Крыша

— Скорее! Скорее! — Кэйа чуть ли не кричал, но кричать было нельзя. Они только дождались момента, когда весь персонал винокурни уснул, а Крепус Рагнвиндр уехал по каким-то делам.       Мальчикам редко удавалось оставаться без присмотра, если Дилюк был более-менее спокойным, и за ним не следили вовсе, то вот Кэйа был несносным, по словам Аделинды: «Если Альбериха связать и запереть в подвале, уже через час он прискочит обратно». Хотя, возможно обитатели дома чувствовали в нём некую угрозу.       Крепус так же довольно часто проводил с ними время, и уезжал на несколько дней он очень редко, но раз в год и палка стреляет. — Может ты мне поможешь? — Раздался усталый голос из погреба. — У меня в руках закуски и стаканы, — Кэйа специально чокнул бокалы. — Так ещё и плед! Достань уже бутылочку или две, не так уж это и сложно.       Небольшое молчание и Дилюк снова ворчит. Наверное, он думает, что так выглядит взрослее. Но вскоре 2 бутылки вина из одуванчиков появляются прямо перед носом Кэйи. Юноши недолго переглядываются, они ещё наглядятся, когда залезут на крышу.       Тихая летняя ночь, жара уже спала. Светлячки, летающие возле фонарей, кристальные бабочки порхают тут и там, одна даже чуть не села Дилюку на нос. Небольшой ветерок, куда без ветра в Мондштадте. Шелест деревьев и виноградника. Всё в такие моменты уединения слышится чётче. Дыхание другого человека, урчание живота, да даже стук собственного сердца, всё становится таким громким, но это создаёт атмосферу. Небольшое смущение конечно присутствует, но так всегда, когда вы влюблены. Влюблены оба, но скрываете. — Ну что же, за нас с вами и за хуй с ними! — Кэйа поднял бокал с вином, это первый тост, но явно не первый глоток. — Ну и выражения у вас! Как так можно говорить в высшем обществе? — Дилюк улыбнулся. Они чокнулись.       Немного терпкий, сладкий, чуть медовый и под конец слегка горький вкус, вкус лета. Если закусить закатником то вы почувствуете вверх блаженства. По крайней мере Дилюк и Кэйа вздохнули с наслаждением, им такое сочетание уж очень нравится. Ещё из закусок у них были оладья, с ними вино более сытное, а если ещё и с вареньем, красота, одним словом. — А хочешь анекдот? — Кэйа всегда травил анекдоты, когда выпьет. — Ну давай, одноглазый, рассмеши меня, — Дилюк был пока не настолько пьян, его алкоголь брал слабо. — Заходит как—то давление в один бар в один бар, — Кэйа рассмеялся уже на третьем слове.       А Дилюк просто смотрел в глаза Альбериху, да попивал вино. Ему нравилось это красное и бесстыжие лицо. — Не смеёшься, ладно сейчас ещё расскажу, — Кэйа наполнил свой бокал, — Приходит сын к отцу с серьгой в ухе, отец ему и говорит: «знаешь сын, издревле с серьгой в ухе ходили либо пираты, либо пидоры». Сын говорит: «знаю», и взял очко отца на абордаж. — Сильно-сильно, за такой анекдот можно и выпить! Звон бокалов и последующий хохот кажется разбудили кого-то из домашних, послышались шаги. Мальчишки вздрогнули и спрятались под плед, он был похож по цвету на черепицу крыши. Такая вынужденная близость смутила обоих, из-за алкоголя щёки были красные, но стали ещё ярче. — Одного деда ебали до обеда, второго после, кому было хуже? — Шёпот Кэйи был таким будоражащим сердце.       Чуть севший, так ещё и на самое ухо говорит такие вещи. Дилюку хотелось отвернуться от смущения, но он не мог себе такого позволить. — У которого очко уже. — Дилюк помнил этот анекдот наизусть, Кэйа слишком часто его рассказывал.       Альберих чуть не рассмеялся на всё нагорье ревущих ветров. Но ему помешала оладушка, которой его заткнул Дилюк.       Вскоре кто—то, кто осматривал окрестности зашёл в дом, скорее всего это была Аделинда, у неё был самый чуткий сон, по словам Кэйи.       Чуть погодя они выбрались из укрытия и продолжили свою культурную пьянку. Звёзды сегодня были очень яркие, луна тоже, её свет очень красиво отражался в глазах Кэйи, Дилюк давно это заметил. Луна в принципе была очень похожа на его собутыльника, или скорее он был похож на луну. — Так—так, какие ещё анекдоты можно вспомнить… — Задумчивое лицо хмельного Альбериха было больше забавным, чем серьёзным. — Можно не только анекдоты рассказывать, — Дилюк тоже уже под градусом. — Ну давай расскажи мне о Джинн и дружбе ваших черепашек, — Кэйа на самом деле очень беспокоился за взаимоотношения их черепах, хоть и скрывал. — С Джинн я неделю не виделся, а черепашки нормально. — Дилюк сделал большой глаток. — Ходят слухи, что ты на свидания ходить начал, я бы про это послушал.       Кэйа на минуту застыл. Потом залился краской. В мгновение ока он протрезвел. — Я? Да никогда в жизни! Да упаси господь! Кто такое вообще мог выдумать! — Тише, а то опять всех разбудишь! — Дилюк огляделся. — Да и чего так реагировать… — Да не понять тебе! Тут из девушек, либо монашка, либо будущая монашка. — Кэйа хлебнул прямо из бутылки. — Кстати анекдот вспомнил… — Ничего ты не понимаешь, не дорос что ли… — Дилюк посмеялся и похлопал Альбериха по спине. — Я тебя старше, — буркнул Кэйа и снова выпил, прямо из горла.       Вина становилось всё меньше, звуков тоже. Романтичная тишина вернулась. Ещё и похолодало, так что они снова в тёплом пледе, совсем близко. Кэйе нравилось наблюдать за тем как Дилюк закрывает глаза, вообще его глаза, он их обожал. Больше ему нравились только волосы Рагнвиндра, такие кудрявые и пушистые, прям как шерсть алой лисы. В какой-то момент они начали просто смотреть друг другу в глаза. Это так смущает, но невозможно оторваться от этого.       Вот вино уже кончилось, как и закуски. Скоро наступит рассвет, но так не хочется расходиться по комнатам, хочется ещё хоть чуть-чуть побыть вместе, совсем рядом, согреваясь пледом и отходя от спиртного. Вообще от вина не пьянеют, пьянеют от компании, может даже от любви, кто знает. Вообще не хватает сейчас только какой-то романтичной музыки, вот тогда да, самое то для признания. Но из музыки только ветер, он конечно мило свистит, но не то, совсем не то.       Показались первые лучи солнца, а значит скоро проснуться горничные, и приедет Крепус. Пора уходить с крыши, такой хорошей крыши… Немного посмотрев в глаза Дилюка, у него в глазах так отражалось солнце! Вы бы видели, и на волосах оно отражалось тоже красиво. Но уже пора собираться. — Надо будет повторить. — Кэйа зевнул. — Обязательно. — Дилюк свернул плед.       Обменявшись взглядами и улыбками, они полезли назад. Потом попрощавшись, разошлись по комнатам. Оба до сих пор были красные, но уже потрезвее.       Спали они до обеда, а потом получили нагоняй от Аделинды, ведь бутылки с крыши кто-то не унёс. И кто же это так оплошал…