - Прошипел Ли, после того, как Эмиль рассказал ему обо всём, что пережил в Варасте, - Я его, тогда, собственными руками прибью! А кузену я устрою веселье!       Вскоре, в солидном издании "Благородный Эр", появилось несколько фото Первого Маршала, целующегося взасос с дриксенским принцем Фридрихом. Причём, сделаны эти снимки были, явно, в клубе для любителей жëстких сексуальных развлечений, а неизвестный автор предупреждал Первого Маршала, что если тот не прекратит трепаться о своих липовых "подвигах" в Варасте, а тем более, - заденет чьë - нибудь доброе имя, то некий "благородный и голодный" "граф Суза - Муза" оставляет за собой право поведать почтеннейшей публике не только про танцы - шманцы, но и о других подробностях, которые герцогу Алве чести не делают.       -Ли, это твоих рук дело?! - Спросил Эмиль, увидев публикацию в "Благородном Эре", - Помнится, ты ещё в кадетах подписывал свои, так сказать, "произведения" именем "Сузы - Музы", а фото кузена с какими - то дриксенскими "гусями" мелькали в прессе, когда ты разводился с кузеном! Ты решил, что лучшая защита - это нападение, и что таким образом можно спасти мою честь, от которой уже практически ничего не осталось?       -Это от моей чести уже ничего не осталось, - Отвечал Ли, - А твоей я дорожу, и не позволю трепать твоё имя каким - то мерзавцам! Если он или Марсель только попробуют рты разинуть, - я их так заткну, что они сядут в крепость, на всю оставшуюся жизнь!       -Ли! Ты так рискуешь! -Ничем я не рискую, - Отвечал Ли, - Конечно, может быть, он меня и видел, но ни на что не решится, поскольку, понимает, что тогда вокруг него начнётся такая шумиха, что мало ему не покажется! Я же не дурак, и могу оставить сюрприз для него где угодно, и кому угодно!       -Ты ненормальный! -Ты врач, и давно знаешь, что я чокнутый. Я самый чокнутый на свете!       -Ты, действительно, сумасшедший, - Вздохнул Эмиль, - Но я люблю тебя, и очень за тебя боюсь!       Лионель, в ответ, усадил Эмиля к себе на колени, и бесцеремонно захватил его рот поцелуем. Эмилю оставалось только прильнуть к нему, доверяясь и полностью растворяясь в его руках, в его поцелуе, в его тёмных, как ночь, глазах.       По дороге домой, Лионель вдруг решил заехать в магазин, где продавалось дорогое бельё, и приобрёл нарядные пижамные костюмы.       -Ли, что ты, - Смущённо спросил Эмиль, - Затеял?       -Ничего, - Улыбнулся братец, - Просто, не хочу всю зимнеизломную ночь торчать в мундире! А что плохого? Это же не унылые серые пижамы в полосочку, времён нашей прабабки Раймонды, а вполне приличные вещи, в которых можно хоть на фитнес - тренировку пойти!       Эмиль вздохнул. Прабабка Раймонда была той ещё.. Он даже не знал, можно ли описать её поведение в хоть сколько - нибудь пристойных выражениях? Только замуж она выходила семнадцать раз! Сколько у неё было любовников и даже любовниц, - темна вода! Она, если верить рассказам в опусах досужих писак, была ещё и тайным агентом. И, не в последнюю очередь, из - за неё, потянулась манера смотреть на Савиньяков, почти, как на куртизанок, что приносило им немало неприятностей. По её милости, Савиньяки породнились с Домом Ветров, - её последним мужем был прадед Росио, причём, она была на двадцать лет его старше! Она со скандалом увела его от законной жены, багряноземельской принцессы, что вызвало недовольство тогдашнего шада и возмущение у родственников и сюзеренов Савиньяков, герцогов Эпинэ. Говорили, что из - за этого, сумасшедший дед из кузена Робера, герцог Анри - Гийом, требовал, чтобы Ли был отдан в шадскую семью, - мол, надо "восстановить равновесие", но отец послал его, в совсем не куртуазных выражениях, и, с тех пор, отношения между семьями Эпинэ и Савиньяков были испорчены. Робер сватался к Эмилю, даже приезжал в Хексберг, когда у Миля уже был малыш Арно, и говорил, что готов взять его замуж, пускай и с ребёнком, но старик Анри - Гийом, узнав об этом, позвонив Вейзелям закатил им такой дикий скандал, что генерал Курт Вейзель с ним разругался и посоветовал старику обратиться к психиатру, а Эмиль был даже рад, что чокнутый дед Робера запретил внуку с ним встречаться. Не хватало ему только попасть в семью, где у деда был соответствующий диагноз, - эр Курт вовсе не ошибся, посоветовав ему обратиться к специалисту данного профиля, а мать Робера, эрэа Жозефина, чуть не отравила Эмиля, когда они с Ли были ещё детьми, опасаясь, что Робер, когда - нибудь, захочет на нём жениться. Она не хотела, чтобы супругом её любимого сына стал мальчишка из семьи бывших вассалов, да к тому же, репутация у этого семейства была изрядно подмочена и похождениями той самой прабабки, и слухами о связи отца близнецов с сеньором Алваро Алвой. Да и о Лионеле очень рано пошли сплетни, что он особо благонравным поведением не отличается.       -Ты опять там прабабку мысленно ругаешь? - Улыбнулся Лионель, - А что, собственно, плохого она сделала? Работала на интересы Талига, выходила замуж, - так, ведь, по закону. Некоторые тогдашние дамы из общества переспали со всей столицей без всяких узаконенных отношений, да и нынешние особым благочестием не отличаются! Тебе, как медику, это, наверняка, хорошо известно!       -Как медику, мне страшно, что твой образ жизни, когда - нибудь, приведёт тебя к трагическим последствиям.       Эмиль чуть не высказался о том, что слышал от Вальдеса, когда жил в Хексберге. Об одном злосчастном случае с Ли, после которого тот очутился в больнице, весь истерзанный, причём, замешаны в этой ужасной и позорной истории были даже старый друг семьи Савиньяков, Жермон Ариго, шеф контрразведки Северной армии, тогда ещё подполковник, Ойген Райнштайнер, командующий эскадрой подводников, флаг - капитан Аларкон и граф Бергмарк. Все, как рассказывал Ротгер, безобразно перепились, на дне рождения соберано Кэналлоа, а потом им было трава не расти, что поступать подобным образом с младшим супругом соберано, во - первых, просто хуже бирисских дикарей - террористов, а во - вторых, с их стороны, это военное преступление. Росио просто отдал Ли на растерзание, да и сам во всём этом активно поучаствовал. Жермон, позже, признал свою вину, и потихоньку принёс извинения. Все остальные, очевидно, решили, что мальчишка не мыло, и ничего такого особенного не произошло.       Единственным, кто, даже в пьяном виде, отказался участвовать в этом преступном деянии, был Рамон Альмейда, который, несмотря на свою преданность Росио, как соберано Кэналлоа, потом сыграл очень большую роль в расторжении брака Ли и герцога Алвы, заявив в суде, что старший супруг вёл себя, в отношении младшего, низко и аморально, причиняя ему большие страдания, и супружеской верностью тоже не отличался.       Но, вовремя спохватившись, что напоминать брату о перенесëнной им страшной боли было гадко, и Эмиль даже зажал себе рот ладошкой, чтобы не ляпнуть ничего лишнего.       -Не беспокойся, - Отвечал Ли, - Сейчас я не мальчишка, и достаточно силён, чтобы не позволить никому над собой издеваться! И тебя тоже никому в обиду не дам! Ну, выкинь из головы всё плохое! Лучше посмотри, какие вокруг ёлки красивые!       -Éлки - метëлки, - Проворчал Эмиль, - Как я хотел бы, чтобы мы куда - нибудь уехали, и жили бы спокойно!       -На север, к тëтушке Юлианне? -У меня там есть своя квартира, которую я ещё не продал. Я мог бы устроиться там работать в больнице, Арно учился бы, а ты мог бы, вообще, дома сидеть и писательством заниматься.       -Не представляю себя в роли домохозяйки! -Не домохозяйки, а писателя. Неужели тебе самому не хочется пожить спокойно? Если тебе иногда нужны похождения, чтобы встряхнуться, - я и там не буду закатывать тебе скандалы, но, пожалуйста, без кошмарных историй! Тем более, что Арно уже большой, и я не хочу.. Не хочу..       -Чтобы он пошёл по моим стопам? -Ли, он "отмеченный". К сожалению, я передал ему свою особенность!       -А я не вижу в этом ничего ужасного! Для меня он вполне нормальный мальчишка и мой наследник. Ну, всё, хватит, спрячь свои сердитки, и забудь обо всём дурном, - тем более, в праздник!       Но забыть обо всём дурном сразу Эмилю не удалось. Уже дома, он услышал, как Ли и Хорхе шепчутся на кухне, - как понял Эмиль, Ли услышал о бредовой идее кардинала Дорака развести короля Фердинанда с Катариной Ариго, и женить его на дриксенской принцессе Гудрун.       -Его Преосвященство, на старости лет, стал слаб скворечником, - Тихонько отвечал Хорхе, - Её Величество, конечно, не образец высокой морали. Она даже ко мне подкатывала, хотя, я ничего такого собой не представляю! Но Гудрун, - это уже чересчур! Тем более, что мужчины, насколько понимаю, еë не интересуют. Ну, разве что, кроме еë кузена Фридриха.       -И моего бывшего супруга, - Заметил Ли, - Точнее, - его денег. Его считают безумно богатым, хотя, его финансы давным давно поют романсы, и, к тому же, он невероятный скряга! Но не хватало нам только второй королевы Алисы, и даже похуже!       -Не думаю, что Его Величество бросится разводиться с Катари, - Отвечал Хорхе, - Конечно, он довольно слабоволен, но позориться перед всей Кэртианой, разрушив свою семью из - за стопудовой слонихи он вряд ли захочет. К тому же, он очень сильно привязан к детям, и, по - моему, Его Величеству абсолютно неважно, от него они или нет. Примерно, как Вейзелям, которые, когда - то, были опекунами Милито, и, кроме своих детей, воспитывают приёмных. Для него главное, - заботиться о детях, а чьи они, - его не особенно волнует.       -Я очень рад, - Проговорил Ли, - Что Его Величество так заботливо относится к детям. А вот, злобной дуры - мачехи, в лице принцессы Гудрун, я им не хочу! Катари, хоть иногда, может повозиться с детьми, что - то им подарить, даже на прогулку их вывести. Сомневаюсь, что Гудрун сумеет хотя бы просто нормально с ними общаться. Она глупа, как пробка, и, к тому же, она пропащая алкоголичка! Так что, надо бы как - то предупредить Его Величество, о том, что Его Преосвященство может позволить себе такой "финт ушами", а это неблагоприятно скажется на жизни королевских детей.       Эмиль давно замечал, что Ли очень заботливо относится к детям короля, - в особенности, - к наследнику престола, принцу Карлу. Однажды, во время официальной церемонии представления принца Двору, когда мальчику было четыре года, Ли, который вывел его в Парадный зал дворца, вдруг подхватил его на руки, что вмиг запечатлели придворные и великосветские фотографы и репортёры. Эмиль, присутствовавший на церемонии, испугался, что брату потом влетит, за такой странный поступок от короля, но, похоже, что Фердинад ничего плохого в этом не заметил. Официально, Ли служил в охране короля, и, похоже, что Его Величество своему охраннику доверял. Лионель сопровождал не столько Фердинанда, сколько принца, и, фактически, являлся его воспитателем, гулял с ним, учил читать и ездить на пони и велосипеде, играть в мяч и даже фехтовать маленькой шпагой. А поскольку, малыш был светловолосым, непонятный жест Лионеля вызвал некоторые сплетни и пересуды, о том, кем приходится ребёнок графу Савиньяку, хотя, чаще всего, отцом детей королевы называли герцога Рокэ Алву, с которым она заигрывала, даже особо этого не скрывая.       Принц Карл родился при довольно смутных обстоятельствах. У монаршей четы довольно долго не было детей, потом родилась абсолютно непохожая на отца принцесса Анжелика. Королева объясняла всем, что девочка, мол, больше похожа на неë саму, что положения Еë Величества никак не улучшало, поскольку, о еë собственном происхождении ходили слухи, что она дочь не графа Пьера Ариго, а бывшего репетитора еë старшего брата Жермона, некоего мэтра Капотты, так же, как и еë братья, Иорам и Ги. Поэтому, внучка репетитора, для многих, - в том числе, и для кардинала Дорака, исполнением долга королевы перед страной не являлась. Король признал девочку дочерью, но кардинал постоянно напевал ему в уши, что, мол, конечно, можно и девчонку объявить наследницей, - той же Дриксенской Кесарией нередко правили женщины, а именем кесарини Марии Четвёртой даже называли улицы, институты, корабли и аэропорты, поскольку, она была, действительно, талантливым политиком, и при ней даже приостановился бесконечный конфликт между Кесарией и Талигом, но Мария была вполне себе законного происхождения, и при ней к династии Зильбершванфлоссе не было никаких претензий, только родственники кесарской фамилии, герцоги фок Штарквинд что - то там пытались предъявлять, поскольку, им самим давно хотелось поцарствовать, - но, в случае официального объявления принцессы Анжелики престолонаследницей, многие представители дворянства Талига, особенно, - из старых и почтенных домов, могут заявить, что они сами знатнее принцессы, и возникнут вопросы, кем будет, в случае замужества принцессы, её супруг, когда она станет королевой, - консортом или полноправным королём, а из - за этого, может начаться серьёзная междоусобица или даже полноценная гражданская война, а королевство, и так, прошло по краю пропасти, во время мятежей и беспорядков.       В конце концов, когда принцессе было уже шесть лет, королева опять забеременела. Однако, эта беременность оказалась очень странной. Писательница и очень едкая блогерша, герцогиня Аглая Кредон, мать подруги Арлетты, Луизы Арамоны, постоянно следившая за фотографиями королевы, отметила большие странности с еë животом, который то уменьшался, то увеличивался, то округлялся, то делался почти квадратным, как будто королева прятала под платьем подушку. У Катарины не отмечалось токсикоза, и она очень бодренько посещала все светские мероприятия, активно "болела" на скачках, а самым шокирующим было то, что когда принцесса Анжелика пошла в гимназию, королева сфотографировалась, для "Вестника Образования", подхватив принцессу на руки, вместе с увесистым портфелем и огромным букетом, да ещё и немного присев. В туфлях на каблуках! Это, вообще, было хоть стой, хоть падай! Беременная приседает на "шпильках", держа на руках пухленькую девочку, со всем школьным добром! Герцогиня сразу же заявила, что королева либо имитирует беременность, либо её положение ложное, и она прекрасно об этом знает, либо она даже просто располнела, а о беременности растрепали, чтобы, хоть на время, угомонить кардинала Дорака, который уже достал короля, как будто являлся в королевской семье свекровью, с требованиями обязательного рождения мальчика. Некоторые даже откровенно советовали кардиналу Сильвестру оставить королевскую семью в покое, не совать свой нос в постели и в трусы, а заняться делами церкви, которые шли не самым лучшим образом, а некоторые представители дворянства начали потихоньку переходить в эсператизм, а то и в танкредианство. При этом, большинство читателей светских изданий было уверено, что никакого ребёнка у королевы не будет, она просто, через некоторое время, официально сообщит о выкидыше или ложной беременности, а на нет, как говорится, и суда нет.       Однако, малыш Карл, всё - таки, родился, причём, некоторое время, его рождение было покрыто тайной, его довольно долго не показывали публике, и впервые любопытствующие зрители увидели его на церемонии посвящения в олларианство, причём, воспреемниками его были не сестра короля, герцогиня Ноймаринен и её старший сын Людвиг, как это было при рождении принцессы Анжелики, а младший брат Людвига, граф Эрвин Литенкетте, и баронесса Хейл, о которой никто давным давно ничего не слышал, - и вдруг она опять объявилась при Дворе, в почти нищенском чёрном платье, которое королева лично упросила её сменить на золотистое, более соответствовавшее моменту. Говорили, что баронесса работает в школе для незаконнорожденных девочек, брошенных родителями, и сама растит сына от покойного мужа, и дочь, которую родила, уже являясь вдовой. Воспреемница наследника престола, - учительница грамматики из школы для брошенных девочек?!! Конечно, королева нередко старалась показать свою простоту в общении, и заботу о подданных, появляясь, с инспекционными и благотворительными визитами, в больницах, школах и приютах, но вдова с сомнительного происхождения дочерью, и Эрвин, о котором поговаривали, что его, а так же, - его младшего брата Маркуса, генерал - губернатор Севера прижил не от жены, а от её горничной, - это было уже как - то слишком вызывающе! Да и королева не выглядела болезненно, как подобает недавней роженице, и явилась на церемонию в серебристо - белом, очень коротком платье с открытыми плечами, с новой стрижкой и в туфлях на очень высоких каблуках. Зато, появившийся на церемонии граф Лионель Савиньяк, которого не видели полгода с лишним, и некоторые даже сочли его погибшим под обвалом на границе с Гаунау, появившись на церемонии, внезапно потерял сознание. К нему срочно позвали лейб - медика, но он очень быстро пришёл в себя, и объяснил, что у него просто закружилась голова, от духоты и многолюдности в соборе святой Октавии.       Эмиль всю эту историю тоже прекрасно помнил, тем более, что брат тогда неважно себя чувствовал, причём, длилось это довольно долго, - Миль даже уговаривал брата лечь в больницу, на обследование, однако, тот отмахивался, ссылаясь на последствие перенесённого воспаления лёгких, и уверяя, что это скоро пройдёт, а потом внезапно исчез. Эмиль привык к таким исчезновениям, и, вначале, думал, что всё как обычно, - братец погуляет где - то, и вскоре вернётся, однако, отсутствие Ли затянулось, и Эмиль начал волноваться, думая, что брата похитил бывший супруг, а потом испугался, что Лионель, и вовсе, где - то погиб. В прессе появились отрывочные сведения, что красный "мориск", в котором тогда ездил Ли, был обнаружен возле Рачьего ручья, на границе с Гаунау, разбитым и обгоревшим. Эмиль отчаялся, решив, что брат погиб в автокатастрофе или его убили, - тем более, что тот же самый Росио угрожал ему расправой, а брата не было более полугода, - однако, Лионель объявился, так же внезапно, как и пропал, исхудавший, сам не свой, в больницу обращаться отказался, и долго отлëживался в маленькой квартире, кем - то для него снятой, неподалёку от Старого Парка, - небольшого соболиного заповедника, рядом с Олларией, владелицей которого была герцогиня Ангелика Придд, иногда разрешая Эмилю себя навещать. Однажды Эмиль застал у него герцогиню, которая что - то тихонько Лионелю говорила, поглаживая его по голове, как будто хотела его поддержать и утешить. Потом Эмиль иногда встречал её в Старом Парке, у маленького памятника, поставленного ею на месте гибели её старшего сына Джастина, где она тихонько молилась. Она приходила к Ли, о чëм - то с ним беседовала, оставляла продукты и сладости. На роман между супругой прокурора и офицером королевской охраны, это было непохоже. Скорее, это напоминало отношение к Эмилю баронессы Вейзель, когда у него родился малыш Арно. Однажды Эмиль попытался спросить, что происходит, но герцогиня лишь проговорила:       -Мильхен, вам не всё обязательно знать! Так будет лучше, для вас и для вашего сына. Не беспокойтесь, Нель скоро поправится. Всё будет в порядке! Ему просто необходимо время, чтобы прийти в себя!       -"Прийти в себя"? - Переспросил Эмиль, - Но после чего? Что с ним случилось?!       -Не знаю, - Отвечала герцогиня, хотя, похоже, ей, всё - таки, было что - то известно, - Это не моё дело, Мильхен! И, пожалуйста, не пытайтесь ничего из брата вытянуть, - этим вы только ему навредите! Вспомните старинные предания, в которых всегда говорилось, что излишне настойчивое любопытство ни к чему хорошему не приводит. Поэтому, если не хотите потерять брата, лучше не лезьте с расспросами, и дайте ему спокойно восстановиться!       Напоминание герцогини о старинных преданиях были похожи на какое - то скрытое предупреждение или угрозу, и очень напугали Эмиля. Он просто не знал, что делать. Брат, явно, нуждался в помощи, а Миль не знал, что делать. Он хотел осмотреть Ли, однако, то, осторожно, но упрямо отвёл его руки.       -Нет, Миль, - Тихо проговорил он, - Ничего страшного. Я скоро встану. Лучше, принеси мне брусничного морса. Что - то, пить хочется! И, пожалуйста, никого не приводи! Очень тебя прошу! Иначе, ты просто меня погубишь!       Ангелика Придд являлась ещё и стас - дамой, то есть,начальницей королевских фрейлин, и у неё хранился золотой ключ от королевских покоев, чего, вопреки традициям, не удостоился даже камергер, граф Людвиг Ноймаринен. Похоже, что кузену король доверял меньше, чем герцогине, которая считалась представительницей оппозиционного и враждебного королю семейства.       Эмиль так и ломал голову, что тогда произошло с Ли, - очередное кошмарное насилие, после которого тот очень долго не мог прийти в себя, тяжёлая болезнь, нервный срыв, автокатастрофа или серьёзное ранение. А потом заметил очень большую привязанность брата к принцу Карлу, который, своими золотистыми локонами и вздëрнутым носиком, очень напоминал Арно, когда тот был совсем маленьким. И это заставляло графа Лэкдеми гадать, чей ребёнок принц, - Ли и королевы? Брата и какой - нибудь придворной дамы? Может быть, этой дамой была какая - нибудь из родственниц герцогини Ангелики? Иначе, как понять её странные визиты к Лионелю? Родить Карла сама она никак не могла, поскольку, тогда, у неё самой был совсем маленький Клаус. Когда родился Карл, виконту Клаусу Глейбергу - ур - Приддхен было менее полугода. Но что - то герцогиня, определëнно, знала! А может быть?!! С некоторых пор, Ли начал часто говорить о том, что у него нет детей на стороне, и что он не является "отмеченным", что он "избранный" лишь наполовину, поскольку, у него одна кровь с братом. Это стало, для него, чем - то, вроде "идеи - фикс". Он повторял это, к месту и не к месту, если Эмиль заговаривал о чëм угодно, - хоть о здоровье, хоть о цветах на подоконнике. Как будто сам пытался о чём - то с собой договориться. А что если?!! От этой мысли, у Эмиля начинала кружиться голова, поскольку, это напоминало болезненный бред. Но.. Незадолго до исчезновения, с братом происходило почти то же самое, что с ним самим, когда он узнал, что носит под сердцем "Оленёнка", - обмороки, слабость, приступы тошноты, сонливость, перепады в настроении, отёки на ногах, из - за которых он, ничего не понимая, опасался, что у брата снижение кислорода после воспаления лёгких, или, упаси, Создатель, сердечная недостаточность. А Катари, в это время, отплясывала на вечеринках, а её лихой танец с дриксенским дипломатом, герцогом Иоганном фок Штарквиндом, вообще, вызывал у всех недоумение, поскольку, королева, тогда, была уже официально объявлена беременной. Это и вызвало первые слухи, о том, что о своей беременности Катари просто врёт, - тем более, что было, кому научить, - племянница короля, графиня Урфрида фок Бергмарк, не раз объявляла о беременности, а потом сообщала о выкидышах. В конце концов, все поняли, что Фрида бесплодна, а её бесконечные липовые "беременности" были просто способом удержать мужа. Но это ей не удалось, - в конце концов, граф просто выставил её из дома, обвинив в супружеской неверности. Дальше последовал шумный развод, с омерзительными откровениями в интервью, взаимными обвинениями во всех смертных грехах, вплоть до обвинения Фридой мужа в том, что он прижил ребёнка от малолетней дочери горничной, а над супругой всячески измывался, выгонял её, в голом виде, на улицу, и заставлял заниматься проституцией, и обвинений, в адрес Фриды, со стороны графа, в развращении несовершеннолетних девушек, пьянстве, кражах фамильных драгоценностей его матери, связях с бульварными журналистами и употреблении наркотиков. Весь этот бесконечный скандал вылился на телеэкраны, и даже чего там не видевший Марсель Валме говорил, что его тошнит от этих безобразных откровений. А репортëрша из газеты "Вечерняя Лапша", Мария Манрик, похохатывала, что, мол, какая идеальная супруга получилась бы, из Фриды, для герцога Алвы, обожающего купаться в сплетнях.       Если бы, во время беременности Катари, какая - нибудь молодая придворная дама появилась в Свете на сносях, то пошли бы сплетни, что королева хочет подсунуть мужу чужого ребёнка. Единственным младенцем, появившимся на свет в это время, был маленький виконт Глейберг, но произошло это за полгода до мнимых родов у королевы. Никто из придворных дам и служанок, в это время, из поля зрения не исчезал. Единственным, кто отсутствовал, был граф Савиньяк, но подозревать его в чëм - то подобном, никому и в голову не приходило. Вот, если бы долго отсутствовал Эмиль, о котором все знали, что он "отмеченный", - тогда слухи и сплетни гуляли бы вовсю. Но он благонравно трудился в Олларовском Медицинском Центре, не давая ни малейших поводов для того, чтобы помолоть языками. Худой до прозрачности, постоянно принимавший пациентов, и даже выезжавший на ночные вызовы на "Скорой", хотя, сам уже заведовал отделением неотложной хирургии, он никак не мог быть причастным ко всей этой истории, как бы ни хотелось этого Штанцлеру, Арлетте, Манрикам и прочим 'доброжелателям".       Так, что если Лионель, всё - таки, мог не понимать, кем он является?! Конечно, таких случаев, чтобы беременели "полуизбранные", в истории медицины, было крайне мало, но иногда это, всё - таки, случалось. Однажды, нечто подобное произошло с одним из родственников дриксенского кесаря, который "залетел" от своего тренера по верховой езде. Это вызвало жуткий скандал, и несчастного герцога сослали губернаторствовать на какой - то остров в Померанцевом море, купленном, во времена оны, Кесарией у тогдашнего бордонского дожа, подальше от газетчиков и досужих сплетников.       А если такое случилось с Лионелем, - то каким образом? Он спал с королём? Или отцом ребёнка был его бывший муж? Или какой - нибудь насильник? Но вряд ли ребёнок насильника стал бы принцем! Или это произошло искусственным способом? И кто был инициатором идеи, использовать Ли в качестве суррогатного родителя? Король? Герцогиня Ноймаринен? Придворный лейб - медик, интриган не хуже Штанцлера, мэтр Дюшене? Штанцлер, которому всегда очень хотелось держать королеву на коротком поводке, имея на неё вагон компромата? Придды, которым, похоже, давно хотелось расплеваться с "Людьми Чести", и как можно больше приблизиться к королю? Кстати, ведь, герцогиня Ангелика, - врач! Перед тем, как занять должность статс - дамы при королеве, она заведовала отделением акушерства в том же Олларовском Центре, где работал Эмиль. И дела там творилось весьма тёмные. Однажды Джина, гражданская жена рок - музыканта Раймона Салигана, закатила скандал, что у неё похитили ребёнка. Ей пытались объяснить, что её роды были преждевременными, ребёнок был нежизнеспособным, поскольку, певичка не следила за собой, а поэтому, девочка и родилась неживой, но Джина вопила, что она многодетная мать, и, хотя она и постоянно гастролирует, не следить за собой она уж никак не могла, и к беременности относилась очень даже добросовестно, поскольку, всё прекрасно знает, и, хотя, детей у неё уже немало, избавляться от дочки она не собиралась.       Эмиль был давно знаком с Джиной, - когда появился на свет Арно, они рожали в одной клинике, и даже очутились в одной палате, поскольку, отдельных палат для "отмеченных", в клинике Святого Сердца просто не было.       -Да чего тебе стесняться, малыш?! - Хохотала тогда Джина, - "Дружка" в штанах?! Ой, подумаешь, разница! Сейчас ты такой же, как мы, так что, забудь про свои стесняшки! Мы тебя всему научим, - как держать младенца на руках, кормить, менять подгузники! И ничего не бойся, глупышка!       Джина даже угощала его фруктами, которыми её заваливал, передавая их через окно по верёвке, её чумазый и лохматый "друг жизни", и охотно разрешала ему слушать свой плейер.       Тогда Джина была беременна своим вторым ребёнком, а не то погибшая, не то исчезнувшая, при непонятных обстоятельствах, девочка, была у неё уже седьмой.       