* * *
Придя в квартиру Ирины, женщины разобрали покупки, стараясь не разбить довольно дорогие и хрупкие елочные игрушки. Однако было решено сначала нарезать салаты и встретить курьера, который должен привезти заранее заказанные роллы, а только потом ставить елку и украшать квартиру. К слову о роллах, благодаря Марине Ира полюбила японскую кухню и научилась есть палочками. - У нас получится немного неклассический новогодний стол, но без оливье и шубы никуда, - усмехнулась Павлова, нарезая куриную грудку для столичного салата. Конечно, и это можно было заказать, но женщины сошлись на том, что самостоятельное приготовление новогодних салатов - некая дань традиции, которая объединяет и совсем им не в тягость. - А как же, - Марина же чистила отваренные яйца для селедки под шубой, - Но много нарезать не будем. Мы же вдвоем, да и заказанная еда скоро приедет. Видишь, и в быту я умею быть предусмотрительной: о доставке и продуктах подумала заранее. - Вот и молодец, что подумала, - улыбнулась Ирина, - А то вечером 31 декабря мы бы вряд ли смогли заказать доставку или найти ингредиенты для салатов. - И то верно, - охотно согласилась Нарочинская, - Вряд ли нам бы так же повезло, как с елочными игрушками. Тут в дверь позвонили: - О, это, наверное, курьер привез наш заказ, - Марина поднялась с места и прошла в прихожую, - Ты же никого не ждешь? Мы точно будем только вдвоем, да? - ей очень уж хотелось провести этот праздничный вечер наедине с возлюбленной. - Нет, я точно никого не жду, - крикнула ей вслед Ирина, - Все, кто надо, здесь уже. Нарочинская тем временем встретила курьера и забрала пакет с едой, дежурно обменявшись поздравлениями с наступающим праздником, а затем попрощавшись. - Сложи все в холодильник, до вечера там постоит, - Павлова даже дома привыкла раздавать указания. - Конечно, ближе к двенадцати на стол накроем, - согласилась Марина и, не распаковывая, положила крафтовый пакет в холодильник. После, шутя, мило и любя подтрунивая друг над другом, громко смеясь, разговаривая обо всем на свете, пара продолжила нарезку салатов - так они и не заметили, как пролетело время. Закончив с готовкой и оставив салаты настаиваться, женщины совместными усилиями достали и собрали ёлку. - Принеси сюда все игрушки, теперь будем украшать, - попросила Марина, прикрепляя и расправляя последнюю искусственную веточку. - Сейчас все будет, - Павлова ненадолго отлучилась и принесла несколько прозрачных коробок, выложенных из пакета, но благополучно оставленных в прихожей. - Что ж, приступим… Какой план операции? - шутливо спросила Нарочинская. - Сначала украшаем елку и вешаем огоньки, затем достаем скатерть, накрываем на стол и переодеваемся в красивые пижамы, - перечислила Ирина план действий, - Задачи ясны? - Так точно, - Марина заговорщицки подмигнула. Дамы начали с неподдельным увлечением и задором развешивать украшения на елку. Помимо классических новогодних шаров, там были золотистые колокольчики, звездочки, сверкающие фигурки ангелочков и гирлянда, имитирующая горящие свечи. Всю эту красоту венчала большая звезда фиолетового цвета. Электрическую же гирлянду решили повесить у окна. Теплый белый свет создавал настоящий уют и праздничную атмосферу. - Как красиво, - Ирина завороженно всматривалась в мигающие огоньки, - И какая елка у нас такая нарядная вышла. - Угу, очень красиво, - поддержала Марина, и, чуть пригнувшись, нежно поцеловала ее в плечо, - Это все благодаря тебе. Спасибо, солнышко. - Всегда пожалуйста, - улыбнулась Ирина и в ответ чмокнула возлюбленную в макушку. - Пойдем уже накрывать на стол и переодеваться. Скоро уже наступит новый год. Ира нашла красную скатерть с белым кружевным орнаментом, которую обычно стелила по особым случаям, затем зажгла две свечи, поместив их в подсвечник, и поставила на стол. Марина в это время достала из холодильника приготовленные салаты и палочками выложила роллы из картонных упаковок на большую тарелку, аргументировав это тем, что так будет гораздо праздничнее. После всех приготовлений Нарочинская надела красную пижаму, похожую на те, что носят герои в американских рождественских фильмах. Дамы договорились