Трещины (рабочее)

Посреди поляны, просторной, устланной серым туманом и сокрытой темно-фиолетовыми кронами, стояли двое – огромных размеров белая драконица и закутанный в серый дорожный плащ, бледный темноволосый мужчина, в чьих руках пульсировало завернутое в широкий шарф яйцо в причудливых узорах. Свет трех лун, равнодушно наблюдающих за ними с неба, с трудом пробивался сквозь кроны деревьев и освещал слабо. Мужчина казался спокойным, драконица же явно чувствовала себя неуверенно: — Вы уверены, что сможете позаботиться о нем? Я много слышала о вас и знаю, вы умеете обращаться с драконами, но с уже вылупившимися, а это яйцо… Мужчина мягко улыбнулся в ответ, кивнул: — Не волнуйтесь. Я знаю, что делать. В моей реальности драконы живут среди людей, некоторые из них – мои друзья. Я знаю, у кого спросить совета, если возникнут трудности. Это я должен спрашивать у вас, уверены ли вы в своем решении. Облегченно выдохнув, дракон медленно склонила голову. — Значит, я могу быть спокойна. Да, Исренгилл, я уверена. И пусть остальные сочтут это предательством, я думаю, так будет лучше. — Вам не удалось переубедить их? — Исренгилл чуть нахмурился. — Что же, этого следовало ожидать. Многие драконы весьма упрямы. Он замолчал ненадолго, задумчиво глядя на яйцо, затем снова посмотрел на дракона и, немного помедлив, продолжил: — Вы все же думаете, что я никак не могу помочь? Я мог бы… Дракон снова покачала головой, мягко перебивая: — Нет, тут уже ничего не сделать. Не стоит, Исренгилл, нужно уметь признавать очевидное: мы обречены. Война началась. Таков ход вещей во Вселенной, ничто не вечно: в вашей реальности, помнится, исчезли динозавры, в другой – больше никогда не будет единорогов, а в этой – не будет нас. Так захотела Великая Вселенная, не нам с ней спорить. И все же... — Драконица перевела взгляд на яйцо, голос ее стал тихим и грустным, — есть вещи, которые стоит спасать. Стоит спасать невинных. Вполне возможно, это последнее драконье яйцо на всю реальность, Исренгилл, и мы оба должны гордиться. Я – тем, что оно мое, вы – тем, что помогаете его спасти. — На мгновение показалось, что драконица даже повеселела, но вскоре она снова стала спокойной и задумчивой. — Я благодарна вам, — сказала она наконец. Исренгилл, тихо вздохнув, склонил голову в ответ. — Я рад, что могу помочь. — Тогда идите, не теряйте времени. Хотя нет, нет, постойте… В следующую минуту на месте драконицы стояла женщина с длинными распущенными белыми волосами и красивым, но постаревшим раньше времени, лицом. Она была обнажена до пояса, из одежды на ней – только белая юбка в пол и тяжелые браслеты из красного металла. Она стояла идеально прямо и неподвижно, лицо ее выражало непоколебимое спокойствие, но глаза выдавали все ее эмоции и тот факт, как сложно ей было справиться с ними. В конце концов, она сдалась. Быстро подскочив к Исренгиллу, она ловким движением выхватила яйцо у него из рук и крепко прижала к груди. Простояв так с полминуты, она, явно сделав над собой усилие, протянула его обратно. — Спасите его. Спасите, умоляю, — она вцепилась в руку растерянного мужчины, глядя на него полными слез и отчаяния глазами. — Берегите его. Берегите себя. Я боюсь… Я боюсь, когда-нибудь они захотят вернуть его. Они называют меня глупой женщиной, мне запретили просить помощи, мне запретили отдавать его в реальность, которой он не принадлежит, но я не могу… Не могу оставить его тут, не могу допустить, чтобы он видел тот ужас, что нам предстоит, не могу позволить ему умереть, даже не пожив. Наконец справившись с собой, она притихла и опустила голову. Исренгилл тепло улыбнулся и мягко сжал руку женщины: — Я дал вам слово, Саена, и я намерен его сдержать. Ваш ребенок будет со мной, пока я буду в состоянии его защищать. Вы уверены, что не хотите пойти со мной? Я мог бы забрать и вас, я бы защитил… — Нет, Исренгилл, нет, — Саена слегка улыбнулась и покачала головой. — Вы и так берете на себя слишком много. Даже забрав одно это яйцо, еще почти не связанное с этой реальностью, вы подвергаете себя огромной опасности. Меня же они найдут сразу, совершенно точно. А мы ведь не хотим, чтобы наш план пошел прахом, даже не начавшись, верно? Исренгилл уже собирался ответить, но женщина жестом приказала ему молчать и замерла, прислушиваясь. Исренгилл не слышал ничего, кроме тихого шороха листвы на деревьях и мелодичных посвистываний, издаваемых местными птицами, но человеческому слуху не тягаться с драконьим, и он покорно умолк. Саена, хмурясь, заговорила снова, в голосе ее слышалось волнение: — Торопитесь, Исренгилл. Они вот-вот заметят ваше присутствие. Я замету ваш след и отвлеку их. Прощайте, Исренгилл. Да хранят вас все известные мне боги. Сложив кончики пальцев вместе, она подняла руки над головой, смотря на них, затем вытянула их ладонями вперед и слегка поклонилась, не сводя глаз с мужчины. Исренгилл повторил церемонию, означающую в этой реальности прощание и пожелание всяческих благ. — Прощайте, Саена. И пусть ваша душа больше не знает тревог. Крепче прижав яйцо к себе, он развернулся и ушел в туман. Саена стояла и смотрела, как его силуэт растворяется в сумраке. Когда же Исренгилл совсем пропал из виду, она решительно стерла слезы с глаз и ушла в противоположную сторону.