Ангелика прекрасно разбиралась во всех тонкостях, и вполне могла подбить королеву на подобную авантюру. Возможно, - в сговоре с кардиналом Дораком, чтобы оградить свою семью от его нападок, поскольку, Придды числились у него в неблагонадёжных. Хотя, это было крайне глупо, - вот, в чëм, а в умении быть благодарным, Дорака заподозрить было никак нельзя! Когда - то, он преспокойно убрал от Двора графа Валмона, немало помогавшего ему в довольно мутных делах, - Бертраму ещё очень повезло, что он не угодил в ссылку, куда - нибудь, на окраину Северной Придды или Надора, как болтливая фрейлина Джулия фок Дезин, которой, если верить слухам, даже повредили язык, чтобы не могла больше ничего рассказывать, и объявили душевнобольной. Теперь она жила в одном из надорских женских монастырей, и питалась за гроши, которые передавала ей герцогиня Окделл. А в военной школе "Лаик", где, когда - то, до злосчастного брака с Алвой, обучался Ли, а теперь учился Арно, внезапно исчез капеллан школы, отец Герман Супре, бывший секретарь и доверенное лицо кардинала, а вместе с капелланом, пропал кэналлиец Паоло Куньо, то ли сирота, то ли незаконнорожденный, которого каноник, по рассказам Арно, совратил и сделал своим любовником. Из - за этого происшествия, Эмиль задумался о том, что надо забирать сына из этого, извини, Создатель, заведения. Может быть, у братца детей, как мух небитых, а у него "Оленёнок" один, и больше никого не предвидится. Когда - то он очень хотел второго ребёнка, тем более, что Арно, когда ещё был малышом, постоянно хныкал:       -Вас с папой двое, а у меня ни братишки, ни сестрёнки!       Эмиль добросовестно лечился, но результатов это не принесло, только начал часто и неприятно болеть висок, возникла недопустимая для хирурга нервозность, и от лечения пришлось отказаться. Поэтому, Арно так и остался его единственным ребёнком, и Эмиль всегда безумно за него боялся.       Как - то, убираясь в гостиной, когда брата, в очередной раз, не было дома, - он где - то пропадал, похоже, вместе с Дьегарроном, которого тоже не было в столице, Эмиль обнаружил в гостиной маленький альбом в серебристой обложке, который упал с книжной полки. Открыв его, он увидел фото брата с принцем Карлом. То на прогулке, то во время катания маленького наследника престола на пони, то на катке, - Катарина очень рано поставила Карла на коньки. Больших успехов в фигурном катании он не делал, но королеве, похоже, было достаточно того, чтобы о нём говорили. То на берегу Данара, то в дворцовых залах, то в Тарнике, куда королевская семья выезжала на отдых, то на улицах, то в театре, то в машине, где принц тянулся к рулю, то с собаками.       Эмиля это очень удивило. Фото со своим бывшим супругом Ли просто выбросил. Фотографий с приятелями у него было крайне мало. На столе, в кабинете, у него лежал альбом, где были снимки с семьёй, которая состояла из него, самого Эмиля и Арно. И вдруг, - оказывается, что он, зачем - то, хранит ещё и фотографии принца! Причём, не с его официальными царственными родителями, а только с ним! Как будто, для Лионеля, этот ребёнок чем - то очень важен! У Эмиля возникло впечатление, что он непрошенно влез носом в чужую тайну, и он, потихоньку, положил альбом на место, среди книг. На корешке альбома он заметил наклейку, с разноцветной надписью "Аквариумные рыбки", что заставило его усмехнуться.       Конспиратор хренов! Как будто, кто - то поверит, что граф Савиньяк такой безумный обожатель рыбок! У них дома даже аквариума не было. Когда Эмиль и Арно приехали из Хексберга, аквариум, оставшийся ещё от отца, в доме был, но вскоре выяснилось, что у "Оленёнка" аллергия на сухой корм, и Лионель аквариум кому - то продал. Если братец вообразил, что рыбками вряд ли кто - то заинтересуется, - то зря! Любой одноклассник Арно, заявившись в гости, и увидев надпись про рыбок, тут же полезет посмотреть, что там за изображения представителей подводного мира! Ну, разве что, кроме юного графа Валентина Васспарда, - сына той самой статс - дамы и королевского прокурора, который излишне воспитан, и по чужим книгам и альбомам никогда не лазает. А вот, Эстебан или рыжий Константин Манро, - наследник тех самых безумных богачей Манриков, - вполне могут! Потом замотаешься объяснять, какое отношение рыбки имеют к маленькому наследнику короны Талига! Уж лучше бы подыскал наклейку "Грибы" или "Кулинарные Рецепты"! А ещё лучше, - убрал бы злосчастный альбом, с глаз подальше! Эмиль на брата не злился. Уж если так вышло, что малыш Карл, действительно, его ребёнок, - тут уж из песни слов не выкинешь, и, к тому же, по всей вероятности, Ли решился на этот безумный шаг далеко не по своей воле. Хотя, он нередко увлекался мужчинами, рожать по собственной инициативе он вряд ли пожелал бы, даже по самой большой любви, поскольку, всегда был крайне уязвим в вопросах мужественности. Эмиль даже подумывал, что это он, со своей особенностью, вызвал у брата такие предубеждения. Он даже такую же особенность Арно обсуждал ужасно неохотно, подчёркивая, что его сын - вполне нормальный мальчишка, а особенность существует где - то далеко, и это пока неважно. Возможно, Лионеля шантажировали, чем - то припугнули, напомнили какой - то грешок бурной юности, или пригрозили, что заставят вернуться к бывшему супругу, - а на это Лионель не согласился бы ни за что, или просто оплодотворили без его согласия, а потом похитили, и где - то держали взаперти, пока у него не родился ребёнок,- но свои секреты лучше держать подальше от глаз юных приятелей сына! Да и от самого Арно тоже! Мальчик уже не маленький, и вполне может сложить два и два, и начать задавать неудобные вопросы. Он, в отличие от родителей, привыкших, ещё с детства, тщательно хранить свои и семейные тайны, мальчишка очень прямой и наивный. Ещё брякнет, где - нибудь, что принц Карл, похоже, его младший брат, - потом хоть в Седые Земли беги! А сам принц, если "Оленëнку" приходилось бывать при Дворе, тянулся с ним играть, выпрашивал какие - то мелочи, о чëм - то весело болтал. Видимо, малыш почувствовал их родство, - дети, даже ничего ещё толком не понимая, такое легко ощущают. Ещё хорошо, что никто к ним особо не приглядывался! Но, вот, что будет, когда малыш вырастет? Хорошо, если Арно, к тому времени, выйдет замуж, займётся своей семьëй, и ему будет не до визитов ко Двору!       Эмилю очень хотелось поговорить с братом и посоветовать спрятать злосчастный альбом, с глаз подальше, но он опасался, что Лионель сочтёт это дурацкой сценой ревности, и они рассорятся, или, того хуже, - поймëт, что Миль обо всём догадался, сбежит куда - нибудь, и тогда уже, точно, пропадёт навсегда, чтобы его тайну никто и никогда не узнал!       -Мииль! - Позвали его с кухни, - Милито, ты, что там, спишь уже?!       Пришлось срочно бежать на кухню, и объяснять, как проще и быстрее запечь двух рябчиков.       -Надо разогреть духовку, насыпать на противень соль, а рябчиков положить на неё, только в соли их не обваливать! Надеюсь, что соль, в этом, спасаемом Создателем, доме, имеется?!       -Миль, ты, что - то, слишком часто сегодня Создателя упоминаешь! - Хихикнул Ли, - Как будто, в церковь с утра ходил, или где - то с Его Преосвященством столкнулся!       -Я его, действительно, видел, во дворце, - Отвечал Эмиль, - И он докопался до меня, почему мы с Арно редко бываем у исповеди!       -Я бы сегодня, ради праздничка, - Иронически заметил Хорхе, - Послал его, скоростным лифтом, на Луну!       -Он, что, - Поинтересовался Эмиль, - Вам тоже жизнь портит?       -Он хочет, - Отвечал Хорхе, - Чтобы я пошёл к нему в пресс - секретари! Ога, ога, - разбежался, только шнурки поглажу! Я ещё не настолько из ума выжил, чтобы стать аббатом! К тому же, служитель церкви из меня, - как из кошкиного хвоста ведро!       -Давайте, сегодня, - Заметил Ли, - О нём забудем, а то, его стало слишком много! Представляете, он притащил в Олларию то ли племянника, то ли, скорее всего, внебрачного сынка, и хочет, чтобы это чудо в перьях, - а оно чудо в перьях и есть, - в таком возрасте не знать, хотя бы,что трижды три не тридцать, и путать Кагету с Каданой, - это уже чересчур, - училось в "Лаик", в одном классе с "Оленëнком"!       -Чтооо?!! - Эмиль выронил противень, - Ну, нет! С меня хватит! Хватит, слышишь?!! Теперь я, точно, заберу Арно, и пускай он, лучше, учится на дому, - на репетиторов я, как - нибудь, заработаю, если даже придётся, по вечерам, придворным старухам носы переделывать, и седьмые подбородки подтягивать, - но Дораков с меня довольно!!! Уж лучше Манрики, чем всё вот это вот!!!       -Миль, что случилось? - Ли притянул брата к себе, - Что наговорил тебе этот старый пройдоха, что ты чуть ёлку во дворце не свернул, и до сих дрожишь, как осиновый лист? Он тебя чем - то обидел?!       -Ничем, - Отвечал Эмиль, - Но мне надоело, что он, как однажды выразился Вальдес, постоянно суëт свой нос даже в чужие трусы! Он ведёт себя, как старая, выжившая из ума свекровь! У него повсюду свои шпионы! Я уже в душ ходить опасаюсь, думая, не установлены ли у нас в доме, по его приказу, скрытые камеры! У меня такое впечатление, что он, наблюдая за нами, развлекается рукоблудием! Может быть, мне и удалось бы понести второго ребёнка, если бы я не боялся, что он, когда - нибудь, если ему вздумается, может разлучить нас навсегда! Мало ли, что взбредёт в башку старому придурку?! Если он хочет женить короля на этом бульдозере, принцессе Гудрун, - вдруг ему захочется выдать тебя замуж за принца Фридриха, или вернуть к твоему бывшему, без права выезда из Кэналлоа?!! Или отдать тебя в Багряные Земли, как хотел старый шизофреник, дед Робера Эпинэ?! А если он, вообще, захочет тебя уничтожить, чтобы скрыть что - то из своих тёмных интриг?!!       -Миль, бедняжка, да у тебя истерика! - Лионель осторожно запустил пальцы в волосы брата, легонько поглаживая его по голове, - Успокойся, мой хороший, чудо моё! Я никогда не позволю ему тебя обидеть, и никогда не брошу!       -У меня скоро психоз начнётся, - Отвечал Эмиль, - Не то что истерика! Этот старый поганец разрушает нашу семью, используя тебя в своих интересах! Сегодня ему развод короля подавай, а завтра, - подснежники в январе?!       -Похоже, - Заметил Хорхе, - Что Его Преосвященство, в этот раз, совсем уж перешёл всяческие границы! Иначе, Милито вряд ли так разнервничался бы.       -Бедняжка Миль, - Вздохнул Ли,- У него очень сложная работа, а ему ещё и приходится постоянно нервничать, из - за меня и сына!       -А ты, зная, как я нервничаю, - Сердито отозвался Эмиль, - Постоянно где - то пропадаешь. Причём, иногда, - очень долго. Как - то, тебя, вообще, полгода с лишним не было! Помнишь, когда родился принц Карл? Я тогда думал, что ты, вообще, погиб!       И, ужаснувшись, понял, что его занесло, как автомобиль с пьяным водителем за рулём, на скользкой дороге. И это, - притом, что он ещё даже ни капли вина не выпил! Он клялся себе, что никогда об этом н заговорит, чтобы не потерять брата. И, всё - таки, проболтался! А всё эти Дораки, будь они неладны! Что теперь будет?! А если брат сейчас хлопнет дверью, уйдёт, и исчезнет навсегда?!!       Схватившись за руку брата, Эмиль пробормотал:       -Ли, прости меня, пожалуйста! Я не то брякнул! Прости, если можешь! Только не уходи!       -Глупенький, - Ли прижал его к себе, - Я давно знаю, что ты многое понял. Во - первых, ты медик, и догадаться обо всём тебе было не так уж сложно. А во - вторых, я, давно уже понял, что ты очень стараешься ни о чëм не спрашивать, потому, что меня оберегаешь. Пожалуй, мне надо тебе всё объяснить, чтобы между нами не было никаких недомолвок, а ты постоянно нервничал, и, чего доброго, не начал задавать вопросы кому не надо.       -Значит? Значит, ты, действительно, всё это пережил?       -Если ты думаешь, что Карл родился от насильника, то не бойся. Такого кошмара не было, и никто меня в дворцовых покоях не насиловал. Просто, однажды, меня похитили на улице. Где я был, не знаю и не помню. И сейчас не могу сказать, что и как происходило. Очнулся в Тарнике, где пробыл ещё пару дней, поскольку, герцогиня Придд попросила меня не вставать. Она ничего не объясняла, и я решил, что чем - то приболел. Со мной носились, как с гретым яйцом, беспрестанно предлагали поесть, но мне хотелось только пить, - видимо, я долго пробыл под анестезией. Через пару дней, меня отвезли домой, причём, в роскошном автомобиле, с тонированными стёклами. Дома я обнаружил странные проколы внизу живота, но не придал им особого значения. Больше меня удивило, что я потерял больше недели, и не помню, что происходило. Некоторое время эти проколы болели, но потом всё прошло. И удивляло то, что герцогиня, потом, беспрестанно спрашивала, как я себя чувствую, и я ощущал, что за мной потихоньку присматривают. Что со мной что - то не совсем так, я понял через пару месяцев. Но некоторое время отмахивался, думая, что всё пройдёт. Да ты знаешь, как меня мутило. Потом мне, как - то, стало дурно во дворце, и герцогиня Ангелика потащила меня к мэтру Дюшене. Тот, осмотрев меня, был просто вне себя от счастья, что нечто там подтвердилось. Потом меня отвезли в ту же Тарнику. Ты знаешь, что там есть клиника, где лечатся представители королевской семьи и их родственники? Там провели подробное обследование, от результатов которого, я был в шоке. Это было даже унизительнее, чем пережить насилие. Собственно, это и так было, в некотором роде, насилием, поскольку, моим телом воспользовались, чтобы.. Чтобы зачать ребёнка, против моей воли. Я был в отчаянии, и потребовал, чтобы меня от этого избавили, что я не хочу, что для меня это отвратительно, что я не девка - потаскуха, чтобы моим телом распоряжались без моего согласия, и что рожать я не желаю. И получил сильнейшую пощёчину, от брата королевы, Жермона Ариго, который заявил, что меня никто и не спрашивал, и я должен исполнять то, что мне скажут. Кстати, ты знаешь, что Жермон закончил тот же Университет в Хексберге, что и ты, только раньше? Он мог бы стать врачом, однако, после странной истории с кончиной его отца, графа Пьера, он уехал в Торку, добровольцем. Но продолжал, потихоньку, заниматься научной деятельностью, - ты будешь смеяться, - под руководством эрэа Юлианны.       -Ты хочешь сказать, - Ахнул Эмиль, - Что эрэа Юлианна была в курсе всего этого?! "Леворукий" подери, а я доверяю ей Арно!!! Можем ли мы, вообще, кому - нибудь доверять?!!       -Мне, - Заметил Хорхе, закуривая тонкую марикьярскую сигарету, - Можно! О, извините, у вас, наверное, нельзя курить!       -Дайте мне сигарету, - Попросил Эмиль, - А то, я могу с ума спятить, как старый герцог Эпинэ! Моя приёмная мать, воспреемница моего сына, замешана в издевательствах над моим братом!       -Она ничего плохого не сделала, - Отвечал Ли, - Просто, консультировала Жермона.       -Который подпирал шатающийся трон, - Едко осведомился Хорхе, - Под своей уродливой сестричкой?       -Катари вовсе не уродлива, - Возразил Ли, - И, вообще, не так ужасна и коварна, как о ней болтают. Просто, она стала жертвой интриг Арлетты, которая хотела посадить на трон свою воспитанницу. И графа Штанцлера, который, не знаю, с какого перепуга, считает Катари своей внебрачной дочерью, и нагло едет на её шее.       -Катари страшна, - Хмыкнул Хорхе, - Как канарейкина погибель! А Жермон - то хорош! Я ещё удивлялся, как быстро он сделал карьеру! Каждый год, - по два - три новых чина! Даже те, кто в военном деле разбираются, как курица в симфонической музыке, замечали, что в этом что - то не так! За какие - то пять лет дослужиться до полного генерала, - это надо было подпирать трон под сестричкой всеми частями тела, включая те, что в штанах!       -Жермон старался не ради того, чтобы стать подпоркой для Катари, - Отвечал Лионель, - Он просто давно исследует вопрос искусственного оплодотворения "полуизбранных". Естественным способом такие беременеют крайне редко. Чуть ли не в паре случаев на миллион. А вот, в случае искусственного, есть немалый шанс понести. Так что, его мало интересовало, чьего ребёнка я ношу, - главное, чтобы у эксперимента был результат. Кстати, я сам не знаю, кто отец ребёнка, которого я носил, кто был моим донором. Король Фердинанд бесплоден. Я слышал от Арлетты, что в детстве он переболел дриксенской горячкой, и лишь чудом выжил. А эта болезнь шансов на отцовство у мужчин и материнство у женщин не оставляет.       -Король бесплоден, - Вздохнул Хорхе, - У королевы тоже со всем этим большие проблемы! Дети незаконные! Узнай об этом "гусиная" разведка, - они же у нас, кошки знают, что устроят!       -Остановите Кэртиану, - Заметил Эмиль, - Я сойду!       -У меня были те же ощущения, - Проговорил Ли, - Когда я узнал, что со мной происходит! Похоже, что Жермон это понял, и, через некоторое время, меня опять похитили, и вывезли вертолётом, сначала я даже не знал, куда. Потом, по разговорам, начал догадываться, что это было в окрестностях Бергмарк. Там я провёл время до самых родов. Жермон постоянно был возле меня, а к нему наведывался контрразведчик Ойген Райнштайнер, его любовник. Самым неприятным было, когда они трогали мой живот, и рассуждали о том, что я неплохой материал для диссертации Жермона. Однажды я закричал, что если они не прекратят, я убью себя, вместе с тем, что у меня внутри. А потом жутко испугался, - ведь, ребёнок, которого я начал чувствовать, не виноват, что со мной так поступили. Жермон, после моей истерики, понял, что заигрался, и перестал трепаться с Ойгеном, о своей диссертации, и о том, что со мной проделывали, когда я был мальчишкой, и фамильярно трогать мой живот, из - за чего мне хотелось его укусить или ударить. Когда - то отец шутливо называл меня идеальным пленником, но в этом случае, идеален я не был, - закатывал истерики, бранился, отказывался есть, тем более, что меня дико тошнило, швырялся всем, что под руку подворачивалось. Но потом, постепенно, я как - то свыкся со своим положением, и начал потихоньку общаться с ребёнком. Меня навещали эрэа Юлианна, которая курировала работу Жермона, и герцогиня Ангелика.       -Я не знаю, - Тяжело вздохнул Эмиль, - Как теперь смогу доверить ей "Оленёнка". Я просто не могу быть уверен, что из него не сделают, - Он чуть не сказал "инкубатор", но вовремя осёкся, подумав о том, как это может унизить брата, - Не сделают жертву какого - нибудь идиотского эксперимента! Но я не знаю, как объяснить Арно, почему я больше не хочу отпускать его к Вейзелям! Рассказать ему твою историю я не могу. А что мне ему сказать?       -Я не думаю, - Отозвался Ли, - Что она может причинить вред мальчику, которого считает своим внуком. Кстати, она сделала всё, чтобы спасти меня при родах. Они были очень тяжёлыми, длились почти двое суток.       -И тебя не оперировали?! -Нет. Я справился сам. Конечно, это было страшно тяжело. Но когда я услышал крик ребёнка, то почувствовал себя необыкновенно счастливым. Но это длилось недолго. Потом мне дали сильное снотворное, а ребёнка забрали. Мне лишь сказали, снисходительно потрепав по щеке, что я молодец, и не подвёл своих кураторов, произведя на свет принца. Кто - то, по - моему, Ойген, ещё пошутил, что, мол, у Савиньяков всегда рождаются мальчишки. А я, уже засыпая, подумал, что жаль, что это не девочка, поскольку, тогда меня оставили бы в покое. Я знал, что УЗИ показывало мальчика, но, втайне, мне хотелось, чтобы родилась девочка, и меня отпустили бы, с дочкой, домой, где я постарался бы объяснить тебе, что от неё отказалась мать, чтобы не рассказывать о родах, и, может быть, мы бы её, как - нибудь, вырастили.       -Ужасно жаль, - Вздохнул Эмиль, - Я был бы очень рад дочке. Тем более, что долго надеялся на второго ребёнка. Но, к сожалению, лечение не принесло никаких результатов.       -Мне тоже очень жаль, - Отвечал Ли, и продолжил рассказ, - Когда я, проснувшись, узнал, что ребёнка забрали, у меня опять случилась дикая истерика. Жермон объяснял мне, что это не мой ребёнок, что я суррогатный родитель, который не имеет на него никаких прав, что меня просто использовали для вынашивания, и на моём месте мог бы быть кто - то другой, - но такова была воля Его Преосвященства, поскольку, я, несмотря на всё, что мне пришлось пережить, относительно здоров, не болтлив, и не совсем уж страшилище. И что выбор пал на меня, поскольку, действительно, давно известно, что у Савиньяков, чаще всего, рождаются мальчики, а от королевы наследника, похоже, не дождёшься, и пускай она теперь, если хочет, штампует девчонок. И что мне лучше не скандалить, чтобы не угодить в клинику для психов и наркоманов, где из меня могут сделать овощ.       -Я бы из этого Жермона, - Заметил Хорхе, приобняв вздрагивающие плечи Лионеля, - Яичницу сделал!       -Я тоже, - Заметил Эмиль, - Тем более, что он, однажды, брякнул, что я развёл Ли с Алвой ради титула! Да пошли они все, со своим Алвой! Сделали из него непотопляемого идола! Да, я увёл у него Ли, увёл, - и это лучшее, что я сделал в своей жизни! И пусть об этом знают король, кардинал, который, и так, всё про всех знает, Арлетта, Штанцлер, королева, дриксенский кесарь, гайифский император, агарисский эсперадор, Альдо Ракан, - короче, - все и вся Кэртиана! Я люблю Ли!       -Даже после всего, - Спросил Ли, - Что я тут на тебя вывалил?       -После этого, - Отвечал Эмиль, - Я тобой восхищаюсь! Ты подарил Талигу очаровательного принца, а "Оленёнку", - младшего брата! Жаль только, что он об этом вряд ли узнает!       -Можно ему, потихоньку, - Заметил Хорхе, - Как - нибудь объяснить. Он уже большой мальчик, и склонностью к болтливости, насколько мне известно, не отличается!       -Рассказать ему о том, как я валялся в истерике, а потом в жуткой депрессии, после того, как у меня забрали ребёнка? - Печально вздохнул Ли, - Боюсь, что у меня на это сил не хватит!       -Кстати, тебя, за рождение принца, - Осторожно поинтересовался Хорхе, - Как - то отблагодарили?       -Нет, - Отрицательно покачал головой Ли, - Обо мне сразу забыли. А из той нелегальной клиники, где родился Карл, я сбежал. Однажды, когда Жермон с Ойгеном уединились в душевой, я потихоньку взял одежду Жермона. Она была мне великовата, но выбирать не приходилось. Потом открыл окно и прыгнул вниз. Там было всего два этажа. Но и это было, для меня, ужасно больно, - я же, тогда, ещё не восстановился, после родов. К счастью, в обморок не хлопнулся. Возможно, потому, что был приучен к боли. Охраны внизу не было, - они все болтались в коридорах и у центральных дверей. Никто же не думал, что измученный роженик способен на подобный фокус. После этого, шёл вдоль дороги, прячась за деревьями, чтобы меня никто не видел, пока не добрался до какой - то автобусной остановки. Это было довольно далеко, и я выбился из сил. В автобусе на меня смотрели, как на пьяненького, а я очень быстро уснул, и проспал до Бергмарк, где свалился на голову Александру Йонгу, которого, когда - то, увёз из Кесарии. Кстати, он внебрачный сын Вальтера Придда и некоей дальней родственницы Манриков. Поэтому, он рыжий с аметистовыми глазами. У него я провалялся довольно долго, из - за кровотечения в послеродовой ране на животе. Это было довольно опасно. К счастью, Алекс пригласил некоего доктора Шмидта, который согласился помочь, а заодно, и принёс таблетки, которые помогают побыстрее сгореть молоку, и сказал, что когда молоко сгорит, депрессия должна поутихнуть, что я не должен убиваться по ребёнку, поскольку, суррогатное родительство, - это не семейная жизнь, а работа, и не больше, что отдать такого ребёнка, - всё равно, что, для художника, продать картину. Алекс тоже заметил, что однажды рожал по заказу, причём, бесплатно, сильно проигравшись в карты, в счёт оплаты своего долга, - ещё несовершеннолетним и тайно, ребёнок остался в Кесарии, и он, по сему поводу, особо не убивался. Но со мной что - то было не так. Молоко сгорело очень быстро, а жуткой тоской и пустотой внутри я промучился ещё очень долго. После моего возвращения в Олларию, герцогиня Ангелика пыталась как - то меня успокоить, но прийти в себя мне было очень нелегко. А когда вернулся на службу и получил возможность быть рядом с малышом, которого приёмные родители назвали Карлом, потихоньку ожил. Катари была очень недовольна, что Его Величество позволил мне находиться возле ребёнка, и сестра короля, герцогиня Георгия, - тоже. Она, до сих пор, на меня волком смотрит. Но, потихоньку, всё улеглось, малыш подрос. Для него я гувернёр и охранник. Боль стихла. Я даже начал как - то потихоньку общаться с Жермоном и Ойгеном. Жермон всё так же служит, и корпит над своей диссертацией. Даже спрашивал меня о пережитых ощущениях, но я сказал, чтобы с этим вопросом он шёл в развесëлую гайифскую деревню. Ойген делает вид, что он, вообще, ни при каких делах. Алекс считает, что я зря так привязался к ребёнку, который, всё равно, не мой. Но как он может быть не моим, если он так на меня похож?       -Малыш, - Заметил Хорхе, - Твой. Ты носил его в себе, ты рисковал жизнью при родах. Кстати, если бы с тобой поступили подобным образом в Гаунау или в Ардоре, где имеются достаточно жёсткие запреты на репродуктивное насилие, - от изнасилований до принуждения к суррогатному родительству, ты мог бы потребовать вернуть тебе малыша и выплатить приличную компенсацию, по куче статей, от нелегальных экспериментов с оплодотворением, до ущерба здоровью и потраченного на вынашивание времени. Задолбались бы по адвокатам носиться!       -Сейчас, - Вздохнул Лионель, - Уже поздно что - то менять. Не могу же я отобрать Карла у приёмных родителей, к которым он привык, и которых считает родными, так же, как его, когда - то, забрали у меня!       -Ты добрейшее создание, - Хорхе осторожно провёл пальцами возле уха Ли, - Не печалься так. У тебя есть ещё Арно. Его у тебя никто не отберёт.       -Наверное, он скоро замуж выйдет, - Вздохнул Ли, - Конечно, тогда я буду очень рад за него. Но, боюсь, что на меня опять свалится такая же тоска, как после того, как у меня забрали малыша!       -Рябчики! - Ахнул Эмиль, - Мы совсем про них забыли!       К счастью, рябчики не пригорело, потемнели только шкурки.       -Придëтся, - Вздохнул Эмиль, - Шкурки убрать и есть рябчиков без них. Впрочем, хотя, Ли обожает шкурки, в птице они не самое полезное! И, вообще, давайте - ка на стол накрывать! Ужинать пора, а то, так мы до рассвета проговорим, и Зимнего Излома не заметим!       -А я рад, - Отвечал Ли, - Что, наконец, всё рассказал. По крайней мере, ты не будешь мучиться, подозревая меня, не пойми в чëм!       -Зря ты раньше, - Проворчал Эмиль, - Не открылся! Очень прошу, если у тебя возникнут какие - нибудь проблемы, - не бойся мне обо всём рассказать! Мы всегда найдём какой - нибудь выход, как в детстве!       -Вы прекрасный брат, Милито, - Заметил Хорхе, - И, вообще, вы просто очаровательны! И ты, Лино, настоящее чудо. Такой умный, отважный и мужественный!       -Мужественный, - Усмехнулся Ли, - После того, как все использовали меня, как девку с панели?!       -Прекрати, - Хорхе крепко обнял его, - Сегодня праздник! Забудь обо всём дурном, напейся, как следует, и расслабься! А потом я набью им всем морды!       -А мне, - Вздохнул Эмиль, - Придётся лечить их поломанные носы?       -Отпуск возьми, - Улыбнулся Ли, - Ты же хотел куда - нибудь сбежать! Вот, и сбежим отдохнуть, все вместе!       Вытаскивать из кухонных шкафчиков сервиз, хрупкие бокалы из алатского хрусталя, графины и прочую посуду Хорхе и Ли пришлось вдвоём, поскольку, у Эмиля запиликал телефон и он выскочил из кухни.       У Лионеля возникли опасения, что звонят из Медицинского Центра, и, в самый неподходящий момент, выдернут Миля на работу, но звонил, похоже, Арно.       -Я очень рад, что ты позвонил, - Услышали они с Хорхе, - И тебя тоже поздравляю! Ты у меня уже совсем взрослый! Надеюсь, что ничего такого вы там, на лыжной базе, не натворите! Очень надеюсь на твоё благоразумие! Ты же, как говорит твой папа, Савиньяк! Никаких разговоров про "ненужные титулы". Это я могу так сказать, а ты наследник своего отца! Нет, Манрика обижать не надо! Я не хочу, чтобы тебе потом было стыдно, что ты кого - то обидел! Не всё забывается, и дурной славы тебе, точно, не нужно! Если некоторые взрослые скверно себя ведут, - не надо им уподобляться! Что? Нет, в Хексберг заезжать пока не надо! Как только покинете базу, - приезжай домой, папа по тебе скучает! Конечно, ты ему очень нужен! Он давно тебя не видел! И он тоже тебя поздравляет! Можешь и Эсти с собой прихватить, - голодным мы его не оставим! Да, мы тебя очень любим и ждём!       -Миль, не надо, из - за того, что со мной, когда - то, произошло, - Проворчал Ли, когда Эмиль вернулся в кухню, - Тащить мальчика домой, если он хочет съездить в гости к бабушке! Она мне ничего плохого не сделала! Напротив, спасла мне жизнь, когда мне было очень тяжело. Потом ты сам будешь сожалеть. Тем более, что мать у нас не родная, а отец давно погиб. Кому мы ещё нужны?       -А я не хочу, - Упрямо отвечал Эмиль, - Чтобы моего ребёнка втянули в какой - нибудь очередной дурацкий проект!       -Давай не будем делить детей на твоего и моего, из - за того, что ты узнал о Карле, - Попросил Ли, - Понимаю, что тебе нелегко. Но "Оленёнок" и мой сын тоже. И я не хочу, чтобы ты его от меня оттолкнул, хоть я и очень плохой отец!       -Извини, - Всхлипнул Эмиль, - Я тебя опять обидел! Просто, я не знаю, что делать, не знаю, кому можно доверять, а кому нет! Я очень боюсь, что Арно поломают жизнь!       -Ну, ещё плакать, под Зимний Излом, - Проворчал Хорхе, - Не хватало! Хотите весь год печалиться, что ли?       -Джоржио, пожалуйста, хватит называть меня на "вы", - Заметил Эмиль, - Здесь не приём в Медицинском Центре, и Ли неудобно, он уже не понимает, как с кем общаться!       -Хорошо, - Согласился Хорхе, - Тогда и ты, Милито, обращайся ко мне на "ты"!       Тут запиликал телефон уже у Лионеля. -Если это Дорак, - Прошипел Эмиль, - Пожалуйста, скажи ему, что если он опять придумал, как оторвать тебя от семьи, - я его своими руками придушу!       -Да, - Ответил кому - то Лионель, - Да, добрый вечер, госпожа графиня! Поздравляю вас с годовщиной свадьбы и Зимним Изломом! Что?!! Какой развод?!! Почему?!! Ах, ваш муж чего - то там наговорил? И чего же? Что, что?! Не понял! Ах, он Излом ещё позавчера начал отмечать? С кем? Ну, хвала Создателю, что хоть домой потом явился! И что же? Что он вам наговорил? Так, так! Да, я слушаю, я вас очень внимательно слушаю! Да! Что - о - о?!! И вы во всю эту хрень поверили?!! Ну, какая же вы наивная! Нет, не надо ехать к маме, и что - то у неё выяснять! Она вам может сказать только то, что ваш благоверный - круглый идиот! А может быть, и квадратный! Да к нему уже не то что белочка, - наверное, поддатый енот пожаловал! Клянусь вам, что это бред! И насчёт Торки, - тоже! Да, вы, что, думаете, что с маньяком живёте?! Нет, конечно! Всё это полнейшая белиберда! Ну, вы же журналист, и должны понимать, что люди, иногда, и не такое отчебучивают! Нет, конечно! Что он делает? Ах, он ушёл ночевать к Ойгену, когда вы пригрозили ему разводом? Ну, и не переживайте, а идите к подружкам, не сидеть же вам, в праздник, одной! Нет, к Габи, точно, не надо! В Излом в психушке делать нечего! Нет, я не собираюсь никому ничего предъявлять! А с вашим благоверным я ещё поговорю! Успокойтесь, пожалуйста, и выкиньте весь этот бред из головы! Завтра он притащится к вам, с букетом фиалок, и будет каяться, что нёс чепуху! Ну, не плачьте, прошу вас! Вы умная, красивая и талантливая женщина! Нет, никогда не был дамским угодником, и не собираюсь! Да, забудьте всю эту пьяную чушь! Ещё раз с праздником вас, и не накручивайте себя, пожалуйста!       -Пьяный проспится, - Тихонько пробурчал Ли, нажав на "отбой", - Дурак - никогда!       -Что там, - Поинтересовался Эмиль, - Случилось?       -Ирэна Придд чуть не подала на развод с мужем, - Отвечал Ли, - В общем, он встретился, в баре "Пегая Кобыла", с Робером Эпинэ. Они там хорошо позаседали, в результате чего, граф Ариго нажрался в дымину, подрался с каким - то гаунаусским туристом, опрокинул несколько столиков, разбил витрину, послал бармена по маме, а притащившись домой на такси, продолжил банкет, в результате чего, начал рыдать пьяными слезами, - такое иногда случается, если злоупотребить коктейлем из "Дурной Крови" и "Ведьмовки", и покаялся жене во всех своих прошлых похождениях. Возможно, - и с подачи Робера. Он же у нас ходячая "совесть эпохи", которая постоянно хнычет, жалуется и несëт, в соцсетях, такую пургу, что его уже никто всерьёз не воспринимает. В общем, Ариго наплëл Ирэне всего, что можно и нельзя, да ещё и меня каким - то несчастненьким выставил. А она вообразила, что я, вот - вот, затаскаю её благоверного по судам! Уж если бы мне взбрело судиться, я сделал бы это давным давно, а не тянул бы кота за хвост и рыло! К тому же, заняться мне больше нечем, как только по судам таскаться! Я, всё - таки, несмотря на всё, что со мной, когда - то, было, офицер, а не склочная бабëнка!       -Что он там, - Встревоженно спросил Хорхе, - Ей наболтал?! Неужели, о том, что ты нам рассказывал?!!       -Больше он там болтал о Торке, где я служил, как раз, тогда, когда Эмиль ждал Арно. Это было после того, как я сбежал от Росио, и мы с Эмилем сблизились. А отец, узнав, что Миль ждёт ребёнка, спровадил его в Хексберг, к Вейзелям. Причём, ничего мне не объяснив. Я даже думал, что с Милем случилось что - то ужасное, что, может быть, он даже погиб, психанул на отца и сбежал в Торку. Тогда туда бежала вся молодёжь, которой жить наскучило. Только не учёл того, что там имелось немало друзей моего бывшего, которых он успел научить, чему не надо, да и сам иногда там появлялся. В общем, понятное дело, что со мной, иногда, по пьянке, вытворяли, пока я не научился огрызаться. И Жермон тоже имеет к этому некоторое отношение. А теперь поддатый Робер, видите ли, посоветовал ему: - "Покайся, грешник!" Хорошо, что он хоть не призывал, как последователи эсператистской секты "Орден Истины", каяться в своих грехах публично! Иначе, завтра про его пьяный трëп сплетничала бы вся Оллария!       -Как Робер, - Возмутился Эмиль, - Вообще, сюда заявился?! В Варасте он воевал на стороне бирисских террористов, являясь наёмником и советником, служившим Адгемару Кагетскому! Он попал в плен, был отпущен, под обещание, что никогда больше в Талиге не появится, - и, кстати, это не впервые! Впервые его так же выпустили за границу, после того, что устроили его дед и Эгмонт Окделл! Вместо того, чтобы тихо жрать морковку в Агарисе, этот беглый "гусиный" "фельдмаршал" появился опять, да ещё и подбил Жермона на пьяные откровения! Наверняка, он и об истории происхождения принца Карла всё из Ариго вытянул! Представляешь, что будет, если об этом узнают Альдо, его бабка и принц Фридрих?!!       -Ничего не будет, - Отвечал Ли, - Потому, что если в Агарисе начнут трепать языками, я первый всё это опровергну! Рождение Карла было тайным, и во дворце, наверняка, оформили все медицинские документы, так, что не подкопаешься, а свидетельства каких - то очевидцев можно списать на пьяный бред и улетевшую "кукушку". Нет, ну, какой дурак поверит, что можно, по пьяной лавочке, выболтать заезжему нытику, беглому "фельдмаршалу" Кагеты, а ныне, - сетевому посмешищу и музыканту из группы, "творчество" которой обожают только умственно отсталые девицы, настоящую государственную тайну?! А уж если об этом начнёт трепаться Фридрих, ему даже дядюшка - кесарь не поверит, а может быть, даже в "дурку" его сплавит! Если какой - нибудь журналист - истеричка, вроде Понси, начнёт приставать, с ненужными вопросами ко мне, я его просто пошлю, куда не хаживали котята, вместе с "Леворуким"! Дорак подкинет публике какой - нибудь скандальчик, и всю эту историю через пять минут забудут! И, вообще, пойдём ужинать, наконец, иначе, точно, до утра на кухне просидим! А телефон я выключу, чтобы меня больше не дёргали жёны и любовники кающихся грешников! Пускай отцу Бонифацию названивают!       Отец Бонифаций когда - то был варастийским епископом, а ныне служил капелланом королевской Гвардии, крепко выпивал, а обращаясь к своей пастве, изрекал:       -Господа, вы бы хоть раз священным знаком осенились, а то, с утра только непристойные адреса слышу!       Однажды, ещё в Варасте, Эмиль попытался ему исповедаться. Но, услышав покаянный рассказ графа Лэкдеми, о том, что с ним случилось, отец Бонифаций заявил:       -Да какой же это грех, ежели против воли? Ты чист, аки дитë, сын мой! Ты тут, вообще, самый безгрешный! Ступай себе с миром, да не забудь мне бутылочку касеры принести, - у докторов - то запасы водятся!       Эмиль только печально усмехнулся, но бутылочку отцу Бонифацию, всё - таки, принёс, что тот дотошно записал, как пожертвование на нужды святой церкви.       Зимний Излом встречали уже в пижамах. Когда переодевались, Эмиль, со вздохом, осторожно коснулся пальцами полосы, в виде узоров, украшавших их фамильный герб, на животе брата. Прежде его удивляло такое чудачество Ли, - нанести узор не на плече, или, хотя бы, спине, а на животе, где его видно разве что на пляже или в бассейне. К тому же, узор был совсем неяркий, - так, лёгкие золотистые цвета. Теперь же он понял, для чего Ли набил этот рисунок, - он хотел скрыть шрам, оставшийся после тех злосчастных родов.       -Не надо меня жалеть, Миль, - Тихо проговорил Ли, - Конечно, всё это было не слишком приятно. Но, может быть, в общем - то, правильно. Потому, что надо было как - то защитить корону Талига от посягательств всяческих самозванцев! Жаль только, что мне всего этого не объяснили, а просто воспользовались мною, как считали нужным. Хотя, если бы со мною начали объясняться, я я вряд ли согласился бы, поскольку, для меня это было абсолютно непонятно и неприемлемо. Да, я спал с мужчинами, и нередко, - не со своего согласия. Но я считал, что, несмотря на это, я вполне нормальный парень. А эта злосчастная беременность делала меня очень уязвимым, а им доказывала, что я слабее, чем они. Так что, возможно, и хорошо, что меня тогда увезли и спрятали от чужих глаз. Если бы я ходил с животом у всех на виду, то, после родов, скорее всего, очень быстро превратился бы в тряпку, о которую всем позволено вытирать ноги! Кстати, пережив всë это, я очень боюсь за тебя. Потому, что понял, как ты беззащитен. И за Арно, потому, что он такой же, как ты, Миль! И потому, что я не хочу его потерять! Я очень стараюсь, чтобы он обо всём этом не знал, поскольку, не желаю ломать ему жизнь. Но не знаю, что со всем этим делать.       -Просто, не исчезать надолго, - Отвечал Эмиль, осторожно прикасаясь пальцами к причудливому узору, - А я ему всё объясню. Я не буду рассказывать ему всю эту историю, - просто скажу ему, что ты его любишь и очень за него боишься, так же, как я, потому, что мы с тобой похожи не только внешне, и что ты понимаешь и меня, и его. Только не исчезай! Ну, пожалуйста!       -Постараюсь, - Улыбнулся Лионель - Кстати, ты в чëм - то даже сильнее меня, Миль! Ты очень самостоятельный, независимый, ты многое умеешь. А я, по сути дела, сижу на твоей шее, пользуюсь твоей помощью, и плачусь тебе в жилетку, если мне бывает нехорошо.       -Глупости, - Возразил Эмиль, - Ты очень сильный и красивый, ты очень храбрый. И ты отец нашего ребёнка!       -У меня такое ощущение, - Улыбнулся Ли, - Что ты хочешь меня соблазнить!       -Хочу, - Признался Эмиль, - Очень хочу! Потому, что ужасно по тебе соскучился!       Предложение Хорхе близнецам стать его супругами по кэналлийскому обычаю, вызвало у них обоих удивление, но отреагировали они по - разному. Эмиль выронил серебряную ложечку, и она громко звякнула по тарелке с пирожным. Лионель даже не изменился в лице, только посмотрел на Дьегаррона очень внимательно и остро.       -Естественно, - Смутился Хорхе, - Вы можете послать меня, ко всем кошкам. Просто, я вас, действительно, очень люблю, вы дороги мне оба. Я не собираюсь претендовать ни на ваши деньги, ни, даже, на то, чтобы поселиться в вашем доме. Просто, хочу, чтобы вы позволили мне помогать вам, защищать. Ну, и, - Тут его язык сделался тяжёлым и неповоротливым, как надорский камень, - Хоть иногда быть с вами, любить вас.. Если, конечно, это не будет вам неприятно!       -А что? - Заметил Ли, - Это, в принципе, неплохая идея! По крайней мере, я всегда буду знать, что, в случае чего, Эмилю всегда кто - то придёт на помощь!       -Не надо мне никаких "в случае чего", - Сердито фыркнул Эмиль, - Конечно, это авантюра, невероятная авантюра. Но если вы.. Если ты, Джорджио, сможешь удержать Ли от каких - то небезопасных для него затей, а я буду знать, что если его вечером нет дома, он проводит время у тебя, а не в доме кузена, после чего мне нередко приходится его долго лечить и успокаивать, то, пожалуй, это, в общем, неплохо!       -Ты и сам всегда можешь, - Улыбнулся Хорхе, - Проводить время с нами!       -Мы могли бы снять или даже купить, для этого, специальную квартиру, - Заметил Ли, - Чтобы к нам, в самый неподходящий момент, не заявилась Арлетта или ещё кто - нибудь. Ключи от неё будут только у нас, и только мы будем знать об этом тайном.. приюте для наслаждений!       От этих слов, Эмиль покраснел, как мальчишка. Быть сразу с двумя мужчинами ему ещё никогда не приходилось. С Лионелем у них всё началось довольно рано. Но третьим в постели он не был никогда. Отец ревновал к нему Ли, и для него Эмиль был только досадной помехой. А с кузеном Росио отношения у него не складывались. Пару раз тот брал его силой, - один раз, - после возвращения Эмиля с маленьким Арно из Хексберга, после чего, Эмиль долго и безутешно рыдал на кухонном полу, и даже чуть не наглотался таблеток, но помешал ему плач "Оленёнка". Он дико испугался, что оставит кроху сиротой, ведь, брат может найти кого - то другого или другую, а малыш, тогда, никому не будет нужен, и нашёл в себе силы преодолеть боль и ужас. А в другой раз, - в Варасте, где кузен жестоко изнасиловал его, после того, как избил охотничьим хлыстом, который повсюду таскал с собой. Похоже, что ненормального кузена заводил вид избитого тела. Ли иногда тоже от него доставалось, - и жестоко. Однажды Эмиль серьёзно боялся, сможет ли брат ходить, - у того были жуткие боли в спине. Похоже, что Росио избивал его подвешенным за руки, а Лионель, пытаясь увернуться, повредил позвонок в поясничном отделе. К счастью, всё, хоть и медленно, прошло. Эмиль жалел, что не заявил на кузена в полицию. И ужасался, узнавая, в криминальных новостях, о ещё одном найденном на улице растерзанном мальчишке. Ведь, кузен довольно тесно общался с принцем Фридрихом. Ли старался брату ничего об этом не рассказывать, но Эмиль и сам несколько раз замечал их вместе. Похоже, что Фридрих ездил в Олларию, как к себе домой. Что, впрочем, было неудивительно, - ведь, он являлся, пусть и дальним, но родственником ныне покойной матери короля Фердинанда, королевы Алисы, да и Приддам он тоже не был чужим. А о Фридрихе говорили, что он не раз был замешан в жестоких убийствах.       -Заключить брак по кэналлийским обычаям, - Продолжал Ли, - Я, в принципе, не против, но только не в Алвасете, а где - нибудь на Марикьяре, где тоже немало кэналлийцев. И без дурацких и болезненных ритуалов, которые могут довести Миля до нервного срыва. С меня хватило того, как мне порезали живот и выворачивали соски, после того, как мы с Росио поженились. Миль такого не выдержит. Он нервный и нежный.       -Я и сам не хочу причинять боль Милито, - Улыбнулся Хорхе, - Он, действительно, очень нежный. Это мы с тобой иногда переходили к объятиям от пистолетов. А он тихий и очень ласковый. Вы совсем разные, что удивительно для близнецов. И это тоже к вам очень сильно притягивает!       -Я совсем не тихий, - Отвечал Эмиль, - И могу, в постели, так вопить, что на улице слышно!       И, смутившись, от того, что брякнул, пристыженно опустил глаза.       А потом вся компания изрядно выпила, и переместилась на расстеленные перед камином меховые ковры. Сначала они ещё болтали и выпивали, а потом, постепенно перешли к поцелуям и нескромным ласкам. И сами не заметили, как оказались полностью обнажёнными. Эмиля раздевали и ласкали в четыре руки. Его рот захватывали поцелуями, его соски тянули, но не больно, а дурашливо и нежно, его целовали повсюду, ласкали во рту пальцами, тискали живот и ягодицы, проникали языками в пупок, оглаживали бёдра, широко разводили его ноги и нажимали на "вход", как в шадских гаремах проверяют невинность мальчиков, тискали его пах, то приподнимая, то опять укладывая, смазывали внутри, касаясь пальцами чего - то очень чувствительного, от чего он просто уплывал. В конце концов, он так расслабился, что позволял делать с собой всё, что угодно, и совершенно бесстыдно приоткрыв рот, принял Ли, а Хорхе взял его сзади, входя в него решительным и крепким натиском. У стоявшего на четвереньках Эмиля даже ноги разъехались, и он схватился руками за брата, которого бестолково трогал и ласкал. Потом Хорхе, передохнув и выпив ещё вина, ласкал их с Ли, а Лионель целовал Эмиля, Хорхе целовал и тискал Ли, ощупывая его живот, потягивая соски, гладя бёдра, и проникая пальцем между ягодиц, поставив перед собой на колени и раздвинув ему ноги, Ли попытался что - то бормотать о своём жутком бесстыдстве и называть себя пропащей куртизанкой, но Хорхе, прижав его к себе, отшлëпал, так, что ягодицы Ли зашлись розовым огнём, после чего, Дьегаррон овладел Ли, а тот так сосал Эмиля, что Миль даже выгнулся и вскрикнул. Потом они опять ласкались, пили вино, причём, в бутылке, которую открыл Ли, явно, были какие - то добавки, от которых у Эмиля пошла кругом голова, и показалось, что он уже не на полу, а на потолке, и отчаянно целовались, вжимаясь друг в друга, а затем, Хорхе и Ли брали Эмиля сразу вдвоём, предварительно сильно раскрыв и обильно смазав. Было тесно, немного больно, захватывало дыхание, Ли и Хорхе уговаривали потерпеть, нашëптывали ему всяческие нежности, осторожно прикусывали шею ласкали выгибающуюся спину, Эмиль слышал, что отчаянно кричит, но как будто со стороны, то приподнимаясь, то вжимаясь всем телом в в мех ковра. Сколько продолжалась вся эта круговерть, Эмиль не помнил. Он, краем сознания, понимал, что завтра ему будет стыдно, но отгонял эту мысль, и даже ехидно подумал о том, что было бы, если бы их застал, в таком виде, кардинал Дорак. Наверное, его удар бы хватил, если бы он увидел их перепачканные лица и сплетающиеся уже в самых невиданных позах тела. У Эмиля ещё нашлись силы отдаться Ли и Хорхе по отдельности, его поили вином и давали курить что - то терпкое, подозрительно напоминавшее ароматом фельпскую саккоту. Похоже, что господа контрразведчики прихватили себе контрабандных, запрещённых в Талиге сигарет! Ли тоже отдавался Хорхе, сидя на его бёдрах и запрокидывая голову, пока не рухнул ему на руки, а Эмиль припал к губам их будущего старшего супруга в безумном поцелуе.       В итоге, они вырубились, даже не найдя в себе уже никаких сил привести себя в порядок. Эмиль чувствовал только то, что лежит между братом и его напарником, с которым им обоим предстояло связать свои судьбы, а тот тихонько шепчет измученным и заласканным близнецам, на кэналли и талиг, какие - то милые любезности и комплименты их красоте, которые Эмиль, совершенно обессилев, уже почти не слышал. Его закружило метельное забытьë, в которое он провалился, прильнув уже сам не понимая к кому.