встречать новый год не в вечерних платьях и при полном параде, а по-семейному, в красивой, но удобной и приятной к телу домашней одежде и без макияжа. Именно такими они обожали видеть друг друга вне работы: по-настоящему мягкими и нежными, максимально естественными и беззащитными. - Ты тут? - Марина чуть заглянула в полумрак спальни, где как раз переодевалась Ирина. - Ой, как ты меня напугала, - встрепенулась Павлова, - Не смотри на меня, я еще не одета, - смущенно отвернулась она. - Как по мне, тебе так даже лучше, - ухмыльнулась Нарочинская, подойдя к любимой почти вплотную. Ее руки, минуя шелковистую ткань еще не застегнутой пижамной рубашки, обвили чужую талию, чуть поглаживая и посылая приятное и волнительное тепло, отчего Ирина шумно выдохнула, сдержав стон. Даже от столь невинных прикосновений она, казалось, вот-вот потеряет рассудок. - Мариш… А как же праздничный ужин, встретить новый год, м? - едва слышным шепотом и сбивчиво проговорила Павлова. - К черту ужин, я предпочитаю сразу переходить к десерту, - хрипло и как-то опасно прорычала Марина, приблизившись губами к шее и легонько закусив нежную кожу, после поцеловав это же место, перед этим опалив ее разгоряченным дыханием. Ирина вытянула руки назад и приподняла лопатки, позволив снять с себя верхнюю часть пижамы, и уже ненужный предмет одежды соскользнул на пол. - Ты просто бесподобно прекрасна, - резко развернув Иру к себе, прошептала Нарочинская и окинула взглядом ее грудь. Горячие, полные округлости повелительно призывали прикоснуться к себе. Марина уже много раз видела эту женщину обнажённой, но в такие моменты никак не могла не замирать в немом восхищении, будто это происходит впервые. Несколько долгих мгновений она рассматривала налитую, весьма красивую грудь, и на ее лице читалось множество эмоций: сладострастие, умиление, припоминание, смущение, восторг, страх. На какие-то секунды Марина сама испугалась своего стремительного натиска и того, что вызывает в ней эта женщина. - Ну же, не бойся, - заметив некое замешательство, улыбнулась Ирина, - Возьми то, что принадлежит тебе. Ты и только ты можешь знать, чувствовать, как сильно я этого хочу. Пожалуйста… Когда ты так смотришь на меня, я чувствую себя единственной женщиной на этом свете. Прорычав, Марина резко подалась вперед и аккуратно толкнула Павлову на кровать, а сама уместилась на ее бедрах. Ирина медленно, дрожащими от волнения пальцами расстегивала пуговицы красной пижамы, и через пару мгновений та отлетела куда-то в сторону. Освободившись от рубашки и устроив руки на талии, Марина жадно припала губами к чужим, очень сладким, пухлым и столь манящим. Будто она не пила воду несколько дней, а ее рот был единственным источником живительной влаги. Тем не менее, она целовала Иру медленно, обхватывая поочередно то нижнюю, то верхнюю губу, растягивая каждое мгновение и наслаждаясь каждым мимолетным касанием. Ирина отвечала столь же трепетными и нежными, полными чувственной ласки поцелуями, которые, однако, становились все более требовательными. Груди женщин соблазнительно и дразняще соприкасались, вызывая нарастающие пульсации внизу живота. Не разрывая столь умопомрачительный и до чрезвычайности горячий поцелуй, Нарочинская вновь взяла инициативу, уверенным движением опустила Ирину на шелковистые простыни, накрыла ее восхитительной, такой пленительной тяжестью своего тела. Затем Марина, вдоволь насытившись ее ртом, краткими сухими касаниями губ проследовала к шее, трепетно, сакрально исследуя ее, опять же, словно впервые, захватывая тонкую чувствительную кожу зубами, а затем вырисовывая языком на местах укусов замысловатые узоры. Она постепенно спускалась ниже, а Павлова издавала тихие стоны, хотя от обжигающих, лишающих здравого рассудка поцелуев хотелось кричать. Но она не могла. Не сейчас. - Я не могу это выдержать. Это слишком… - тут Нарочинская приподнялась, неохотно оторвавшись от ключиц и прервав поцелуи, и едва заметно облизала губы. Ирина смотрела на нее темно-зелеными глазами, переливающимися словно дорогой изумруд. И ее взгляд с пляшущими, извивающимися язычками пламени выражал такую сокрушительную, всепоглощающую