Розы

      Советник совершенно не интересовался садоводством, пока однажды Сказочник не притащил к нему домой какой-то сверток.       Само по себе появление Сказочника в его доме не стало большой неожиданностью. С того дня, как Советник извинился перед Кеем и Гердой, — пусть в своеобразной манере, но все же — Сказочник часто оказывался где-нибудь неподалеку, врываясь в его холодную, расписанную по часам жизнь. Советник встречал его, возвращаясь из министерства или просто выходя подышать свежим воздухом, замечал мелькающий в толпе пестрый шарф, слышал звонкий голос, рассказывающий очередную историю. Иногда Сказочник махал рукой издалека и тут же отворачивался, иногда подходил и заводил разговор, неожиданно растягивающийся на часы. Советник привык к этим встречам, даже ждал их, хотя не признался бы в этом даже под пытками.       Так что приход незваного гостя был только вопросом времени. — Потрудитесь объяснить, что это, сочинитель? — Советник удивленно смотрел на то, как Сказочник бережно прижимает к себе ворох тряпок. — И почему вы в таком виде?       Сказочник и в самом деле выглядел странно. Конец января, а он щеголяет по улице в одном костюме, без пальто и своего дурацкого шарфа! Сказочник принялся осторожно разворачивать свою ношу и через несколько мгновений Советник увидел, что он держит небольшой горшок с каким-то растением. — Что это? — повторил он, хотя уже знал ответ. — Вы же хотели купить у бабушки Герды и Кея розы! — улыбнулся Сказочник. — Как редкость, — возразил Советник, передернув плечами. Он прекрасно помнил последствия несостоявшейся сделки. Дети, с подозрением наблюдавшие за их со Сказочником общением, тоже. И только наивный студент простил ему все зло, даже попытку убийства! — Я терпеть не могу цветы. — Это саженец от тех роз, которые мы вырастили, — Сказочник словно не услышал последней фразы своего собеседника. — И это подарок. От меня. Вам. — Я… — растерялся Советник. Ему никогда ничего не дарили просто так. — Вздор! Мне не нужны ваши глупые розы! — Два года назад вы говорили иначе. — съехидничал Сказочник. — Ну же, господин коммерции Советник, неужели вам не хочется иметь что-то «более сильное, чем деньги»? — А) — это всего лишь цветы, б) — вы не проймете меня, напоминая о той истории, в) — мне не нужны ваши подарки!       Советник ожидал, что Сказочник огорчится, уйдет, забрав свои чертовы розы, но тот лишь ухмыльнулся и пропел в ответ: — Вздо-ор! — это было уже слишком. Советник поперхнулся воздухом от возмущения и вырвал горшок из рук Сказочника. Судя по веселым искоркам в голубых глазах последнего, Сказочник на это и рассчитывал. — В таком случае, — Советник поудобнее обхватил тяжелый горшок и глубоко вздохнул. — А) — снип… — Не-ет… — глаза Сказочника расширились. — Б) — снап, в) — снурре…       Сказочник расхохотался. Его звонкий смех отражался от стен и высоких потолков и рассыпался колокольчиками в дальних покоях. Это должно было раздражать, выводить из себя, злить.       Советнику это нравилось.       Советник был в ужасе от того, что это ему нравилось. — Я расскажу вам, как за ними ухаживать. — Сказочник наконец отсмеялся и хотел было пройти вперед, в покои хозяина дома, но наткнулся на Советника, преградившего ему путь. — Вздор! — свободной рукой Советник ткнул его в грудь. — Вы дрожите. Зачем вы вообще завернули горшок в свое пальто? — Цветы бы погибли от холода. — А вы заболеете, — возразил Советник. — И ваша драгоценная магия любви не спасет вас от воспаления легких или ангины. Я прикажу приготовить горячую ванну и подать чай. — Ну как сказать… — пробормотал себе под нос Сказочник, улыбаясь. — Может и спасет.       И послушно направился за незаметно вошедшим молчаливым слугой. Само словосочетание «горячая ванна» из уст Советника звучало как страшное ругательство, грех не воспользоваться.