страсть, что Марина забыла дышать, боясь не стерпеть такой раскаленности. - Мариш, я не смогу этого выдержать. Это слишком… - тяжело и сбивчиво дыша, Ирина едва ли могла подобрать слова. Пульсация внизу живота тем временем стала совсем нестерпимой. - Слишком сладко? - прохрипела Нарочинская и хитро прищурилась, припоминая свою же фразу про «десерт». - Это… слишком сладко. Я этого не выдержу, просто не смогу вынести, -пролепетала Ирина, на что Марина соблазнительно и немного хищно улыбнулась. - Милая, ты же знаешь, что сможешь. Мы сделаем это вместе, - уже мягко и нежно прошептала она, обведя пальцем контуры соблазнительных, полных губ и снова подарив сногсшибательный, пылкий поцелуй. - Я доверяюсь тебе, - одними устами на выдохе произнесла Павлова. - Девочка моя… - прохрипела Марина, уткнувшись лицом в ложбинку между ее грудей, в неком забвении вдыхая теплый и пряный аромат восточного парфюма, смешавшегося с запахом кожи. Она припала губами к соскам и принялась нежно их посасывать, а затем, уже теряя самоконтроль, совершенно собственнически захватывая. Ирина громко застонала, совершая пальцами на затылке сводящие с ума движения и прижимая к себе ее голову, желая почувствовать ее еще ближе. После Марина проложила влажную дорожку к животу, одновременно руками лаская и сжимая ее подрагивающие от нетерпения бедра, посылая расплывающиеся по всему телу волны жара. Не желая медлить ни секунды более, она уверенным движением стянула с Ирины пижамные штаны вместе с бельем. Ира лишь ахнула. - Пожалуйста, сделай это, - умоляющим тоном проговорила она. - Сделать что? Скажи это, - требовательно прохрипела Нарочинская, силясь сказать хоть что-то сквозь до безобразия сбившееся дыхание, и снова накрыла Ирину умопомрачительной тяжестью своего тела, просунув руку между ними и проведя ею по складкам, - Боже, да ты вся мокрая, милашка… - Войди в меня, - распахнула глаза Павлова, кокетливо взмахнув своими длинными ресницами. От нестерпимого желания Марина задохнулась и на секунду прикрыла глаза, почувствовав, как закружилась голова, а затем лёгким движением одной подушечки пальца развела половые губы и плавно вошла в нее. Ирина тяжело задышала и ухватилась за ее плечи. Чувствовать ее в себе всегда было ни с чем не сравнимой сладостью. Неумолимо двигаясь в ней и постепенно ускоряя ритм, Марина с истинным упоением окуналась в глубину ее лона, тут же покидая, чтобы входить снова и снова. Она бессовестным образом мошенничала, то дразня, то позволяя прочувствовать безмерное от своих ласк в полной мере. В одну секунду она мучила ее, в другую же сама хотела кричать от нестерпимости этого блаженства, но была ни в силах вымолвить ни слова, чтобы хоть как-то выразить свое потрясение. Ирина совершала нетерпеливые встречные движения бедрами, сопровождаемые бесстыдными всхлипами и вздохами, а также громкими и глубокими стонами. Она была похожа на древнегреческую богиню, принимающую как должное самые драгоценные дары. Вместе с тем она отдавала себя, доверчиво и решительно, будто в этом мире не было и не могло быть чего-то более естественного. - Еще, - когда Марина остановилась, Павлова прохрипела это короткое слово одними губами, буквально хныча, чуть приподнимаясь и сжигая ее в масляной зелени своих удивительных глаз. Она нащупала чужую ладонь и надавила, - Я хочу еще. Все взорвалось. Марина прорычала что-то нечленораздельное и вновь резко вошла в нее, сразу же взяв высокий темп, и продолжила совершать искушающие поступательные движения. Почувствовав, как участилось ее дыхание, а бедра стали подрагивать еще больше и увидев, как кровь прилила к лицу, Нарочинская левой рукой обхватила ее подбородок: - Ириш, твое наслаждение - это самое восхитительное, что я испытывала в своей жизни, - шептала Марина, - Подари мне себя вновь, - так же тихо, но властно и твердо заключила она. Изумрудные распахнулись, когда Марина неистово ускорила ритм. Павлова крепко ухватилась за ее левую руку, переплетя их пальцы. Ее дыхание стало совсем прерывистым, но она ни на секунду не отвернула головы, не разрывая зрительный контакт. Губы Ирины сомкнулись в чертовски соблазнительное «О», она на мгновение зажмурилась, а затем сладостно вскрикнула. Марина сделала несколько сильных заключительных толчков и всем телом обессиленно рухнула на Иру, окунувшись в ее объятия. - Просто потрясающе, - шептала Ирина на ухо, поглаживая светлые чуть волнистые волосы - Моя девочка… - Я бы и рада с тобой так дальше лежать, но до нового года осталось всего десять минут, - Нарочинская в приглушенном свете из прихожей различила время на настенных часах: без десяти двенадцать, - Вот это просто потрясающе, - усмехнулась она. - Тогда срочно вставать надо, а то так недолго и новый год пропустить, - Ирина не хотя высвободилась из теплых объятий, наполненных успокаивающей лаской, встала с постели и принялась одеваться, - Надо еще фужеры и шампанское успеть достать. А то я про него совсем забыла. - Да конечно. Я могу открыть его, если, конечно, не возражаешь, - Марина тем временем отыскала свою пижамную рубашку и накинула ее на тело, застегнув лишь пару пуговиц на середине, - Еще нужно включить по телеку обращение президента и куранты. Должно же быть что-то традиционное в этот новый год. Ирина задорно рассмеялась, по достоинству оценив шутку, и отправилась в гостиную-кухню, чтобы сделать последние приготовления для встречи полуночи и нового года. Когда шампанское и фужеры были уже на праздничном столе, Марина включила телевизор, где уже началось новогоднее обращение. Женщины приняли сосредоточенный вид и стали чинно ждать боя курантов, будто несколько минут назад ничего не происходило. Всем приевшееся «прошлый год был непростым» совсем не волновало дам, и для них это было чисто символическим моментом. На словах с «С новым 2018 годом» раздалось радостное «урааа», и Марина с громким хлопом открыла бутылку шампанского и наполнила их бокалы. Обе сделали лишь несколько глотков, и, поставив напиток на стол, женщины принялись целоваться под бой курантов. Только это были уже совсем другие поцелуи, очень нежные, трепетные и совсем невесомые. В этот новый год у них не было желаний, кроме, наверное, одного: сохранить и уберечь то, что им принес год уходящий. - С новым годом, любимая, - тихо произнесла Ирина, чуть отстранившись, - Я так благодарна предыдущему году за то, что в моей жизни появилась ты. Спасибо, что ты просто есть. - И тебя с новым годом, малышка, - Марина легонько поцеловала Иру в лоб, - Я тоже очень-очень тебя люблю, - с этими словами женщины крепко обнялись.***
Спустя полчаса они стояли у окна гостиной в обнимку, попивая шампанское, и любовались фейерверками, которые уже запускали соседи. Громкие залпы, мерцающие брызги света завораживали, освещая их лица в полумраке. - Ира, встреча с тобой - самое прекрасное, что произошло в ушедшем году. Я хочу, чтобы ты знала, как сильно я люблю тебя, как дорожу тобой, - Марина решила, что это весьма подходящий момент для подобных признаний. - Мариш, ты тоже очень многое для меня значишь, - Павлова уткнулась в ее плечо, - И раз уж мы встретили этот новый год вместе, я хочу чтобы его и все последующие мы провели тоже вместе. Я не хочу больше встречаться наездами, жить на разных концах Москвы, ночевать друг с другом только по выходным… Поэтому я предлагаю тебе переехать ко мне, и первым нашим совместным делом в этом году будет перенести твои вещи. Ты согласна? - изумрудные глаза смотрели с искренней надеждой. В эту секунду в небе прогремел очередной салют. - Конечно же, я согласна, - при этих словах на лице Ирины засверкала лучезарная улыбка, и она вновь заключила любимую в крепкие объятия, - Солнышко мое… - у Марины на глазах выступили слезы умиления. - Вот и замечательно. Значит, завтра же займемся этим вопросом, - отстранившись, предложила Павлова. - А пока давай отмечать праздник. Новый год наступил больше получаса назад, а мы так и не сели за стол. Я голодная, - притворно - обидчиво заявила Марина и для пущей наглядности погладила себя по животу. И это известный, уважаемый нейрохирург и ученый. В тридцать семь-то лет. Ирина не выдержала и прыснула со смеху: - Ну, в новом году ты у меня точно голодной не останешься, - с хитрой усмешкой проговорила она. - Действительно, как новый год встретишь, так его и проведешь…