***

      Советник сам не понял, почему он не выбросил цветок тотчас же, как Сказочник покинул его дом, или хотя бы не перепоручил заботы о нем прислуге. Он списывал это на очередное помутнение рассудка, случавшиеся с ним рядом со Сказочником. Не иначе как влияние его глупых, гипнотических историй!       Он выбрал небольшую, редко используемую комнату, выходящую окнами на солнечную сторону, и приказал наладить отопление в ней. Лист бумаги, на котором Сказочник подробно расписал все необходимые действия, хранился в бюро, рядом с самыми важными документами. Советник тщательно следовал всем указаниям Сказочника, не скупился на удобрения, но проклятые розы словно издевались над ним: растение было хилым и, казалось, вот-вот умрет. Сбросив сюртук и жилет, непривычный к теплу Советник проводил в этой комнате почти все свое свободное время. «Сказочник огорчится», — думал советник и с упорством безумца продолжал войну с цветами, не понимая, почему мысль о грустном Сказочнике вызывает в нем тревогу. Для него, привыкшего всего добиваться деньгами, уход за розами стал настоящим вызовом.       Сказочник иногда заглядывал к нему — это случалось все чаще и чаще, и стало почти привычным. Советник взял за правило выделять в своем расписании несколько часов, которые посвящал исключительно беседам со Сказочником и возне с цветком, ради которого тот заходил. Горячий чай с пряностями, который Сказочник просто обожал, перестал вызывать отвращение — чайник всегда стоял наготове, дожидаясь единственного и (втайне) желанного гостя.       При Сказочнике цветок словно оживал. Советник был готов поклясться, что наглое растение тянулось к ласковым рукам и шелестом позеленевших листьев вторило голосу Сказочника, рассказывающего цветку новую сказку. Детей ему мало! Советник бледнел от злости, оттягивал воротник рубашки и сбегал в кабинет под предлогом неотложной работы, даже не подозревая, что Сказочник провожает его печальным взглядом.       Розы увядали вновь, стоило Сказочнику покинуть дом. — Я же делаю все, как вы сказали, сочинитель, — злился Советник, разглядывая чахлое растеньице. Если бы взглядом можно было испепелять, от роз бы уже ничего не осталось. — Удобрения, правильное место, уход. Я изменил температуру в этой комнате специально ради цветов, хотя терпеть не могу жару, приказал убрать шторы, чтобы им хватало солнечного света. Я даже песню им спел, хотя сразу было понятно, что это вздор. Но они все равно умирают! — Вы забыли самое главное, — теплая улыбка озарила лицо Сказочника. Советник сглотнул. — Извольте! Что же я мог забыть?       Сказочник снова улыбнулся, но вместо того, чтобы пуститься в долгие разъяснения, вдруг наклонился и поцеловал Советника. Тот замер. Этот целомудренный, почти невесомый поцелуй должен был обжигать, но приносил лишь прохладу и какое-то неведомое, щемящее чувство в груди, от которого хотелось одновременно плакать и смеяться. Хотелось, чтобы этот момент длился вечность. — Любовь. — тихо пояснил Сказочник, отстранившись, и посмотрел ему в глаза. — Смотрите.       Советник послушно перевел взгляд на горшок и с изумлением обнаружил, что розы расцвели. Белые лепестки на фоне белого снега. Кусочек лета в январе. Диковинка, которой он когда-то желал обладать, и которая совершенно не имела значения теперь, когда рядом стоял Сказочник, оробевший и ждущий последствий своего поступка. — Вздор? — Сказочник не стал ждать приговора и огласил его сам. Советник взял его за руку. — Разумеется, вздор, — подтвердил он и сжал чужую ладонь сильнее, не давая отстраниться. — То, что вы сейчас подумали.       Сказочник смотрел с такой надеждой, что Советник оставил при себе остроты вроде «Не могу же я допустить, чтобы после всех хлопот эти глупые розы завяли окончательно!» и подался вперед, возвращая поцелуй. Вторая рука легла на талию Сказочника и это было так правильно, что Советник не пожалел бы об этом, даже если бы растаял в то же мгновение, когда их губы соприкоснулись.       Ни таять ни жалеть он не собирался.